Казалось бы, прошло не так много времени с тех пор, как Эстела попала к вампирам. Она плохо засыпала, мало ела, так как нахождение в месте, где обитала смерть, вселяло в неё ужас. Неизвестность мучила разум: Вольтури неспроста оставили ей жизнь. Каждый раз, когда она думала об этом, перед ней возникал образ Аро Вольтури. Она рассматривала разные ситуации, благодаря которым могла бы понять мотивы столь неординарного поступка, но ни одна из них не привела к логичному ответу. Всё было слишком запутанно.
В основном к ней приходили только для того, чтобы оставить пищу или дать лекарство. Вампиры-слуги по приказу не разговаривали с ней, впрочем, Эстела и не стремилась контактировать с ними. Произошедшие события ещё долго не будут её отпускать. Когда она смотрела в зеркало, перед ней представал призрак: некрасивое худое лицо с тёмными кругами под глазами.
Четвёртый день ничем не отличался от предыдущих трёх. Круглые сутки она находилась в глубоких раздумьях. Эстела рассчитывала, что так долго она не сможет жить. Нездоровая для человеческой психики атмосфера и отсутствие свободы убьют её быстрее, чем сама болезнь.
На дворе стояла глубокая ночь. Эстела уже засыпала. В отличие от её серой и размытой жизни, ей всегда снились красочные сны. В мире грёз она была счастлива, потому что её окружали близкие люди, и она была здорова. Эстела часто видела свою мать, бегущую по бескрайним просторам леса и повторяющую одни и те же слова: «Они отняли у нас всё. Я люблю тебя — помни об этом. Никто не сможет этого отнять». Она никогда не интересовалась, почему человек может столько раз видеть один и тот же сон. Но при этом чувствовала, что фразы звучали, как настоящее признание, вызывавшее тоску по упущенным моментам. Ей всегда было любопытно, как бы сложилась жизнь, если бы её мать, Ивонна, не пропала. Подобным мыслям она предавалась редко, потому что размышления заканчивались тем, что ей было больно считать, что, очевидно, мамы больше нет в живых. И теперь только изредка реалистичные и красочные сны давали ей короткую, но такую яркую симуляцию всего, чего ей так не хватало в реальной жизни.
Однако сегодня ночью сон появился в ином сюжете: после заполненной любовью фразой Ивонна приблизила губы к запястью дочери. Поцелуй оказался настолько болезненным, что от этого она испытала дежавю — боль была знакомой. Через секунду память воспроизвела картинки: Алек, кровь, укус. Жуткий кошмар заставил проснуться Эстелу посреди ночи. Боль не утихала, потому что кто-то действительно пил из её запястья кровь. В кромешной тьме ей не удалось разглядеть напавшего, но по хватке она поняла, что это был мужчина.
В это время Аро Вольтури находился в библиотеке палаццо. Органы чувств вампиров особенно хорошо работали ночью. С момента прибытия Эстелы звук её бьющегося сердца заполнил здание. Он хорошо изучил его ритм, постоянно анализируя стук. Сейчас слух Аро максимально навострился: пошёл синкопический звук, что очень неестественно для человека, если он только не пребывал в бессознательном состоянии. Швырнув рукопись о заболеваниях крови, вампир с молниеносной скоростью оказался у двери покоев. В нос ударил тяжёлый запах крови с запахом до боли знакомого ему вампира. Вольтури был глубоко потрясён. Преодолевая спровоцированную жажду, он сглотнул яд. Подавить внезапно накатившуюся ярость ему удалось с нелёгким трудом.
Дверь резко отворилась, и взгляду Аро открылась картина: девушка, пытающаяся остановить кровотечение на запястье, и древний вампир, лежащий без движения на полу. Огромные глазные яблоки размером с грецкий орех находились навыкате, губы застыли в немом шоке. Маркус.
Пришлось оказывать экстренную помощь пострадавшей, которая состояла в большей части не в том, чтобы остановить кровотечение, а в том, чтобы успокоить её.
