Кристаллы Альризы

Столь оскорбительных речей Гиррэ и Римару отродясь не доводилось слышать. Едва очутившись в поселении, Кьют назвал своих новых соплеменников глупыми кроманами и трусливыми вешшенами, обвинив в умышленном бездействии. — Что вы сделали за десятки прожитых лет, чтобы обрести свободу? Да ничего! Вы просто тряслись, отсиживаясь в заплесневелых норах, хотя могли бы давно узнать то, что открылось мне. А ведь я нахожусь среди вас совсем недолго, но уже выяснил об этом месте намного больше вашего! Однако я не скажу идиотам и трусам, как спастись, потому что вы того не заслужили. Вы смирились с судьбой, позволили Кругу Совета вытереть о вас ноги! И кто вы после этого? Безмозглые овцы. Нет-нет, — Кьют рассмеялся. — Вы — жалкие потомки слизней и амёб! Его слова, сказанные нарочито громко, услышали все. Разумеется, ирги не ведали, с кем их сравнили, ибо перечисленных Кьютом животных никогда не водилось на Альризе, но не стоило особого труда догадаться: новичок их страшно унизил. Они могли бы все вместе напасть на него и уничтожить, но Кодекс гласил: санкцией на аннигиляцию провинившихся отступников обладает лишь Глава Нээрос. Гиррэ не подал знака, разрешающего убийство, и ирги были вынуждены смирить гнев. От дома, который создали специально для него, Кьют презрительно отказался, дерзко заметив, что предпочтёт сгнить на дне Мрачного озера, чем поселится в крысиной норе, брошенной ему из милости, словно обглоданная кость. Гиррэ и тут промолчал, однако все заметили, что и он еле сдерживается от желания атаковать наглеца. — Не пойму, — встав рядом с Кьютом и едва не задев того плечом, спросил вполголоса Римар, когда все отступники, одарив кгаллена взглядами, полными ненависти, разошлись по своим жилищам, — ты добиваешься аннигиляции? Учти, здесь живут те, кто прежде уничтожал мутантов. Как думаешь, сколько энерговолн тебе удастся сдержать, когда Гиррэ потеряет терпение и разрешит уничтожить тебя? Три сотни? Четыре? Кусок узора отдам (1), больше пяти сотен не осилишь, потому что даже Лидер Воинов не удерживает столько! А теперь представь, — и он ткнул пальцем кгаллена в грудь, — абсолютно все Маги и Воины выступят против тебя и ударят совместно сгенерированной антиволной вот сюда, в точку прикрепления первичной нити. Да ты сдохнешь, как чхорро! Тебя вывернет кишками наружу. — Новое слово в твоём разуме не связано ни с одним знакомым мне образом, — хладнокровно констатировал Кьют. — Я бы попросил конкретизировать сказанное.  Выражение лица Римара стало злорадным. — А, не понял? Да и куда тебе, если ты лишь сегодня здесь появился! Чхорро — местная рыба с синей чешуёй. Невероятно вкусная. Водится на территории Сакомме. Мы её ловим, вычищаем брюхо, нанизываем на палки, чередуя рыбьи тушки с кусочками спелой ритении и пряными листьями ньоры, жарим и едим. Это наш деликатес. Так вот, — Римар ещё больше понизил голос, — за всё то, что ты уже сделал по отношению ко мне и остальным, я бы тебя, как чхорро… подрумянил. Жрать бы, правда, побрезговал, а то самому недолго мутантом стать! — Надо же, — казалось, Кьют нисколько не оскорбился, услышав такое признание. Наоборот, судя по довольному лицу, ему понравилось сказанное Римаром. — Твои желания прекрасны! Я запомню их. — Запоминай, — криво усмехнулся Римар. — Но не воображай о себе слишком много, мутант! — с отвращением выплюнул последнее слово первый помощник главы поселения, надеясь, что новичок сейчас атакует его, и наконец-то можно будет ударить в ответ. Однако Кьют оставался невозмутимым, и Римар понял: схватки не будет, но итэтэ всё же сделал ещё одну попытку рассердить потенциального противника. — Ты так кичишься силой, но истина заключается в том, что ты — словно новорождённый младенец. Что ты можешь знать о нас? Нашу культуру и местные правила тебе только предстоит усвоить, а пока ты не узнаешь их до конца, ты бессилен на этой территории. На губах Кьюта заиграла самодовольная ухмылка. — Ваша культура и правила меня не интересуют. Я могу оставаться сильным, не зная о вас ничего! Возможно, конечно, я бы заинтересовался при других обстоятельствах, ибо от природы любопытен, но я в вашем чумном балагане транзитом, и мне некогда. А распалять гнев одноклеточных буду и дальше. Вы слишком расслабились, став похожими на амёб, а мне нужны узоры, подобные сжигающим огням Наллиды (2)! Ведь если вы не будете гореть, какой от вас прок? Когда количество желающих убить меня достигнет примерно шести-семи сотен, сообщи, — и Кьют подмигнул Римару, словно лучшему другу. — Я встречусь лицом к лицу с вашими антиволнами и не пострадаю. Увидишь, кто из нас младенец, не умеющий ходить! Глаза Римара расширились от гнева. Нет, он решительно не понимал, какой цели добивается этот обезумевший мутант! *** Прошло семнадцать дней. Поведение Кьюта не давало покоя Римару. Новичок вёл себя необъяснимо. Оказавшись на чужой территории, он не пытался сблизиться решительно ни с кем, включая главу поселения, от которого зависела его жизнь. Кьют эффективно тратил время лишь на то, чтобы нажить побольше врагов. С раннего утра, игнорируя ежедневную работу, связанную с обновлением защитных барьеров, добычей пищи для поселенцев и тренировками внутренней энергии, он бесцельно слонялся по берегу Мрачного озера, собирая разноцветные кристаллы-пустышки. Складывал их кучками на траве, подолгу сидел рядом, вертя камни в руках, потом выбрасывал всё найденное в лесу, унося подальше от озера. Что он ел и пил, находясь среди скопищ ядовитых насекомых, возле озера с мёртвой водой, на берегах которого не росло ничего удобоваримого — этого Римар и представить себе не мог. Создавалось впечатление, будто еда новичку не нужна. Каждый, кто пытался выспрашивать у Кьюта, зачем тот занимается совершенно бесполезным трудом, возясь с пустыми кристаллами, в ответ получал электрический разряд. Вскоре, когда число раненых достигло двух десятков, любые попытки общения с Кьютом прекратились. Он так и не заселился в дарованный ему дом и возвращался в поселение лишь для того, чтобы в очередной раз наговорить унизительные слова, напоминая иргам об их незавидной участи и о том, какие они ничтожества. — Недовольство