«Мне грустно оттого, что я тебя люблю…»
При этих словах сжималось сердце. Сейчас он был совершенно один. Маска прежней холодности, в которой он предпочитал общаться с внешним миром, была отброшена в сторону. В его пепельных глазах, казалось, колыхнулось отражение окружавшей пустоты. Гладко выбритый подбородок нервно задрожал, а челюсти напряглись. Слишком все правдоподобно! Проклятый Даргомыжский! Проклятый Лермонтов!«За каждый светлый день иль сладкое мгновенье Слезами и тоской заплатишь ты судьбе!»
Пронзительный кристальный голос вокалиста с каждым словом вырывал, комкал и бросал на землю кусочек его души. — Да, ты определенно за все заплатишь, — сквозь зубы выдавил он. Яркие отсветы от красного абажура, освещающего кабинетный стол, придавали его красивому аристократичному лицу еще больше свирепости. В светлых волосах, оформленных в классическую стрижку, скользили такие же алые блики. Казалось, всю его душу изнутри пожирает яростный огонь. Он поглощает его целиком, смешивая чувство любви с ненавистью, а милосердие с жаждой мщения. То был огонь первозданного человеческого хаоса. Кристиан вышел из-за стола и подошел к окну. Весь город как на ладони. Баснословные миллионы, за которые можно купить хоть самого дьявола. Жизни множества людей, подчиненные одному только щелчку его пальцев. У него есть вся власть, о которой можно только мечтать. Почему же он так несчастлив? Оттого ли, что эта прекрасная и несносная женщина пленила его сердце? Или оттого, что эта же самая женщина оказалась единственным человеком, посмевшим ему перечить? Левая его рука извлекла из кармана брюк небольшую фотографию. Небесно-голубые глаза кокетливо, но в то же время нежно, смотрели на него. Льняные волосы беспорядочным каскадом ниспадали вдоль лица. Коралловые губы застыли в скромной улыбке. Фотография зафиксировала безупречную линию ее открытых идеально-гладких плеч. Он прекрасно помнил, с какой любовью она позировала для него.(флэшбэк)
В тот заветный вечер они закрылись в его фотостудии (состояние позволяло ему содержать и ее). — Дорогая, прошу тебя, надень это платье. Уговаривать ее пришлось очень долго. Будущая его жена не выносила все оттенки розового. Хотя этот цвет был ей очень к лицу, делая похожей на героиню со страниц книжных романов. — Только ради тебя, Кристиан, но больше никогда в жизни не смей меня просить надевать его. — Я обещаю тебе. И она стала его женой. Это был самый счастливый день в его жизни. Гостей собралось видимо-невидимо. Правда, только со стороны жениха. Родственники невесты не удосужились даже по телефону поздравить ее со столь важной датой. Кристиана возмущало такое пренебрежение. — Разве это правильно? — Кристиан, поверь мне, это не стоит того. — Но у тебя же была свадьба! И никто их них не явился! Как ты можешь быть такой спокойной? — Мне достаточно того, чтобы на свадьбе был ты, — с улыбкой ответила ему она. — Как много, оказывается, я о тебе еще не знаю. А позже был сказочный медовый месяц, растянувшийся в итоге на полгода. Они упивались обществом друг друга и успели за это время объездить почти весь мир. Первым делом посетили Европу. Он запомнил, сколько впечатлений доставила ей архитектура европейских городов. А музеи! Она тащила его за руку почти в каждый. Каждый из этих музеев в свое время посетил и он. Все в них ему было давно знакомо. Все экспонаты давно изучены. Ему доставляло невероятную радость осознание того, как счастлива она, находясь рядом с ним. Потом была Италия. Накануне Кристиан купил два билета в Ла-Скалу, и за несколько часов перелета частным самолетом они прибыли прямо к показу оперы «Лючия ди Ламмермур». Как оказалось, постановка