Пока не победим всех

- Что на тебе надето? - Платье. - Кто это говорит? - Келвин Кляйн! Бестолковые (Бестолковые)

Это не раздражение, нет. Просто Дженсену не очень нравится проводить все утро в ожидании, что вот-вот появится Джаред со своими тупыми двумя метрами роста и идиотской улыбочкой и наконец-то расскажет, в чем заключается эта его прекрасная идея, о которой он сообщил в СМС еще в семь часов утра. И после этого не подает никаких признаков жизни! Это не разочарование. Скорее, обманутое предчувствие того, что Джаред вскоре должен прийти. Просто он уже столько времени и сил потратил на этот проект! Кучу. Дженсен не должен чувствовать себя разочарованным. Не должен и поэтому так себя не чувствует. Не чувствует! Никоим образом. Не… Звонок в дверь! Если он и бежит вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, то это только для того, чтобы увидеть лицо Джареда и наорать на него. Да! Сейчас он все выскажет этому… …этой девчонке? За дверью стоит какая-то девчонка. В мини-юбке, открытых босоножках и голубой рубашке на заклепках. Она приподнимает солнечные очки, внимательно оглядывает Дженсена сверху до низу и выдувает пузырь из жевательной резинки, который тут же лопается с громким звуком – пок! Потом вздыхает и снова смотрит ему в глаза: - Ты когда-нибудь брался за что-то, о чем тебя очень просил Джаред Падалеки? Дженсен чувствует, как буквально каждый сантиметр его кожи внезапно краснеет. Наверное у него и пищевод покраснел, потому что ему трудно говорить: - Я… я имею в виду… я… О, никогда. Я - никогда. Я – нет. Она опускает глаза и цокает языком. - Ну, тогда ты не можешь понять, но я тебя уверяю, что игра не стоит свеч. Он НИЧЕМ не сможет компенсировать мне ЭТО. И следующее, что чувствует Дженсен – как девчонка хватает его за майку и тащит к машине. Для своей деликатной комплекции (а она лишь ненамного больше спортивной сумки его матери), девчонка довольно сильна. Можно сказать, она на удивление сильная. И очень быстро говорит. И без конца выдувает и лопает пузыри из жевательной резинки, пока ведет машину. Она одновременно ведет машину, надевает ремень безопасности, включает радио и ищет подходящую радиостанцию. Все это заставляет Дженсена нервничать и волноваться. И вообще – кто, черт возьми, эта девчонка?! - Ты не слушаешь, когда я говорю? Давай, просыпайся, Эклз, жизнь любит активных! Говорю тебе, Джаред попросил меня тебе помочь. Меня зовут Сэнди. - Сэнди? - Сандра. Но все меня зовут Сэнди. Все происходит очень быстро. Дженсен не идиот, но все происходит так быстро, что его мозг просто не может справиться с этим. Тут он просто сидит дома и ждет, пока придет Падагигантский со своей очередной безумной идеей, а тут сразу – раз, и он в машине с какой-то девчонкой, которая без умолку трещит о том, что его срочно нужно привести в порядок, что-то о цветовых сочетаниях, тоне его кожи и о том, как она ненавидит искать место для парковки возле торгового центра. Из всего девчонкиного многословия, перемежающегося лопающимися пузырями из жвачки, Дженсену удается уловить только что-то о ее дружбе с Джаредом, что-то об эстетике, что-то о своей одежде и что-то о смене имиджа. - Подожди, подожди! Что? Она паркует автомобиль одним резким, но точным движением и выплевывает жвачку через окно. - Смотри… Джейсон? - Дженсен. И в следующий раз, пожалуйста, выбрасывай жвачку в мусорку. - Дженсен – какое прекрасное имя и какой ты воспитанный! – она вздыхает и внимательно смотрит. Для пиратской атаманши у нее слишком красивые глаза. – Я обещаю тебе, что этот день ты закончишь в гораздо более приемлемом виде, нежели сейчас. - Чем плох мой нынешний вид? Дженсен не припомнит, чтобы он когда-нибудь в своей жизни становился причиной такого искреннего приступа женского хохота. Где-то это даже мило. У нее на глазах появляются слезы. Понятно, что это должно быть оскорбительно, но Дженсен не чувствует ничего такого. От нее – нет. Это трудно объяснить, но даже в своем издевательском смехе Сэнди очаровательна. Наверное из-за своего энтузиазма. Да, пусть он у нее и немного агрессивный, но энтузиазм – это всегда хорошо. Это подкупает. - Ты мне хочешь сказать, что сейчас мы пойдем покупать одежду? Но у