Big Bad Wolf

~ До Кёнсу ~

То, как Чонин утратил человеческое обличье, ярким пятном отпечаталось у меня в памяти. Остальное я помню, как в тумане. Он безжалостно набрасывался на моих обидчиков, срывал их головы с плеч одними зубами, а затем остервенело вгрызался в обезглавленные тела и выбрасывал их куда-то глубоко во мрак. Он злобно рычал, и в какой-то момент кто-то вдруг зарычал ему в ответ. Их было несколько, и все они находились где-то поблизости. Я закрыл глаза и попытался выровнять дыхание. В груди невыносимая тяжесть, и каждый вдох отдаётся колющей болью во всём теле. Когда же я попробовал подняться, выяснилось, что я не могу пошевелить правой ногой. Здорово, лучше просто не придумаешь. Я пробежался взглядом по поляне и вдруг понял, что вокруг ни души, а ночная мелодия в исполнении сверчков и птиц возобновилась. Где же Ким Чонин? Я лёг обратно, прислонившись спиной к дереву, и сосредоточился на собственном дыхании. Потом зачем-то лизнул окровавленную губу, и меня передёрнуло от металлического привкуса на языке. Боль просто адская, и её так много, что я даже не могу понять, откуда она исходит. Меня как будто выпотрошили. Я чувствую себя на волоске от смерти. Внезапно невдалеке от меня вырос тёмный силуэт, и его обладатель двинулся в мою сторону. Я сощурился, пытаясь разглядеть хоть что-то в поблёкшем свете луны, но с тем, как у меня всё плывёт перед глазами, сделать это практически невозможно. Тогда, будучи напуганным, я не придумал ничего лучше, кроме как вжаться и без того ноющей спиной в дерево. — Н-не надо… — просипел я, когда тот человек подошёл достаточно близко, а затем зажмурился в ожидании очередной порции боли. Однако вместо неё я получил нежное прикосновение чужой ладони к своей щеке, и этот жест заставил меня захлебнуться воздухом. Открыть глаза я не решался: мало ли, что я там увижу. Тёплые пальцы осторожно гладили меня по влажной от слёз щеке, а у меня от нехватки кислорода участилось дыхание, и пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Теперь ты в безопасности, — тихо произнёс он своим бархатным голосом. Это звучало так мягко, словно со мной говорил сам ветер. И ведь это тот самый голос. Голос, который я услышал в день смерти Ханса. Глаза я так и не открыл. — Это т-ты, — всхлипнул я. — Т-ты убил его. Ещё сильнее сжав руки в кулаки, я дал волю слезам. Ким же молча стирал их с моих щёк своими безбожно тёплыми пальцами, и я невольно подался навстречу его руке. — Кёнсу… — шепнул он. Практически на автомате распахнув глаза, я увидел перед собой две золотистые радужки. Чонин, нахмурившись, смотрел на меня в упор, но при том так осторожно, будто боялся спугнуть, а в глазах его читалась такая тревога, что мне даже стало не по себе. Я стал пятиться назад, пытаясь слиться с этим злосчастным деревом. — П-прошу, н-не убив-вай меня… — сквозь слёзы взмолился я, глядя ему в глаза. — Я н-ничего не дел-лал… Я заплакал пуще прежнего, а Чонин всё так же сидел и вытирал мне слёзы, попутно стирая кровь с уголков моих губ. — Скажи, где болит, — тихо попросил он, после чего принялся осматривать меня с ног до головы. Аккуратно придерживая моё лицо одной рукой, второй он коснулся моей шеи. Его прикосновения такие нежные, что я опять-таки прильнул к его ладони, которой он гладил мою щёку. Сглотнув, я помотал головой. — Т-ты… — Я крепко зажмурился. — Я видел, как ты… Перед глазами пронеслось воспоминание, где Чонин обращается в огромного волка, и меня бросило в дрожь. Сам он почувствовал это и стал гладить меня по руке, чтобы успокоить. — Кёнсу… — уже строже позвал он. — Скажи, где болит, чтобы я правильно взял тебя на руки. Он надеялся на хоть какую-то реакцию, а я смотрел на него всё так же напуганно и недоверчиво. Вздохнув, он обхватил моё лицо обеими руками и осторожно посмотрел мне прямо в глаза. У меня аж сбилось дыхание. — Послушай, — тихо произнёс он. — Понимаю, у тебя сейчас уйма вопросов ко мне, но, пожалуйста… пожалуйста, доверься мне. Я не обижу тебя и никогда бы не обидел. Ты только скажи, Кёнсу… — Взгляд Чонина смягчился, выдав все его эмоции с потрохами. Он весь на нервах. — Прошу, скажи мне… — Везде, — рвано выдохнув, прохрипел я. Чонин на секунду выпучил глаза. — В груди сильная тяжесть, а вот левая нога, по-моему, в порядке. Я осмотрел самого себя и обнаружил, что я весь в смрадной каше из грязи и моей собственной крови. Я попробовал поднять ногу. Больно, но терпимо. Идти, наверное, смогу. Наверное. — Я понесу тебя. — Чонин потянулся