оперы была сделана по его личному заказу. В уютной ложе не было никого, кроме них. Восхищению женщины не было предела. Она с интересом смотрела на сцену через миниатюрную лорнетку. Высидеть до конца было очень трудно, но как только на сцену вышла главная героиня и раздались звуки арии «Il dolce suono», она замерла. Печальные звуки флейты проникали в самую душу. — Эта героиня… чем-то похожа на меня. — Ты хочешь сказать, что ты несчастлива, — с иронией спросил он ее. — Нет. Я счастлива с тобой, Кристиан. Но то, что я чувствую сейчас, трудно описать словами. — Может, я смогу тебя понять? Расскажи мне. — Не сейчас, — сквозь слезы улыбнулась она. — Давай насладимся музыкой. Но после короткого мажорного вступления на сцену вышла трагедия… С момента их свадьбы прошло примерно три года. Она неоднократно пыталась узнать о роде его деятельности. Иначе, как можно было объяснить такое богатство? Кристиан все время отвечал общими фразами или отнекивался. Он говорил, что занимает почетную должность на биржевом рынке, и основную часть своего капитала зарабатывает от успешной продажи акций. Она охотно верила ему. Ей казалось, что столь образованному человеку доступно все. Он прекрасно разбирался в искусстве (сам умел играть на фортепиано), с успехом выступал на научных дискуссиях, наряду с лучшими умами всего мира, умел управлять почти любым видом транспорта, отлично разбирался в машинных механизмах и, кроме всего прочего, лично спонсировал науку щедрыми суммами. В его познаниях экономики она даже не смела сомневаться. Но однажды… — Кристиан, что ты делаешь?! Глаза женщины, в которых отразился непередаваемый ужас от увиденного, перебегали с Кристиана на связанного мужчину. Ее муж был здесь не один. Двое крепких мужчин удерживали незнакомца. Сам же он тщетно пытался спрятать за спиной руку с блеснувшим на костяшках пальцев окровавленным кастетом. Внезапное появление женщины смутило его, но лишь на мгновение. — Я же тебе говорил, чтобы ты сюда не заходила! Боже! Как безэмоционально и неузнаваемо прозвучал его голос. Неужели это он?(конец флэшбека)
-Я люблю Вас! Я люблю вас, Ольга!..
Воспоминания прервались ворвавшимися в подсознание словами русского романса. — Я люблю Вас, Ольга, — подпевал он тихо, почти про себя, хотя душа хотела кричать.…Как одна безумная душа поэта!
«Я ненавижу тебя, Хельга! Ты предала меня. Ты отвергла меня. Сбежала. Бросила. Ты неумолимо пленила, а затем растоптала мое сердце, чтобы, выкинув его, сбежать к другому. Я никогда не смогу до конца понять тебя. Почему ты все променяла на него? За что ты так со мной? Неужели за то, что так сильно любил?»(флэшбек)
— Не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю, Хельга! — скомандовал он, с силой развернув ее к себе. — Ты чудовище, Кристиан, — тихо, одними губами прошептала она. — Это я, чудовище?! А чего ты хотела, Красавица! Правда жизни такова, что, только ступая по головам других, можно чего-то добиться в этом жестоком мире. Не я его таким выдумал, и не я за всех решил. — Ты торгуешь наркотой, Кристиан. И жестокость нашего мира не является оправданием твоих преступлений. — Я это делаю ради нас двоих!.. или ты забыла, что я… — Перестань, — сурово и коротко оборвала она его. — Все это ты делал только ради себя. Не все вещи в этом мире можно купить деньгами. Я любила тебя другого. Неужели ты настолько плохо меня знаешь, что смеешь считать, будто я пойду за тобой хоть даже в ад из-за твоих дорогих побрякушек, платьев, духов и машин? Я полюбила тебя не за это. Как же поздно я поняла, что за человек скрывался под маской притворства. — Твои слова глубоко ранят меня, Хельга. — А, может, это