меня есть одежда! Видишь? Везде, где она должна быть на мне – она есть. Я не знаю, что там тебе сказал Джаред, - Дженсен с трудом, сквозь зубы, произносит это имя, - но он не тот человек, который имеет право решать, как мне одеваться. Мы просто вместе организуем выпускной, и, спасибо, я сам прекрасно умею одеваться. К тому же, я не тот человек, который… - Он даже не знает, как это сказать. Не тот человек, который часто ходит с незнакомыми девушками в торговые центры? Следовать за ней по торговому центру – это все равно, что следовать за тайфуном. Дженсен испытывает облегчение и благодарность, когда она, наконец, останавливается. - Смотри, Дженсен. Ты ведь активист, не так ли? Я понимаю. Я видела тебя в колледже, все эти гражданские права и так далее. Вспомни Кеннеди – он потрясающий. Джеки? Гранд-дама. Все Кеннеди – просто красавцы. Ты смотрел «Деловая женщина»? – Сэнди не нужны никакие ответы. – Появляется Харрисон форд без рубашки, я все время пою «Let The River Run» в караоке, я смотрела этот фильм шестнадцать раз! Там Сигурни Уивер произносит одну замечательную фразу, которую на самом деле могла бы произнести сама Коко Шанель: «Оденься плохо – и все будут видеть только твою одежду. Оденься хорошо – и все будут видеть женщину», ну, или в твоем случае – будут прислушиваться к твоим идеям. Ты реально еще ничего не понял? А ведь я сказала то, что должно изменить твою жизнь, мальчик. И изменит! Раньше, чем Дженсен успевает сформулировать аргументированный ответ, он оказывается внутри примерочной кабинки, с другой стороны которой начинают поступать вешалки с одеждой в немыслимых количествах. Это какой-то цунами, торнадо, ураган. Дженсена больше нет с нами в Канзасе, Тотошка! Шесть. Целых шесть часов они проводят в торговом центре. Это непрерывная битва, хоть и без жертв, но очень жестокая. Сэнди неутомима и очень, очень решительна. - Что за цвет у этих джинсов, которые ты носишь? - Ковбойский? - Они голубые! И это отвратительно! И они какие-то нестираные! - Слушай, конечно же, они стираные и идеально чистые. Моя мама использует самый лучший стиральный порошок без химических добавок. - Такое уже никто не носит! И они не твоего размера! Что у тебя вообще за проблема с размером? Все, что на тебе надето – просто огромное! По поводу размера они ссорятся больше всего, и Сэнди наплевать на его аргументы, что он средний ребенок и без проблем носит старую одежду Джоша. Дженсену кажется абсурдным тратить кучу денег на новую одежду, когда можно отлично донашивать ее за братом. Но с Сэнди совершенно ничего нельзя поделать. Она заставляет его мерить каждую вещь в трех вариантах: 1. его размера 2. на один размер меньше, но в который еще можно влезть 3. совсем крошечную. Последний вариант обычно Сэнди и заставляет его покупать. По поводу футболок они особенно рьяно спорят. - Мне нравится эта, Сэнди, на которой написано «Будь самим собой». Мне нравится. - Как ты собираешься быть самим собой, если никто тебя не увидит под этой футболкой? Тогда тебе нужно купить еще одну с картой, типа тех, что делают для отелей, красной стрелкой и надписью: «Дженсен где-то здесь». - У меня размер XL! - У тебя М! Сколько раз тебе можно повторять? Они покупают множество футболок и рубашек. Сэнди не разрешает ему застегивать последнюю пуговицу и закатывает рукава. А на некоторых наоборот раскатывает. Иногда она надевает рубашку поверх уже надетой на Дженсена футболки. - Почему я должен надевать и футболку и рубашку, а на ноги ты мне предлагаешь одни сандалии без ничего? Разве я не должен одеваться по погоде? Или холодно или жарко… - «Жарко» и «холодно» - это устаревшие понятия. Ты должен отбросить их и начать думать о глобальных концепциях моды, без привязки к чему бы то ни было. Думай о моде, Дженсен. Хороший внешний вид требует жертв! Хороший внешний вид, это не самое важное, думает Дженсен, но молчит. В конце концов он еще должен померить семнадцать пар солнечных очков, которые Сэнди выбрала в магазине. Некоторые вообще напоминают очки Элвиса Пресли. - Это винтаж. - Что? - Хватит невежества! Ты заставляешь меня страдать. Она заставляет его купить пару очков. И туфли. И сапоги. И босоножки. Но она не называет их «босоножки», а обувью «кэжуал». Фиг его знает. У Сэнди огромный словарный запас, касательно одежды, Дженсен никогда и не подозревал, что такое возможно. И очень определенные мнения из области эстетики. - И не налегай на бритье. - Почему? - Потому что я так говорю. Уверена, что ты целуешься с крепкими парнями, так что они выдержат, поверь мне. Дженсен не целуется ни с крепкими парнями, ни с какими либо другими, но, в любом случае, у него просто не хватит духу сказать это Сэнди, да она и не ждет, слава богу, никакого ответа. Она пихает в пакет только что оплаченную куртку, хватает Дженсена за руку и тащит в другой магазин. Дженсен еще никогда в жизни не мерил такие узкие брюки. И такие низкие. - Слушай, - говорит Сэнди с другой стороны примерочной кабинки. – Я заметила, что у тебя невероятные ресницы. Ты их подкручиваешь? - Нет! - Они невероятны! Почему у парней всегда такие красивые ресницы? Я в возмущении! Еще один акт божественной фалократии, направленный против женщин. Дженсен выходит из примерочной. Он чувствует себя очень странно в новой одежде. Каким-то другим. Словно какой-то мошенник, выдающий себя за другого. Но, по словам Сэнди, этот «другой» выглядит намного, НАМНОГО лучше, чем Дженсен, поэтому приходится смириться. Но он все равно чувствует себя куклой, каким-то разряженным Кеном. Когда они решают ненадолго прерваться, Сэнди находит для этого интернет-кафе с солярием, и заставляет Дженсена принять один пятнадцатиминутный сеанс вертикального загара. Дженсену жарко и потно, и он не уверен, если это не приведет его к раку. Когда он выходит, оказывается, что Сэнди купила ему пару порванных джинсов. - Я уверен, что моя мама мне их зашьет. Джинсы порваны на коленках. Но стоят больше, чем целые. Что за фигня? Меньше материала – меньше цена, разве нет? И почему Сэнди настаивает на покупке нижнего белья, если его все равно не видно? - Еще как видно! Я не говорю, что всегда, это тебе не MTV. Но когда приподнимается футболка и трусы немного видны – это сексуально. Сексуально? Дженсен громко и четко начинает объяснять, что не ищет сексуальности в своей жизни, и что он отнюдь не уверен, что будет нормально себя чувствовать в таком образе, и что на самом деле сделать его сексуальным нельзя даже хирургическим путем, однако, Сэнди прерывает его, прикасаясь рукой. Дженсен думает, что она хочет поправить ему одежду, но нет. Она его лапает! - Эй! - Я должна знать, какую фигуру мне придется одевать, не напрягайся. Дженсен стоит столбом, пока она оглаживает его плечи, живот и бедра и меньше всего ожидает, что она ущипнет его за задницу. - Эй, ты чего?! Сэнди смеется. И так заговорщицки подмигивает, что никак нельзя на нее всерьез рассердиться. - Ходишь в зал, Дженсен? - Нет. Ладно, мой отец тренирует одну группу детей с проблемами социализации. Иногда я ему помогаю. - Ну, судя по результатам, тебе не нужно бросать это дело. «Кто бы говорил», бормочет Дженсен и отмечает, что несмотря на долгие часы, проведенные за выбором и покупкой одежды, энтузиазм Сэнди не уменьшается. Она точно такая же, как в самом начале, какой-то вечный двигатель, не нуждающийся в подзарядке. В то время как сам Дженсен уже безумно устал и все меньше и меньше походит на себя прежнего, превращаясь в какого-то незнакомого парня в солнечных очках. - Я не могу покупать одежду в этом магазине. - Почему? - Посмотри на этикетки. Сделано в Китае. Ты знаешь, сколько платят в час китайским рабочим? И я слышал, что в юго-восточной Азии используется труд детей. И не важно, что мне это выгодней, я не буду платить деньги этим работорговцам. Сначала Сэнди ошеломленно молчит, потом обнимает его за плечи и говорит проникновенно: - Клянусь тебе, ты просто нечто! Он снова должен был оскорбиться, но она вытаскивает его из этого магазина, и он без лишних слов воспринимает это как свою победу. Следующая остановка - Оптика. - Нам нужно сюда. - Я хорошо вижу. - Тогда зачем ты носишь очки? - Потому что я хорошо вижу в очках. - Послушай, если ты думаешь, что так выглядишь более интеллигентно, то да, но тут есть нюансы. Бог его знает, что именно придает образу интеллигентность. Запомни два слова, дорогой: «контактные линзы». Если ты плохо