Альвхейм
3-rd person — Браво! — в полной тишине раздались хлопки. Аерон, сидевший на полу, поднял голову и обернулся, не скрывая усмешки: — Что? Понравилась драма? Давно тебя не было. — Bravo! Bravo! Bravi-s-s-simo! * Manific, мон шер! — Мефисто в столь типичной для него манере отсалютовал эльфу шляпой. — Так низко, Аерон, ты еще не падал в моих глазах. Уважаю. Из всех контрактеров, заключивших со мной сделку, ты — самый что ни на есть отменный негодяй и мерзавец. Ад по тебе плачет, но утопает в овациях. — Я польщен, — Аерон поднялся, вытирая остатки фальшивых слез, — я не хотел, чтобы Один что-то заподозрил. Долгосрочное планирование — такое себе дело, весьма хлопотное. — «Я разрываю все связи с Асгардом!» И скорбящую дрожь в голос напустил, что даже я в какой-то момент чуть не всплакнул, — демон наигранно утер несуществующую слезу и накрыл рукой грудь, где у него предположительно должно было бы биться сердце, если бы это было предусмотрено строением его тела. — Я аж подумал, что у меня есть душа. — Пренепременно благодарен за столь зверскую похвалу. Бальзам для моей гнилой сущности. Я пребывал в образе, согласись, амплуа страдающего отца мне к лицу, — владыка Альвхейма понимающе осклабился и отвесил ответный поклон. — Аерон! Я готов пасть ниц пред твоим вероломством! Великое искусство! Да померкнет сила Мёда Поэзии в сравнении с твоим даром! — Мефисто в два шага оказался рядом с эльфом и упал пред ним на колени, протягивая руки к альвхеймцу, закрывая полыхавшие в полумраке глаза. — Не смею лицезреть твой прекрасный лик! — Не нужно! Не нужно! Я смущен! — колдун пафосно закрыл глаза и отвернул голову, заслонив лицо рукой в жесте, отдаленно напоминающем скорбь греческой трагикомедии. Оба одновременно приоткрыли глаза, косясь друг на друга, после чего повалились, заходясь дьявольским хохотом и катаясь по полу от неудержимого смеха. Они продолжали смеяться, пока не охрипли, после обессилив и все еще посмеиваясь, растянулись на полу во весь рост и повернулись друг другу, подставив руки под голову одновременно. Оба лежали на животах, весело болтая ногами в воздухе. «Зеркалили» поведение и манеры друг друга, как близнецы. — Какой же это тлен, пока тебя нет, братец, — протянул Аерон, выпятив губы. — Такая непрекращающаяся скука! — Ой ли, братец? Так почему ты так долго не заходил? Позабыл дорогу в Цитадель? Карту нарисовать на папирусе? Правда папирус бессовестно дорогой у этих египтян, так что тебе придется доплатить! — Вот спекулянт! Да ты купишь его за копейки, а мне продашь втридорога, гад! Рай тебе в плешь, договорились, скоро новый учебный год, а академия еще не закупала материалы для этих имбецилов. Куплю! Кстати о памяти, я почти закончил приготовление эссенции, но меня прервали: появился Мунин. Как видишь, пришлось импровизировать. — Вот не надо скулить, что дорого! Материал — просто загляденье, да и сохраняется идеально! Я- то подумал, чем это так воняет, — он резко махнул в сторону котла, — запашина знакомая, но ничего страшного, декокту стоит настояться, так даже лучше. Вот что скажи: ты ведь с самого начала знал, что детёныш жив? Ты ведь сам — и даже не своими руками — подкинул валькириям идейку о нападении на Йотунхейм. Так зачем было ждать столько лет и так усложнять? Ты и тот Хост же обо всем договорились? Или ты решил его кинуть? Ты мог сразу забрать младенца. Зачем было тянуть? — Я и хотел забрать ребенка в тот же вечер, но все пошло по манде. Они должны были просто напасть на Одарат и перебить всех в поисках толпы нибелунгов. Я и подумал изначально, что это Сизар решил меня кинуть и протрепался про «благословенное дитя», однако оказалось, что какая-то там бывшая подружка Сизара, которой он предпочел мою покойную сестричку, и присоединилась к последовательницам Уробороса. Когда я оказался в