поведением Кьюта всё растёт, — докладывал Римар, глядя на озадаченного Гиррэ, спустя некоторое время. — Многие уже не молчат, а требуют испросить у вас санкцию на его аннигиляцию. Кьют обладает удивительной способностью возбуждать к себе смертельную ненависть своим языком, ядовитым, словно сок пайисайи! (3) Толку от него никакого. Он не помогает другим добывать еду или вливать энергию в бытовые барьеры. Может, правда, аннигилировать его? Я, к примеру, не против. Гиррэ отрицательно покачал головой. — Нет, слишком рано. Меня интересует, зачем он с таким тщанием каждый день собирает кристаллы-пустышки и что имел в виду, говоря, будто на дне Мрачного озера существует нечто, способное помочь нам освободиться? Мне так и не удалось заставить его разговориться, сколько я ни пытался, а мысли свои он тщательно прячет. — Да он просто лгал! Морочил нам голову! — возмутился Римар. — Сами посудите, если он видел на дне озера средство освобождения, почему сам не воспользовался им? — Он явился сюда в поисках возлюбленной. Ему надо было поговорить со мной и выведать, где Даэна. — Но, узнав, что её тут нет, почему он не ушёл? Что его держит? — Я думаю, ему необходима помощь. Его возлюбленная сейчас в одном из храмов, но в Мито и Дана мутантам вход закрыт. Кьют в одиночку никогда не пройдёт сквозь защитные барьеры, и он понимает это. Возможно, я совершаю ошибку и принимаю неверное решение, но мне кажется, надо дать ему шанс проявить себя. Он не просто так ждёт, когда его возненавидит большая часть населения Нээрос. У него точно есть план! Я чувствую это. И моя задача — придумать, как выведать детали плана раньше, чем Кьют начнёт его осуществлять. *** — Тай… Даэна зашевелилась, но тут же снова провалилась в глубокий сон. За окном храма царили бледно-серые сумерки, а девушка привыкла просыпаться с первыми лучами, касающимися её лица, либо от сообщений пробуждающего кристалла. — Тай, проснись. Торм протянул руку, намереваясь встряхнуть свою ученицу, но тут же отдёрнул ладонь, так и не прикоснувшись к полуобнажённому плечу, прикрытому прядями распущенных волос. Подобное желание дотронуться до девушки, даже не ведающей о том, кто сейчас с нею рядом, на миг показалось ему кощунственным. Она видела в нём лишь учителя и друга, а он с первого дня узрел совершенно иное. Торм сидел на краю ложа, приятно пахнущего душистыми травами, и не мог отвести глаз от лица спящей ученицы, от её чёрных бровей, длинных ресниц и прекрасной чистой кожи. Чем дольше он общался с Даэной, тем более нежными чувствами проникался к ней. Попытки изменить это влечение, превратив его в отцовскую заботу или в покровительство наставника, не дали результата. «Я должен отказаться от совместных тренировок и передать эту обязанность другому Магу. Это было бы правильно!» — но у жреца не осталось сил поступать правильно. Торм медленно спустился на колени и коснулся губами руки Даэны, свисающей с края ложа. Посмотрел, как вздрогнули её пальцы, и поцеловал их снова. «Она не станет моей никогда, — с горечью подумал Торм. — Встреться мы раньше, будь я моложе, не поручи мне Альриза проклятую миссию, которой я на протяжении многих лет гордился, а теперь ненавижу от всего сердца, всё могло быть иначе… Но сейчас мне не дозволено попытаться завоевать любовь ни этой, ни любой другой итэтэ! Я закончу жизнь одиноким, не познавшим радостей любви и отцовства». Даэна невольно улыбнулась сквозь сон. — Дакус, — невнятно пробормотала она и, перевернувшись на другой бок, продолжала сладко спать. Лицо Торма на миг потемнело, когда он услышал имя счастливого соперника, укравшего сердце его любимой. Жрец сжал ладонь в кулак, но потом посмотрел на собственную руку и усилием воли расслабил стиснутые пальцы. — Не стоило сюда приходить, — прошептал Торм. — До самого конца она не должна ничего знать, а когда придёт мой час, я подарю ей ценность, которую больше не даст никто. Даже этот… Дакус, кем бы он ни являлся! Я не смогу остаться рядом с ней живым, но точно обрету единение узоров в посмертии. До моего последнего вздоха она не узнает тайну, которую я собирался рассказать, если бы она проснулась, — и, поднявшись с колен, жрец Торм медленно вышел из комнаты, даже не заметив, что за ним из-под полуприкрытых ресниц всё это время наблюдала проснувшаяся служанка его любимой ученицы. *** — Госпожа, ваш Роо-тте приходил раньше, чем рассвело, и целовал ваши руки, пока вы спали. Даэна замерла. Изукрашенный причудливым рисунком гребень продолжал погружаться в волосы, отделяя блестящие пряди друг от друга. Не прекращая расчёсывать волосы хозяйки, Нимма тихо улыбнулась и продолжала рассказывать, пользуясь тем, что Даэна молчит. — А ещё он сказал, что у него есть тайна, но он её теперь не скажет, так как вы не проснулись, когда он умолял! А вы во сне позвали какого-то Дакуса, и Наставник приревновал. Однако он не клялся убить вашего Дакуса, хотя точно рассердился, что вы любите кого-то другого! А ещё ваш Роо-тте обещал перед смертью подарить вам какую-то ценность, которую никто, кроме него, не даст, и так печально и обречённо говорил об этом, будто жить ему осталось недолго. Может, он серьёзно болен? Но тогда непонятно, почему не пытается вылечиться?  — Нимма! — вскрикнула Даэна, чувствуя, как сильно колотится сердце. — Даже если всё это правда, нельзя вслух говорить о таком! Твоей обязанностью было молчать! — она резко обернулась, их глаза встретились, и Нимма увидела, как возмущена её госпожа. — Но почему?! — девочка готова была расплакаться. Она так хотела порадовать госпожу, но вместо этого её рассердила. — Роо-тте говорил свои тайны стенам моей комнаты, а не твоим ушам. Он не предполагал, что его кто-то услышит! Он был беспомощен из-за нахлынувших чувств и не думал, что кто-то выдаст его тайну. Но ты выдала! Это страшное неуважение к жрецу храма. — Простите, — растерянно пролепетала девочка, — я не хотела никого оскорбить. Но рассудите сами: я — ваша служанка и не могу молчать о чём-то, касающемся вас. Я обязана говорить всё, о чём узнаю, ради вашей пользы. Если бы я промолчала, мой поступок можно было бы расценивать как предательство по отношению к вам, а я верно служу госпоже и не собираюсь