Big Bad Wolf

~ До Кёнсу ~

— Впервые вижу, чтобы тебя кто-то провожал, — вместо приветствия заметила бабушка, стоило мне переступить порог её дома. Я кротко улыбнулся ей и закрыл за собой дверь. В воздухе витал аромат корицы, а бабушка стояла за своим котлом, помешивая некую жидкость синего цвета, в которой плавали разные травы. Я стянул с головы шапку и повесил её на спинку своего любимого стула. — Он из моей школы, — пояснил я, сев напротив неё. — Как дела, бабушка? Она вытянула руку над котлом и, как обычно, стала шептать какие-то непонятные слова. Не то на латинском, не то на греческом — в общем, какой-то старый язык. В ожидании завершения этого обряда я стал изучать взглядом помещение. Бабушкин дом построен в форме цилиндра и состоит из всего одной комнаты. В её центре расположен тот самый котёл, у северной стены находится бабушкина кровать, у южной — кухня, у восточной — кресла и камин, а на западной висят полки. Дощатый пол застелен разноцветными коврами со всевозможными орнаментами, полки пестрят ровными рядами разнообразных цветных пузырьков с неизвестными мне жидкостями и растворами, а на полу и столах можно найти стопки старых и потрёпанных книг с бессчётным количеством страниц. Здесь пыльно, но уютно. Никогда не перестану восхищаться её домом. — Ага! — воскликнула бабушка, и я обернулся в её сторону. Синяя жижа вдруг забурлила, на её поверхности от середины и до краёв разрослась сеть из пузырьков, а само варево медленно перекрасилось в ярко-красный, почти что в цвет крови. — Ого, — в изумлении протянул я, подойдя ближе. — Жуть какая. — Жуть, говоришь? — усмехнулась бабушка, кивнув в сторону котла. — Это от укуса оборотня. Я задумчиво кивнул. — Ну, смотря, успеют ли укусить его самого прежде, чем он сам сумеет обратиться в волка, — широко улыбнулся я и приобнял её за плечи одной рукой. — Как твои дела, бабуль? Ты же, надеюсь, не горбилась над этим зельем весь день? Она рассмеялась и опустила голову мне на плечо. — Всё хорошо, родной мой, — с улыбкой ответила она, свободной ладонью нежно похлопав меня по щеке. — И я не весь день сидела дома. Я выходила в магазин за продуктами. Кивнув, я взял её за руку и повёл к креслам. Тогда она выпустила из пальцев свою деревянную палочку-мешалочку, чтобы последовать за мной. На самом деле она не так уж и слаба, просто мне нравится водить её за руку. Она медленно опустилась на громадную кушетку и укрыла ноги одеялом. — Вернёмся к началу нашего разговора, — вмиг посерьёзнев, произнесла она. — А чай у тебя есть? — выпалил я и побрёл на кухню, чтобы покопаться в буфете. Вытащив оттуда коробок с чайными пакетиками, я стал кипятить воду. Бабушка до сих пор пользуется печью. — Кёнсу… Он опасен. Меня это не испугало. — Знаю, — стоя спиной к ней, ответил я. — Но ты не волнуйся, ба. Нам просто было по пути. Да и, к тому же, мы же учимся в одной школе. — Ну, а что же, по-твоему, он тут делает? — как-то задиристо спросила бабушка и, судя по звукам, взяла одну из книг со стола. Я медленно повернул голову в её сторону и пожал плечами. — Он сказал, мол, охотится. Бабушка удивлённо вскинула брови. — Охотится, — в недоумении повторила она. Я кивнул. — Ну, он сам так выразился, — пояснил я как бы в защиту Чонина. — У него ещё было яблоко в руке. Наверное, фрукты собирал. Качая головой, бабушка откинулась на спинку кресла и открыла книгу. — Охотится, значит… на фрукты. Вздохнув, я подошёл к ней и сел на пол рядом с ней, натягивая лежащее на полу одеяло на себя. Хоть огонь под котлом и