С приветом из глубины веков

Спустя час пострадавших доставили в больницу, откуда Элли сможет дозвониться до матери: собственный смартфон разрядился в ноль, хоть и совсем не пострадал, что удивляло куда больше собственной скоростной регенерации. Она надеялась найти в белых стенах портативное устройство для зарядки, но осмотрев интерьер в целом, забросила идею куда подальше. «Не зря продавец за качество головой ручался», — невольно пронеслось в отяжелевших от событий мыслях голове. Миловидная женщина у стойки встречала всех и каждого согревающей любовью улыбкой. — Могу вам чем-то помочь, мисс? — Мне нужно срочно позвонить. — Хорошо, присядьте пока, подождите немного своей очереди. Элли хотела было возмутиться такому ответу, но тут же сообразила, что, вообще-то, она тут не одна — помощь сейчас нужна очень многим, и ей она, как бы парадоксально ни звучало, нужна была меньше всего: пара ссадин, ушибов, лёгких ожогов и порезов ни в какой разрез не шли с поломанными конечностями, пробитыми лёгкими и обильными кровопотерями. Тяжело выдохнув и поблагодарив медсестру, жертва драконьего внимания плюхнулась на мягкую скамью. Видимость спокойствия — вот чего ей сейчас действительно не хватало. Таким полу-приятным оцепенением наслаждаться придётся недолго: совсем скоро она услышит мамины вопли в трубку, а когда та приедет в больницу так вообще покоя не даст; через каких-то полчаса по всем каналам будут передавать новости, жирными буквами выводя на экраны «ШОК-КОНТЕНТ», «BREAKING NEWS», «ПРАВДА ИЛИ ОЧЕРЕДНАЯ ВОЕННАЯ ИГРА?!» и прочие привлекающие внимание заголовки; кто-то будет старательно скрывать правду и ссылаться на проделки хакеров-пранкеров или ещё кого похуже; после обязательно приползут двуличные беспощадные репортёры: брать интервью у пострадавших, выворачивая души наизнанку и провоцируя на скандалы для своих сюжетов и рейтингов; спустя некоторое время начнутся звонки от друзей, знакомых, дальних родственников, которые будут рассказывать свои версии произошедшего и выдвигать сумасшедшие теории о случившемся. Смех, да и только. Раздражение липкой паутиной обволакивало нутро, что не могло не отразиться на лице: Элли никогда не умела скрывать столь сильные эмоции, за что нередко попадала в весьма неоднозначные ситуации. Хотя, кто сейчас обратит внимание на угнетённую дурными мыслями жертву, когда у самих дела не лучше? Правильно, никто. Выживание — штука неоднозначная, непредсказуемая и необходимая. В стены больницы влетели очередные фельдшеры и медсёстры с очередной жертвой несчастного случая. По выкрикам можно понять, что нашли его в полукилометре от дороги драконьего побоища: состояние критическое и нужна срочная реанимация. Провожая взглядом бедолагу, она слишком поздно поняла, что знает его. Тот самый выскочка, который казался ей галантным юношей! Вчера! Та случайная встреча, обернувшаяся свиданием! Чёртова ирония судьбы. — Не могу поверить… — прикрыв рот ладонями от шока, девушка успела заметить, что везут его в операционную. Что-то в груди кольнуло очень больно, на глаза навернулись слёзы. — Вот он вчера был здоров, весел, радовался жизни, а сейчас дважды борется за неё. Боги, что за несправедливость! — шептала себе в ладони Элли и позволила себе немного слабости. Самое ужасное во всей этой дерьмовой ситуации, что на сей раз она действительно беспокоилась. Так беспокоилась, что её колотило. В этот момент она твёрдо решила дождаться окончания операции и вердикта врача. — Мисс? Мисс! Ваша очередь, мисс! — медсестра легонько потрясла ту за плечи, приводя в чувство, но встретил её пустой и полный отчаянной тоски взгляд. — Д-да, хорошо. Спасибо, — на автомате дойдя до стойки, Элли начала набирать заученный наизусть номер. Один гудок, второй. Третий. — Вам точно не нужна помощь? Четвёртый, пятый. — Нет, спасибо. Всё необходимое лечение я уже получила. Шестой. — Алло? Доченька, это ты? Ты на учёбе? — полный тревоги и слепой надежды голос наждачной бумагой прошёлся по монотонным гудкам. — Нет, мама. Я в главной больнице, на круге кот… — Элли договорить не дали. — Что, больница?! Что ты натворила, идиотка?! Как ты туда попала?! Что вообще за чертовщина происходит? Почему телефон выключен? Ты хоть знаешь, сколько я тебе звонила? У нас тут в небе чудовища летают! Как же я надеялась, что ты будешь благоразумнее… Ты мне десять лет жизни отняла! — хоть девушка и была готова к такому, но всё же было обидно. Совсем немного. — Мам, давай ты мне всё потом выскажешь, ладно? Я побывала в такой