Дурная кровь

Перед Аро сидел словно другой человек — никогда прежде он не видел Эстелу такой смиренной, но в то же время готовой к тому, что он прикажет сделать. Глаза блестели как нефритовые камни, жадно поглощая образ говорившего. — Прежде всего я хотел бы выразить своё почтение. Это смелый шаг. Эстела молча кивнула. — А теперь перейдём к делу, — с воодушевлением сказал он. — Ты в сопровождении Деметрия полетишь вечерним рейсом в Канаду, где тебя встретит Ивонна… — не успел договорить Аро, как услышал вопрос. — Она живёт в Канаде? — растерянно спросила Эстела. Поймав проскользнувшее раздражение на его лице, она поспешила добавить. — Простите, я думала, что мы встретимся на Родине. В ответ Эстела поймала его укоризненный взгляд, в котором читалась усмешка. В это мгновение та поняла всю абсурдность своего вопроса. С чего она вообще взяла, что полетит домой? Да, вырвется, наконец, из этого замка, но это не означало, что она будет там, где захочет. — Тебе пора вырасти и забыть о родном доме, — подтвердив её размышления, проговорил Вольтури. — Теперь в твоей голове должны быть мысли о выживании и силе. Я знаю, как трудно тебе это сейчас даётся, но научись мыслить по-другому. Не скрою факт того, что твой организм может и не выдержать всей нагрузки, — задача Ивонны — уничтожить неопознанные клетки и только затем приступить к процессу обращения. Челюсти Эстелы сжались. Она лишь могла предполагать, каково это, когда в теле зарождается новая жизнь, как она меняет строй в каждой клеточке и наполняет их ядом бессмертия. На мгновение ей стало некомфортно. Всё же принять факт того, что предстояло пройти, было тяжело. Она заставила себя вникнуть словам Аро без лишних проявлений эмоций, потому что всё, что ей сейчас хотелось, это кричать. Кричать о помощи, о том, что ей просто хочется отмотать время назад и вернуться домой. Она бы никогда не стала бы покупать билеты в Италию, продолжала бы жить как прежде, не ведая о том, что где-то вдалеке существовали вампиры и её мать принадлежала к их роду. Допускать мысль о бессмертии было всё же страшно, потому что в глубине души она понимала, что не хотела бы становиться такой же. Успокаивало лишь то, что, по крайней мере, Эстела покинет пределы этого города, потому что здесь определенно не стоило тратить своё время. — Как только ты пройдёшь этот этап, Деметрий передаст новые документы, и ты вступишь в ряды Артура Фейта. Это глава клана, против которого мы ведём войну, — спокойным тоном пояснил Аро. Обжигающий озноб прошелся сквозь её тело. — Вы предлагаете вступить к врагам? — Да, ты не ослышалась. От тебя не требуется ничего, кроме того, чтобы периодически докладывать, как у них обстоят дела с предстоящим сражением. К слову, Ивонна тоже в нём состоит, причём давно, но ведёт секретное сотрудничество с нами. Она тебе всё объяснит. Эстела впилась ногтями в обивку сидения стула. В голове одновременно возникала масса вопросов, которые она хотела задать Ивонне, но вместе с тем оставались попытки бороться с негативными мыслями. Её напрягали многие факты, отчего желание встретиться с ней колебалось каждый раз. Почему Ивонна связана со всем этим движением? Почему она являлась сообщником тех, кто склонил её к обращению, перекрыв путь к нормальной жизни? Почему у неё хватало смелости сотрудничать с Вольтури, если можно было вообще не участвовать в том, что подвергало её жизнь опасности? — Она объяснит, что там делает? — изогнула бровь Эстела. На самом деле, ей хотелось добавить: «Почему ей стала так важна эта война, что позволяет рисковать нашими жизнями?», но сдержалась. Губы сжались в тонкую полоску, а молящий взгляд просил развёрнутого ответа, хоть она спросила не обо всём, что хотела. — Как странно бы ни прозвучало, но именно там Ивонна нашла, что тебя спасёт. Присоединиться и также легко покинуть это окружение невозможно: предательство карается смертью. Вступив к ним, ты будешь всегда рядом с матерью, и вас никто не тронет. Эстела опустила голову и позволила себе тяжело вздохнуть. Не успела она уехать, как обстоятельства наваливались одним снежным комом. Перелёт, встреча с Ивонной, обращение, а затем ещё вступление в военные ряды… Чужие легко расписали её будущее, и всё это только из-за того, что она оказалась в ненужное время в нужном месте. — Этот клан нарушил множество законов и искалечил немало