предавать. Даэна вздохнула и крепко обняла Нимму. — Теперь ты прости. Я так привыкла жить одна и исполнять все распоряжения Лидеров без учёта того, что рядом есть кто-то, близкий мне и желающий моего счастья. Я тоже виновата. Наша дружба и доверие — превыше всего остального, а я едва не уничтожила их. Но как теперь вести себя с Наставником? — голос Даэны зазвучал взволнованно. — Если, как ты говоришь, он так сильно любит меня, нам обоим трудно придётся во время обряда Замыкания круга. Роо-тте может не совладать с чувствами, а я окажусь беспомощной заложницей его желаний. Но я уже дала согласие на ритуал и не имею права отказаться, — Даэна беспомощно застонала. Нимма тихо коснулась её руки. — Зато вы теперь знаете, что вам надо всеми силами умолять Торма о проведении короткого варианта обряда и ставить самую мощную защиту от эмоций. А ещё, мне кажется, Наставник поможет вам защититься, если вы попросите! Если он не стал тревожить ваш сон и ушёл, то ваш узор потревожить тем более не посмеет. Это действительно любовь. Настоящая. Даэна отчаянно взглянула на Нимму. — Я чувствую себя виноватой, потому что не могу полюбить его в ответ. Роо-тте — достойный итэтэ. Любая другая была бы счастлива оказаться на моём месте, но я действительно не могу, — прошептала она. — Мне дорог кое-кто другой, и тот, кого выбрал мой узор… Он родом с Земли, поэтому у нас тоже нет шансов остаться вместе. Вот, теперь и ты знаешь мою тайну, как я узнала твою. Мне сейчас так тяжело, Нимма! И очень страшно. — Я понимаю, — Нимма успокаивающе погладила Даэну по плечу, — я вас очень хорошо понимаю, госпожа!  *** — Какова твоя цель? Кьют неохотно оторвался от разглядывания очередного сверкающего кристалла, лежащего на его ладони, поднял голову и увидел Гиррэ. Тот смотрел на кгаллена жёстко и неприветливо. — Я долго молчал, но терпение моё на исходе, — продолжал глава Нээрос, не смягчая тон. — Ты прибыл сюда, попросил помощи, но при этом не собираешься сотрудничать ни со мной, ни с Римаром. Напротив, делаешь всё, чтобы в наших узорах всколыхнулась ненависть. Будь ты глуп, я бы не удивился, но ты умён. В чём заключается твой план? Кьют насмешливо скосил свои странные глаза непривычного оттенка на рубиновый кристалл, переливающийся кровавыми искрами. — У меня две цели. Первая — найти хоть один годный трансформер среди куч мусора, валяющегося на берегу вашего Мрачного озера. Этим я и занимаюсь ежедневно. Вторая цель тесно связана с вашими способностями. — С моими? — изумился Гиррэ. — Нет, разумеется, не с твоими конкретно, — хмыкнул Кьют. — Скажи, уважаемый, — тон кгаллена, как обычно, был весьма язвительным, но Гиррэ предпочёл сделать вид, будто не заметил ничего, — насколько сильно возрастает энергетическая мощь Воина или Мага, если тот рассвирепеет, возненавидев кого-то всем сердцем? — Приблизительно в три-четыре раза, — Гиррэ пожал плечами, — хотя заранее предсказать невозможно. Кьют удовлетворённо кивнул. — Чудесно. Примерно на такой рост внутренней силы я и рассчитывал. Кажется, без твоей помощи мне действительно не обойтись, поэтому вот твоя часть задачи: внимательно отслеживай всех, кто недоволен мною, подогревай их ненависть. Когда число тех, кто жаждет моей аннигиляции, достигнет шести сотен, а лучше — семи, дай иргам разрешение уничтожить меня. Я сделаю вид, будто пытаюсь сбежать, и совершенно «случайно» зависну в воздухе над центром Мрачного озера. Задачей поселенцев будет сплести снова тот прекрасный купол над моей головой, который я однажды имел счастье порвать на британский флаг… — Британский флаг?! Это что значит? — не понял Гиррэ. — Неважно. Считай, что это — присказка, а сказка впереди. Теперь слушай сказку. В ваших единицах измерения я не разбираюсь и изучать их мне некогда. Пусть купол будет отодвинут от кромки воды на расстояние трёх сотен мужских шагов. Можно дальше, но ни в коем случае не ближе. А над моей головой ваш узорчатый шатёр должен возвыситься на сто пятьдесят шагов. Не занятые построением купола Маги и Воины пусть ударят мне в грудь антиволной, встав внутри купола. Предваряя вопрос, вертящийся на твоём языке, скажу: да, можно было попросить иргов направить их энергию куда угодно хоть прямо сейчас. Однако ты сам только что признался: ненависть увеличивает ваши силы в три-четыре раза. А мне нужна не хиленькая струйка антиволн, а мощный поток. Чем мощнее, тем лучше, поэтому я, пожалуй, подожду, пока ваша ненависть окрепнет. И ещё непременно надо сфокусировать силу в одной точке. Само собой, точкой приложения всех энергий стану я. Римар более других жаждет шандарахнуть в моё сердце антиволной. Доставь ему такое удовольствие. Только меня предупреди о времени, на которое будет назначена казнь, чтобы я подготовился.  — Ты же погибнешь! — не выдержал Гиррэ, в ужасе разглядывая безумца, добровольно просящего о смерти. — Нет, — тонко улыбнулся Кьют. — Поверь, как поверил бы Альризе, Лаоотору, или кому вы все тут молитесь… Я выживу. Не затем я всё это затеваю, чтобы сдохнуть, как шуйшугга (4). Гиррэ хотел было спросить, кто это, но передумал. — Пока не скажешь в подробностях, какова твоя истинная цель, я с места не сдвинусь и не стану помогать, — Гиррэ скрестил на груди руки. — На тебе нити связи с Мрачным озером, — заметил Кьют. — И на тебе тоже. Что с того? — Ты способен блокировать энергию, текущую к озеру? — спокойно продолжил кгаллен. — Временно? Гиррэ с интересом покосился на новичка. — Могу. А зачем? — Блокируй, иначе я больше и слова не скажу. Свои нити я заблокировал сразу, едва попав сюда. Кстати, уважаемый, очень некрасиво с твоей стороны было замыкать меня на голоса Лаоотора, чтобы я получал недостоверную информацию о поселении и о тебе лично. Прежде чем я раскусил обман, прошло целых четыре дня. Я всё ещё зол. Сначала хотел отомстить, но вскоре передумал. Для меня сейчас важно другое. — Ну ты… — только и начал Гиррэ, но осёкся и не договорил. Закрыл глаза и сосредоточился на своём узоре. Итэтэ знал: навсегда отключить доступ Альризы к своим мыслям невозможно, но на некоторое время он мог прекратить течение энергии, что и сделал сейчас. — Давай, говори! — глава Нээрос открыл глаза. — Я сейчас отключён