Настоящее
Нишка едва не подскакивает и раздраженно шипит, когда Вельга наступает ей на хвост, и обвивает его вокруг талии. Вот ведь угораздило взять в попутчики неуклюжего рашеми! Ну что ж, в принципе можно считать, что им повезло: ни единого шторма, ни единого чокнутого жреца, бормочущего что-то о том, что демон на корабле к беде, ни единого неприятного инцидента — если не вспоминать тот дикий лунатизм Вельги, но это, наверное, не стоит принимать в счет. Однако тифлинг давно привыкла искать всяческий подвох в том, что происходит с ней, поэтому так старательно перебирает все те дни, что они провели на корабле, вновь раздумывает: а правильно ли она поступила, когда взяла рашеми с собой? Вдруг он снова слетит с катушек? — Извини, — бормочет Рандири, и она весело фыркает: — Да ладно, не переживай так! Вот, помню, праздновали день рождения Дункана, так Келгар… — она осекается, но почти сразу берет себя в руки. — Он… напился, идиот, Касавир его… тащил на себе до комнаты, — тифлинг клянет себя последними словами, пытается сдержать по-детски глупую злость, обиду на себя, на Ирви, на Зджаэв, на все то, что они сделали и не сделали, на эту болтовню о всемирном благе, о необходимых жертвах — да провались они в Бездну! — Я… прости, — тихо говорит Вельга и предпринимает дурацкую попытку идти самостоятельно, на что Нишка резко, с силой дергает его за рукав и снова морщится, когда рашеми наваливается на нее всем весом. — Не тупи, — бросает она хмуро. — Это мои проблемы, а не твои, поэтому не пытайся изображать из себя не пойми что. Ей бы очень хотелось сказать «паладина», но это слово теперь у нее упорно ассоциируется с одним-единственным человеком, имя которого ей не произнести: она просто-напросто расплачется, как глупая девчонка, которую обманули, пообещав показать фокус, а взамен посмеявшись и забрав монетку. — Знаешь, я заметил, что ты странно реагируешь на мое имя, — неловко переводит тему Вельга, все еще опираясь на нее. — Почему? — Потому что оно девчачье, — ворчит Нишка, сама себе напоминая старуху из приюта, которая так часто таскала ее за острые уши, когда маленькая тифлинг воровала печенье с кухни. — Нет, ну серьезно: «Вельга»?! Кто вообще придумал такую чушь?! — Мне имя «Нишка» тоже кажется странным, — упорствует Рандири. — Оно звучит… не знаю, как кличка для питомца времионни. Такого имени ни один телтор себе не возьмет. — Телтор? — уточняет язвительно тифлинг. — Ты серьезно думаешь, что я знаю, кто это такие? И что за времионни? Какие-нибудь малолетние чернокнижники, вызывающие демонов? Что… ты издеваешься?! Прекрати смеяться! — Н-нет, — он через силу утихает, но отголоски смеха еще сотрясают его тело. — Я… извини. — Ты извиняешься третий раз, — раздраженно замечает почти обиженная Нишка. — Ага, — бормочет тот. — Кстати, — он поворачивает к ней голову. — У тебя нет чего-нибудь поесть? — Всю еду ты отдал Амберли, — хихикает она. — Думаю, она оценила жертву, — когда он растерянно смотрит на нее, она неверяще качает головой. — Ну, Амберли. Понимаешь? — Нет, — абсолютно честно отвечает рашеми. — Это… какой-то зверек? Никогда не слышал об амберли, да и не помню, чтобы я кого кормил на корабле… Я что-то не то сказал? Тифлинг отмахивается и снова заливается хохотом: — Да, — хмыкает она, отдышавшись. — С такими познаниями тебе только имя «Вельга» и носить, — Рандири хмурится, и Нишка выгибает бровь. — Что, опять? — Может быть, не будешь издеваться? — спрашивает он почти зло. — Это весьма почитаемое имя, чтобы ты знала! Его носил дух ястреба, покровитель моего рода… — Это была девочка-ястреб? — глумится тифлинг, чувствуя, как удовлетворение урчит внутри кошкой — наследие не прошло бесследно. Рашеми отталкивается от нее и идет сам, а Нишка весело думает, что ему удается пройти целых десять шагов перед тем, как грохнуться на землю, подняв тучу пыли, однако улыбка исчезает с ее лица в мгновение ока, едва к Вельге подходит стражник. Во Вратах Балдура не любят пьяниц — это тифлинг твердо усвоила из кучи толстых книжек, которые ее пытались заставить читать в храме Хелма — а Рандири, к сожалению, выглядит так, будто все дни на корабле заливал горло с утра до вечера. Тифлинг вздыхает и направляется к спутнику — все-таки Ирви всегда пыталась вытащить своих друзей из передряг, а теперь это обязанность Нишки. Да и не очень-то хочется терять хорошего — во всяком случае тифлинг надеется на это — воина и проводника. — Приветствую, — улыбается она, чувствуя себя то ли нелепо, то ли мерзко, когда стражник с липким, унизительным интересом разглядывает ее рога. — Прошу извинить, — первый запал проходит, и тифлингу хочется сбежать куда