замке, то младенца и след простыл. Демон сверкнул треугольными зубами: — Пожертовал собственной племянницей, ц, и напрасно, тебя опередили, — Мефисто покачал головой, продолжая улыбаться. Аерон только закатил глаза: — Пф, изначально было ясно, что в будущем она может стать помехой. Ее способности были нестабильны, а вот потомство вышло, что надо. Камень наконец-то прижился, трансформировался в живую материю. Ты же понимаешь, что у человеческих женщин ограниченное число яйцеклеток? А у эльфок и того хуже — в пять раз меньше! И это при том, что мы, альвы, живем дольше! — Понесло в дебри…ты зануда… Я все это помню, помню, как ты и тогда психовал. Проел мне всю многострадальную плешь, что у вас осталось всего две клетки. Вывод один: вы с Сизаром — херовые эмбриологи. Аерон скривился и кивнул: — Да, херовые. Камень Эго поглощал в себя материю, и эмбрионы погибали. Мы думали, как нам не растерять последние клетки. И меня осенило. Поэтому решили рискнуть. И поместили эмбрион в эмбрион. Демон с отвращением уставился на Аерона: — Побереги мои нервы, мне кошмары будут сниться. — Ты никогда не спишь! — Ради того, чтобы донимать тебя, я готов сделать все возможное! — хохонул демон. — Ладно, ладно, — он примирительно махнул одной рукой, переместив голову на другую. — Я понял, сначала вы поместили оплодотворенную клетку в Ниэллириен, а позже поместили ишиопага с камнем Эго в развивающийся плод, чтобы он «встроился». Аерон… — Что? — эльф проверещал писклявым голосом, передразнивая демона. — Ты меня переплюнул, сукин сын! — он стукнул кулаком по полу. — Братец, я с честью отдам тебе свою корону. Даже для меня это за гранью. — Лицемер! — эльф расхохотался. — Я на твоем фоне как пук в океане. Мефисто с постным лицом уставился на своего контрактера: — Вот не солидно, знаешь? — Это еще что за жеманство старой девы? — Аерон изобразил возмущение. — Иди ты, океанский пук! — огрызнулся Мефисто. В этот раз загоготали оба. — Признаю, что это гениально, светловолосый гадёныш! — демон громко стукнул кулаком по полу. — Как ты додумался до такого? — Хосты — паразиты. Значит, и камень принял в себя свойства паразита, когда Сизар затолкал в него Йормунганда. — Все могло провалиться, знаешь? — Мы тогда решили, что хер с ним, если не выгорит, то придется клонировать Ниэллириен, вырастить и повторить. — Страшно представить, что будет, когда ты получишь желаемое, но, братец, я в восторге. Однако есть одно «но». — Я думал об этом твоем «но», и, братец, можешь быть спокоен. Йормунганд поглощен. И его энергия не представляет угрозы. — «Если» поглощен. — Это еще как понимать? — Возможно, что ты еще не восстановил всю свою память за прошедшие тысячелетия, — Мефисто на мгновение задумался, — но это дело на пару дней. Однако давным-давно я тебе говорил, что происходит, если гибнет Хост. — Это я вспомнил. Сизар уверяет, что все прошло, как по маслу. — Ты серьезно? Веришь Хосту, тому, кто когда-то был Архитектором, погубившим собственный мир? Аерон, философский камень тебе промеж булок, он — не демон. У него нет элементарных этических принципов! Он использует тебя, да чтобы погасло пламя в моей Цитадели! Как святой водой окатить, брешет погань! — А я использую его. — Тщеславный говнюк. — Время покажет. — Время мертво. Стараниями твоего партнера по космическим манипуляциям. — И что ты предлагаешь? Не играть с огнем? Вдруг обожгусь, а? — осклабился эльф. — Я не отступлю. Я тебе об этом тоже давным-давно говорил. Может, тебе оставить скляночку для памяти? Демон сложил губы, имитируя уточку: — Найди его подружку. — Это еще зачем? — Аерон удивленно уставился на вселенское зло. — Найди, — глаза-угольки Мефисто зловеще блеснули, — и влюби в себя. Узнаешь много нового и захватывающего. — Ты в своем уме? У меня что по-твоему мало женщин? Или му… Мефисто махнул рукой