Новелла о копенгагенском побоище

      Ближе к вечеру Кронберг остановился в разрушенном квартале датской столицы. Подобной картины всеобщего запустения ему не доводилось видеть раньше. В потёмках среди развалин шокированный увиденным капитан заблудился, все попытки выбраться из городской пустыни приводили с одной опустошённой улицы на другую, где его встречали лишь брошенные жильцами руины. Офицер погрузился в атмосферу полного одиночества, которое его начало пугать, будто ему довелось стать свидетелем конца света.       Начало второго обстрела Копенгагена Харольд застал не в цитадели, а на самой обычной улочке. Со всех сторон послышался орудийный гром, вслед за ним начали рваться снаряды совсем недалеко от капитана. Вибрации, исходившие от взрывов, сотрясали Кронберга, ему пришлось здорово постараться, чтобы устоять на ногах. Показывать своё пренебрежение к смерти здесь было некому, по этой причине офицер решил заняться поиском укрытия, стараясь не приближаться к зданиям, которые одно за другим загорались. Продвижению, как назло, препятствовали завалы на дорогах.       Страх смерти оказался не так силён: капитан сохранил трезвый рассудок и прекрасно понимал, что сейчас ему необходимо выжить в огненной пучине рукотворного ада любой ценой. Погибни он сейчас, то отечеству лучше бы не стало, смерть Харольда Ларса Кронберга оказалась бы лишена всякого смысла. Стране он мог принести пользу только на поле боя, оставшись сейчас в живых.       Капитан выбежал из зоны обстрела, после чего заметил, у него сильно зазвенело в ушах. Среди гула пушечных выстрелов и грохота взрывов он услышал странный свистевший звук в небе. С севера летело нечто необычное, оставляя за собой хорошо заметный в ночном небе дымный след — британцы при бомбардировке Копенгагена помимо обычных ядер применили ракеты, новейшее оружие, доселе о коем никто раньше не слышал. На глазах Кронберга реактивный снаряд, пробивший навылет несколько стен, попал в двухэтажный дом. Мощный взрыв осветил округу настолько сильно, что Харольд прикрыл глаза руками.       Пожары распространялись по улицам с рекордной скоростью, охватывая всё большую площадь. В этот вечер, когда ещё при свете город погрузился во тьму пожарищ, вражеские артиллеристы охватили районы, смежные с крепостным валом, где прятались беженцы. Харольд не нашёл лучшего варианта кроме, как не покидать разрушенные разрушенные при вчерашнем обстреле кварталы, так как туда британцы не стреляли.       Отсиживаться в развалинах ему предстояло до той поры, когда наступит очередной перерыв, то есть ночевать капитан должен был на улице. Только утром появилась бы возможность добраться до цитадели безопасным путём. В чём-то Харольд ощутил отвращение к самому себе: «Я,как подлый трус, прячусь в такой ужасный момент разрушения столицы моей Родины!» Крыса, бегущая с корабля, но не офицер ты, понял?». С другой стороны, попытка пробиться к форту сейчас обернулась бы никому не нужной гибелью Кронберга.       На дороге Харольд заметил повозку, освещённую далёким пламенем, благодаря которому он установил, что приехали пожарные. Офицером овладел уже не в первый раз неведомы порыв, не давший ему спокойно переждать бомбардировку в укромном месте. Логика капитана оказалась проста: «Раз я не могу биться с врагом, то мне необходимо хоть как-то принести пользу людям!» Окрылённый благим чувством Кронберг побежал к карете пожарных, криком прося их остановиться.       — Чего угодно?! Мы при исполнении! — ответил капитану усатый брандмейстер в шлеме с гребнем.       — Вам помощь нужна? Я готов помочь, только возьмите меня с собой! Не могу оставаться в стороне, когда такое творится! — своей просьбой Кронберг вызвал лишь недоумение.       — Запрыгивайте! Рабочие руки лишними не бывают, — ответ главного пожарного заставил Кронберга радостно ликовать, словно ему, маленькому мальчику, дали вкусную конфетку.       Харольд пристроился, взявшись за поручень, к ехавшим по бокам ёмкостей для воды пожарным. Они проехали немного, а далее принялись тушить горевший дом в пустовавшем квартале, который сегодня подвергся обстрелу. Отточенные действия городских служащих позволили быстро потушить здание. Кронбергу пока ничего не поручили, но вскоре ему сказали расчистить вместе с остальными препятствовавший движению кареты завал обломков, чему он обрадовался, ведь всё-таки про него вспомнили! Здесь впервые за последний месяц Харольд поработал руками, а не головой.       