Дурная кровь

Свита Вольтури снова собралась в тронном зале, где уже от недавнего пиршества не осталось и следа. Все с нетерпением ждали речи Аро Вольтури. Он сидел в центре, все взгляды были обращены на него. — Уверен, вы догадываетесь, почему я решил сегодня собрать совет, — начал говорить Аро. — Впервые в нашей истории человеку неизвестным нам образом удалось нанести урон бессмертному. То, что произошло сегодня во время трапезы с Алеком, вызовет широкий резонанс во всем мире. — Мы чуть не потеряли столь ценного гвардейца. Нужно было убить её сразу, — холодно изрёк Кайус. Аро никак не отреагировал на его высказывание, а только приземлил руку на подлокотник. Его взгляд был устремлён к мраморному полу, в котором виднелись тонкие трещины. — Но он выжил. Алек, — взгляд Аро переметнулся на него, из-за чего тот непроизвольно выпрямился, готовый выслушать владыку, — что ты почувствовал, когда кровь начала действовать? Все с особой внимательностью глядели на Алека: конечно же, было любопытно узнать детали из первых уст. — На вкус она ничем не отличалась от обычной, — начал он, — только через несколько секунд я ощутил, как дыхание сдавило, перед глазами потемнело, а тело накрыло болью, чем-то напомнившей судороги. А после — темнота. Прозвучали тихие возгласы, кто-то замотал головой — на лицо симптомы, сопровождавшие состояние смертных во время болезней или других недугов. — Понятно, — слегка удовлетворённо ответил Аро, сомкнув пальцы между собой. — Есть ли что-то интересное, что ты уловил в её думах? — спросил Кайус. Интересное? Их вряд ли интересовало конкретно прошлое Эстелы, но оно было нетипичным для среднестатистического посетителя Палаццо деи Приори. Девушка на грани смерти — уже что-то необычное. — Ничего такого, что навлекло бы на сомнения. Бедняжка решила исполнить свою последнюю волю, прежде чем болезнь отобрала бы у неё жизнь. Разве что не все воспоминания мне удалось прочесть. Стало быть, действие лекарств? — задумчиво спросил он будто у самого себя. — Откуда она? — басовый баритон заполнил зал. Маркус на таких заседаниях, в отличие от своих братьев, обычно оставался практически безразличным к поднимавшимся проблемам и вопросам. Однако сегодня даже у него смертная вызвала интерес. Аро внутренне улыбнулся. — Из Восточной Европы. — Там ведь живут наши враги, — очередное возражение Кайуса прозвучало лязгом металла. Аро выдохнул. Хоть он и лояльно, даже с почтением относился к жёсткому характеру брата, потому что благодаря таким людям было возможно удержать и укрепить власть, его излишний скептицизм заставлял медленно терять терпение. — Владимир и Стефан ещё недостаточно могущественны, чтобы идти против нас, — спокойно пояснил он. — Братья мои, нам нужно заботиться о будущем. Сегодня или завтра к нам снова пожалуют такие, как она, тем самым истребив род бессмертных, — Аро говорил так громко, что его голос эхом отражался в зале. Он звучал загадочно и устрашающе. — Мы больше тысячелетия питаемся кровью, и никогда в помине не было, чтобы бессмертный пострадал от человека! Не думаю, что за такой огромный промежуток времени нашими жертвами были только здоровые люди, — убедительно заключил он. — Господин, с чего бы нам следовало начать? — раздался голос Алека. Кажется, он был до сих пор напуган и находился в состоянии шока, однако он держался молодцом и уже готов был предпринимать шаги, лишь бы в будущем не наткнуться на брак. — Для начала надо бы убедиться, действительно ли это белокровие. Джия организует встречу с доктором. Я же лично проведу беседу с девушкой — странно, что некоторые фрагменты из её прошлого мне не удалось увидеть. Словно некая пелена их покрыла. — Кто-то специально её нам подсунул на обед, — процедила ворчливо Джейн. И она была права. Назвать такое случайностью казалось невозможным. Но крылось ли дело только в опасности смертной? — Мы найдём того, кто это сделал, Джейн, — обещание Аро прозвучало убедительно. — Однако, мои дорогие, у нас есть и другие враги, — тактично перевёл он тему. Присутствующие настороженно приняли эту новость: долгое время они жили в покое