Руки

На следующее утро (после событий 14 части) Солнце еще даже не успело подняться над горизонтом, а ранняя пташка уже сладко потянулась, с размаху ударив меня по лицу и тем самым разбудив. Послышалась тихая ругань. Однако я не собирался подниматься так рано, поэтому, плавно перевернувшись на другой бок, продолжил дремать. Только легкое шуршание одежды и перьев давало понять, что он все еще находится в этой комнате. Внезапно мой сон снова был прерван. На этот раз причиной была плохо смазанная балконная дверь. Осознав, что выспаться мне не придется сегодня, я продрал глаза и, потягиваясь, зевнул. Садясь на кровать, я оглянулся в поисках синего авианца, доставившего столько хлопот минувшим вечером. Но вместо желанной птицы обнаружил на постели два маленьких синих перышка. Удивившись находке, я осторожно взял их и стал рассматривать. Мне по-прежнему не понятно, как эти создания вообще могут оторваться от земли. Даже с птичьими крыльями и хвостами. Очередной скрип двери отвлек меня от мыслей. Соник вернулся в комнату и, изо всех сил стараясь не встречаться со мной взглядом, подошел, как ни в чем не бывало, к входной двери. Я даже не успел ничего сказать. А должен ли был? Быстро открыв златые ворота, он еще быстрее скрылся за ними. М-да. Пожалуй, прежде чем сделать очередную безумную попытку привлечь его внимание, стоит обратиться к объективным бумажным советчикам, которые хранятся в библиотеке. Может быть, что-то там и есть. Приведя себя в надлежащий вид, я спустился на второй этаж, в обитель пыли, знаний и Аделаиды Сатин, библиотекаря. Прехитрющая лиса! Получает жалование только за то, что сидит тут постоянно и выгоняет пауков с полок, ну, еще иногда ее можно увидеть расставляющей книги в алфавитном порядке, но это уже экзотика. Дорогая дубовая дверь с резьбой отворилась. Без скрипа, что меня немало обрадовало. Светлое помещение встретило меня, как всегда, гробовой тишиной и длинными стеллажами с полуразвалившейся макулатурой в кожаных обложках. Самое странное, что загадочное существо, именуемое «библиотекарь», явно здесь отсутствовало. Зато я заметил знакомые синие перья, торчавшие из-за одного из шкафов. А вот это уже интересно. Соник изучает секцию истории. Почему именно история? Неужели ему это интересно? Там же книги, которые, скорее всего, старше самого замка. Что там может быть интересного? Однако он невозмутимо что-то искал, периодически передвигая лестницу. Мне пришлось изловчиться, чтобы обойти эту секцию и приблизиться к своей цели. Самый дальний и самый пыльный угол зала – сборище книг по этикету, собранные по всему ближнему свету. Удручающее состояние книг несколько изменило мои планы. Не решившись дотрагиваться до этих вековых бумажных залежей, наверняка рассыпающихся в руках, я решил заглянуть в отделение естественных наук. По своему опыту, я знал, что в книгах по анатомии часто встречаются заметки субъективного характера, выражающие личное мнение автора. А эти великие создания, как правило, сами много путешествовали и не понаслышке были знакомы с «объектами» своих исследований. Благо, искать нужную секцию долго не пришлось. Это был самый ухоженный шкаф, полный сравнительно новых книг. Теперь самая важная часть – поиски нужного куска бумаги в кожаном переплете. Я пробежал глазами по нескольким нижним полкам, но, не найдя ничего похожего, стал искать лестницу. Может что-то есть на верхних? Недостающий предмет интерьера нашелся быстро. Еще бы! В библиотеке только одна лестница. И именно с ее помощью моя синяя птица добиралась до книги «Мировая история в период правления короля Сентинелла». Сравнительно «молодая» книженция неизвестного автора, привлекшая Соника, наверняка весит как сам авианец, на ней камней, как в моей короне, и страниц, как прислуги в моем замке. И все это вдобавок к кожаной обложке с золотыми вставками. Поэтому я ни капли не удивился, когда это псевдохрупкое создание, согнувшись под тяжестью «знаний», в пол голоса выругался, стараясь не уронить раритет. Медленно, нащупывая одной ногой нижнюю ступеньку, он начал спускаться. И тут же полетел вниз навзничь, не удержав хрупкого равновесия. Я был неподалеку и смог вовремя поймать обоих. Но по-настоящему сумел поймать только шокированную птицу – книга с глухим звоном упала на пол уже из его рук. - Непосильную ношу ты себе выбрал, Соник. Да еще и полететь пытался со срезанными перьями. На что ты рассчитывал, залезая так высоко? – широко улыбаясь, с легким укором в голосе спрашивал я. Он немного дрожал, переводя дыхание. А потом ответил: - Я не специально. Откуда мне было знать, что она тяжеленная, - осознав, что он интуитивно сомкнул руки за моей спиной во время незапланированного полета, синий малыш, порозовев, убрал их. – Опусти меня на землю. Где-то на задворках сознания проснулись манеры, и он спешно исправился, прижимая уши к голове: - Опустите, пожалуйста, меня на землю, Ваше Величество. Я только еще больше расплылся в улыбке, глядя на его виноватое лицо. Именно в такие моменты я лишний раз убеждался, что имею дело с ребенком. Плавные черты лица, бегающие глаза, и страх ошибок. Ты ж мое юное сокровище. Видимо, я немного завис, размышляя о преимуществах синего авианца, потому что он еще больше покраснел и, робко повторив еще раз «Ваше Величество», уставился на меня, как на очень высоко поставленного безумца. Рассмеявшись и ввергнув его в еще большее замешательство, я отпустил его. Нервно пытаясь привести себя в порядок, Соник плюнул на это дело, поблагодарил за спасение и поспешил скрыться от меня в направлении выхода из библиотеки. А я не мог отделаться от ощущения, что он меня очень сильно боится и избегает встреч всеми способами. Однако я пришел сюда для другого. Я вернулся к стеллажу с лестницей и намерениями найти тут ответы на все мои вопросы. И с первой же попытки я наткнулся на нужный экземпляр. «Анатомия» - самая незаметная книга на полке – вселила в меня уверенность надежду на лучшее. Сняв ее с полки, я направился в светлую просторную соседнюю комнату, выполнявшую роль читального зала. Несколько рядов дубовых столов с письменными принадлежностями, бумагой и подсвечниками. Я подошел к ближайшему из них, положил книгу, присаживаясь на стул. Раскрыв на разделе «Птицы», я стал выискивать места, где сугубый официоз сменялся разговорными словами. Заметки, они такие. После семи с лишним листов, наконец, стали попадаться интересные факты. Некоторые из них я записывал на листок далеко не каллиграфическим почерком. (Конец POV Шедоу)