подальше. — Мой спутник немного… болен, — она выдыхает, инстинктивно скрещивает руки на груди и беспечно думая: интересно, обнаружили ли ее попытку залезть в Зал Чудес? Если так… — Чем же? — хмуро спрашивает мужчина. Нишка передергивает плечами: — Да он слабоумный, — спокойно отзывается она, еле сдерживая смех — лицо Вельги красное, словно спелое яблоко. — Постоянно ходит так и под ноги не смотрит. — Да ну? — качает головой стражник с выражением явного недоверия. — Может, жрецы его выходят? — Нет, — легко отмахивается тифлинг. — Он с рождения такой, уже не помочь ничем. — Доброго дня. Тифлинг кивает и улыбается, не разжимая губ: незачем показывать клыки. Будь похожей на нормальных людей, если уж выпала неудача так явно отличаться — так говорил Лелдон, скотина, чтоб его дьяволы вечно в Преисподних жарили. — Пошли, — бурчит Вельга, не смотря на нее, и Нишка иронично фыркает, протягивая руку.Прошлое
Ирви, чуть хмурясь, протянула ей руку в перчатке, и тифлинг приняла ее — не воришке с улиц отказываться от помощи. Однако Нишка мелко-мелко дрожала от прикосновения ледяных пальцев, поэтому рука будто бы сама непроизвольно выскользнула из ладони Нэльтайн. Носительница Осколка недолго смотрела на Нишку спокойными глазами, затем отвернулась. Подошедшая Элани осторожно тронула тифлинга за плечо, безмолвно предупреждая о своих намерениях. Пальцы у друидки были теплые, и Нишку это чуть-чуть успокоило, поэтому исцеление прошло почти безболезненно — природная магия мало затрагивала дьявольскую природу, не тревожила затронутую Планами кровь. Когда Гариус рухнул замертво, а перед ними появился сам Король Теней, она сжалась от ужаса: Зло, то самое Зло, которое ждало их в конце пути, вторгаясь в отравленные тревогой сны, после которых просыпаешься и чувствуешь тиски страха, сжимающих горло, словно удавка. Аура захлестнула Нишку, как темная волна, и тифлинг замерла, парализованная. Ирви не дрогнула, кинулась в бой с замершей куском льда вечной яростью, пронзая черную плоть серебряным клинком, легко уклоняясь от атак Короля Теней. Аммон Джерро пытался отвлечь тварь на себя, но она прекрасно понимала, кто являлся более опасным врагом и сосредоточила всю свою ненависть на Нэльтайн. Нишка бы и хотела помочь, но страх был слишком силен — как и заклятье Гариуса, завязанное на ее крови. Зджаэв крепко схватила ее за руку — кожа гитзерай оказалась теплой, почти горячей — и потащила за собой, в сторону от схватки. Нишка хотела сопротивляться, но не могла — воля жрицы была сильнее и, когда Зджаэв все-таки выпустила ее, тифлинг почувствовала себя выброшенной. — Знай, потомок, — произнесла она, вглядываясь в Нишку своими ничего не выражающими глазами. — Что в твоей крови власть, способная помочь Калак-Ча. Используй ее. Крик Гробнара был страшен — еще и потому, что гном никогда не кричал. — Обрушь статуи, — приказала жрица. Копье ее мерцало в полумраке святилища Короля Теней. — Знай, что ты можешь и должна их обрушить. Она бы и хотела, но магия Гариуса выпила из нее почти все силы. Слабые, как новорожденные ростки, нити, связывали ее с руинами Иллефарна, но ей казалось — стоит потянуть, и эти тончайшие нити разорвут ее саму на куски. — Знай, — голос Зджаэв ввинчивался в голову раскаленным гвоздем. — Что ты можешь… Нишку откинуло в сторону ударной волной от заклинания взрыва, и она больно ударилась об острый выступ. Тифлинг попыталась приподняться, но тут над ее головой пролетел валун — Король Теней разрушал стены своим сотканным из темноты мечом и швырял обломки, как снаряды, не прикасаясь к ним. Она закрыла глаза, попыталась сосредоточиться, почувствовала, как нити уплотняются, начинают пульсировать — ее тошнило и хотелось разорвать проклятую связь, но она заставила себя продолжить и, когда две статуи Очищения все-таки обрушились, едва не проломив головы Сэнду и Гробнару, Нишка почувствовала, что не может даже ползти. Перед глазами танцевали желтые пятна, а руки были будто сделаны из мокрого песка. Тифлинг надеялась на то, что ей поможет Элани, но друидки не было видно. Она приподнялась на локтях, чувствуя, как они разъезжаются в разные стороны, как мутнеет сознание и снова упала животом на камни, даже сквозь кожаный доспех чувствуя холод древних плит. Хотелось кричать, но ее бы никто не услышал. Нэльтайн была где-то впереди — равнодушная и безмолвная. Сияние меча стало пронзительным, заставляя глаза слезиться, но именно оно и напугало Короля Теней, заставив отступить на несколько шагов, оскалиться и глухо зарычать, словно дикий зверь. Нишка смутно видела, как Зджаэв ушла вбок, спряталась за Статуями Очищения, чтобы подобраться к врагу сзади, нанести