и вершили правосудие, но и сегодня оппоненты власти продолжали заявлять о себе. — Как вы знаете, Феликс и Деметрий находились в Соединённых Штатах на задании. Они сообщили, что нашли вампира, который вёл себя несвойственно перед обычными людьми, — Аро выдержал паузу, — кажется, он пытался их ложным путём обратить. Завтра они должны вернуться сюда с ним. Все начали приглушённо шептаться, предполагая, кто бы это мог быть. Что бы то ни было, теперь этот вампир имел серьёзные проблемы с законодательством. Вскоре его приведут сюда на допрос, а затем Вольтури расправятся с отступившим достойным образом. Такими известиями собрание было окончено. Когда зал опустел, Аро, не меняя положения, предался раздумьям. Ничто не отвлекало его от вертевшихся в голове мыслей: ни приглушенные звуки, ни взволнованные разговоры других вампиров за стенами. Казалось, уже ничто за эту вечность не могло его удивить. Но сегодняшний день убедил в обратном. Кто она? Смертная, которую скоро настигнет свой час? Сошедшая с мрачных полотен Средневековья, в глазах которой читалась боль? Или чья-то злая месть бессмертным, созданная, чтобы вселить в их душах страх? Аро закрыл глаза. В её мыслях читалось много отчаяния, тревоги и никакой надежды. Размышления о будущем вызывали у неё тоску, потому что никто не гарантировал, что она оправится. Однако для Вольтури Эстела по-прежнему оставалась загадкой. Почему её кровь наносила вред вампирам? Никакое воспоминание не подтверждало то, что у неё были предпосылки к потенциальным способностям. Возможно, причина крылась в белокровии, что было маловероятно, так как это нередкая болезнь. Кажется, эта девочка полусирота, хотя отношения с отсутствовавшим отцом кричали о том, что она полностью осиротела. В памяти не сохранилось никаких обрывков, связанных с матерью. Судя по едва сохранившимся воспоминаниям и почти развеянному образу молодой женщины, она пропала, когда девочке было три года. Вольтури медленно встал с трона и покинул зал. В его горле заскрежетало то ли от накатившегося снова голода, то ли от смятения. Он будто передвигался на лету. Аро открыл дверь комнаты и обнаружил Эстелу, которая стояла у окна, вцепившись в решетку. Всё ещё пыталась предпринять безуспешные попытки выбраться отсюда. Её сердце заклокотало. Она резко обернулась и застыла. В кромешной тьме Эстела не могла разглядеть гостя, поэтому руками нащупала лампу, стоявшую подле неё. Слабый свет коснулся мужчины, очертив его белый овал лица со сверкавшими, как раскалённый уголь, глазами. Бледная, как у покойников белая кожа. Хотя вампиры никогда и не ассоциировались с чем-то живым. Впрочем, та, к кому пришёл Аро, думала, что тоже давно считала себя мёртвой. Эстела, сама того не заметив, присела. Она не знала, чего можно ожидать от вампира на этот раз, но сделать что-то не так было страшно, да и колени задрожали от сильной тревоги. Аро последовал её примеру и тоже уселся в одно из кресел, положив ногу на ногу. Накинув на себя свой типичный образ, он заговорил: — Ты сегодня была на высоте. При твоей сущности это невозможно, — начал он разговор. Контраст от того, как он несколькими часами ранее лишил жизни людей в тронном зале, до того, каким вежливым тоном он к ней обратился, привёл в замешательство. Инстинкт отодвинул все размышления о нём в положительном ключе на второй план и заставил её перейти к животрепещущей проблеме: — Я ничего не знаю. Отпустите меня, — ответила Эстела дрожащим голосом. Вольтури блеснул глазами, в которых читалась насмешка, — она осознала, что это прозвучало жалко. — Это невозможно. Уж слишком много внимания ты сегодня привлекла, — отклонил он ожидаемую мольбу. — В этом месте никто не желает оставлять тебя в живых, поэтому в твоих интересах выполнять всё, что я потребую. Эстела замерла. Она поражённо слушала таинственного мужчину, говорившего с ней с аристократической учтивостью, но с толикой жестокости. Требования? Что ему нужно было от неё? Она ведь не сгодилась на обычное употребление. Мгновенно Эстела осознала, насколько колоссально поменялась её жизнь за последние сутки. Только