На этот раз убедить Эстелу в безопасности было сложнее, ведь она едва свыклась с новым образом жизни, и вдруг теперь её снова тревожат. Ей не хватало свежего воздуха, она билась в панике, поэтому кто-то вывел её в сад. Ночная Вольтерра выглядела романтичнее и вселяла умиротворение, потому что было не так жарко, как днём. Созерцая кусты роз, на которые падал лунный свет, Эстела пыталась собраться с мыслями. Что же это было? Им не хватало неиссякаемого потока туристов, желавших пойти на экскурсию? Ведь Аро обещал, что её впредь никто не тронет здесь.
В это время Маркус пришёл в чувство. Он пробыл без сознания ровно столько же, сколько и Алек. Аро Вольтури попросил всех покинуть покои. Нужно было поговорить наедине с братом. Пока Маркус приводил себя в порядок, Аро думал о причинах такого, если не глупого, то неординарного поступка. Самый древний и мудрый правитель, который тысячелетиями был безразличен к окружающему миру, неожиданно попадает в такую ситуацию. Все знали, что кровь Эстелы отравлена, поэтому даже такие сильные вампиры, как Джейн и Алек, держались от неё подальше.
— Её кровь отравлена, — осенило Аро
.
Он имел полное право свершить правосудие. Предполагалось, что смертная поможет им в дальнейшем, дав распознать природу её крови. А Маркус, вопреки приказам, осмелился покуситься на неё. Он, уже полный сил, но с таким же выражением разочарования на мраморном лице вышел из ванной комнаты. Аро поймал его озадаченный и слегка потрясённый взгляд — тот не торопясь присел в одно из кресел. Теперь они были наедине.
— Ничего не хочешь рассказать мне, брат? — спросил он бесцветным голосом, хотя ещё ждал объяснений.
— Тебе невдомёк, каково мне без неё, — прошептал тот в ответ. Его пронизывающий до глубины души шёпот будто вонзил кинжал в тело. Аро понял, о ком шла речь. Маркус говорил о своей погибшей супруге — Дидим. Его единственная сестра, которая погибла так внезапно для всех, лишь оставив следы счастливых воспоминаний. — Я совершил это, надеясь погибнуть. Но, как видишь, её кровь не убивает, а только ухудшает самочувствие.
Аро увидел, что голова брата опустилась. Ещё секунду назад в его глазах не было и тени безразличия, он действительно верил в то, что сегодня оборвётся его долгая и бессмысленная жизнь. А теперь весь его внешний вид отчётливо выдавал тоску и разочарование. Ярость сменилась смирением — завтра он так же будет присутствовать на трапезе, обсуждать надвигающуюся войну, одним словом, существовать в обычном режиме. Какое-то время они молчали, вспоминая то далёкое время, когда клан только образовывался, когда приходилось сражаться с другими кучками ради власти. Маркус выдохнул и выдавил из себя:
— Я хочу, чтобы ты не держал на меня зла. Я наказан до конца своей жизни за то, что не уберег её, — слова медленно слетали с его губ, немного завораживая собеседника.
Аро мастерски делал вид, что покорно слушал его, но не более. Ведь только ему было известно, почему Маркус остался без своей супруги. Но то, что творилось в его душе, было сравнимо лишь с бурей: понадобилось бы лишь пару секунд, чтобы потерять Эстелу. Представить, что было бы после, непосильно. Он так бы и не разгадал природу её организма и не пришёл бы к полному осознанию того, для чего ещё он её спас. Его ожидала бы целая вечность раздумий о том, что и как могло бы быть, существование вернулось бы в прежнее состояние, наполненное тем же однообразием и банальностью. К его довольству, он отдавал отчёт в том, что боль, которую испытывал Маркус, была в стократ хуже той, что сейчас чуть не постигла Аро.
— Ты нам нужен, брат.
