***
Над Хиллвудом сгущались тучи. Едва ясное небо обернулось непроницаемым покрывалом, как в душно-кипящем от выхлопных выбросов воздухе запахло электричеством и озоном. Был полдень, когда разверзлись небеса, и на стоящие в пробке перегретые на солнце корпуса машин стремительно хлынула вода. Дождь шел стеной, прибивая к асфальту дорожную пыль и грязь, мешая потоки насыщенного влагой воздуха с клубами испарений. Словно стремясь скомпенсировать продолжительную засуху, погода обрушила недельный запас воды, заливая бетонные улицы, парковые зоны и магистрали. В час пик даже такой благодатный и освежающий ливень причинял большие неудобства и грозил очередной серьезной аварией на дороге. — Дерьмо! Упустили прямо из-под носа! Речь раздраженного водителя продолжилась лавиной нецензурных слов. Он ругался, громко сигналил и показывал неприличные жесты другим водителям других машин, среди которых застрял его неповоротливый внедорожник. — Звони заказчику и скажи, что условия контракта поменялись. Если ему так нужна эта девка, то пусть платит в два раза больше. Я не подписывался на перестрелку с ее вооруженным хахалем. Водителем был молодой мужчина, чернокожий, довольно крепкий на вид. У него были курчавые волосы, забранные в небольшой тугой пучок из африканских косичек. Пассажирка справа от него — молоденькая и выбеленная, как фарфоровая статуэтка, японка. На ее идеально круглом личике тонкими аккуратными штрихами выделялись подрисованные брови, которые она все время кокетливо вздергивала, а вульгарно-красные губы то и дело безобразно кривились в презрительной усмешке. — Джохансен, — вот и сейчас ее маленький ротик превратился в безобразную ухмылку, — он может нанять других исполнителей. — Не наймет, — уверенно отрезал мужчина. — Лучше нас ему точно не найти. Звони давай! Набранный японкой абонент долго не отвечал. Что ж, все клиенты со странностями. Этот, к примеру, всегда выжидал почти до самого конца. И только на последнем гудке раздался совершенно бесцветный голос: — Слушаю. Джохансен тут же вырвал телефон из фарфоровых пальчиков своей соседки и выпалил в трубку: — Условия меняются, мистер Инкогнито. Теперь она не одна. А это совершенно другие цены. — Сколько ты хочешь, Джохансен? Этот вопрос был задан почти без раздумий, а мужчина так надеялся позлить своего клиента, раззадорить его. — Охота продолжится при условии, — слегка обнаглев, ответил он, — увеличения первоначально запрошенной суммы в три раза. Поясняю. Во-первых, нам пришлось столкнуться с вооруженным типом, который, по всей видимости, не собирается бросать нашу пташку. И, во-вторых, он далеко не любитель. Будь при нем полный магазин, нас бы уже не было в живых. — Не думал я, что какой-то выскочка с пукалкой заставит вас сдрейфить. — Этой «пукалкой», как вы изволили выразиться, мистер Инкогнито, он едва не прострелил мне глаз. Повезло, что пуля только чиркнула щеку. — Ладно, — судя по всему, абонента позабавило описание этой сцены. Он холодно посмеялся. — Я заплачу в три раза больше, но достаньте ее хоть из-под земли. После этого связь сразу оборвалась, едва Джохансен раскрыл рот, чтобы обсудить, как будет производиться оплата. — Вот ведь говнюк! — выругался он, швырнув телефон на заднее сиденье. — Никогда не дослушает до конца. Будь добра, Фибс, подай мне ватку с перекисью. Щека ноет. — Не называй меня так, Джохансен! — раздраженно ответила японка. — Я тебе не подружка какая-то. — Тогда заткнись и подай наконец мне перекись и вату.***
Центр города стоял. На самом пересечении машина скорой помощи столкнулась с другой. Постепенно улицы, примыкающие к перекрестку, обросли гигантской пробкой. Арнольд и Хельга бросили кабриоли, как только убедились, что смогли оторваться от преследователей. Посовещавшись, они решили, что такая машина привлекает к себе слишком много внимания, в котором они сейчас совершенно не нуждались. Они шли пешком. Когда начался ливень, им пришлось прибавить шаг, а после пуститься бегом. Бежать на каблуках Хельге было неудобно. В конечном итоге, она сбросила с себя туфли и расстегнула вконец промокшее до нитки пальто. Девушка скакала по лужам легко и беззаботно. «Как ребенок, — думал Арнольд. — Нам сейчас по двадцать семь лет, но какой в этом смысл, если мы по-прежнему, остались детьми». Ему было отрадно смотреть на нее, такую счастливую и беззаботную. Каждая ее улыбка, адресованная ему, заставляла его сердце сжиматься в сладком упоении. К черту все эти правила! Теперь они вдвоем, босые, шлепали по лужам. Возможно, со стороны они выглядели глупо, но какое им до этого дело! Смеясь, они влетели в небольшую