и перебил его: — А если я скажу, что ты найдешь ее увлекательной? — с непередаваемой вкрадчивостью прошелестел Владыка Цитадели. — Ааа, в этом плане увлекательной. Чтож, я не припомню, чтобы ты советовал что-то дурное. — Так и я о чем, ну так что? — Я увлекусь, — фыркнул эльф. — Наверное. — Должен тебя предупредить. Играешь — так играй по-крупному, а не заигрывайся, братец. Аерон приподнялся и уселся, скрестив ноги. — Не волнуйся, я знаю, когда нужно остановиться. — Ха, насмешил, — Мефисто уселся, копируя позу альва. — А ты не задумывался, дорогой мой, что не просто так Уроборос создал своих валькирий? — Я почти всех их вырезал, когда отбивал у них Сизара. Или что там от него осталось, не припомню, но собирал я его долго. Покойные асини не представляют угрозы. Да и не так уж и ценно их существование было, как оказалось. — Опрометчиво, Аерон. Ты ослеплен жаждой власти. Еще и Одина за это отчитывал, которого сам же и обучал. Только вот твой ученик превзошел учителя. Тебя превзошел он, м-да. — Ты хочешь получить промеж своих рогов сапогом? Ты только скажи, а я уважу твою просьбу. Только попроси. — Детское поведение маленького эльфа, Аерон. Ты ведь понимаешь о чём я, верно? Твой ученик сумел остановиться. Ты же прешь против бури, мочишься против ветра. Смотри, как бы себя самого не обоссать. Думаешь, что раз струя твоя мощна и целенаправленна, что может расколоть керамический писсуар в той чудной купальне напополам, то ты ничем не рискуешь что ли? Да вот только старшие братья этого Сизара наотрез отказались от затеи активировать камень Эго. Почему же? — Они были изгнаны из своего мира, — Аерон задумчиво потер подбородок. — Отчаялись. Утомились. Возраст взял своё. Не знаю, чертила! Скажи мне! — Что за бред? Трех могущественных существ, Архитекторов при Империи Целестиалов, кто-то изгнал? — Да какая разница?! — огрызнулся эльф. — Одна ебёт, другая дразниться! Они спасались бегством. Даже Зверя с собой захватили, хотя могли запереть его в ином измерении на отшибе мироздания. Как думаешь, что могло испугать до усрачки Хостов? Аерон, широко распахнув глаза, уставился на Мефисто: — Ты что-то узнал? — Немного, но этого было достаточно, чтобы попытаться убедить тебя остановиться, пока не поздно. — Ты и чего-то боишься? Это что-то новенькое? — ехидно хмыкнул Аерон. — Иногда, просто иногда, мне кажется, что ты — кретин, который не видит дальше собственного носа. И что бы я тебе не сказал, ты будешь ёрничать. Выделываться и дерзить. За это я тебя и люблю, дорогой мой, но я тебе настоятельно рекомендую пообщаться с Хель, бывшей подружкой Сизара. — Хель? — Да ты не помнишь? — Мефисто усмехнулся. — Знаешь, лучше оставь себе все, что наварил. Попей-ка ты лекарство для памяти. И найди позабытую тобой Хель. Мефисто поднялся, оттряхнул шляпу и собрался было уйти, но Аерон тяжело вздохнул и произнес: — Ты прав, доволен? Я ему не верю. И не верил. У нас разные планы по использованию камня. Диаметрально противоположные. Вопрос заключается лишь в том, кто первый вонзит нож другому в спину. Демон приложил ладонь ко рту и кинул шляпу обратно на пол. — Так теперь ты меня выслушаешь? — он потряс головой из стороны в сторону, комично размахивая рогами, венчавшими его голову. Король Альвхейма кивнул: — Да, но только я не пойму на хрена мне сдалась эта Хель, если ты мне все расскажешь? Какое мне дело до бывшей Сизара? — Она была его ученицей. — И? Подумаешь, завел себе молоденькую подружку. Видимо, у них не сложилось, а она была слишком ревнивой. — Она — правительница Хельхейма. Хель-хейм, понимаешь? Очнись же! — А, так его бывшая — это та самая Богиня Демонов? А у него дурной вкус… Тухлятину в дёсны целовать… Мефисто мучительно застонал: — Серьезно? — Что меня должно так впечатлить? Богиня и богиня. В Асгарде куча богов. Еще Олимпийский пантеон существует. Египетский. Мне что теперь из-за каждого очередного божества в обморок от восторга падать? — Она не была изначально божеством! Аерон демонстративно зевнул. — Да ты посмотри на него?! — взбеленился демон. — Она — гримтурсен, дегенерат! Включи мозги! Хельхейм возник на месте, где раньше существовал… — …Гримтурхейм, — ошарашено продолжил Аерон. — Твою ж мать… — У меня нет матери, но есть бабуля. И ты с ней знаком. Можешь позже ее навестить. А сейчас слушай меня внимательно…Горгуат, Йотунхейм