Маркус знал, что такой, как он, требуется для власти. Но в этот момент он чувствовал, что для него есть другое место, в которое бы он лучше вписывался. Владыка проигнорировал сказанное собеседником. Он встал с кресла — плотная ткань чёрной мантии зашуршала, коснувшись пола. Его величавая фигура возросла, а лицо осталось по-прежнему печальным, но искажавшим возвратившееся спокойствие и умиротворение.
— Я вижу, что, несмотря на короткий срок пребывания этой смертной, ты уже к ней привязан. Это напоминает мне больше редкую заботу, чем внезапную любовь. В любом случае, ты должен помочь ей. Она ослабла, но в ней ещё можно возродить страсть к жизни.
Аро, повернув голову в сторону своего собеседника и продолжив поражённо его слушать, заметил, что он выглядел так, словно снизошёл из преисподней, из-за тёмного одеяния и мрачного голоса ангела, пришедшего сообщить необычайную новость. Да, он был ангелом, попавшим в ад из-за одной нелепой и случайной ошибки, но Маркус так и остался им. Если бы он знал, чего Аро стоило услышать подобное, ведь тому было известно обо всём, что творилось в стенах замка. Но он никогда не подаст виду. Вольтури покорно принял услышанное и взглянул в большие глаза Маркуса, в которых уже давным-давно потух огонь.
— Поговори с ней, — тихо промолвил он. Ему было очевидно, что собирался сделать Аро, но решил, что лишний раз не помешало бы напомнить, как тот был важен для смертной. — Она очень нуждается в этом. Только к тебе в замке от неё протягивается слабая нить.
Молча кивнув, Аро вышел из комнаты. Он не мог найти подходящих слов на то, что объявил брат. Спасибо? Всенепременно? Маркус имел прекрасное представление о том, что его брат относился слегка по-иному к новоприбывшей. Назвать конкретным именем то чувство, которое разливалось в душе Аро теплотой и необъяснимым блаженством, было невозможным. Если бы Маркус знал, что причиной смерти Дидим является её собственный брат, он позволил бы Аро дальше реализовать всё, что он хотел? Не убил бы его? И всех, кого Аро считал важным? Даже ту смертную? Размышлять об этом без толики пессимизма было несуразно. Тем более, он не хотел привязываться к девушке. Ему нужно было лишь с научной точки зрения объяснить происхождение её крови. Вторым стоял вопрос о гамме столь реалистичных и мерзких ощущений, охватывавший Аро каждый раз, когда он брал её руку.
Медленно паря по земле, Аро оказался в саду. Эстела сидела на скамье в глубоких раздумьях. Вокруг было настолько тихо, что вампир различал лишь её дыхание. В лунном свете она выглядела словно призрак. Невольно залюбовавшись картиной, Вольтури решил положить этому делу конец. Неожиданно появившийся компаньон заставил девушку вздрогнуть — Эстела инстинктивно сжалась и взглянула исподлобья. Её глаза сверкали боязливой искрой, а губы дрожали в попытке сказать громко фразу, которая из-за страха прозвучала слишком тихо:
— Лучше бы он убил меня.
Вольтури сузил глаза. Слишком громкая, но вполне ожидаемая фраза. Он не обратил внимание на панику в её словах и задумчиво пролепетал:
— Я ошибся, думая, что тебя здесь никто не тронет. Придётся тебя увезти.
Эстела вздохнула. Она прижала к себе раненую руку и обернулась:
— Оставьте меня. Я не вынесу ещё одной перемены. Однажды вы зайдёте в покои и обнаружите меня мёртвой. На этом ваши развлечения закончатся, — натянутым голосом сказала та.
— К чему это всё? — вампир вопросительно изогнул бровь.
— После сегодняшнего я уверена, что теперь это может произойти в любой момент, — парировала Эстела, сделав акцент на слове «любой».
— В этом палаццо минимальный возраст обитающих составляет больше сотен лет, — возразил в ответ Аро.