отапливает помещение, воздух всё равно какой-то прохладный. Решив перевести тему, я кивком головы указал на котёл. — А зачем это красное зелье-то, ба? — спросил я. — Кого-то оборотни кусают? — Я слыхала новости об одном из учеников с твоей школы, — тихо ответила она, взглянув на меня. — Которого убили в мужской уборной. — Бабуль, вот только не говори, пожалуйста, что это был оборотень, — вздохнул я, подтягивая колени к груди и обнимая их. — Бандиты это. Ханс и сам был одним из них, так что у него наверняка были враги. Они и убили его, а не какой-то там оборотень. — Кёнсу, оборотни существуют, — твёрдо заявила она. — Почему ты не веришь? Они ведь когда-то правили нашей деревней. Я привалился к её ногам и закрыл глаза. — Ба, это же легенды да мифы всякие, — пробормотал я. — Не бывает никаких оборотней. — Здесь я пытался убедить скорее себя, нежели её. Она опустила руку мне на голову, зарывшись пальцами в мои волосы. — Бывают, — возразила она. — Они жестоки, сильны и могучи, а по размерам порой не уступают автомобилям. Они сеют ужас своими острыми, точно ножи, клыками и могут быть воплощением зла, родной. Однако, их красота… Они поистине красивы, даже слишком. — С этими словами она принялась гладить меня по волосам. — Раз так, почему они больше не правят деревней? Что мешает им быть нашими предводителями? Бабушка вздохнула. — Оборотни могут жить вечно, — начала она, — лишь при одном условии. — Каком? — Меня распирало от любопытства. — Если будут питаться человеческой плотью. — Хоть в доме и было достаточно тепло, от этих слов холодок пробежал по моей спине. — Легенды гласят, что оборотни охочи до красивых женщин и мужчин, ибо у них совсем другая кровь. Оборотни верят, что она дарит им силы… и молодость. С широко раскрытыми глазами я уставился на украшенный орнаментами ковёр. — И поэтому жители деревни восстали? — предположил я. — А затем изгнали оборотней со своих земель? Бабушка мягко рассмеялась. — Ты у меня смышлёный мальчик, — сказала она, заставив меня улыбнуться. — Однако, несмотря на свою жестокость, они самые верные и преданные из всех известных мне существ. — То есть? — Любовь оборотня — это та самая «любовь до гроба», — вполголоса пояснила она. — Отмечая свою пару, оборотень создаёт между собой и своей половинкой особые узы, и любовь их длится вечно. Действительно вечно, ведь им подвластно бессмертие. Романтично, не правда ли? В ответ я расплылся в широкой улыбке. — А как это — отмечать? Я почувствовал, как бабушка пожала плечами. — Никто не знает наверняка, — пробормотала она. — Но книги гласят, мол, когда оборотень впервые видит свою пару, его окутывает некое чувство, понятное лишь ему одному. Это как… словно ты идёшь ко дну, но при этом можешь дышать, а в сердце что-то щемит. И такое ощущение, будто… будто… — Будто падаешь в пропасть? — вскинул брови я. — Да. Будто падаешь в пропасть, — со вздохом согласилась бабушка. — А узы — это как невидимая связь между двумя сердцами. — И правда, — с кроткой полуулыбкой пробормотал я, — очень романтично. — Однако такое возможно лишь между двумя оборотнями. — Голос бабушки вдруг напрягся, точно натянутая струна. — Если же оборотень полюбит другое существо, то и отмечать его придётся по-другому. — Другое существо? Вроде… человека? Бабушка вздрогнула. — Д-да… — шёпотом ответила она, и взгляд её стал пустым, совсем как матушкин. Она выглядела так, будто видела перед собой диафильм из собственных воспоминаний. В попытке утешить её я ухватился за её колени. — Ба… — Ночью