передряге, что тебе и не снилось, и попала в неё, как и все люди, совершенно случайно. Мне правда хватает сегодня стресса, спасибо за заботу, — подкол остался незамеченным, проглоченным и переваренным. — Я уже почти приехала, жди меня там! — слишком взволнованный голос матери отрезвил. — Жду у входа. Огибая людей, коляски, людей с тростями и в гипсе, в какой-то момент она уловила движение слева. И мгновенно последовавшую пустоту в кармане, где был телефон. — Ах ты, воришка несчастный! — прошипела Элли и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стартанула вслед за горбатым человеком в потертом плаще цвета грязной охры. Заметив за собой хвост, мужчина тоже побежал. Правда, он не рассчитывал, что такая крепенькая и приземистая на вид девчушка сможет пробежать стометровку за какие-то семь секунд. Налетев на вора и придавив его к холодному кафелю всем телом, девушка заломила тому руки и выхватила у несчастного свой трофей. — А-а-а-а, больно, больно, больно! Пощади старика, окаянная! Ты, мерзкая девка! Руки убери! Люди добрые, убивают средь бела дня старика! — раз по-тихому не получилось, мужчина решил действовать в открытую. — Перестань извиваться, дедуля тридцатилетний, или… — очередной порыв вырваться из западни становится ещё более провальным: из кармана пальто выпадает ещё два телефона. — А, так вот как тут дела обстоят. Теперь ты точно ничего не докажешь, дорогуша, и никакое алиби тебя не скроет от камер наблюдения, — злорадно закончила Элли. — Я подам на тебя в мировой суд! — Удачи тебе. Вор взвыл от негодования, помотал головой в обе стороны, насколько это было возможно, и заметив кончики волос, с силой потянул на себя. Длинновласка вскрикнула от боли, чем привлекла к себе ещё больше внимания. Люди повскакивали с мест, дабы помочь русоволосой девушке, но путь им преградили мужчины в белых халатах. — Не беспокойтесь, сейчас всё будет! — заверили горожан медбратья. Один из них, крепенький, оттащил едва ли не плачущую Элли от сумасброда, второй же, чуть повыше, ловкими движениями нацепил на бандита смирительную рубашку. Не успела девушка от изумления сделать большие глаза, как крепкий паренёк оборвал все вопросы разом: — Он у нас из особой палаты, тут психическое расстройство личности с помесью обострённой стадии клептомании. Найденные телефоны можете оставить на стойке в холле, там уже привыкшие. — А-а-а, л-ладно, хорошо… — немного оторопело ответила девушка, поблагодарила за спасение драгоценной шевелюры и механическим шагом вернулась к добродушной медсестре. — Вот пропавшие телефоны, меня попросили принести их сюда. — Хорошо, спасибо. Владельцы их скоро заберут, — медсестра широко улыбнулась, и снова стало тепло на душе всем вокруг. — Кстати говоря, вас спрашивала миссис, э-э, Ингрид, ваша мать. Элли прошиб холодный пот. — Где она? — За водой тебе ходила, милая, — девушка резко обернулась и не раздумывая кинулась в объятия матери. Теперь можно и сырость развести! *** — Так вот как дела обстоят на самом деле… Доча, прости меня, дуру. Наорала, не подумав. Прости. — Да ладно тебе, на твоём месте я бы, скорее всего, ещё пуще бы рвала и метала. Мама снова потянулась в объятия дочери, грозясь снова разлить море слёз, но Элли успела её от этой затеи отговорить, успокаивающе похлопав ладонью по спине. — Мам, мне надо остаться тут ненадолго. — Зачем? — женщина нехотя отстранилась и недоумённо посмотрела на Элли. — Все дела здесь закончены, пора домой, в безопасное и тёплое место. — У меня здесь друг в операционной, мне надо убедиться, что с ним всё в порядке! — Заедешь проведать его завтра после учёбы, разве не логично? У Элли задёргался глаз. Складывалось ощущение, будто они о погоде разговаривали. — Какая учёба после случившегося? Ты не видишь, в каком я состоянии? — Событие замнут уже через два дня, если не уже, и это при условии, что такого не повторится. А ты, дорогуша, вполне здорова. Не вижу смысла тебе прогуливать универ. Поехали домой, — обрывая таким образом весь дальнейший диалог, Ингрид встала и стремительным шагом направилась к выходу. Девушке не оставили выбора. Да и вообще, больница — не самое лучшее место для ночёвки, а сервис и еда ещё хуже… Взвесив все решения, Элли всё же пришла к единственно-верному — маминому. Впрочем, как и всегда. — Подожди меня! *** Ночью было прохладно. После проливного дождя Луна и звезды сияли ярче обычного. Свет спутника Земли пробивался сквозь легкие ажурные занавески и мягко касался светло-русых волос девушки, перекинутых через