Улицы наполнились неповторимым ароматом гари и покрылись облаками дыма. Карета неслась по ним быстро, пожарные спешили добраться до крупного пожара в особняке на окраине. Без поддержки местного населения борцам с огнём пришлось действовать полностью самостоятельно, что негативно отразилось на их работе: некому было поднять тревогу при возгорании с целью оповещения или помочь водой. Ну хотя бы открыть ворота, как сейчас, когда пожарной команде они преградили путь к горевшему особняку. Отправили расчищать дорогу Кронберга, который вовремя справился с поручением. Его промедление могло стоить дорого — ещё минут пять, и пламя бы полностью поглотило чьё-то поместье, однако прибывшие на место пожарные с большим трудом смогли не дать особняку сгореть дотла.       Кронберг же задумался о том, как легко всё разрушить и трудно спасти. Карета приехала на улицу, густо населённую за счёт беженцев, где целую семью огонь замуровал в своём царстве. Тут-то бесстрашный офицер и проявил себя по-настоящему. Большинство пожарных принялось тушить пламя снаружи, однако кто-то ещё должен был войти внутрь, погасить бушевавшую там стихию, не дав ей за секунды превратить несчастных людей в обугленные скелеты. Харольд, услышавший крики о помощи, испытал подлинный ужас от одной лишь мысли о гибели семейства и бросился за топором для очистки пути от препятствий, после чего ринулся на помощь.       — Кто-нибудь, помогите ему! Сам он не справится! — брандмейстер не стал останавливать Кронберга. Вместо этого он отправил одного из своих людей помочь капитану.       — Вот это уж действительно настоящий офицер! — послышался женский голос из толпы.       Закрытую на замок дверь Харольд лихо разрубил топором, орудуя им так, будто его напоили зельем берсерка. Дальнейшие действия он совершал машинально, без раздумий. На шедшего рядом с ним пожарного капитан произвёл вид одержимого. Впрочем, Харольдом сейчас и вправду двигала самая сильная одержимость спасением людей и желанием принести хоть какую-то пользу, загладив свою вину перед народом.       На лестнице отважную двоицу остановило пламя, который пожарный поливал из ведра, а Кронберг чисто инстинктивно снял с вешалки толстый кафтан и накрыл им огонь, проявив самодеятельность. Движение возобновилось. на втором этаже Харольд разломал топором ещё одну дверь. «Кто только додумался закрыть почти весь дом?» — невольно пролетело в его голове. Скорее всего, жители стремились такими мерами хоть как-то защититься от поражающего действия снарядов. Но вот как быть с огнём, что перекинулся с соседнего здания, они не подумали. Всем телом Харольд ощутил сильный жар, думая, что кто-то решил сварить их, словно рыбу на суп.       Семью огонь зажал в маленькой комнатушке без окон, пламя как раз бушевало в дверном проёме, спешно поглощая ветхие стены. Если бы обитатели дома не сгорели бы в случае промедления пожарных, то их бы настигла смерть от удушья, так как тяжёлое облако дыма с каждой минутой становилось всё смертоноснее и смертоноснее. К счастью, Кронберг с новым товарищем подоспели вовремя и потушили огонь в дверном проёме, дав возможность мужчине с тёмными усами, его рыжей жене и двум дочерям спастись.       — Выходите! Следуйте за нами! — капитан заговорил с ними. — Мы выведем вас отсюда!       — Наш дом! Вы его вот так просто бросить решили? — ответ женщины немного смутил Харольда.       — Дорогая, сейчас не время для ссор. Ведите нас! — глава семейства, в отличие от жены не стал говорить лишнего, а добросовестно подчинился офицеру.       Ведро пожарного опустело, из-за чего группе людей пришлось ускориться, дабы успеть вовремя покинуть сгоравший дом, пока крыша не обвалилась. Кронбергу удалось вывести семейство на улицу, где, прилагая большие усилия, с огнём, который поглотил уже пять домов, боролась пожарная команда. Погорельцы поблагодарили своих спасителей.       Ночь для капитана выдалась, наверное, самая тяжёлая в жизни: он изъездил в карете пожарной службы почти весь город. Несколько раз нужда заставляла их вернуться в часть для пополнения истощившихся ёмкостей для воды, затем последовала очередная поездка в огненное королевство через завалы и воронки от разрыва пламенного гостинца от лица британского народа на дорогах. Англичане этой ночью обстреливали Копенгаген не так интенсивно, как вчера, однако ущерб городу был нанесён намного больший из-за разобщённых действий пожарных, которым городской хаос сковал руки. Без поддержки населения столицы борцы с огнём действовали намного хуже.       