правда глаза режет, Кристиан?! Он замахнулся. Хельга, неестественно качнувшись в сторону, отлетела к стене. Мужчина с ужасом посмотрел на свою руку: по ней размазались ярко-красные капли. Хельга поднялась и медленно вытерла губы, на которых коралловый оттенок смешался с пронзительно алым. — Х-хельга… Прости, я не хотел. — Теперь ты поднял на меня руку… — Но ты меня вынудила — ТЫ ПОСМЕЛ УДАРИТЬ МЕНЯ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! И ТВОЕГО РЕБЕНКА ТОЖЕ НЕНАВИЖУ! Эта женщина была неумолима, и он сполна заплатил за свой обман. Хельга спровоцировала выкидыш. Кристиан пытался ее образумить мирно и даже силой, когда подолгу закрывал ее в комнате. Но она оказалась сильнее. Ему было до боли трудно смотреть на бесформенное окровавленное тельце, которое однажды должно было стать его сыном или дочерью. Но это уже никогда не случится. Все произошло так быстро. Приехавший обследовать ее врач побоялся спешить с прогнозами на будущее. После операции женщина быстро поправлялась, но подобный стресс выдержать без ущерба для психики было почти невозможно.— «…Ты одна в моих мечтаньях, Ты одно мое желанье, Ты мне радость и страданье».
Хельга делала вид, будто не замечает его. Избегала любого зрительного контакта. Почему он так безумен? Она ненавидела его, а он продолжал любить сильнее. И чем больше ненавидела его она, тем сильнее разжигалось в нем это чувство. Она сильно изменилась. Легкий шелк платьев остался в прошлом. Теперь вместо летящих юбок на ее ногах прочно обосновались мужские брюки, а пышные распущенные волосы были спрятаны в строгую прическу. Она мало говорила. Почти полностью отстранилась от других занятий, серьезно занявшись стрельбой. Кристиану было печально наблюдать в ней все эти изменения. С другой стороны, она хотя бы оставалась рядом с ним. Он постепенно начинал смиряться с тем, что никогда больше не добьется от нее взаимного поцелуя. Хельга позволяла ему целовать себя, но сама была совершенно холодна. Ей было все равно. Прошло еще пять лет. Теперь он привлекал Хельгу к своему делу. И, казалось, все начинало налаживаться. Тогда им пришлось переехать в штат Орегон. Дела шли хорошо. Он — главный босс, она, его жена — главный руководитель по части охраны. Рука об руку.— «…И никогда, ничто: Ни охлаждающая даль, Ни час разлуки, ни веселья шум Не отрезвят души…».
(конец флэшбека)
— Господин, Белл, к вам посетители. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня отвлекают от дел. — Но это очень важно. Эти двое крайне настаивают на личной встрече с вами по поводу «заказа». Кристиан все также продолжал стоять лицом к окну. Портрет женщины, зажатый в руке, был смят его длинными белыми пальцами. По глянцу фотографии прошла острая линия сгиба, которая рассекла прекрасное лицо на две половины. — Пусть войдут.***
Они встали в дверях, не решаясь ступить на белоснежный паркет. Оба пытались угадать настроение, в котором сейчас пребывал тот страшный человек, стоявший невозмутимо у окна. Когда руки, сжимающие увесистый кейс, вконец онемели, она не выдержала и, ткнув им в спину своего напарника, раздраженно прошептала: — Перестань трястись, Джоханссен, и иди уже! Мужчина отступил в сторону и, нахально раскланявшись, жестом пригласил японку пройти вперед себя: — Только после Вас. — Трусливая ты задница! Проклинаю тот день, когда связалась с тобой. — Да неужели? — Джеральд начинал не на шутку раздражаться. — Может, тебе стоит тогда поискать другого напарника? Арнольда, например?! — А это неплохая идея. И раз уж мы начали, скажу тебе еще кое-что: как мужчина, он в миллион раз превосходит тебя по всем параметрам! Похоже, эти слова не на шутку задели