на днях она свободно прогуливалась по улочкам Флоренции, наслаждаясь видом величественных зданий, культовых достопримечательностей, как её угораздило попасть в эту западню. Удивительно, но эта поездка в Италию была её сокровенной мечтой — несмотря на то, что ей пришлось бросить школу из-за болезни, Эстела успела обучиться в классе с уклоном на художественную культуру, к которой мгновенно появился интерес. Искусство будоражило в ней глубокие и сильные чувства. Вскоре она стала хорошо разбираться в шедеврах разных эпох, в особенности Ренессанса. Она никогда не надеялась, что эта мечта сбудется, — при её болезни такие поездки были опасными, да и не было никого, с кем Эстела могла бы поехать. Так уж вышло, что, ослабев, она выпала из нормальной жизни — с головными болями, кровотечениями из носа, появившимися синяками на теле ей стало не до всего того, что окружало бы ещё тогда обычную школьницу: учёба, общение со сверстниками, мечтания и амбиции. Особенно её сломили внешние изменения. Она похудела, отчего её фигура потеряла округлости, вместо них стали отчётливо прослеживаться угловатость и истощённость. Румянец сошёл с белого лика, сделав его бледным и измождённым. Тёмные волосы превратились в крысиные хвостики, из-за чего их пришлось состричь. Но то было не самым страшным. С каждым днём у Эстелы пропадало желание лечиться. Она не могла говорить об этом с отцом, он бы просто покрутил пальцем у виска. Отношения с ним и без того были натянутыми из-за его разгульного образа жизни. Если бы не смерть бабушки, Томаш так и не появился бы в её жизни. Но порой ей казалось, что он это сделал из корыстных побуждений. За несколько дней до рокового полёта в Италию Томаш сказал дочери, что лекарства никаким образом не помогали. Ремиссии не наблюдалось, но и состояние Эстелы не ухудшалось. Около полгода оно было стабильным. Он предложил ей остановить лечение, чтобы понаблюдать, изменится ли её состояние к лучшему. Одновременно на тот момент ему нужны были деньги на очередной разгул. Обида и злость на него заполонили её рассудок — мало того, что он ворвался в её жизнь, только когда это было выгодно, так ещё и пользовался её плачевной ситуацией. С другой стороны, Эстела мысленно согласилась с ним, недуг больше не прогрессировал, однако он по-прежнему давал о себе знать. Её обнадёжила мысль, что больше не придётся терпеть неприятные до костей процедуры, она немного придёт в себя. Но конфликт с отцом пробудил, пусть и не на долгое время, желание уйти от него, как когда-то он её покинул. Так она решила съездить в Италию. Кто же знал, что из списка необходимых для посещения мест ей следовало исключить Вольтерру. В путеводителе говорилось, что город был богат историей, архитектурой и интересными экскурсиями… А теперь она стояла перед опасным нечеловеческим существом, у которого в голове были невесть какие мысли. В изумлении она осмелилась поднять на него взгляд, одновременно обнаружив зазор от приоткрывшейся двери. Осознав, что это был её последний шанс, она отчаянно бросилась к проёму, надеясь, что её исхудавшее и угловатое тело пролезет и опередит хитрого мужчину. И в подтверждение её размышлениям Эстела ощутила, как за долю секунды он оказался подле неё, что вызвало крайнее удивление. Холодные пальцы обхватили туловище, не дав шагнуть дальше этой комнаты. Крепкая хватка сжимала рёбра и, казалось, пускала по ним трещины, но через секунду она ощутила болезненное соприкосновение позвоночника с твёрдым полом. Всю спину прошибло парализующей болью, из-за которой она не смогла обратно встать. Аро вздохнул. Он слишком перегнул. Это была хрупкая, к тому же на грани смерти девушка, а не крепкий вампир. Понаблюдав секунду, он убедился, что та начала приходить в себя, и решил усадить её в кресло. Эстела ощутила, как под коленями и лопатками скользнули его холодные руки. В глазах всё переливалось калейдоскопом, а в центре расплылось тёмное пятно, которое приближалось, обдавая её холодом. Оказавшись резко в сидячем положении, она почувствовала, как в ней забурлила кровь, виски стали стучать, на коже появилась