они оставляют окровавленный зуб на кровати своей возлюбленной, — едва слышно шептала она. — Это предложение. И если ты, проснувшись утром и найдя его у себя в постели, повесишь его себе на шею как кулон… это будет значить «да». В моей памяти всплыло изображение матушкиного ожерелья. — Ба… Матушка носит волчий клык… То есть, это… Но она всё так же всматривалась в никуда. — Покуда ты носишь такой кулон, ты неприкосновенен для других оборотней. Это твой оберег. Он создаёт особую ауру над тобой. Пугающую, отталкивающую… Но только до тех пор, пока тот оборотень, что попросил твоей руки, жив. А после ты вновь уязвим. Я сжал её колено, и бабушка, спустившись с небес на землю, моргнула и опустила взгляд на меня. Её глаза, как мне показалось, были влажными от слёз. — Бабуль… — нежно позвал её я. — Всё хорошо? Ты просто начиталась всяких книжек про оборотней, — с улыбкой сказал я, и она улыбнулась мне в ответ. Она протянула руку к моему лицу и стала поглаживать мою щеку загрубевшими пальцами. — А иначе тебя бы не было здесь сейчас, — прошептала она. — И я безмерно благодарна судьбе за то, что это случилось, родной. С натянутой улыбкой я накрыл покоящуюся на моей щеке бабушкину ладонь своей ладонью. Понятия не имею, о чём она. — Ба, у матушки на шее висит волчий клык… — напомнил я. Убрав руку с моего лица, она вдруг вновь погрузилась в чтение. — Т-твой отец был охотником. Он нашёл этот клык на охоте. Я кивнул. — И матушка мне так говорит, — с этими словами я широко улыбнулся. — Но, бабуль, ты же говорила, что мой отец не приходился тебе родным сыном, что ты нашла его у себя на крыльце однажды ночью. — Она ответила мне кивком головы, а я сильней прижался к ней, улыбаясь. — Как думаешь, вдруг он был оборотнем? Бабушка резко вздрогнула и как-то слишком громко захлопнула книгу, отчего я испуганно ахнул. — Нет, — твёрдо произнесла она. — Твой отец был самым обыкновенным человеком, Кёнсу. Прошу тебя, не говори так. — П-прости, ба… — выдохнул я, вновь хватаясь за её колено. — Прости, прости меня, пожалуйста… Она наконец выдохнула и протянула руку к моему лицу. — Прошу тебя, Кёнсу, даже не думай о том, что ты не такой, как все, — прошептала она, глядя мне в глаза. — Поверь мне, ты самый обыкновенный мальчик, и ничто не отличает тебя от других. Я кивнул, скользнув щекой по её ладони. — Понимаю, ба, — шёпотом ответил ей я, — понимаю. Бабушка очень обрадовалась фруктам, что я принёс ей, а при виде букета она и вовсе пришла в восторг, ведь цветы были невероятно красивыми. Я не стал говорить ей, что это Чонин показал мне, где растут эти цветы. Убрав фрукты в буфет, бабушка решила сделать перестановку во всём доме, и, пока она была занята, я заметил толстенную книгу в чёрном переплёте с золочёной надписью «Оборотни». — Бабуль, можно я возьму у тебя книгу? — спросил я, взяв ту самую книгу и держа её перед собой, чтобы бабушке было видно. — Бери, что хочешь, родной, — даже не глядя, кивнула она и поставила коробку с мукой обратно в шкаф. Я лишь пожал плечами и положил книгу себе в корзинку. Как бы много книг об оборотнях я ни читал, мне всё время кажется, что мои знания о них — лишь капля в океане. Не знаю, мне просто интересно всё, что связано с ними. Да и кто из нас не интересуется вещами, которых мы никогда не видели вживую? Может, оборотни и впрямь существуют? Может, они крадутся в тени где-то за нашими спинами? Кто стоит за убийством Ханса? Или же… что стоит? Я хочу, безумно хочу узнать правду. Однако, должен признать, я боюсь ответов.