Джоханссена. — Заткнись, мразь! Я всегда знал и прощал тебе твое увлечение. Можешь вдоволь трахаться с теми, кого потом прикончишь, но не смей НИКОГДА при мне заикаться, что тебе это понравилось! — Неужели это ревность, дорогой? Н-е-е-е-т! Ты просто завидуешь, импотент несчастный! — Пасть прикрой, шлюха! В споре они совсем забыли, что находились в помещении не одни. Стоя посередине кабинета, они перебрасывались словами, совсем не воспринимая присутствие господина Белла, которого разыгравшаяся семейная сцена отчасти забавляла, а отчасти – вызывала чувство отвращения. — Извините, что прерываю, — его голос, холодный как лезвие ножа, вонзился в горячую перепалку, — но вы находитесь в моем кабинете. Поэтому прошу оставить все свои размолвки за этой дверью (его глаза указали на выход). Если вы прекратили, то присаживайтесь. — Простите, господин Белл, — произнес Джохансен, спеша занять стул, находившийся ближе к его столу. — Просто меня крайне возмущает поведение моей жены. — И все же, советую Вам быть более сдержанным и для начала хотя бы перестать поносить миссис Хейердал грязными словами в присутствии других. Джохансен хотел что-то возразить, но Кристиан поднял руку: — Не сейчас. Он видел, как судорожно вцепились фарфоровые пальчики японки в уголки кейса, который она продолжала держать у себя на коленях, а рука чернокожего мужчины как-то совсем непозволительно фривольно расположилась на его столе. — Итак, господа. Сколько еще времени я должен потратить и денег, — его голос постепенно набирал силу, как набирает ее волна, — чтобы вы, наконец-то… ПРИВЕЛИ ЕЕ КО МНЕ?! В припадке он схватил ножницы и вонзил их в руку Джохансену. Острые лезвия врезались в плоть. От вида собственной крови чернокожий мужчина истошно завопил. Испуганная его криком Хейердал выронила кейс. — Если ты не перестанешь орать, - налитые кровью глаза Джеральда столкнулись с кипенно-белыми от злости Кристиана, - то в следующий раз я отрежу тебе руку. В этот же момент господин Белл рванул за кольца ножницы на себе. Потеряв самообладание, Джохансен рухнул под стол, заливая кровью белоснежный паркет. Из кармана его пиджака выпали фотографии. Несколько капель крови попало на изображения. Кристиан подошел к скорчившемуся на полу мужчине и поднял фотографии. Это были скриншоты довольно низкого качества с камеры видеонаблюдения, расположенной, судя по всему, в номере какого-то отеля. Он сразу узнал её по очертаниям. Кристиан почувстаовал, как в висках его запульсировала немыслимая боль. Но когда уже на следующей фотографии можно было различить ее лицо. Кристиан чувствовал, как боль из висков охватила всё его тело и рвёт изнутри. На всех фотографиях руки неизвестного ему подонка касались ее тела там, где порой даже он себе не позволял! Вот на этой — он целует её пылкие губы, жадно принимающие поцелуй. А на другой — он бессовестно и грязно пачкает своими погаными пальцами её кожу. На следующей — в порыве страсти сгребает в кулак ее льняные волосы. Ее глаза томно прикрыты от удовольствия. — На видео все было гораздо сочнее, — голос Хейердал заставил Кристиана обернуться. — Признаться, я немного завидую Вашей жене. Просматривая пленку, я представляла себя на ее месте. Кристиан посмотрел на японку с нескрываемым презрением. — Какая наглость! — шёпотом выплюнул он. – Как вы смеете мне такое говорить? — Не надо так горячиться, мистер Белл, — ухмыльнулась Хейердал, — Вы не первый и не последний, кому женушка наставила рога. — Заткнись, шлюха, — угрожающе прошипел Белл и направил в лицо японки пистолет. - Я наказываю и за куда меньшие дерзости. Ты думаешь я пожалею тебя? — Даже не смею надеяться, — она