POV/ Локи Я ощущал себя толстой неповоротливой бадьёй. Жарко и некомфортно. В Йотунхейме, сука! Поверх тонкой кожаной одеждой, увешанной кинжалами, отмычками, разнообразными шнурами и лебёдками, я натянул шёлковый дзюбан*, поверх треклятого дзюбана — кимоно, а заключительным этапом — хаори. Впервые я возненавидел длину своих волос, хотя Мико очень долго хихикала вместе с Сиф, когда они собирали все это в особую популярную у местных прическу — симаду*, украшенную различными заколками и бусами. Окончательно девчонок прорвало, когда они покрыли мое лицо белилами, нанесли подводку и помаду на веки и губы. — А он — хорошенькая! — Мико повалилась на Сиф, сотрясаясь от хохота. — Настоящая гейша из Ванахейма! — Скорее я больше похожу на страшненькую юдзё*, тут их пруд пруди, никто особо внимания не обратит, — язвительно буркнул я. — Как сказать, как сказать, — фыркнула Сиф. — Сиф, наряжайся в кринолин. Мы с тобой пойдем по отдельности. Пусть все думают, что ты — одна из Туата Де Дананн с Мидгарда, подданная Оберона, Горного Короля. Они там любят пышные платья, а ты как раз хотела одолжить у Мико скимитары. Да и это единственные эльфы, которых почти от мидгардцев не отличишь. — Верно подмечено, — Мико кивнула. — У них уши, как у обычных людей. Это сработает. Пожелав нам удачи, капитан дирижабля отправилась к своей семье. Я все же подозреваю, что она сейчас собирает всю свою семью, а потом увезет их в мир, где они будут в безопасности. Не то, чтобы она не верила в нас, но я ее понимал. Многое поставлено на кон. Надо сказать, что в платье с оружием под пышными юбками Сиф чувствовала себя комфортнее, чем в обычном праздничном асгардском наряде. Выглядела она шикарно, хотя ее лицо в отличии от моего было скрыто карнавальной белой маской: невысокий раф окаймлял собой неглубокое, но привлекательное декольте, открывая глазам белую нежную кожу, тонкий стан, утянутый бархатным чёрным корсетом, расшитые золотыми лиственными мотивами рукава нефритового платья опускались почти до земли, подчеркивая красоту рук и кистей девушки, а кринолин сшибал с ног зазевавшихся гуляк — настолько крепкий каркас держал юбку в строгой форме колокола, а прелестную головку украшала шляпа с широкими полями, увенчанная перьями жар-птицы, переливавшимися в сумерках ярко-пурпурным светом. Она великолепна. Повезет ее жениху. Я знаю, что буду внимательно следить за тем, кто станет ее мужем. Что-то я отвлекся. За что я особо ценил Мико, так это за ее обширные познания в культурах всевозможных рас наших миров. Ей можно преспокойно открывать свой дом мод. Мы с Сиф не упускали друг друга из вида, находясь в пёстрившей костюмами толпе, направляющейся к огромному храму, возвышавшемуся над всем Горгуатом своими загнутыми крышами. Главное испытание было впереди, но лестницы с моими «любимыми» красными колоннами, уходившими ввысь, что шея начинала болеть, стоило мне только голову задрать, и ступени стали для нас той еще пыткой. Приглашение я спрятал в рукав кимоно. Мучительный подъем с течением толпы наконец-то закончился, но настроение у меня испортилось, потому что стражи-йотуны — чего и следовало ожидать, о чем я раньше думал? — стояли неподвижно, наблюдая за гостями. Спереть обмундирование одного из великанов не представлялось возможным, да и это было