от Мрачного озера, но это не продлится долго. — А что говорить? Будто сам не понял! Надо испарить озеро. Когда итэтэ ударят по мне анти-волной со всей ненавистью, на которую способны, я добавлю к их силе свою энергию и перенаправлю весь этот огненный смерч в выстроенный купол под таким углом, что анти-волна, усиленная мною, отразится и уйдёт под воду. Озеро закипит. Верх купола снесёт под давлением вырвавшегося снизу пара. Альриза, поняв, что случилось нечто незапланированное, попытается откорректировать событие и пустит Волну от эпицентра аномалии. Задачей поселенцев будет сдержать Явление раньше, чем оно наберёт мощь и станет нерегулируемым. Этой же Волной, обратив её вспять, мы доиспарим оставшуюся воду. Я приложу все силы, как и твои подопечные, чтобы от озера ничего не осталось. А затем мы вместе соберём урожай, лежащий на дне. Гиррэ слушал Кьюта, не прерывая, затаив дыхание, но тут не смог сдержать любопытства: — Какой урожай? — Перемещающие кристаллы и кристаллы смены Второго и Третьего Имён, — спокойно ответил Кьют. — Причём не по отдельности, а, так сказать, «два в одном». Эти кристаллы внутренние и, судя по моим ощущениям, Светорождённые. Их можно встроить в себя и пользоваться достаточно долго, прежде чем они иссякнут. — Шутишь! — не поверил Гиррэ. — Сейчас не время для шуток. Каждый кристалл позволяет одновременно перемещаться по поверхности планеты и менять внешний облик. Я пытался найти на берегу хоть один такой же. Подумал: вдруг случайно выбросило волной, мало ли? Но меня постигла неудача. Снаружи пустышки, а на дне озера я своими глазами видел бесценные залежи. Удивляюсь, что этих драгоценных кристаллов не учуял никто из вас, а ведь каждый из иргов хоть раз нырял в глубину, чтобы обрести нити связи. От кристаллов, находящихся на дне, «фонит» так, что весь мой узор вибрирует, будто в лихорадке страсти. Я даже на берегу их чую. Так почему никто из вас не чувствует того же?! Почему без меня вы ни на что не способны?! — неожиданно заорал Кьют. — Наверное, потому, что мы не такие, как ты, — Гиррэ опасливо покосился на новичка и, осмелев, добавил. — Мне кажется, ты родом не с Альризы. Мы все — одно целое, а ты — чужак, одиночка, тебе никто не нужен. Ты похож на йаллок майя, — сказав это, глава Нээрос сам вздрогнул от собственных слов. — Я угадал? Кьют усмехнулся ещё шире. — У вас тут на другом континенте поселились астронавты с Земли, и ваш Полный Круг Совета их не трогает, даже не выяснив толком, странники они или нет. Думаю, не страшно, если где-то рядышком тихонечко поживу и я? — Но кто ты? — осторожно уточнил Гиррэ. — Это останется между нами, клянусь! — Не имеет значения, — отрезал Кьют. — Кем бы я ни был, знай: я вам помогаю ровно до тех пор, пока вы действуете согласно моему плану. Буду ли я и дальше предан вам, зависит только от вас. Одобришь мой план, и другого такого верного союзника не найдёшь! Захочешь пойти против меня — нарвёшься на месть, а мщу я всегда безжалостно. Да, я — одиночка, способный при желании разметать всё ваше поселение, не оставив здесь и камня на камне. То есть, прошу прощения: кристалла на кристалле. Однако, даже выслушав угрозы, Гиррэ не спешил ни соглашаться, ни отказываться. — Всё ещё сомневаешься? — усмехнулся Кьют. — Некогда такие смельчаки, как ты, — задумчиво заговорил Гиррэ, — пытались испарить Озеро Даров в Нарткхе, чтобы добыть перемещающие и рождающие кристаллы. Их постигла неудача. Все эти Маги сейчас осуждены и находятся в Нээрос. Никто не согласится на повторение ошибки. Кроме того, внутри Мрачного озера находится вход в подземный мир. Испарив воду, мы не только разгневаем Альризу, но и вызовем в Нээрос существ, которым полагается жить под землёй. Тварей Лаоотора, с которыми даже тебе связываться не стоит. Выслушав его, Кьют тяжело вздохнул и картинно закатил глаза. — Гиррэ, ты — глава поселения, а повторяешь какую-то ахинею вслед за суеверными итэтэ. Да, на дне вашего озера действительно скопилось много энергии, но это происходит из-за того, что там — место выхода планетарных силовых линий. Здесь один из дополнительных узловых участков Альризы, и на этом участке лежат кристаллы — накопители энергии. Никаких тварей и никакого Лаоотора не существует, услышь сию благую весть и запомни её. Есть планета, есть силовые поля и сконцентрированная в кристаллах энергия. И это всё! От нас требуется добыть кристаллы и раздать вашим людям, чтобы они освободились. В происходящих бедах виноваты не вы. Ваша планета функционирует неправильно, вследствие чего вы страдаете. В таких условиях Полный Круг Совета должен был объединяться с иргами, а не высылать прочь, делая из вас козлов отпущения. — Кого из нас сделали? — снова опешил Гиррэ. — Даже если я объясню, кто такие земные козлы и зачем в праздник Йом-Киппур во времена Иерусалимского храма этих бедных животных отпускали в пустыню, вам не понять смысла чужого обряда, — холодно прокомментировал Кьют. — Важно другое: неужели вы будете продолжать сидеть и ничего не предпринимать, пока ваша родная планета медленно, но верно разваливается на части? — Это ложь! Альриза не может погибнуть! — Твоё дело — верить или нет, — кгаллен немного успокоился и чуть тише продолжал, — но я пережил гибель одной планеты и видел многие миры, приближающиеся к закату. Ваша Альриза по всем признакам не проживёт долго. Но, вполне вероятно, есть шанс это остановить или придумать способ эвакуировать население, поэтому недопустимо, чтобы во времена кризиса достойные итэтэ отсиживались на периферии, когда их интеллект необходим для сохранения планеты. Вы должны выбраться с Мрачного озера и отстоять своё право жить с остальными! Когда мир гибнет, прошлые ошибки отдельных итэтэ уже не важны. — Однако нам не разорвать нити связи, — спокойно произнёс Гиррэ. — Нечего и мечтать об этом. — Но если у каждого ирга будет внутренний кристалл, меняющий узор? — задал вопрос Кьют. Гиррэ развёл руками. — О чём мы говорим, если я даже не держал эти кристаллы в руках? На лице Кьюта расплылась широчайшая улыбка. — Подержишь. Если сделаешь всё так, как я говорю, очень скоро запасы Мрачного озера станут твоими. И забудь уже о грандиозном провале в