пристально смотрела в глаза Кристиана. — Вот только «шлюха» звучит обидно. Несправедливо даже. Я всего лишь позволила себе немного безобидных фантазий, а ваша жена вовсю развлекается с любовником в дешевом отеле… Фиби была уверена, что как минимум он ударит ее, но ошиблась. Кристиан неожиданно быстро взял верх над своими эмоциями. Он опустил пистолет и, подойдя к столу, нажал на кнопку: — Седрик. Пригласи в кабинет врача. Когда Джохансена увели с его пробитой рукой, они остались одни. — Миссис Хейердал, сожалею, что позволил своему гневу выплеснуться на вашего мужа. — Я вас умоляю. Мой муж — тряпка, и я даже рада, что вы преподнесли ему такой болезненный урок. — На самом деле, и я не сожалею, — Кристиан вновь сел за стол и сложил пальцы в замок. — Вообще-то я давно уже намеревался поговорить с Вами наедине. — С чего вдруг такая честь? — игриво улыбнулась японка, вздернув нарисованные брови. — Благодарите свою школьную подругу за то, что еще живы, — Кристиан швырнул на стол небольшую книжицу в плотной обложке, которая заметно потрепалась. Когда-то она была ярко-розового оттенка, но заметно потускнела от сырости. — Догадываетесь, что это такое? Хейердал с толикой брезгливости взяла в руку потрепанную книжонку и с любопытством ее пролистала. — Кажется, да. Но я думала, что она перед отъездом избавилась от этого. Где вы его взяли? — Пока вы с муженьком прохлаждались, я навестил ее дом.***
(флэшбек)
Два дня казались вечностью. Невообразимо тесный и душный город, который не давал мыслям Кристиана должного простора. Он ощущал, что ненавидит Хиллвуд всем сердцем, и это чувство с каждым днем росло в геометрической прогрессии. Мысли роились в голове, навязчиво возвращая мужчину в прошлое, когда история его любви только начиналась. Кристиан Белл впервые встретил Хельгу возле университета, где должен был выступить с лекцией в качестве приглашенного эксперта по мировой экономике. Мужчина изрядно опаздывал, когда внезапно столкнулся с девушкой, вылетевшей из-за угла. Столкновение было настолько сильным, что они оба оказались на земле. Девушка потирала ушибленный нос и растерянно смотрела на мужчину. Кристиан мгновенно поднялся и подал ей руку. Она, смущаясь, встала. — Простите меня, — я опаздывала на занятия. — Вашей вины ровно столько же, сколько и моей. Не стоит извиняться. — Кристиан с улыбкой смотрел на эту милую блондинку с небесно-голубыми глазами. Тогда она показалась ему похожей на ангела. — Может, я провожу Вас? Куда Вы опаздываете? — На лекцию по мировой экономике. — В таком случае не беспокойтесь, вы совершенно точно придете вовремя, — подмигнул ей светловолосый мужчина. И они вместе направились к зданию университета. Она сразу понравилась Кристиану. Хрупкая, светловолосая, Хельга вызывала в нем странное желание защищать ее. Единственное, что удивляло мужчину, — необъяснимая грусть в ее прекрасных глазах, обычно не свойственная столь юным особам. Кристиан уже в то время контролировал львиную долю наркопоставок по стране. Естественно, осторожность обязывала проверять всех приближенных к нему людей. Хельга не была исключением. Он досконально проверил все ее прошлое. Из весьма скудной информации выходило, что Хельга была не очень общительна и не очень популярна в школе. Кристиана радовало полное отсутствие близких подруг, вечно сыплющих глупыми советами, и бывших поклонников. Порывшись в отчетах школьного психолога, он нашел информацию о том, что у девочки были серьезные проблемы в семье. Родственники попросту ее не замечали. Соответственно, он знал, что, уехав из Хиллвуда, Хельга практически прекратила все связи с домочадцами. Кристиану это было на руку. Уж