серую дверцу. Над дверью звякнул медный колокольчик, когда мокрые как мыши, но счастливые мужчина и женщина переступили порог маленького магазинчика, затерявшегося среди высоких стен торговых центров. В темном помещении витали ароматы благовоний. Глаза не сразу различили стоящие на настенных полочках пузырьки с порошками и странными смесями. В дальнем конце едва можно было рассмотреть круглый столик. Иссиня-черная бархатная ткань покрывала его почти до самого пола. И на этом черном бархате стоял матовый шар на подставке. Из его глубин вырывались голубоватые блики, танцующие на полу, стенах и потолке. — Ты уверена, что нам сюда? – с любопытством рассматривая помещение, спросил Арнольд. — Более чем. Когда они вошли, дым от позолоченной курильницы у входа заструился по полу в направлении круглого стола и поднялся вверх, сгущаясь над его бархатной поверхностью. Голубой отблеск шара мерцал в этой дымке, делая ее похожей на волшебную пыль, медленно восходящую к потолку. Хельга молча проследила за этим движением и остановила взгляд на шаре, в глубине которого отразилось ее лицо. Она долго всматривалась, пытаясь что-то разглядеть. — Странно это все. В дальнем углу комнаты послышалось движение. Из коридора, уходящего влево, вышла темная фигура. Она резко остановилась, увидев гостей. Стоявшая рядом с Арнольдом, Хельга судорожно нащупала его руку. Почувствовав тепло ее ладони, мужчина мягко сжал ее в своих пальцах. По мере приближения фигура обрела более ясные очертания. К ним направлялась невысокая женщина средних лет. Ее густые черные волосы каскадом волн спадали на плечи. Блики от свечей падали на тяжелые треугольные серьги, раскачивавшиеся в такт ее шагам. Женщина вышла к ним в пестром платье с пышной широкой юбкой. Одна рука стягивала у груди наброшенную на плечи черную шаль с серебряной окантовкой. – Нам нужна помощь, - Хельга протянула женщине скомканный листок бумаги. – Прошу вас. Мадам Бланш. Едва услышав свое имя, женщина оторвала свой взгляд от записки и посмотрела на Хельгу. При каждом движении ее головы, серьги издавали легкий звон. Молча кивнув в ответ, она подошла к окну и задернула штору, а после заперла на ключ входную дверь. Дождь снаружи усилился. Воздух сотрясали раскаты грома, вслед которому, дружно вторили сигнализации машин. Убедившись, что никто не сможет их подслушать, мадам Бланш поманила их в комнату, откуда ранее вышла им навстречу. Переглянувшись, Арнольд и Хельга последовали за ней. Шурша подолом, женщина увлекала их за собой все дальше и дальше. Неожиданно они резко остановились. — Он опять решил впутать меня в очередную историю, — впервые они услышали ее голос с выраженной хрипотцой. Мадам Бланш повернулась к ним лицом. Она смотрела таким взглядом, каким смотрят только на обреченных: с жалостью и пониманием неизбежного. — Мне жаль вас. Обоих. — О чем она?.. – шепнул Арнольд Хельге, но та пресекла его укоризненным взглядом. — Каждый из вас еще пару дней назад считал, что все в этом мире целиком зависит от его собственного решения, - продолжила она. – Что ж, пора вам обоим ломать свои стереотипы, иначе вы погибнете. Понимаете, о чем я? — Честно, не очень, — отрицательно замотал головой Арнольд. — Хотели вы этого или нет, - женщина закуталась в свою шаль, - но вас обоих впутали в опасную игру. И то, что вам позволяют быть вместе, всего лишь очередная прихоть. Хельга выступила вперед. В ее взгляде читался вопрос. — Догадываюсь, что тебя тревожит, дитя, но я не знаю ответа. А если бы и знала, то не сказала, чтоб не подвергнуть вас обоих еще большей опасности. Сказав это, мадам Бланш подошла к Арнольду вплотную. — Я дала себе слово, что не стану больше ему помогать, — твердо сказала она. — Однажды он солгал мне, и тем самым поставил мою жизнь под угрозу. И вот теперь вы видите женщину, вынужденную скрываться под личиной сумасшедшей гадалки, — она взяла его за руку и вложила в нее небольшой металлический предмет. — Но вы — совсем другое дело. — Что это? — спросил Арнольд. — То, что даст вам ответы на многие вопросы. По крайней мере, на большинство из них. — Это ключ. — Что он открывает? — 4040 Vine Street* (пер. 4040 Уайн Стрит). — Vine Street? Но это же… Гадалка посмотрел на него так, что Арнольд осекся, не договорив. В этом взгляде читался страх. — Вам нельзя здесь больше оставаться. Все, что от меня требовалось, я сделала. А теперь — уходите. Женщина проводила их до двери, и они покинули этот маленький странный дом. Гроза уже закончилась, но дождь по-прежнему лил. Осторожно выглянув из-за плотной занавески, гадалка долго смотрела им вслед грустным взглядом.