бы бессмысленно, так как эти парни были вдвое, а то и втрое, выше меня. Оставалось полагаться только на маскировку. Ранее мы решили с Сиф разделиться и поискать покои Трима, чтобы незаметно стащить молот, как только окажемся внутри, но я в очередной раз диву дался собственной глупости. Вблизи оказалось, что храм имел несколько этажей и уходил вглубь скалы. Даже если кто-то из нас чудом найдет молот, то каким образом его вынести. И как предупредить друг друга в случае успеха или опасности? Зачем я взял Сиф с собой? Какого драугра я не пошел к Одину? Так. Спокойно. Соберись, Локи. И не из такой задницы выбирались. Мы с Сиф всегда находили выход в сложных ситуациях. И удача нам всегда благоволила. Надеюсь, что в этот раз она не изменит архингам. И это последний раз, когда я помогаю брату. Я отдал приглашение, краем глаза наблюдая, как Сиф делает тоже самое. Внутри все освещалось красным светом круглых фонариков, пока слуги подносили гостям кувшины со спиртным. Рекой лилось саке. Еда пахла божественно — столы просто ломились от различных яств. Гости восседали на подушках и курили кисеру, пуская клубы дыма, громко разговаривая и смеясь, пока девушки-кицунэ и тануки, в таких же нарядах как и у меня, играли на флейтах и трёхструнных музыкальных инструментах с длинными грифами, а нэкомато — женщины-кошки — пели дивными голосами и танцевали также изысканно. Это было завораживающее зрелище. Ранее мне не доводилось посещать столь высокие приёмы в мире йотунов, но я все равно не ожидал чего-то подобного и был чрезмерно удивлен шиком и размахом празднества. В Асгарде чаще говорили, что великаны живут подобно дикарям. Я очухался и вытащил из рукава веер, распахнул его и спрятал половину лица. Взамен маски сойдет. Сиф я не увидел. Видимо, что пока я стоял, раскрыв рот, она уже во всю искала молот. Я — болван. Соберись. Я направился вглубь огромного зала. Гости не только сидели на подушках, но и перемещались по дворцу весьма свободно, то и дело слышался шорох отодвигаемых сёдзи*, чем я и решил воспользоваться, осознав, что Сиф была наблюдательнее меня. Похоже саке ударило мне в голову сильнее. — Сестрица Тануки? — меня робко окликнули. Сестрица Тануки. Блеск. Я обернулся, продолжая прятать лицо. Меня позвала девочка-подросток. Судя по симметричным треугольникам чешуи во внешних углах глаз, Хэби. Я почтительно поклонился. — Я не успеваю, прошу помоги мне, — она протянула поднос с изысканно расписанным хрустальным кувшином и такими же двумя чарами. — Господин велел подать ему саке в покои. Он скоро вернется туда и разозлиться, если не увидит своего вина. Я кивнул и принял поднос, совершенно не понимая, куда мне идти, но девчушки и след простыл. Странно, но рисунок на сосуде казался очень знакомым. Пиздец. Представился такой шанс, а я не знаю, куда идти! Я увидел еще одно мелькнувшее кимоно, только что скрывшееся за углом, и ловко удерживая поднос одной рукой — а брат говорил, что мои навыки жонглёра бесполезное фиглярство, ха, выкуси, Тор! — ломанулся вслед за ним. Увидев хвост, я набрал в легкие воздуха и как можно более высоким тонким голосом крикнул какой-то лисице вслед: — Сестрица Кицуне! — фальцету мог бы и Фандрал позавидовать. Что за дичь?! Лисица обернулась и удивленно уставилась на меня. — Ты — не одна из слуг? Почему у тебя поднос Господина? — Я — гость, не оками, а юная Хэби приняла меня за одну из сестер. Лиса цыкнула и простонала: — Ну что за наказание! Все нужно делать самой! — она почтительно мне поклонилась. — Прошу прощения, милостивая госпожа, что ставлю вас в такое положение, но по нашим обычаям, раз вы взяли вино в руки, то должны лично преподнести его Господину. Прошу вас! — она упала на колени предо мной и склонилась к самому полу в поклоне. — Иначе я лишусь головы! — она подняла на меня янтарные