ему, совершенно точно, была не нужна толпа новоиспеченных родственников, сующих нос в его дела. Хельга была красива, умна и абсолютно одинока. Идеальна. Кристиан решил стать ее семьей, единственным близким человеком. Проявляя безграничную заботу и внимание, мужчина рассчитывал, что Хельга обязательно влюбится и согласится стать его женой — верной, преданной, благодарной. Она сама, обделенная родительским вниманием, будет прекрасной матерью для их детей. Хельга с радостью принимала его заботу и чаще улыбалась. Кристиан, сам того не замечая, все сильнее влюблялся. Одно его смущало: временами она смотрела на телефон так, словно ожидала важного звонка. Но тот предательски молчал, отчего ее глаза словно туманились грустью. Любые его попытки выяснить, причины ее меланхолии оканчивались безрезультатно. Хельга всегда уходила от ответа. Кристиан полагал, что девушка ждет звонка от родителей или сестры. С одной стороны, он не хотел их примирения, но с другой – его бесило, что эти люди своим невниманием так сильно ранят ее. Он решил, что жестоко отомстит им за всю боль, причиненную его возлюбленной. Кристиан давно привык из всего извлекать выгоду, и Хиллвуд не был исключением. Город с собственным грузовым портом был идеальным местом для транспортировки наркотиков. Созревший в его голове план был жесток и весьма масштабен. В нем идеально совмещались личные мотивы и деловая выгода. Щедро проплатив предвыборную компанию нового мэра, он практически взял под свой контроль город, вовсю налаживая там свой бизнес. В качестве компенсации он не пожалел потратиться на внешнее благоустройство Хиллвуда. Кристиан построил рядом со старым кварталом громадный торговый центр, чтобы местным дельцам, в том числе и Бобу Патаки, пришлось не сладко. Его люди предлагали отчаявшимся предпринимателям кредиты для поддержания их бизнеса на «выгодных» условиях. Большой Боб, естественно, соблазнился на одно из таких предложений и вскоре окончательно разорился, задолжав Кристиану огромную сумму, часть которой погасил своим имуществом, а за остальное угодил в тюрьму, где ежедневно отрабатывал долг. Мириам, и без того запойная дама, все больше проводила времени в компании новой подружки-алкоголички, с заботой подсунутой ей Кристианом. Однажды, острое желание выпить столкнулось с отсутствием финансовой возможности, и женщина была задержана за воровство бутылки виски из супермаркета. После суда Мириам была направлена на принудительное лечение в наркологическую клинику. Ольга тоже не осталась без внимания Кристиана. Эта выскочка, по его мнению, сполна получила по заслугам. В тот момент она счастливо жила на Аляске с мужем и двумя малолетними близнецами. И все бы хорошо, но «несчастный» случай на работе мужа (бедный мужчина угодил под асфальтовый каток) прервал их семейную идиллию. Теперь она была вынуждена выкручиваться, вкалывая на трех работах и постоянно оставляя своих детей весьма сомнительным нянькам, безо всякой надежды на родительскую помощь. В день их с Хельгой свадьбы мужчина мастерски разыграл удивление и негодование по поводу отсутствия родственников невесты, прекрасно понимая, что приглашения не попали адресатам, а звонки остались без ответа. С этого дня Хельга всецело принадлежала ему… Кристиан понимал, что жена рано или поздно узнает о его деятельности, но, считая себя знатоком психологии, был уверен, что влюбленная женщина всегда простит и поймет своего мужчину. Это был идеальный план. Но в реальности все пошло не так. А значит было еще что-то важное, что он упустил из виду. Внезапно Кристиана посетила странная идея. Ему нестерпимо захотелось оказаться в прошлом, чтобы понять, где он