пару ударов и хоть ненадолго отвлечь от Ирви, которую Король Теней начал медленно загонять в угол. Нерасторопного Келгара он отшвырнул в сторону в самом начале битвы, и теперь дворф лежал на холодных камнях — оставалось только надеяться на то, что шлем спас его. Аммон Джерро еще пытался закрыть собой Нэльтайн, однако Гариус своей темной магией сильно истощил его — подумать только, чернокнижник прикрыл собой Элани. Магия друидки влилась в ее тело, как вода, и тифлинг бросилась в бой, надеясь, что не опоздает. Меч Короля Теней просвистел где-то совсем рядом, и Нишка быстро перекатилась за одну из уцелевших статуй, выронив один из кинжалов — слабость в руке возникла в самый неподходящий момент. Зачарованное копье Зджаэв вошло в сотканную из мрака плоть легко, словно обычный ножик в почти растопленное масло, заставив Короля Теней пронзительно закричать, так, что Нишка всерьез подумала, что у нее сейчас кровь из ушей пойдет. Ирви отправила серебряные осколки в причудливый танец, и они впились в руки, в ноги, грудь и грызли проклятую тварь, словно живые — а, может быть, они и правда живые, невпопад подумала Нишка — и Нэльтайн блаженно улыбнулась. Темный клинок задел и саму Нишку — щека отозвалась холодом, словно по ней скользнул лед. Царапина, однако тифлинг знала, что ей долго не выдержать — проклятая тварь выпьет из нее всю жизнь, а затем выбросит, как пустой стакан. Келгар ворвался в бой с криком, который немного приглушил шлем, и с размаху опустил молот Айронфистов на живот Стража Иллефарна. Будь это человек, эльф, да кто угодно — он уже валялся бы на холодном полу, корчась в предсмертной агонии — только вот Король Теней не был ни человеком, ни эльфом. Клинок его схлестнулся с вовремя подставленным мечом Аммона Джерро, а сама тварь отступила, оглушенная заклятием Зджаэв. Гробнар что-то напевал, стреляя из лука, Элани же сосредоточенно шептала молитвы своему богу деревьев. Сфера неуязвимости окутала Ирви, едва она вновь собрала клинок в единое целое и кинулась в атаку — Сэнд все-таки постарался помочь, пусть и был подавлен после убийства Кары — огненная колдунья лежала неподалеку, странно выгнувшись, застыв в том положении, в каком ее нашла пущенная Гробнаром стрела. Тифлинг не собиралась говорить гному об этом — хорошо, что бард в пылу схватки не заметил, куда стрелял. А вытащить стрелу было недолго. Коготь Зимы будто налился свинцом — магическая слабость распространяется слишком быстро, подумала Нишка отчаянно — и она, быстрым движением выдернув из горла Кары стрелу и покрепче ее сжав, снова ударила Короля Теней в спину, надеясь отвлечь от Ирви, дать ей шанс. Серебряный клинок скользнул по руке твари, оставил сверкающую полосу, однако Нишка не успела увидеть, что произошло дальше — зев Теневого портала открылся шире, и мрак, до того таящийся по углам, начал клубиться и разрастаться, щупальцами вливаясь в тело Короля Теней, подпитывая его. Одно из щупалец ударило тифлинга, отбросило к стене, и боль оглушила Нишку. …А потом остро вгрызлась в тело снова, едва Аммон Джерро рывком поднял ее с пола и толкнул в сторону, крикнув «Беги!». Она побежала, едва разбирая дорогу — все падало, грохотало, проклятая пыль лезла в глаза, забиралась в горло, Нишке все хотелось прокашляться, но она не позволяла себе остановиться и на секунду. Бежать, надо было бежать. Когда один из обломков рухнувшего свода рассек ткань и кожу на ноге, тифлинг не обратила на это внимания, едва почувствовав боль. Нишка поскользнулась, упала и растянулась на камнях, в нескольких десятках шагов от спасительного прохода, который рассыпался у нее на глазах. Мимо пронесся Келгар, размахивая молотом и что-то крича — и тифлинг, с трудом поднявшись, побежала за ним, надеясь на удачу. Дворф на своих коротких ногах проворно петлял между глыбами так, что Нишка с трудом успевала, не прекращая звать его, понимая, что из-за грохота обвала он ничего не услышит — но звала все равно. Портал вырос перед ней неожиданно — ожидал за поворотом, как верный пес хозяина — расцвел пепельным цветком на серых камнях, почти сливаясь с ними. Но Нишка не смотрела на него — она видела только бесчувственное тело Ирви на руках одной из гаргулий, безумствующего Келгара и неясный серебристый блеск на полу в самом углу. Она не успела ничего сделать, как портал уже закрылся — сразу после того, как туда ворвался Аммон Джерро — и тифлинг отчаянно заколотила в глухую стену, ободрав костяшки пальцев и плача от злости и отчаяния. Белый свет размывался от слез — Нишка неосознанно потянулась к нему и внезапно обнаружила в своих руках узкий и тонкий серебряный осколок. А потом все поглотила тьма.