глаза, а по щекам девушки потекли слёзы. — Что?! Конечно, я не могу этого допустить! — мне удавалось подражать девичьему голосу так, что я сам диву давался. — Я не знаю, куда мне нужно идти. Я всего лишь должна поставить кувшин Господину? Она энергично закивала головой. — Хорошо, но покажи мне дорогу, сестрица. Она припала губами к подолу моего хаори: — Благодарю вас, милостивая госпожа, следуйте за мной! Нужно торопиться! Она с такой скоростью и ловкостью неслась мимо одинаковых сёдзи, сворачивая то налево, то направо, затем спускаясь по деревянным ступеням то вниз, то перебегая на другие пролеты, ведущие вбок и вверх. — Это самый быстрый путь! — подбадривала она меня. Я еле поспевал за ней, внутренне матерясь. Еще эти долбанный веер и гребанный поднос. А что уже говорить про неудобную для меня одежду? Я готов был уже хлопнуться в обморок от невыносимой жары и нестерпимой жажды, как она распахнула двустворчатые массивные двери с ручками-кольцами в виде львино-драконьих голов, ведущую во двор. Наконец-то! И хотя холодный воздух привел меня в чувство, я уже задыхался от усталости на морозном воздухе, пока бежал по деревянным и мраморным плитам вслед за кицунэ, но не мог не восхититься представшим зрелищем, когда закончился так называемый сад камней в зарослях бамбука. Аккуратно посаженные и выстриженные деревья со странно изогнутыми стволами расступились, обнажая… Ого! Оказалось, что внутри храма располагался двор с огромными бассейнами, заполненными кувшинками и лотосами, где плавали золотые и ярко-красные усатые карпы. Вода даже в лунном свете была прозрачной, что было хорошо видно с арок-мостиков, по которым я последовал за лисицей. И тут я понял, где мы совершили ошибку, когда выстраивали план. Внутри основного дворца — замком это место больше язык не поворачивался назвать — были еще небольшие храмы. Как отдельные жилища. Это и были покои благородного двора. Если бы не эта случайность, то мы были бы обречены на провал. Но меня угнетала мелькающая на заднем фоне моего сознания мысль: что нет никакой гарантии, что Трим не носит молот с собой или не стережет его в другом месте. С другой стороны, он собирался сделать демонстрацию, а это означает, что с артефактом он таскаться не будет. Хотя…он же великан. И колдун. Я паниковал. Лихорадочно думал, выстраивая тысячу различных планов, и одновременно внутренне истерил. — Мы пришли. Постройка выделялась на фоне остальных. Выкрашенная золотыми, красными и зелеными красками она единственная была сделана из белого камня, а на крыше красовался огромный торо, в котором полыхало иссиня-бледное пламя, а на ступенях на меня скалились мраморные статуи пёсо-львов. — Я открою дверь, а вы войдете. К сожалению, я не могу вас ожидать, госпожа, но думаю, что вы сможете вернуться через сад обратно, а там полно стражей. Они помогут вам вернуться. — Я все понимаю, — я уважительно поклонился ей. — Благодарю, — она распахнула двери и помогла мне подняться, после чего двери сомкнулись за моей спиной. Я осторожно, стараясь не издавать лишнего шума прошел по длинному узкому коридору, который заканчивался массивными сёдзи. Резиденция была пуста. Ни охраны. Никого. Отодвинув дверь, я пригляделся. В покоях Трима царил полумрак. Я аккуратно поставил поднос с выпивкой в сторону. Скинул мучившее меня платье и вычаровал световой шар. Это заклинание было одно из самых простых, поэтому получалось у меня легко, что не могло не радовать и было весьма полезно. Я от удивления открыл рот. Не в первый раз за вечер. Справа располагалась исполинская лаборатория с палисадниками, в которых росли разнообразные ингредиенты и растения для зелий, декоктов и эссенций. Чего только стоили колбы с реагентами, перегоночные сосуды, цилиндры и пикнометры, наполненные разноцветными жидкостями и испускающими пары. Мне