испарина. С этим ритмом в ней так же скандировала мысль, что следовало быть крайне осторожной. Тем временем Аро поджал губы, разглядывая её: волосы взъерошены; глаза снова стали красными, в прожилках лопнувших сосудов; ресницы слиплись. Несмотря на всю темноту её мыслей о жизни, инстинкт самосохранения не подводил. Он склонил голову к её левому виску и вдохнул. Неповторимый аромат, несущий в себе нотки юности и присутствовавшей в ней женственности, но никакой гнили, что сопутствовала природе её крови. «Belladonna», — ухмыльнулся про себя Вольтури, сравнив эту ситуацию с известным растением, вызывавшим физические и психические расстройства у человека. — Ты нужна мне живой. Не заставляй меня поступать иначе. Я должен выяснить, чем ты страдаешь. Слыша это, Эстела стала приходить в себя: предметы приобрели очертания, а тёмное пятно перед ней превратилось в Аро. Осмыслив сказанное, у неё были силы лишь выдать следующее: — Вы ведь знаете, чем я болею. Вам не нужно выяснять, — одновременно она задалась вопросом, как ему удалось это выяснить. — Ты ошибаешься. Это никак не связано с тем, что произошло сегодня в зале, — звучание его голоса утяжелело. Повисла недолгая пауза. — Мне придётся забрать это, — его ладонь ловко выхватила телефон. Хотя здесь связь и так не ловила. — Мне нужно связаться с отцом. — Насколько мне известно, его не так волнует твоя судьба. Эстела подняла на него поражённый взгляд. Сказанное изумило. А затем обожгло. Откуда он мог об этом знать? Даже если она бы и связалась с Томашем, он ровным счётом ничего бы не смог сделать. Она сильнее разомкнула веки и увидела, как над ней склонялась то ли сама смерть, то ли самый жестокий из всех существовавших в этом мире людей, которого она когда-либо встречала. Лёгкая улыбка коснулась лица Аро, а его глаза загорелись сумасшедшей искрой. Теперь Эстела потеряла контроль над всеми попытками сбежать. — Откуда вам известно? — О, снова эти вопросы… — от утомления однообразной реакции Аро закатил глаза. — Одним касанием руки я могу прочесть все мысли, будь то человек или вампир. Теперь она поняла, откуда ему так много известно о ней. Кромешные уголки мыслей и воспоминаний были ему раскрыты. Ей захотелось вжаться в кресло глубже и исчезнуть. Пару часов назад Эстела узнала о вампирах, а теперь она узнаёт, что один из них прочёл её всю, словно книгу. — Странно, что тебе важно связаться с отцом, а не с матерью. Она не так уж и печётся о тебе? — спросил он как ни в чём не бывало. Ему было известно, что отца не так волновало местонахождение дочери, а матери, скорее всего, давно не было в живых, судя по тому, что воспоминания о ней практически отсутствовали. Ей хотелось повторно применить попытку сбежать, но разум твердил, что это будет слишком рискованно, а возможно, даже смертельно. Лучше повиноваться этому опасному существу. — Она пропала, когда мне было три года, — сдалась она. — О, дитя моё, наверно, ты уже мало что помнишь о ней, — с навеянной грустью поддержал он разговор. — В моей памяти остались воспоминания, — тихо пробормотала Эстела. Эти слова ударили как гром. Появилось ещё одно подтверждение тому, что происходило что-то необъяснимое. Как она могла помнить о ней, если он не прочитал ни единой мысли об этом? Неужели она врала? Если так, то зачем? Но у Вольтури был козырь, чтобы проверить всё. — И какой же ты её запомнила? Эстелу насторожили вопросы собеседника. Почему в такую минуту он интересовался подробностями столь далёкого прошлого из её жизни? Однако теперь на собственном опыте ей не хотелось проверять терпение вампира, поэтому ответ не заставил себя долго ждать. — Моя мама была высокой и темноволосой женщиной с яркими чертами лица. Я не могу объяснить, но мне кажется, что она была мятежной и притягательной. Не спрашивайте почему. Вольтури был тронут таким откровенным ответом. То, что она говорила правду, бросалось в глаза. За долгую жизнь Аро идеально научился считывать по лицу, какие эмоции испытывали окружающие. Он видел, что Эстела действительно опасалась его и медленным темпом осознавала, что попала в совершенно чужую