Эстела вскинула брови в удивлении. Хотя чего можно ожидать от этого места? Она быстро собралась и выпалила в ответ:
— И что же? Прожив здесь пару недель, я по волшебству тоже заживу долго? Поймите же, что я — не вы! Я скоро умру! — стала негодовать она.
Настроение Вольтури круто переменилось. Кошачьей грацией он приблизился к девушке и, откинув мантию, присел рядом с ней. Сердце Эстелы ушло в пятки: от него веяло леденящим холодом, от которого мурашки появлялись на коже. Ей стало на некоторую долю не комфортно находиться рядом с ним — Аро буравил её взглядом:
— Мы можем сейчас лишить тебя жизни, если тебе такое проживание идёт в тягость. То, что произошло сегодня, — это ошибка моего брата, но впредь больше никто не покусится на тебя без объективных на то причин.
— Что вам от меня нужно? — Эстела осмелилась кинуть изумрудный взгляд на собеседника. В этот момент Аро чётко выявил одну мысль: стоило поторопиться с поисками решения и изучения её крови. Она была человеком в полном смысле слова: физические показатели очевидны, да и терпение у неё было ограничено. Она не имела никакого понятия о том, что эксперименты могут затянуться надолго, а бессмысленное пребывание лишь забирало её время и силы.
— Мне нужна правда о твоей крови. Почему она на нас так влияет.
— А вы не задумывались, что, возможно, мне отведено до конца несколько месяцев? Не стоит ли вам поторопиться в поисках? — как можно безразлично спросила Эстела, хотя порой этот вопрос мог испортить ей настроение на весь день.
— Ты ведь давно заметила, что болезнь долгий срок не меняет своей динамики. Как тебя это до сих пор не насторожило? Или ты уже привыкла с этим жить?
Нет. Последний вопрос Аро — вот, что могло выбить у неё почву. На лице промелькнул страх, а затем разочарование.
— Вы и без моего ответа всё итак знаете.
— Не буду делать преждевременных выводов, но мне кажется, твоё внутреннее состояние и эта хворь взаимосвязаны, — отрезал он.
Трезвая часть разума требовала говорить лишь о наглядной пользе Эстелы в исследованиях. Но Аро не мог не упомянуть о том, что произошло с ним в тронном зале, когда он впервые взял её за руку. То ли эмоции в её голове проявлялись на нём слишком ярко, то ли ему это вовсе показалось. Он пока был не готов заниматься этим, вопрос, который всех волновал, стоял на первом месте. Он только кратко пояснил:
— Я знаю, наряду с этим, в тебе много человеческого добродушия и любви, — такой частично правдивый ответ поразил и одновременно вызвал негодование Эстелы. Она сильнее закуталась в плед, несмотря на то, что было тепло.
— Простите? Не понимаю, зачем вам нужны от меня эти качества. Я думаю о смерти каждую минуту, а вы, наверное, и забыли значение этого слова. Вам неизвестно, что такое боль, и, скорее всего, считаете, что это хорошо, но мне кажется, нет ничего хуже, когда ты превращаешься в бесчувственное существо, — внезапно остановилась она, чувствуя, что лишнее слово могло вывести из себя мужчину. Но для сказанного ушло много сил.
Он встал с места и медленно направился к палаццо. Всё, как он и думал. Она даже не хотела задумываться, почему её болезнь остановилась в своём развитии. Её не покидали мысли о смерти. Аро посчитал лишним вести с ней споры. Хотя за подобную молвь Эстелу стоило бы покарать. Тот молча отдалился от неё. Но смертная была в некоторой степени права. Да, физической боли уже давно не имело место быть в его жизни. А в душе - пустота, тягучее ощущение слишком предсказуемой вечности. Вольтури повернулся, чтобы взглянуть на юную особу, которая в силу своего возраста позволяла себе так эмоционально изъясняться, хоть в её словах звучали серьёзные мысли.
— В чувствах мы сильнее вас.
— Я так не думаю.