видишь, вовсе необязательно носить на лице два бутылочных донышка от кока-колы. В любом случае я не могу смириться с тем, что эти прекрасные ресницы постоянно спрятаны за стеклами очков, Дженсен. Не могу! Ты знаешь, сколько людей готовы пойти на убийство за такие глаза, как у тебя? Посмотри, какой цвет, Иисусе благословенный! - Аминь. Это привычка. Дженсен тут же краснеет (это тоже привычка). Сэнди находит это милым. И очаровательным. Никто никогда не называл Дженсена очаровательным. - Еще нам надо что-то сделать с твоими волосами. Это звучит угрожающе. - Поясни, что именно надо сделать? - Нечто срочное. Нечто важное. Объем. ЧТО-ТО. Ты ведь причесываешься, правда? Дженсен кивает. - Э-э… каждый день? Похоже, Сэнди этого не одобряет. Дженсен снова кивает. - Ну и зря! Тебя надо срочно разлохматить! - Ты ведешь меня в парикмахерскую, чтобы разлохматить?! Разве это не противоречие? Сэнди затаскивает его в какой-то салон красоты, который Дженсен не может тут же не возненавидеть. Здесь пахнет чем-то химическим, а в креслах полно теток с волосами завернутыми в фольгу, которую его мама использует для бутербродов, это очень сбивает с толку. Но, кажется, Сэнди не склонна ни к каким переговорам. - Ты помнишь Клуни перед тем, как он постригся, чтобы сниматься в «Скорой помощи»? Конечно же нет, никто не помнит, потому что он был просто парнем с уродской прической, который играл второстепенные роли. Хуже этого могло быть только «Возвращение помидоров-убийц». Клянусь тебе Джейденом Джеймсом Федерлайном Спирсом, что это правда! Но хорошая стрижка и натуральная седина превратили его в секс-символ. А вспомни Ричарда Гира без седины? Нет, лучше не вспоминай. Мы должны разлохматить тебя, Дженсен, и сделать это особенным образом! Они проводят в салоне полтора часа. Дженсен практически засыпает, пока ему делают массаж головы. А когда просыпается, половина его волос куда-то бесследно исчезла и больше не закрывает лицо. Полчаса ему моют голову, а потом покрывают воском. Моделирующим или каким-то таким, но ВОСКОМ. Мир красоты очень таинственнен и загадочен. - Я похож на Тинтина. Парикмахерша и Сэнди не согласны. Они внимательно оглядывают его через зеркало. Кивают. Помощник парикмахера тоже смотрит на него и довольно агрессивно. Дженсен чувствует себя голым. Потому что эта женщина не просто смотрит на него, она смотрит и облизывается. Ее хочется перекрестить. И послать в молитвенную группу. - Дженсен, дорогой, ты не похож на Тинтина, верь мне. Заканчивается все тем, что парикмахерша дает ему свою визитку. И домашний номер телефона. - Зачем мне может понадобиться звонить ей домой? Если вдруг у меня случится авария с волосами? Сэнди ржет от души и, так как у человеческой выносливости все-таки есть предел, и у сверхчеловеческой (как у нее) тоже, приглашает Дженсена съесть по мороженому. Что они и делают, устало располагаясь в ближайшей кафешке, окруженные пакетами с кучей приобретенных вещей. - Сэнди, сегодняшний день категорически идет в разрез со всем тем, во что я верю. Реально. Ясное дело, Сэнди есть что сказать по этому поводу, так как лицо ее забавно сморщивается, а брови взлетают вверх (очевидно же, что все, что они делали сегодня, это как раз и есть то, во что ОНА ВЕРИТ), но ее прерывает телефон, и следующие пару минут она занята разговором с кем-то, кто должен быть Джаредом: - Как это где мы? Мы сидим и едим мороженое, Годзилла! Точно, Джаред. Дженсен непроизвольно улыбается, а Сэнди, глядя на это, советует: «Делай так почаще, дорогой» и продолжает есть мороженое и трепаться по телефону. - У меня ноги болят, Джаред! И у Дженсена тоже! – Дженсен хочет объяснить, что у него ничего не болит, но Сэнди лишь досадливо дергает плечом и продолжает: - Поэтому поднимай свою гигантскую задницу и быстренько тащи сюда. Мне нужно срочно поехать в SPA, а Дженсена нужно отвезти домой и рассказать ему эту историю про родео в Топике. Она отключается и смотрит на Дженсена, улыбаясь. - Топика? - На самом деле тебе лучше не слушать эту историю. Там участвует Чад, а о таких случаях лучше вообще ничего не знать, поверь мне. Они успевают съесть по три шарика мороженого прежде, чем Дженсен, не выдержав, спрашивает у Сэнди, как