ошибся. Его мысли уже мчались к тому заброшенному кварталу, ставшему с его легкой руки пристанищем бомжей и наркоманов. Кристиан приказал подать машину и поехал туда, куда направляла его интуиция. Некогда один из лучших домов квартала, принадлежавший королю биперов, пришел в упадок. Входной двери не было, на первом этаже стояла невыносимая вонь, свидетельствовавшая о том, что здесь давно разместился бесплатный туалет. Внутри дом был опустошен, и, похоже, единственными его жителями в данный момент оставались помойные крысы, бесстрашно шныряющие под ногами, и бездомная собака, ютившаяся в помещении, где когда-то размещалась кухня. Кристиан поднялся на второй этаж. Каждая ступенька лестницы, которой касались его ноги, надломлено ныла. Поручень, за который цеплялись руки, протяжно скрипел. На втором этаже находилось три комнаты. Обрывок бумаги на одной из дверей с частично сохранившейся надписью, выведенной аккуратным знакомым почерком и предупреждавшей, что без стука входить нельзя, подсказал Кристиану путь. Комната. Пустая. Печальное зрелище. Стены выцвели, пол истерся. Оконные стекла отсутствовали, ветер свободно врывался в помещение, поддергивая обрывки розовых штор. Стоп! Розовых?! Как такое может быть, ведь Хельга ненавидела всей душой этот цвет? Кристиан еще раз внимательно обвел глазами пространство. Фонарик в его руке беспрестанно прыгал от стенки к стенке, из угла – в угол. И ничего. Пусто! Только один неприглядный стул с надломленной ножкой и торчащей из-под разорванной ткани набивкой сиротливо стоял посередине. Пожалуй, это была единственная мебель, не приглянувшаяся мародерам. Злоба, которую до сей поры он так старательно прятал в себе, вырвалась наружу. Ему хотелось что-нибудь схватить и разбить вдребезги. На глаза попался это проклятый стул. В порыве ярости он пнул его. Стул с грохотом упал на пол, перевернувшись, и что-то бледно-розовое выпало из-под сиденья, привлекая внимание Кристиана.(конец флешбека)
***
Фиби Хейердал быстро пробежала глазами первые страницы, с улыбкой остановившись на самом интересном: «Всю ночь я прождала его на причале. Музыка и веселье выпускного вечера доносились даже сюда. А мне так хотелось тишины. Звезды требуют тишины, чтобы их можно было услышать…» — Да, из Хельги определенно вышел бы прекрасный писатель, — произнесла, японка, расположив дневничок на коленях, и продолжила читать: — «Он не пришел… А я так надеялась с ним поговорить. Похоже, это конец…Не будет любви и не будет нас… Окончен бал и плакать довольно, В пучине морской медальон мой погас. Мне больно и сердцу больно…».
Фиби замолчала, всматриваясь в размытые слезами строки. — Почему вы остановились? Она на мгновенье повернула голову в сторону раздавшегося голоса, а потом продолжила: <i>— «Мне следовало давно перестать грезить о счастье и смириться с мыслью, что я никогда не буду с ним. Мне следовало уже давно порвать в клочья мысли о нем и выкинуть их вон из сердца… И бежать, бежать отсюда. От него, от себя, от любви, чтобы обрести, наконец, свободу... На этом дневник заканчивался. Последняя строчка была написана порывистой рукой. Закрыв его, Хейердал положила книжицу на край стола. — Очень печальная история, мистер Белл. Но что вы хотели от меня? — Я хотел бы знать, о ком она пишет. — Вы серьезно? — отчего-то захохотала женщина. — Вполне. Дневник поведал мне о вашей близкой дружбе. — Хорошо. Что именно Вам бы хотелось узнать? — Этот мужчина на фотографиях… Это он? — Да, это наш милейший одноклассник Арнольд. Хельга была влюблена в него с трех лет. - Неужели, - хмыкнул Белл. — Вы уж поверьте. И она была настолько безумна в своей любви, что совершала ради