человеческих судеб, включая твою и её. Не забывай, что по нашей милости твоя жизнь не оборвалась в день экскурсии, хоть никто и не был рад твоему пребыванию, — проговорил Аро непринуждённым тоном, хоть и расслышал тревогу в её дыхании. В его словах Эстела уловила долю правды. В памяти навсегда остался момент, когда она, поникшая, не в силах стоять, сидела, согнувшись, не веря, что столкнулась с безжалостными существами. Один возглас Алека — приказ Кайуса был озвучен залу. Кто-то пошёл его выполнять, распустив руки, пока в это не влез Аро. Даже сейчас она чувствовала, что никому нет дела до того, что произошло в её семье, с Ивонной, все лишь ждали момента, когда она уйдёт отсюда. Эти взгляды, неоднозначные фразы со скрытой агрессией — всё это ярко иллюстрировало враждебность окружения. Видимо только Аро было небезразлично на чувства смертной. — Скажите, Ивонна сама ждёт этой встречи? У меня есть некоторые сомнения… — взгляд Эстелы перескакивал из одного угла в другой. — То есть мне действительно важно, чтобы кто-то верил в меня, когда я буду… Меняться. — Поверь мне, она ждала этого как минимум пять лет. Она верила в тебя ещё тогда, когда оказалась тут, — благосклонно ответил Аро. Его глаза горели победоносной искрой. Он с нескрываемым любопытством наблюдал за ней. Несмотря на возможность прочесть её мысли, она всё равно оставалась интригующим объектом. Бессознательно он фиксировал в памяти её внешний облик: нездорово-бледный лик, тёмные круги под тусклыми глазами, угловатость и худоба. Волосы на голове были редкими, истончёнными, из-за чего глядеть на неё без сожаления не представлялось возможным. Но что будет, когда Эстела станет бессмертной? Куда интереснее наблюдать за её внутренними изменениями. Это был тот случай, когда один разговор мог кардинально изменить ориентиры и заставить сделать то, на что никогда бы не решился. Ещё вчера она перелистывала очередной день, апатично ожидая будущее. А теперь лихорадочно переосмысливала его указания. — Ты по-прежнему считаешь, что бессмертные не способны чувствовать? Она смекнула, о чём тот её спросил. Аро ждал, что она выразит своё согласие с ним и признает ошибку. — Я разделяю ваше утверждение, — мягко заговорила Эстела, поправляя выбившуюся прядь за ухо. — Но я больше склоняюсь к тому, что поступки Ивонны были вызваны тем, что она моя мать. — В таком случае тебя не пугает, что ты станешь такой же? Бесчувственной? — Это последнее, о чём я могу переживать, — выдохнула она. — Допустимо. Через полминуты в кабинет пожаловал Деметрий и положил на стол купленные билеты: — Господин, самый ближайший рейс состоится через четыре часа. — Замечательно! Благодарю, Деметрий, мы уже заканчиваем, — Аро привстал с места, будто это ему нужно было спешить. Тот кивнул и вышел. — Тебе пора готовиться. Отпускать её было непривычно. Всё же под его протекцией она провела здесь несколько недель. Аро следовало бы проводить её до аэропорта, но он ограничился лишь порогом этого кабинета. Она кротко кивнула и направилась к выходу. Для Вольтури расстояние до массивной двери, возле которой Эстела внезапно остановилась, стало непреодолимо длинным. Он только обошёл стол и бросил ей одобряющий взгляд, которым будто давал добро, чтобы она ушла. Её лицо застыло в вопросительном и изумлённом выражении, словно она мысленно спросила: «И это всё? Теперь я ухожу от вас?» В этих багровых глазах ей виделись жестокость, беспощадность, но наряду с ними преобладало благоразумие, доброта. За эти несколько недель здесь произошло многое, но что бы ни случалось, Аро был единственным, кто делал всё возможное, чтобы разгадать природу её недуга. В отличие от его твёрдости и холодности, сформированной под воздействием длительного жизненного опыта, Эстела была достаточно эмоциональной и темпераментной в силу своей юности. Наверное, это помогло ей броситься обратно в его сторону. Руки обвились вокруг его корпуса. В щеку уперлась шероховатая ткань пиджака. От Аро веяло холодом, приятно проходящим импульсом по всему телу. В ответ он заключил её в мягком объятии, будто боялся разбить, как хрупкий экспонат. Его рука скользнула по тёмным волосам. Никто из них не знал, увидятся ли они снова. — До свидания, моя дорогая, — прошептал он. — Прощайте. Спасибо вам за всё, — пролепетала Эстела, прервав тактильный контакт, и сразу же вышла.