к моим ногам и слегка растерялся, когда я запротестовал. Я облизнул нижнюю губу. Опять она кровоточит. — Да н-не стоит, я и сам могу, — прошептал я в ответ. Я потянулся было к ближайшей ветке, чтобы ухватиться за неё и поднять свою тушку с земли, как Чонин перехватил мою руку и закинул её себе на шею. Затем он скользнул одной рукой мне под колени, второй — под спину, а потом, ухватив меня покрепче, поднял на руки. Причём даже не напрягся, будто я пушинка какая-нибудь. Из горла у меня вырвался короткий вскрик, но я, насупившись и обиженно покосившись на Чонина, всё же позволил ему нести себя. Да и куда мне деваться? У меня не то, что на сопротивление, у меня ни на что сил нет. На мгновение я даже забыл, что этот парень на самом деле оборотень. Тот факт, что он наполовину волк, наполовину человек, который питается такими же людьми и может разорвать меня в клочья в любую секунду, совершенно вылетел у меня из головы, а ведь в таких ситуациях полагается дрожать от страха, вырываться и звать на помощь. Но что происходит? Мне совсем не страшно. Это волнение, мандраж, да что угодно, но никак не страх. — Я знал, что ты другой, — пробормотал я, чувствуя, как веки наливаются свинцом. Чонин шагает по узкой тропинке, спрятанной за густыми кустарниками. На улице темно так, что хоть глаз выколи, но он, похоже, неплохо видит в темноте, раз так уверенно идёт вперёд. — В самом деле? — улыбнулся Чонин. Я помотал головой, отчего она тут же закружилась, и мне пришлось прижаться лбом к плечу Чонина. — Ну, у меня было такое ощущение… — Я закрыл глаза. — Но я до последнего убеждал самого себя, что ты такой же, как все. Я хотел в это верить. Ким как-то понуро вздохнул, а затем оставил невесомый поцелуй у меня на лбу. — Ты только не убегай от меня, пожалуйста, — прошептал он, и в этом шёпоте звучали нотки опасения. — Не поворачивайся ко мне спиной, Кёнсу. Я этого не переживу. Я попытался натянуть улыбку, но даже это оказалось болезненно. — Ты спас мне жизнь, — глухо отозвался я и, показав ему два пальца, добавил: — Целых два раза. Тогда он прижал меня к себе ещё крепче, давая понять, что я за ним, как за каменной стеной. — Неприятности так и липнут к тебе, однако. — Его усталый выдох запутался у меня в волосах. — Мне приходится каждый день ходить за тобой по пятам и следить, как бы с тобой не приключилась беда. Его слова повергли меня в шок, и я, выпучив глаза и дёрнувшись вверх, поднял на него вопросительный взгляд. В такой темноте мне удалось разглядеть лишь смутные контуры его лица, но я на все сто процентов уверен, что у него на губах играет улыбка. Наши лица оказались слишком близко друг к другу, так что я опустился обратно и отвернулся. — То есть, ты… — Всё это время, — опередив мой вопрос, прошептал он в ответ. Я покачал головой в неверии, и в этот момент она снова закружилась. Пришлось опять уткнуться лбом в его плечо. Это был он. Всё это время это был он. — Я, наверное, сплю… — выдал я наконец. Я крепко зажмурился и попытался представить, будто бы я лежу, свернувшись калачиком, в своей кроватке около тёплого камина. Вдох-выдох. Мне нужно успокоиться. Ведь тепло исходит от совершенно другого источника и по совершенно другой причине. Чонин вздохнул. — Я переживаю, как бы ты не счёл себя за шизика, — едва слышно признался он. — Но ты в порядке, Кёнсу. Я вновь сомкнул веки. — У меня есть вопросы, — прошептал я. — Много вопросов. — Знаю. — Я почувствовал, как он кивнул головой. — Но пока отдохни. Мы поговорим с тобой завтра, когда твои раны затянутся, и ты наберёшься сил. Я хотел было возразить, но моё тело совсем обмякло, а сон тем временем медленно, но верно обволакивал меня и утягивал за собой. Я зевнул, и тогда острая боль прочертила мою челюсть, заставив меня вздрогнуть и прижаться к Чонину ещё сильнее. Он чмокнул меня в макушку и тихо прошептал: — Поспи. Я кивнул, но один вопрос так и вертелся на языке, создавая назойливое прескевю и просясь на волю. В горле у меня пересохло, и даже глотать больно. — Почему? — прохрипел я. — Почему ты это сделал? Чонин на секунду замер. — Сделал что? — Всё. — Я уже почти заснул. Он сделал глубокий вдох. — До Кёнсу… — начал он. — До тебя всегда так долго доходит? Я отрицательно помотал головой, позволяя векам сомкнуться окончательно. — Так… почему? — выдохнул я. Ким в очередной раз вздохнул и крепче стиснул меня в объятиях. — Люблю я тебя. Люблю, вот почему. На моих губах расцвела лёгкая улыбка, и в следующую секунду я наконец провалился в сон.