среду, непостижимую для ума человека. Проверять её лишний раз не было необходимости. Но вопрос, почему в её мыслях не всплыл ни единый эпизод, связанный с матерью, оставался открытым. — Ты легко идёшь на контакт. На твоём месте я бы даже не стал говорить, — проговорил Аро с долей иронии. Она изумлённо посмотрела на него. Бледный, с горящими, как угольки, глазами, Аро до глубины души пугал её, в то же время тягучий, приятный слуху тон голоса волей-неволей заставлял довериться ему. На самом деле, если не брать во внимание то, что произошло минутами ранее, ей было не так тяжело говорить о матери, хоть и её собеседником оказался загадочный и суровый вампир. На секунду Эстелу это даже раздосадовало — болезнь её настолько изменила, что она замкнулась в себе, и ей стало абсолютно не с кем поговорить. Наступила неловкая пауза. Разговор пошёл не по тому руслу, что она желала, и ей пришлось повторить предыдущую просьбу. — Пожалуйста, дайте хотя бы написать ему, — без надежды попросила она, зная, какой ответ её ждал. — Почему ты должна перед ним отчитываться? Он ведь тоже когда-то выпал из твоей жизни. И ему ничем тебе не помочь. Аро ясно дал знать, что с каждой её попыткой выбраться или как-то связаться с отцом он будет делать ей больно как физически, так и ментально. Но её не оставляла надежда, что звонок показал бы её местоположение, и это существенно облегчило бы поиски. И вместе с тем это привело бы к вампирам… Тревога поедала её изнутри. Вольтури уже собирался было выходить, как теперь её новый вопрос прозвучал громом по нему. — Зачем вы за меня заступились? То, чего он не хотел от неё слышать. По крайней мере, сейчас. Удивительно, но сам вопрос был сформулирован невинно. Эстела оказалась проницательной, но после всего того, что успело произойти, неужели она считала, что Аро за неё заступился? Сейчас было слишком рано посвящать её во все тонкости жизни бессмертных. На самом деле он сам не знал, как ответить на этот вопрос. Аргумент, который был предоставлен свите Вольтури, был уже озвучен, но сам он чувствовал, что это произошло неспроста. — Ты меня заинтересовала своей кровью. Но ещё мне видится, твоё отчаяние и тоска связаны с болезнью. — И как долго мне придётся здесь находиться? — не унималась она. Аро выдохнул. Для тоскующей умирающей смертной она резко оживилась, что даже начала его утомлять. — Это уже будем решать мы, — грозно произнёс он и направился к выходу. — Но если я всё-таки умру? Как вы со мной поступите в дальнейшем? Вольтури приблизился к порогу. Невольно задумываясь о вечности, Аро нахмурился. Разве она умрёт? Он понимал, до какой степени эта девушка боялась за свою жизнь и уже мыслями принимала печальную действительность. Ей было страшно представить, сколько дней осталось до кончины. Однако Вольтури казалось, что в ближайшей перспективе её это не будет ожидать. Слишком много фактов указывало на исключительность случая. Но пока было рано объяснять ей все эти тонкости. — Не понимаю, о чём ты. — Мне интересно, где вы меня похороните. К тому же я не хочу быть пропавшей без вести, — тихо промолвила она. Эстела умела быстро подстраиваться под стремительно менявшиеся условия в жизни — этому он невольно обрадовался. Значит, какой-никакой контакт был налажен. Как бы Вольтури не относился с пренебрежением к людям, в этом случае придётся позабыть о предрассудках. Результаты анализов, последующие наблюдения — всё напрямую будет зависеть от её состояния. Он найдёт, откуда растут корни этой проблемы. — Отбрось ненужные мысли. Пока ты не исчерпала моё терпение, ты будешь жить, — сказал он со строгостью. Последовало небольшое молчание. Слова, кажется, вселили спокойствие. Страх в сочетании с доверием породил её покорность. Благодаря своей чуткости и проницательности она понимала, что Вольтури всё равно что-то ей не договаривал, и вместе с тем ей удалось уловить в нём некое благородство. — Доброй ночи. А ночь спокойная? Мысли будут до раннего утра беспокоить Эстелу, что даже уснуть не удастся. В чужой кровати, в чужом замке, в котором её держали не то как гостью, не то как пленницу…