Аро лукаво улыбнулся и промолвил:
— Если доведётся, убедишься в обратном. И не раз.
Конечно, смертной далеко было до познания тонкостей жизни вампиров, но почему-то Аро был уверен, что Эстела поменяет своё мнение.
Ведь он никогда ни в чём не ошибался.
***
Следующим утром состоялось очередное собрание. Его поводом послужил пойманный вампир. Феликс и Деметрий, обделённые положительным вниманием свиты, гордо приволокли чужака. Он выглядел довольно-таки молодо и своим внешним видом не вызывал особого внимания. Разве что его красные глаза метали молнии. Тот предстал перед судьями, стоя на коленях и опустив голову.
— Мы ждём объяснений, — начал процесс Кайус. Он сидел на троне, высокомерно задрав голову.
Виновник зарычал и громко выпалил:
— Вас скоро не станет! Наш клан объединил силы против вашего режима. Вам не победить.
Застыла наэлектризованная тишина. Вольтури колебались между тем, чтобы высмеять отступника и вникнуть в его слова.
— Кто ваш лидер? — прервал молчание Кайус, получая явное удовольствие от расспроса. Враг не торопился отвечать. Аро решил не церемониться с ним и за долю секунды оказался подле него. Выражение лица мужчины исказило злобу и ненависть. Феликс стоял позади и был готов в любую секунду растерзать его.
Аро взял его руку. Разум прошибло током — перед ним мелькнула знакомая физиономия человека, который ныне являлся лидером врагов. Он не мог поверить, что это был именно тот человек, о котором Вольтури однажды слышали. Он обернулся к своим братьям и беззвучно прошептал роковое имя:
— Артур Фейт, — все застыли в оцепенении. Каждый из них помнил его, но никто не мог и заподозрить, что тот стал таким могущественным.
Вольтури решил, что чужак бесполезен: всю информацию он уже вычитал с его мыслей. С внезапно появившейся агрессией он оторвал ему голову. Каждый застыл мраморной статуей — это убийство заложило семена назревающей ненависти к оппонентам главенствующей власти. Никто не посмел шевелиться. Один только Аро развернулся и медленно вернулся на место. После минутной паузы он процедил:
— Мистер Фейт собирается устроить нам бой, в котором вряд ли удастся выйти без потерь. Обманывая людей, он обращает их в вампиров, и на основе этого создаётся мощная армия.
Вольтури за своё существование не раз сталкивались с другими кланами. Оппоненты власти всегда были и будут. Такие конфликты решались боем, о времени и месте которых сообщали в посланиях клану. Подобные письма порой доводили до смеха главенствующих вампиров, ведь они всегда были уверены в своей победе. И побеждали.
Но сейчас все осознавали уязвимость не только клана, но и самих себя. Прибегать к обману смертных, чтобы обращать их в вампиров ради армии — сомнительный и опасный для хранения тайны метод.
— Нам тоже необходимо создать армию, — проговорил Кайус.
— За короткие сроки это невозможно. Нужно приступать к делу сейчас, — обречённо ответил Аро.
— Артур… Мы напрасно тогда не выслушали его компаньонку, — неожиданно сказал, будто самому себе, Маркус.
***
Ночной разговор никак не хотел выходить из головы Эстелы. Слова, сказанные Аро, отпечатались в памяти и заставили её задуматься о сущности вампиров. Как они могли быть сильнее в чувствах? Именно это тревожило её больше всего. Конечно же, она принимала во внимание факт того, что находится здесь недолго, а значит, ещё недостаточно располагала сведениями о тех, с кем живёт.
Какие-то упыри, которые периодически пили кровь, добытую отнюдь не гуманным путём, могли испытывать глубокие чувства? Разве что жестокость.