Ближе к утру Харольд получил ожог, схватившись ладонью за горелую балку, что лежала на дороге, при очередной расчистке завала. Она оказалась настолько горячей, что ладонь Кронберга сильно покраснела. Раздался крик офицера, больше сравнимый с рычанием раненого тигра.       — Вы бы хоть посмотрели за что берётесь! — брандмейстер дал офицеру рукавицы. — Я думал, военные — люди осмотрительные.       — Думать некогда было. Я старательно исполнял ваше поручение, — ответил капитан.       Дальше Харольд поехал, держась только одной рукой. В восемь утра артиллерийский и ракетный огонь противника прекратился, но у пожарных работы не убавилось: горел королевский склад сена. За эту ночь по Копенгагену было выпущено всего две тысячи снарядов, зато моральная стойкость датчан подорвалась намного сильнее, чем вчера. Кронберг в десять утра приехал в часть к пожарным, где он ненадолго прилёг на кушетку, а потом уснул надолго.       — Знатно вы поспали, господин офицер. Будить даже жалко стало. Как-никак, помощь ваша нам пригодилась, — сказал брандмейстер Харольду за полдником в столовой.       — Виноват, нам, офицерам, спать где попало запрещено, — ответил, испытывая чувство лёгкого стыда за себя, капитан. — Сколько с меня за антрекот?       — Нисколько. Подарок вам за безвозмездную помощь пожарной службе. наверное, вы хотите вернуться в цитадель до того, как пушки опять начнут стрелять?       — Господи, неужели британцы и сегодня дадут нам жару?! Сколько можно уже! — воскликнул поднявший руки в сторону неба Кронберг.       — На приступ они не пошли, мы не сдались. Следовательно, у нас этой ночью будет работа, — сказал с какой-то гнусавой ноткой брандмейстер. — Я бы посоветовал вам уходить отсюда побыстрее. Обстрел наверняка начнётся ближе к вечеру.       — Не пойду я туда, — решительно заявил Кронберг. — Не могу спокойно сидеть, когда мирные жители гибнут под огнём из-за бездействия армии. Побуду в роли пожарного, на довольствие можете меня не ставить.       — Как пожелаете. Почему только столица в блокаде, если в нашей армии служат такие доблестные офицеры? Я думал, что вы вчера в том горящем доме погибните, к великой радости, ошибся. Как вас звать?       — Харольд Ларс Кронберг, капитан пехоты.       В семь часов вечера началась «самая ужасная ночь в истории Копенгагена»: британцы били с такой силой, как будто решили превзойти самих себя, выпустив за двенадцать часов больше снарядов, чем за два предыдущих дня. Харольд, сменивший офицерский мундир на комбинезон пожарного с рукавицами и шлемом, направился вместе с командой храбрых борцов с огнём тушить адское пламя, которое сегодня охватило почти весь город. Рука к вечеру зажила, так что теперь офицер мог спокойно приносить общественное благо без ограничений.       Даже приложив огромное число стараний, пожарные не смогли спасти колокольню кафедрального Собора Святой девы Марии. Кронберг увидел воистину ужасающее зрелище подлинного святотатства. Офицер не мог даже подобрать слов, чтобы описать увиденное. «Я увидел, как башня провалилась внутрь собственных стен и оттуда, как из огромного дымохода, нет, как вулкана, возник фонтан огня, сине-зеленого от меди. Я никогда не забуду этого вида», — такое описание дал гибели собора будущий археолог и основатель Национального музея Дании Христиан Юргенсен Томсен, бывший в 1807 году девятнадцатилетним юношей. Капитан, потеряв дар речи, безропотно смотрел на то, как башня громадной колокольни рухнула и вырвался зелёный столб огня.       В чёрном ночном небе в разные стороны летели оставлявшие за собой светившийся след ракеты, что рушили один дом за другим. Их летело так много, что Харольду увиденное напомнило фейерверк. Свист ракет, вой снарядов, грохот взрывов — всё смешалось в какой-то мерзкий аккомпанемент войны.       Сгорело здание Копенгагенского университета со студенческим общежитием, чью гибель наблюдал Кронберг, пытаясь неудачно вместе со всеми потушить пламя на окружавших Храм Святой троицы здания. Совместными действиями пожарные с подоспевшими солдатами гарнизона остановили огонь, защитив библиотечный фонд высшего учебного заведения, что находился в храме. При продолжении исполнения обязанностей Харольд осознал тщетность своих усилий по спасению города, британцы крушили всё без разбора и ничем их нельзя было остановить. На одной из улиц снаряд разорвался позади капитана. Он ощутил дикую боль в спине с сильным жаром — накалившиеся осколки впились в него, повалив его с ног.