Нарткхе! Когда случилось то несчастье, подробности которого я сейчас прочёл у тебя в мыслях, рядом с Магами не было меня. Но теперь, я клянусь, вы выберетесь отсюда и сможете куда эффективнее послужить вашей планете и народу. Кгаллен проговорил свою речь таким тоном, что последние сомнения Гиррэ развеялись. — Наэммо, — сказал он, прикасаясь пальцами к своей груди, — я совершу всё необходимое, чтобы твой план удался. Кьют ничего не ответил, но в глазах его мелькнуло нескрываемое торжество. *** Войдя в комнату после обряда Замыкания круга, который, по мнению Ниммы, закончился слишком быстро, Даэна молча приблизилась к своему ложу и улеглась, отвернувшись лицом к стене и свернувшись в клубочек, словно умирающий эрг. — Госпожа, с вами всё хорошо? — Нимма обеспокоенно приблизилась к хозяйке и уселась на край постели. «Ты не должна ничего говорить ни единой живой душе, даже служанке, — промелькнуло в голове Даэны строгое указание Торма. — Ни слова, понимаешь?» — Всё нормально, — обернувшись, Даэна попыталась изобразить улыбку. — Я просто устала. — После обряда, дарующего силы? — недоумённо посмотрела на неё Нимма.  Даэна снова отвернулась, не ответив. — Госпожа, я — эмпат, и вам не скрыть эмоции. У вас внутри паника, страх, и я это чувствую! Неужели после всего, что я вам доверила, вы не способны так же абсолютно довериться мне?! Вы боитесь предательства? — в голосе девочки зазвучала обида. Медленно привстав, Даэна загнанно посмотрела на Нимму. — Но это не только моя тайна, киэй. Это также и тайна Роо-тте. — Что этот жрец сделал с вами? — Нимма, заплакав, крепко схватила ладонь Даэны обеими руками. — Неужели вместо сокращённого обряда он провёл полный, обманув вас?! Даэна отрицательно покачала головой. — Мы провели короткий обряд. Он не обманул. — Почему тогда вы расстроены? Расскажите! Никто от меня ничего не узнает. Тай, взгляните на меня! Я поменяла тело и имя, и ещё ни один жрец не заподозрил меня, хотя я за это время с кем только не встречалась! Почему вы боитесь, что я не спрячу в самые глубокие тайники узора и ваши тайны? — Я оказалась не той, кем считала себя, — медленно проговорила Даэна. — Наверное, это и есть самое страшное. — Что это значит? — удивилась Нимма. — Я не понимаю. — Хорошо, я покажу тебе правду. Продолжай держать меня за руку и смотри. И Даэна погрузилась в воспоминания о недавних событиях, демонстрируя их девочке. *** Даэна вспомнила лицо Торма, вставшего перед ней на колени и протянувшего ладони вперёд с таким благоговением, словно он собрался коснуться линий Альризы, а не тела рядовой жрицы. Сильные руки зрелого, ещё не старого мужчины, без складок и морщин… Даэна прикрыла глаза и решительно переплела пальцы с наставником, стоя на коленях в храмовом круге. — Я доверяю вам, — слабо прошептала она, трепеща и понимая, что сейчас находится полностью в его власти. Если Торм пожелает, её узор навсегда забудет Дакуса и всецело станет принадлежать тому, кто втайне желает этого! — Думай о своём любимом, — услышала она в ответ печальный голос жреца. — Твоя любовь защитит тебя, а я постараюсь укротить собственные чувства. Не переживай. Тебе нечего бояться. Я никогда ещё никому не лгал. Я сдержу слово. Наставник сосредоточился, и его энергия, чистая и мощная, потоком хлынула в узор Даэны. Именно тогда случилось непредвиденное. Линии узора стали, наполнившись светом, меняться так стремительно, что Торм, почуяв неладное, быстро разомкнул ладони и прервал ритуал, но было поздно. Наставник потрясённо смотрел на свою ученицу, вокруг фигуры которой вспыхнуло ослепительное сияние, а потом тело Даэны стало полупрозрачным. Её вторичный и третичный узоры со стороны виднелись так чётко, что можно было рассмотреть каждую петлю и изящный изгиб. Торм залюбовался этой необыкновенной красотой. Неожиданно Второе Имя Даэны стало меняться на его глазах, превращаясь в другое, совершенно новое. Торм не понимал, как такое возможно. Он изучал сведения о разных вариантах течения энергии во время обряда, но никогда не слышал, чтобы узор кого-то из участников ритуала трансформировался! «Если только, — вдруг догадался Торм, — все эти изменения не скрывались внутри узора изначально. Как цветок разворачивается из бутона, так и спрятанная часть узора стала раскрываться, получив дополнительную силу. Я пробудил её… Я подарил Даэне новую жизнь!» — и в сердце жреца затеплилась радость. — Нет, ты не Защитник, — ошеломлённо пробормотал Торм, не отводя восторженного взгляда от девушки. — И даже не Маг. Я лишь подтолкнул твоё развитие, но это случилось… Кажется, ты только того и ждала, уснув, будто младенец внутри Рождающего Кристалла. В твоём узоре столько силы! Тай, ты — Воин Первого Круга. От неожиданности Даэна затрепетала, словно пойманная в магический шар нариратта (5). — Нет… Невозможно. Я ещё недавно была обычной танцовщицей! Как я могла стать Воином Первого Круга так внезапно?!  — Ты и была Воином, — констатировал очевидное Торм. — Этого не изменить, признай же истину. Я просто разбудил твою спящую часть узора, и она стала такой, какой ей всегда полагалось быть! — Наставник, прошу, — Даэна умоляюще сложила руки перед грудью, едва сдерживая слёзы, — не отсылайте меня никуда! Я хочу стать Магом Защитником и никем больше! Я не хочу быть Воином!  «В храме Мито мне не сберечь Сестру!» — отчаянно стучало в висках.  Неожиданно Торм обхватил Даэну за пояс и крепко притянул к себе. Гладя по волосам, успокаивающе заговорил: — Хорошо, я оставлю тебя здесь, если ты не желаешь уходить. Я буду продолжать учить тебя на Защитника, но… — тут, опомнившись, он слегка отстранился от Даэны. Голос его окреп, став суровым. — Ты не должна ничего говорить ни единой живой душе, даже служанке. Ни слова, понимаешь? Случись что, если ты будешь раскрыта, я готов отвечать по всей строгости закона, взяв вину на себя. Я скажу Полному Кругу Совета, что видел твой узор и твои способности, но намеренно скрывал их даже от тебя. Скажу, будто нарочно продолжал уверять свою ученицу в том, что выше Защитника ей не подняться, потому что надеялся однажды сделать её своей ан-тиа. Да, пусть думают, что я настолько низок и лжив, зато ты будешь спасена от неугодной тебе судьбы. — Роо-тте! — в глазах Даэны появились слёзы благодарности. — Спасибо! — теперь она сама бросилась вперёд и обняла наставника за шею, но тут же отпустила, почувствовав слишком горячее прикосновение к своему телу. — Прошу об одном, ради твоего блага, — Торм с невыразимой нежностью смотрел на Даэну, — тяни время. Как можно дольше старайся не выдавать свои истинные способности, а однажды… наступит день, и тебе не придётся больше жить в страхе. Я пока не могу сказать всего, но обещаю: однажды ты станешь совершенно свободной и будешь жить, где захочешь, с тем, кого любишь. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе в этом! Даэна испуганно смотрела на Торма, не понимая его последних слов, но во взгляде жреца видела лишь одно: ради её благополучия он предаст даже свой храм и Альризу. — Я никому ничего не скажу, — пообещала она наставнику. Но уже нарушила слово, сознавшись Нимме. Да и как было не признаться той, которая в свою очередь доверила ей собственную тайну? Нимма отпустила её руку и с удивлением посмотрела на Даэну. — Тай, в ваших мыслях на мгновение мелькнуло, будто у вас есть сестра. Вы прежде не говорили о выживших родственниках! И ещё я не поняла другого: почему в храме Мито вашей сестре будет плохо? Даэна потупилась, окончательно смешавшись. Вот так, пропев одну ноту, невольно приходится петь и другую. Живя рядом с эмпатом, никакие тайны долго не утаишь! Взгляд Ниммы был умоляющим. — Почему же вы снова молчите и не желаете что-то говорить? Мне отсечь себе руку или вырвать язык, чтобы раз и навсегда доказать свою верность? — Что ты! — испугалась Даэна. — Не смей и думать о таком! — Тогда будьте со мной откровенны. Докажите, что не считаете меня лживой предательницей, способной вам навредить. — Это долгая история, киэй, и началась она в день моего рождения, — неохотно промолвила Даэна. — Это моя самая последняя тайна, и за её сокрытие мне грозит смерть. Одно твоё слово о моей Сестре, и мы обе умрём. — Неужели ваша сестра тоже отступница? — ахнула девочка, зажав рот ладонью. — Всё намного хуже. — Разве может быть что-то хуже, чем получить лаир и унизительное звание отступника? — не согласилась Нимма. — Может. На самом деле моя сестра мне не родная. Она — гость, которого здесь все боятся. Но она спасла мне жизнь дважды — в младенчестве и в полтора года, поэтому я её не предам. Она — шепси и живёт внутри меня. Услышав это, Нимма отшатнулась и некоторое время с откровенным ужасом смотрела на Даэну. Жрица тоже глядела на девочку, ожидая, что служанка теперь сделает: отправится к Торму и расскажет ему? Или выбежит в коридор и закричит на весь храм, что новенькая скрывает в своём узоре жителя с Мёртвой звезды? Тогда ей, Даэне, ради спасения Сестры придётся кричать ещё громче о том, что Нимма — беглянка с Мрачного озера, внедрившая в себя перемещающий кристалл и сменившая внешность. И надеяться на то, что любовь Торма окажется сильнее желания избавиться от опасной ученицы, носящей внутри себя возможную смерть для Альризы.  Наконец, перепуганное лицо Ниммы обрело привычное выражение. — Тайна моей хозяйки — моя тайна. Никто ничего не узнает, Тай, — вполголоса промолвила девочка, поднимаясь с места и приступая к уборке комнаты. *** Дакус второй день подряд не находил себе места от волнения. Конрад, отправившись в Северный Храм, так и не вернулся. Его ждали в кают-компании вечером, затем утром, много раз в течение дня заходили к нему домой, но капитан не появился и не дал о себе знать. Наконец, Дакус не выдержал неизвестности и решил обратиться к Совету Защитников через переговорный кристалл. Лидер Вайто очень вежливо ответил, что о местонахождении Конрада Картрайта им ничего не известно, искать его они не намерены, поскольку у них достаточно своих проблем, и в заключение едко добавил: — Ваш капитан имел неприятную привычку совать нос, куда не следует. Считая себя, вероятно, бессмертным, любил шататься в запрещённых местах. Например, гулять возле храма Ара. И не отрицайте это, мы знаем! Что ж, когда-нибудь его везение должно было закончиться. Я бы на вашем месте не удивлялся, — и Вайто отключил связь. Дакус тяжело откинулся на спинку плетёного стула. Всё было хуже некуда. Об исчезновении капитана следовало незамедлительно сообщить на Землю, но Дакус уже предвидел, что в случившемся обвинят его и других членов команды и, вероятнее всего, отдадут приказ возвращаться, пока не пропал кто-то ещё, а Дакус был решительно не согласен с тем, чтобы отбыть с Альризы, бросив Конрада на произвол судьбы. — Он жив, — пробормотал Дакус вполголоса. — Я не верю в его гибель! Голова от волнения отказывалась соображать, в то время как требовалось срочно придумать убедительную причину отсутствия Конрада на корабле и вписать её в отчёт, предназначенный для Джамтана, постоянно ищущего повод придраться к работе команды. Продолжая отвлекать внимание главного Наблюдателя, уверяя его, будто здесь по-прежнему всё под контролем, Дакусу надо было успеть организовать экспедицию к храму Ара, попытаться выяснить, куда пропал Конрад, и спасти его, если тот угодил в одну из ловушек Альризы, а в последнем Дакус почти не сомневался. Едва заместитель капитана начал обдумывать, кого возьмёт с собой на поиски, как дверь дома распахнулась, и в комнату влетел по обыкновению грязный и запыхавшийся Энеобе без защитного костюма. В первую минуту биолог не мог говорить, а только тяжело дышал и размахивал руками. Наконец, сумел совладать с собой и скороговоркой выпалил: — Сэр-у-меня-две-новости-хорошая-и-плохая! С какой начать? — С любой, — мрачно отозвался Дакус. Ему действительно было безразлично, кого опять нашёл Энеобе. Да хоть дракона с пятью головами и двадцатью ушами! Куда больше беспокоило отсутствие Конрада. — Картошка на участке господина Каннори вызрела! И пшеница! Представляете, на этой планете все культуры растут и созревают в десять раз быстрее! И никакого Явления не случилось! Одно плохо, — Энеобе поник, — Совет Защитников узнал о посевах. Прислали Магов-Биологов, они выкопали все клубни, срезали колосья, запечатали в большущий кристалл и унесли в неизвестном направлении. А госпоже Гион и господину Каннори