После случившегося с Маркусом Эстелу стали больше остерегаться, так как никто не хотел поддаться обманчивому искушению: выпить отравленной крови. Изредка она натыкалась на других вампиров, которые лишь с ухмылкой озирались на неё и шли дальше по своим делам. К счастью, её комната была рядом с библиотекой — Аро позволял ей брать книги. Уж кому, как не ему, дано знать о том, что человеческая сущность требовала саморазвития.
Проходя по длинному залу в поиске очередного экземпляра, Эстела внезапно натолкнулась на неприятно знакомую фигуру. Маркус Вольтури, кажется, тоже искал что-то для себя. Или же он её поджидал?
От неожиданности колени начали дрожать. Однако вампир, заметив её, держал самообладание вплоть до того, что со стороны это выглядело как безразличие. Если в ту ночь он вёл себя неестественно странно, то сейчас Маркус смотрелся галантно и уверенно.
Встретившись с ней взглядом, единственное, что он сделал — вопросительно изогнул бровь:
— О, мисс, весьма неожиданно встретить вас здесь, — басовый обертон заполнил вакуумную тишину. — Раз уж мне предоставлена такая возможность, то я хотел бы принести извинения за случившееся. Мои действия были эгоистичны и глупы.
Казалось, в его голосе звучали искренние извинения, однако было ясно, что Маркус пытался вести себя непринуждённо. Он был очень высок и бледен — девушке казалось, перед ней стоял призрак.
— Тогда к чему всё это? — кое-как выдавила из себя Эстела.
Маркус медленно повернул голову к запылившимся фолиантам, возвращаясь к выбору книги для предстоящего прочтения. Продолговатое лицо выглядело загадочнее в профиль. Слова, как развеявшийся дым, медленно вырывались из его уст.
— Все видели, что Алеку не поздоровилось после того, как он выпил вашей крови. Я полагал, чуть большая доза могла бы убить меня. Но, к сожалению, я жив, — ответил ей таким тоном, будто излагал бытовую проблему.
Вампиру было досадно от того, что он жив. А для достижения своей цели пришлось покуситься на жизнь Эстелы. Впрочем, она и не считала её бесценной. Тем не менее это подтвердило сказанные ею слова вчера: неуязвимая вампирская сущность иногда приводила к подобному коллапсу.
— Вам не хочется жить?
— Жизнь без моей единственной и любимой супруги — настоящая тоска, — без всякой лжи проговорил он. Его черты лица были гладкими и неестественно белыми, словно на нём лежала посмертная маска. Но глаза мудрого правителя как рубины пылали из тёмных рудников.
Значит, Аро не лгал Эстеле. Вампиры способны на сильные чувства. Чтобы окончательно убедиться в этом, она задала вопрос:
— Вампиры тоже способны любить? — прошептала она, с надеждой глядя на него.
Её вопрос прозвучал для Маркуса нескладно. Первое впечатление о бессмертных настолько негативно отразилось на ней, что ей казалось, она так и жила всё это время с бездушными хищниками. Но судить её за это он не стал, а с расстановкой объяснил особенности их жизни:
— Каждый бессмертный пойдёт на всё, чтобы спасти своего близкого. В этом проявляется любовь. Выпадает один шанс, и, упустив его, можно навеки потерять смысл своего существования, — Маркус говорил размеренно, будто выучил реплику наизусть. Наверное, ему никогда не свыкнуться с тем, что у него больше не будет такого шанса.
В ответ Эстела не смогла найти подходящих слов. Они прозвучали бы нетактично и неуместно. Такие люди, как она, не сумели бы подбодрить, ведь они не имели никакого понятия о том, каково это жить тысячелетиями, неся тяжёлый камень тоски по потерянной любви. Эстела никогда не испытывала её, потому что ей было не до этого. Её спутниками по жизни были лечения, болезненные процедуры, слёзы. Она была уверена, что её жизнь сложилась самым неудачным образом. Но, глядя на Маркуса Вольтури, та вдруг осознала, что не всё так уж и плохо. Если ему предстояло провести вечность в мрачном одиночестве, то ей оставалось ждать своего конца совсем недолго.