него порой невероятные и сумасшедшие поступки. — А он что? — В упор не замечал ее. Трагично, не правда ли? – съязвила Фиби. Кристиан тянул с ответом, о чем-то глубоко задумавшись. — Глядя на Вас, господин Белл, я могу догадаться, почему Вы ей приглянулись. Платиновые волосы, манера улыбаться, движения, сдержанность. Вы непохожи на Арнольда. Она пыталась забыться в Вас, и это очевидно. Огни ночного города за окном блистали всеми оттенками. А небо наливалось свинцом, постепенно перетекающим в густые чернила. И вот уже сомкнулись тучи. На фоне давящего сумрака огни выедали глаза. — Представляю, как Вы окружили Хельгу своим вниманием и всеми мыслимыми благами мира. Совсем неудивительно, что бедняжка с разбитым сердцем, совершенно не нужная собственной семье, была покорена такой заботой и вышла за Вас. Но, интересно, о ком она думала, засыпая в Ваших объятиях? — Я не верю. Она никогда бы так не поступила! Она была моей, со мной! — Вы плохо знаете женщин, господин Белл. — Но она так смотрела на меня… Так по-настоящему. — Чушь! Не более чем выражение благодарности, а может просто попытка забыть его. К чему все это, скажу Вам прямо: Вас она никогда не любила. — Но я люблю! Я!! Бешенство охватило его вновь. В гневе он схватил стул и запусттл им в кофейный столик. Стеклянный дождь осколков разлетелся по полу.. — Неужели я так много хочу?! — Не будьте дураком, мистер Бел. Она. Вас. Не любит. Он медленно поднял на Фиби глаза. — Хотите, я дам Вам совет? – невозмутимо спросила его женщина. Она подошла к нему. Очень близко. Шепот ее отравлял сознание. Шепот, похожий на шипение: — Лучшее лекарство от несчастной любви - сладкая месть. Она подошла к столу, где в беспорядке лежали фотографии, взяла в одну руку наиболее откровенную из них, а в другую — окровавленные ножницы. — Вы должны отомстить. За свою гордость. За свое дело. За свою любовь, которую растоптала эта дрянь. Не щадя, — она сделала один надрез, — Безжалостно, — хватила ножницами по диагонали. — Отомстить. Отрезанные кусочки падали на пол. Она топтала их каблуком. А после невозмутимо подняла упавший на пол кейс и достала из него небольшую коробочку. — Я думаю, вам будет это интересно Она прокрутила запись вперед и нажала плэй. <b>«— аааааааа… Дааа! — страстно выл проигрыватель голосом Хельги. - Войди в меня! Да... Быстрее! Аааааа.. » В запись попали и звуки характерных шлепков. Кристиан нахмурился. Пальцы его сомкнулись в кулаки, на которых вздулись вены. И как назло Фиби не могла остановить запись. Заклинило кнопку. Стоны учащались. Эти звуки бесили его. Злость нарастала. *звуки прерывистого дыхания и страстных стонов* «- Тебе уже тесно на кровати, Арнольд?» «— Разве ты не хочешь немножко разнообразия?..» "- Хочу." "- Тогда.. пойдем в ванную.." Фиби стукнула рукой по коробочке, и только тогда она замолчала. Скрежет перемотки. Стоп. «- Ты мне так и не сказала…» Кристиан весь превратился в слух. «— .., кто тебе помог бежать». *тяжелый вздох* «— Без него я бы не выкарабкалась. Я ему очень многим обязана.» «— Кто он?» « — Рой Харт». Кристиан не мог поверить в происходящее. — К-как?! — зрачки Кристиана были отражением сущего безумия. — СУКИН СЫН! Крик, наполненный злобой и отчаянием, поднялся высоко в небо, где уже полыхали синие молнии. — А я его считал своим братом!.. вокруг меня одни предатели. ВСЕ ПРЕДАЛИ! ВСЕ, КОМУ Я ВЕРИЛ И КОГО ЛЮБИЛ… Они думают, что могут просто так отобрать у меня все и остаться безнаказанными, — от его леденящего голоса даже у Фиби внутри все похолодело. — Вы открыли мне глаза, миссис Хейердал. Они все должны познать боль, через которую мне довелось пройти. Я их всех заставлю страдать.