таким богатством ни в жизнь не обзавестись! Повсюду были стеллажи со свитками и древними фолиантами. Внушительный раскрытый фолиант, искрившийся молниями, парил над постаментом, прикованный к последнему цепями. В принципе у Трима все было заставлено постаментами с артефактами или фолиантами. Я решил пройтись между рядами рукотворного лабиринта, разыскивая молот Тора. Скрипнула половица, и дверь резко распахнулась. Я обернулся, и в этот момент одновременно повсюду зажглись свечи. — Так-так-так… — весьма звонкий и высокий холодный голос раздался позади меня. Я огляделся вокруг, но никого не увидел. — Обернись. Я обернулся и увидел его. Хозяина дома. Не таким я представлял себе Трима. Я ожидал увидеть йотуна, но вопреки моим ожиданиям передо мной стоял темноволосый мужчина с острыми скулами и массивной челюстью. Длинный с горбинкой нос, узкие губы, глубоко посаженные глаза с ярко-малиновой радужкой и вертикальным зрачком, которые буравили меня насмешливым взглядом, создавали гротескный контраст с моим воображением. Внешность обманчива. А я подмечал детали. Безрукавный синий камзол до середины бедер подчеркивал мышцы-канаты на руках и ногах, хитиновые штаны из шкуры нереиды — покров этих тварей я узнаю везде — и скорее всего он прибил эту тварь сам, что в очередной раз подтверждало мою теорию об оборотничестве йотунов. Лучше бы он был злобным великаном, потому что тогда я бы шкурой своей не чувствовал исходящей от него скрытой угрозы. А она витала в воздухе и весьма зримо. Он знал, кто я. Колдун ебучий. Слишком он какой-то спокойный, что странно, так как я в прямом смысле вломился к нему по среди ночи, а Трим по какой-то неведомой мне причине не звал стражу, и я чувствовал подвох жопой. — Нежданный гость. Хотя это было бы ложью. Я тебя ждал, Архинг. Мне это совсем не понравилось. Никто не видел моего лица, как и лица Сиф, когда мы путешествовали. Мы носили маски. И в лицо нас знала только одна лживая беломордая тварь. И приглашения. И поднос со спиртным. Спиртное. Чибисово дерьмо. Я-то думал, почему мне так знаком узор. Нас ждали. Я продолжал молчать. Я понимал, что ему что-то нужно, иначе он бы уже размазал меня по полу, как таракана. — Молчишь? — мужчина усмехнулся. — Умно, использовать женский наряд. И глупо, учитывая, что я был осведомлен о твоем визите, Локи из Асгарда. И вот тут я не сдержался: — Я за собственностью Асгарда. — Собственностью Асгарда? Это ты о чем? — Мой брат… — Постой! — он мягко улыбнулся. — Прежде, чем ты начнешь мне угрожать в моем же собственном доме, я хотел бы прояснить один момент, — Трим материализовал из пространства Мьёльнир. — Ваш брат, принц, проиграл столь чудесное оружие в кости. Все было по чести. Никто не заставлял Тора Одинсона делать ставку за счет столь могущественного артефакта. Я опешил: — Это нонсенс. — Нонсенс — это то, что артефакт попал ко мне совершенно на законном основании, а вы, принц, решили выкрасть его под покровом ночи. Что еще чудеснее, так то, что вы давным-давно ведете свои дела в Горгуате, а я этим делам потворствую. Кицунэ верны Горгуату и деньгам, принц. — Ты знал заранее, что я появлюсь. Как объяснить откуда у этой были приглашения, ведь я сообщил ей только сегодня? Ах, да. Слухи о молоте. Но опять же, вместо меня мог явится Один. — Не явился бы. — Это еще что означает? Трим замолчал. Я стоял и смотрел на него, всем своим видом требуя ответ на свой вопрос. — Чтож, — он направился к парящей книге. — Страница триста девяносто четыре*. Огромная книга зашуршала страницами и остановилась, когда обнажилась нужная страница. — Прошу, в ней хранятся все игорные сделки Горгуата. Можете ознакомиться, я полагаю, что вы не в курсе долговых обязательств вашего брата. — Прошу прощения? Долговых обязательств? Я не был готов к тому, что предстало пред моими глазами.