угрожали наказанием, если те ещё раз посмеют сделать что-либо подобное. Вот, — Энеобе протянул Дакусу небольшой приплюснутый кристалл голубоватого оттенка, — это дневник вызревания семян, который вела Гион. Быстрое тройное прикосновение вызывает старт аудиозаписи. Если честно, я рад, что от этой миссии всё-таки был толк, хотя вызревшие семена ушли в руки жрецов. Дакус машинально взял протянутый прибор. Биолог продолжал вдохновенно тараторить: — Теперь мы знаем, что наши растения способны здесь плодоносить! Когда-нибудь засадим всё нашими деревьями и цветами, превратим Альризу в новый Эдем и будем жить здесь в мире и согласии с итэтэ. Нам — их магия, им — наша еда… Бесплатная! И тут Энеобе заметил, что его неуклюжие попытки шутить не помогли: первый помощник капитана по-прежнему выглядел хмурым. — Вы переживаете за сэра Картрайта? — сочувственно спросил Энеобе, мигом догадавшись, в чём дело. — Если честно, я не знаю, что предпринять, — признался Дакус. — Конрад, назначая меня преемником, был уверен, что я справлюсь, но я совершенно не чувствую себя способным заменить его, — молодой мужчина тяжело вздохнул. — Я трачу время на бесполезные отчёты, когда Конраду наверняка требуется помощь. Возможно, каждая минута моего промедления смерти подобна! Альриза через Гошу передала, что можно застрять где-то внутри храма. А вдруг Конрад там? Вдруг его запечатали заживо, и он не способен выбраться и не в состоянии позвать на помощь?  — Вы обратились к Магам, сэр? — Да. Я говорил с Лидером Вайто, и тот дал понять: наша жизнь им безразлична. Мне кажется, он даже позлорадствовал, узнав о пропаже капитана. Энеобе покачнулся и прислонился спиной к стене. — Что же делать? — растерянно спросил он. — У меня есть идея, — медленно заговорил Дакус, — но потребуется помощь Павла, Гоши и, вероятно, твоя. — Я готов! — оживился Энеобе. — Всё сделаю. — Надо найти редкие кристаллы вроде того, который недавно ты приносил Конраду, а потом связаться с Альризой через Гошу и попытаться обменять эту ценность на жизнь капитана. Другого выхода я не вижу. И сделать это надо как можно скорее. Энеобе согласно кивнул. — Да-да, вы правы! Если хорошо поискать в лесу, наверное, можно снова встретить эрга или другое животное, носящее в своём брюхе кристалл. Давайте, я буду искать, взяв в помощь Анте и Павла. Втроём мы быстрее управимся. А вы уж занимайтесь отчётами и работой над планетарной моделью с сэром Хорхе… Это тоже важно! Вдруг ваша модель что-то новое покажет, и мы сможем предугадывать творящуюся здесь чертовщину или управлять ею? Ну, если вся эта планета, как вы говорите, одна большая программа, то почему нет? — Умение управлять Явлениями стало бы подарком судьбы, — горько усмехнулся Дакус. — Я также хочу попробовать поговорить с Магами насчёт поисков существа с голубым узором, о котором упоминала Альриза. В этом могут помочь лишь жрецы. Гоша, конечно, видит все эти светящиеся нити, но он-то один, а Магов — много, и они способны перемещаться повсюду. Они бы гораздо быстрее справились. Только я не представляю, как убедить их оказать содействие. Однако если бы мы нашли того итэтэ-мутанта, Альриза непременно вернула бы Конрада, а это на данный момент наша главная задача. — Вы очень благородный человек! — неожиданно вырвалось у Энеобе. — Я знавал на Земле многих, кто пальцем бы не шевельнул ради поисков непосредственного начальства, обрадовавшись, что место освободилось, но вы совсем не такой, — и высказав столь странный комплимент, Энеобе вышел, а Дакус некоторое время ошарашенно смотрел ему вслед. *** Не стоило даже и рассчитывать, что Маги или Воины согласятся помогать. Дакуса с его предложениями поиска загадочного существа с голубым узором последовательно высмеяли все — от Главы Авведо до Лидера Хомтиа. — Кажется, вы претендуете на роль местного жреца, а то и Мудреца! — хохотал Вайто. — Лучше всех знаете, что нужно Альризе! А мы сидим, неразумные, ничего не ведающие, глупые… Оказывается, земляне умеют общаться с нашей планетой куда эффективнее! — неприкрыто глумился Вайто. — Послушайте! — взывал к его лучшим чувствам Дакус. — Я не для того всё это сказал, чтобы задеть вашу гордость. Альризе действительно нужна помощь тех, кто умеет глубоко читать узоры! Она просит помочь, а я — лишь её посредник. Если вам дорога ваша планета, сделайте это! Вайто, продолжая смеяться, отключился. Следующей неудачей Дакуса стало обращение к Лидеру Эте. — Голубой узор? Нелепость. Таких не бывает. Придумайте что-то другое, — отмахнулась высокомерная красавица и прервала связь. Лидер Лефус даже не удостоил Дакуса ответом, только скептически хмыкнул и выключил переговорный кристалл. Глава Авведо, напротив, завёл пространную речь, из которой Дакус узнал, почему все его попытки отыскать кого-либо с голубым узором обречены на провал. Раато приводил многочисленные и абсолютно неинтересные Дакусу доказательства того, что энергия, протекающая именно в этих границах спектрального диапазона, не даёт живому существу развиваться, блокирует его способности и в итоге физически загоняет Второе Имя в небытие вскоре после рождения. — Каждый на Альризе знает, что итэтэ с голубыми узорами нежизнеспособны, — наконец, закончил свой поучительный монолог Раато. — Если у вас проблемы с распознаванием оттенков внутренней энергии, обратитесь к Лекарю — к своему, либо к нашему. И если вам снова померещится, будто Альриза говорит с вами, я также советую подкрепить ваш узор лечением, — после чего Глава Авведо сделал то же самое, что и остальные — прервал разговор. Не сдержав гнева, Дакус отшвырнул переговорный кристалл в сторону. Он теперь понял, что от жрецов помощи ждать нечего. Следовательно, придётся рассчитывать лишь на себя и команду. Надо найти не один, а несколько ценных кристаллов. Если не получится вернуть Конрада с первой попытки, следует выторговать у Альризы информацию о том, где сейчас Даэна, отыскать девушку и просить её о помощи! Если она умеет плести энерго-нити, то и узоры прочтёт. Даэна, несомненно, обнаружила бы обладателя голубых линий, а, может, и Конрада сумела бы найти. Только где теперь она сама? Вздохнув, Дакус отправился на корабль, чтобы отослать ежедневный