подушку и достающих до деревянного пола. Пока они не добрались до миловидного лица, искаженного сейчас хмурой гримасой, но когда доберутся, она привычным жестом укутается в одеяло с головой, оставив щелочку для носа — дышать-то надо свежим воздухом. Про сон и речи быть не может: сердце до сих пор колотится как безумное при одной мысли о сражении с крылатым чудищем. Поверить в произошедшее сегодня — это как безоговорочно согласиться с тем, что земля плоская или вода сухая. Это словно яркий, слишком реалистичный сон. С детства увлекаясь мифологией и историей, Элли абсолютно точно помнила, что драконы, даже если вероятность их существования была выше среднего, вымерли еще на заре создания мира. Тогда на смену крылатым ящерицам пришли динозавры, но это же мезозой, какая там цивилизация и языки? Правда, Элли уже ни в чём не была уверена. А может, вода на самом деле… Да нет, это уже бред какой-то! — Милая, ты спать собираешься? — девушка не заметила, каким тихим шагом вошла мать. — Не знаю, усну ли… — заметив в руке Ингрид бокал с тёплым молоком, она тепло улыбнулась. — Спасибо за беспокойство, но правда, не стоило. Уже глубокая ночь, тебе завтра рано вставать. — Как и тебе. — Мам, мне завтра ко второй. Женщины звонко рассмеялись, разбавляя разряженный воздух теплом и непринуждённым весельем. — Лучше расскажи мне, как дела в университете? — Всё хорошо, мам. Правда хорошо! Мне нравится мое обучение. Заниматься любимым делом — мечта, ставшая реальностью, — от приятных эмоций Элли с силой обняла своего плюшевого тигра. — Да? А только ли учеба занимает твою голову? А как же тот милый юноша в очках с белесыми волосами? — лукавая улыбка мамы смутила девушку. — Он мой хороший друг, и только, ты же знаешь. — Ну хорошо, не буду больше доставать. Я верю в тебя и в твой выбор, каким бы он ни был. Просто знай, что всё придёт само в тот момент, когда это будет необходимо, — Ингрид наклонилась и легонько чмокнула дочку в лобик. — Я люблю тебя. — И я тебя, — уже в полудрёме пробормотала Элли и повыше натянула одеяло. Тепло окутало девушку с головы до ног, и все тревоги разом отступили. — Спокойной ночи, — шепотом добавила мать и бесшумно вышла из комнаты. …Сон был неспокойным. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Беспокойство только нарастало: словно в бреду, ей начали приходить некие видения. Вот она чувствует холод. Пронзительный, колючий и обжигающий холод. Элли посмотрела на руки — они были покрыты толстым слоем инея. Элли посмотрела на ноги — они были словно выкованы изо льда. Элли посмотрела вокруг — всё замело непроходимыми снегами. Она, полностью нагая, стоит посреди белоснежного поля, словно маяк в шторм. Будто издалека разливается красивая, незнакомая доселе мелодия. Кельтские средневековые мотивы переплетались с женскими голосами, которые при невнимательности можно было легко спутать с завываниями ветра. Вдруг ветер резко усилился. Мелкие льдинки, словно песчинки, так и норовили залететь в глаза, и Элли пришлось прикрыть их рукой. Взгляд невольно упал на снег под ногами. В этот же момент на снегу проступили некие символы, похожие на рубцы от острых когтей, стянувшиеся в широкое кольцо у ног девушки. Символы, их последовательность с каждой секундой врезались в память все сильнее и сильнее, норовя отпечататься разве что не на обратной стороне век. Их значение постепенно открывалось девушке, словно дверца за дверцей в длинном коридоре памяти, и она уже почти могла перевести на родной язык то, что ей раньше казалось простыми следами от когтей. — Варут (память)… Туʼум (голос)… Зра (ключ) и… Дова (дракон)? Что всё это значит? Ответил на вопрос леденящий душу мягкий и вкрадчивый голос: — А ты попробуй догадаться, милая маленькая Драконорожденная. От неожиданности она пошатнулась и резко обернулась на голос, встретившись лицом к лицу с кровавым омутом глаз. В них плескалась дикость, необузданность: обладатель этих глаз внушал благоговейный страх, но в то же время было в них что-то неотвратимо прекрасное, фундаментальное, манящее к себе с неистовой силой. Она не поняла, в какой момент вдруг оказалась ещё ближе к собеседнику — ноги сами вели её к нему. Как в замедленной съемке, она потянулась рукой к его лицу и, едва коснувшись, замерла. Вокруг все стремительно озарялось ярчайшим светом, свет прошил их тела насквозь, наполняя души невероятным спокойствием и мужеством. Мгновением позже она проснулась в холодном поту. И уже гораздо позже поняла, что прежней уже не проснется никогда.