она умудряется дружить с Джаредом Падалеки? Который водит дружбу с такими, как Чад, и позволяет себе вытаскивать ее из дома и заставлять провести целый день в торговом центре с незнакомым парнем? Сэнди снова немного морщит свой хорошенький носик и, улыбаясь этой своей заразительной улыбкой, отвечает: - Да он на самом деле, как гигантский мармеладный медвежонок! Но с дурными предпочтениями в плане друзей, с этим согласна. Она берет из его вазочки немного мороженого, а потом снова улыбается: - Но в последнее время он начал исправляться, как я посмотрю. Потому что ты довольно неплох. Ну да, конечно. По сравнению с Чадом Майклом Мюрреем, кто угодно покажется ангелом. - Мы с ним не друзья. И Дженсен объясняет ей все по поводу выпускного. Не потому, что хочет как-то оправдаться, а потому что ему просто приятно с ней говорить. Она внимательно умеет слушать и очень красиво смеется. Когда Дженсен обращает внимание на то, что мороженое в его вазочке превратилось в разноцветное молоко, они уже двадцать минут говорят с Сэнди о дружбе, о Джареде и, в общем-то, ни о чем . Двадцать минут! Это очень странно, потому что Дженсен в принципе не любит много разговаривать. Тем более о Джареде. - Почему ты так внимательна ко мне? - Потому что ты мне позволяешь это, - отвечает Сэнди. – Ну хорошо, потому, что я хочу посвятить себя этому. - Поеданию мороженого? Хочешь делать это профессионально? Ему нравится ее смешить. Нравится сидеть и слушать рассказы о том, как она планирует стать известным имиджмейкером. - Похоже, тебе это кажется глупым? - Нет, - и Дженсен вполне искренне говорит это. – Нет, что ты! Делать то, к чему лежит душа, не может быть глупо. Не то, чтобы я много в своей жизни интересовался тем, что называется имиджем, но, судя по тому, что я увидел сегодня, ты хочешь делать так, чтобы во-первых, человеку было комфортно быть самим собой, а во-вторых, чтобы он и на других людей производил приятное впечатление, а это хорошо. Это просто здорово! Сэнди смотрит на него счастливыми глазами целую минуту, а потом говорит: - Знаешь, а ты действительно очень красивый! И Дженсен в эту минуту тоже испытывает чувство очень похожее на счастье. Он полностью расслаблен и доволен тем, что происходит. Сэнди ему нравится, растаявшее мороженое приятно холодит пищевод, а снующие вокруг люди совершенно не раздражают… Но все это настроение вмиг улетучивается, как только он слышит знакомый голос и видит знакомый профиль, чья тень падает на столик с мороженым. - Ну ладно, говори, где ты его спрятала. Джаред говорит о нем в третьем лице, так, как будто он какая-то мебель. Дженсен поднимает голову и не может понять, почему одно только присутствие этого человека так его раздражает, камнем становится поперек желудка. Он говорит ему: «Привет», но на самом деле хочет сказать: «Что за дурная манера говорить о присутствующих в третьем лице?». Джаред отвечает «привет». И это «привет» звучит, как «не знаю, кто ты такой, но если уж ты со мной поздоровался, то я, так уж и быть, тоже буду любезным». А потом, меньше, чем через секунду, снова говорит «привет?», но так, будто явился свидетелем какого-то невиданного чуда, типа «ты еще что за космический пришелец?». И, наконец, третий раз он говорит «привет», вот так «ПРИВЕТ», и в этом Дженсену слышится много эмоций – и узнавания, и изумления, и недоверия, и, даже может быть, некоторый шок? - Нигде я его не прятала, Джаред, дорогой. Разве ты его не видишь? Голос Сэнди доносится как будто издалека и звучит как-то немного… раздраженно? Дженсен смотрит в лицо Джареду и не может оторваться, он хочет что-то сказать, но не получается, а Джаред продолжает как-то жадно оглядывать его с ног до головы, так, что он чувствует себя совершенно раздетым. Может быть именно потому, что вопрос Сэнди так и остается без ответа, у Дженсена возникает чувство, что да, Джаред его наконец-то увидел. Увидел и хорошенечко так разглядел. Хочется вскочить и бежать отсюда немедленно. Убежать во что бы то ни стало и спрятаться ото всех. Щеки пылают, желудок снова скручивает спазмом - должно быть он переел мороженого. И что это за щекочущее ощущение под кожей, во всех местах сразу, везде, куда смотрела эта Гора?