отчёт и заодно дезинформировать Координационный Совет и главного Наблюдателя, сообщив о том, что Конрад якобы работает в полевых условиях, контактируя с местными и пытаясь пробраться внутрь храма. Никакой паники, всё получится! Включив кристалл, отданный ему Энеобе, Дакус под диктовку приятного женского голоса, говорящего на ОСМ, записал всю информацию о всхожести и вызревании семян, добавил в конце отчёта примечание, что картофельные клубни и пшеничные колосья забрали местные жрецы, и нажал «Отправить». Не успел информационный пакет уйти, как на мониторе замигал закрытый синий конверт. Пришло новое сообщение. Мысленно выругавшись, Дакус нервно щёлкнул по конверту, предчувствуя, что сейчас увидит очередное ценное указание о том, какие ещё эксперименты им надо провести, чтобы господин Джамтан наконец почувствовал себя удовлетворённым. Однако, прочитав шапку присланного документа, первый помощник капитана застыл на месте: «Планетарный центр генетических обследований. Господину Дакусу Мэтту». Дакус вздрогнул и начал листать документ: «По результатам обследований, проведённых по Вашему запросу от 29 мая 2164 года, сообщаем, что обнаружено совпадение ДНК с вероятностью девяносто восемь целых и девяносто девять сотых процента, на основании чего восстановлены документы, удалённые из системы общего доступа по просьбе семьи усыновителей в 2139 году», — дальше он не смог спокойно читать. Торопливо закрыл документ и вцепился дрожащими руками в собственные колени. Сейчас Дакус искренне радовался, что находится в кают-компании совершенно один. Да, он сделал этот запрос, покидая Землю, но он не ожидал таких результатов… Когда он был маленьким, то даже не знал о своём усыновлении. А когда случайно выяснил это накануне своего восемнадцатилетия, то столкнулся с глухим молчанием приёмных родителей. Те вели себя, словно партизаны двадцатого века, скрывая его настоящее происхождение и уверяя, будто ничего не знают о его родной семье. Но юноша оказался упорнее, чем полагали они, начав внимательно следить за каждым их шагом, за телефонными разговорами и перепиской. Спустя год он выяснил, подслушав телефонный разговор приёмного отца с неизвестным собеседником о том, что его настоящие родители и дед по материнской линии погибли в результате несчастного случая. Спасатели не успели вытащить их с планеты, которая Объединению Космоцентра долгое время казалась относительно безопасной, а на поверку оказалась тем ещё пеклом. Бабушка Дакуса после смерти мужа и дочери серьёзно заболела и не могла заботиться о семимесячном младенце, потому и отдала его на усыновление. Имён родителей, деда и бабки в том разговоре названо не было, что очень огорчило Дакуса. Он пытался продолжить осторожные расспросы, но приёмный отец всё так же упорно молчал, чем ещё больше рассердил своего воспитанника. Вскоре Дакус оставил свою приёмную семью, переехал в другой город, устроился на работу, поселился в арендованной квартире и стал писать во всевозможные информатории, генетические центры, больницы, пытаясь отыскать любой след своих настоящих родителей. Чувствуя себя обманутым теми, кому все эти годы доверял, он отчаянно желал найти не только информацию о людях, давших ему жизнь, но ещё хотел встретить хоть кого-то родного. Возможно, двоюродных или троюродных братьев и сестёр. Друзья и коллеги беззлобно подшучивали над ним, говоря, что в современном мире без границ, где все давно обменялись генами, и каждый бывший абориген каждому бывшему европейцу, американцу, китайцу и русскому отчасти родной, нет смысла в таком поиске. — Ну, найдёшь ты свою десятую воду на киселе, что дальше? — спрашивали друзья. — Может, они чихать на тебя хотели, а ты тратишь время и деньги, разыскивая их! А, возможно, твои приёмные родители из любви к тебе скрывали какую-нибудь неприятную правду. Вот узнаешь сейчас и начнёшь переживать. Зачем тебе это надо? Ты уже вырос, начни новую жизнь и забудь о прошлом! Но любопытство Дакуса не утихало. Ему казалось, он вот-вот раскроет некую тайну. Он не мог остановиться. За несколько недель до отлёта с экспедицией на Альризу, не добившись результатов в локальных информаториях, он решился обратиться в Планетарный генетический центр, как в последнюю инстанцию. «Если и здесь не повезёт, сдамся и брошу поиски», — решил Дакус про себя. Поговорив с сотрудником центра, он заполнил необходимый бланк и оплатил выставленную сумму. Сотрудники центра обязались найти родственников, восстановить генеалогическое дерево вплоть до четвёртого колена и прислать письменный отчёт в любое место, где бы их клиент на тот момент ни находился. Волей случая спустя очень короткое время Дакус и думать забыл о своём запросе. Знакомство с Конрадом, общение с членами команды заставили его думать уже не о родственниках, а о приключениях, ожидающих в космосе. Но теперь он вспомнил… Дакус продолжал сидеть перед ровно мерцающим монитором и смотреть на невозможные строки: «Отец — Герберт Уайт, 2111–2139гг., воспитанник приюта с 13 января 2114г., о родственниках информация отсутствует. Мать — Катарина Картрайт, 2113–2139гг., в замужестве — Уайт. Катарина Картрайт, родители: Джеймс Картрайт, 2085–2139гг., Мелисса Лэнгтон, в замужестве Картрайт 2090–2142гг. Джеймс Картрайт, родители: Конрад Картрайт 2059г.р., Кайла Анабелла Браун, 2060–2140гг. Мелисса Лэнгтон, родители: Стивен Лэнгтон, 2055–2143гг., Сесилия Уокер, в замужестве Лэнгтон…» Дальше Дакус не читал. Не видел смысла. Его глаза были прикованы к одной-единственной строчке: «Конрад Картрайт 2059г.р.». Года смерти не указано, словно этот человек ещё жив. Значит, действительно жив… Дакус прикрыл глаза, и от этого простого движения влага побежала по щекам, но помощник капитана не мог позволить себе раскисать. Он быстро взял себя в руки, выключил монитор и встал с кресла. — Я верну его. Я сделаю всё, чтобы разыскать его живым и спросить, знал ли он правду обо мне, когда брал в команду! А когда меня отдавали на усыновление — тоже знал?! И если да, то почему не забрал к себе, а позволил отдать в чужую семью? — и, стиснув кулаки, Дакус отправился разыскивать Энеобе и Павла, чтобы спросить об их успехах в поиске кристаллов.