***

Когда Ивонна шла на битву, она не знала, какой итог её ждал. Главной целью являлась встреча с Вольтури. Она хотела убедиться, что самый дорогой ей человек на свете жив. Однако, чем более долгосрочными были её планы, тем больше становилась вероятность того, что они могли не реализоваться. — Они пытаются разрушить то, что я строила все эти пять лет, — слова растворились в пустоте просторного убежища. Тёмная древесина, из которой была построена хижина, создавала полумрачную обстановку. Сзади послышались шаги. Фредерик недавно вернулся с охоты. Разглядев разочарованное выражение лица Ивонны, он догадался, что ничего не получилось. — Что произошло? — Вольтури не собираются возвращать мне дочь, пока она не даст на то согласие. Аро сказал, что она испытывает к нам отвращение, — голос звучал тихо, но в нём он расслышал всю ту боль, которую Ивонна испытала за последние несколько часов. Каким же разочарованием было услышать, что всего лишь один просчёт в плане способен его разрушить, как карточный домик. — Если она откажется… — Скорее всего, они её убьют, — обречённо оборвала его она. Голова уперлась в ладони, а локти — в колени. — Фред, я совершила ошибку! Она страдала эти несколько лет только из-за меня. Я не рассчитала, что в конце всё так обернётся. Фредерик хорошо помнил то время, когда их с Ивонной держали в заброшенном изоляторе. Это было пятнадцать лет назад. Последователи Артура Фейта выискивали потенциально одарённых людей для обращения. Так создавалась их мощная армия. Но подобный оборот достигался с помощью насилия и принуждения. Ослушавшихся подвергали неминуемой казни. Но Ивонна с Фредериком не были теми, кто собирался допускать подобное. Особенно Ивонна. Даже после насильственного обращения она не собиралась мириться со сложившимися обстоятельствами, ведь в ней нуждалась её единственная дочь. Она, как и любая мать, не могла оставить её вот так, хотя за ней могла присмотреть бабушка. Материнский инстинкт требовал укрыться с ребёнком в безопасном месте. — Перестань. Фредерик, поражённый её решительностью, помог ей сбежать из изолятора, позволив себе остаться в опасном кругу на неизвестный срок. Но планам Ивонны не суждено было сбыться из-за несвоевременного появления Вольтури на границе по дипломатической миссии. Ивонна подняла голову и направила на него полный опустошения взгляд. В глазах замерцала искра паники, а челюсть стала более напряженной. — Нет, это очевидно! После всего, что произошло там, она ни за что не согласится стать бессмертной. Я не прощу себе этого… Фредерик присел рядом с ней. Поникшее настроение говорило о том, что она отчаянно нуждалась в поддержке. Он взял её руку и этим сочувственным жестом попытался вселить в неё хоть немного спокойствия. — Ив, вполне ожидаемо, что Вольтури проявили себя перед ней не самым лучшим образом. Но это не повод отказаться от шанса встретиться с тобой. Соприкосновение с кашемировым рукавом кофты заставило его слегка улыбнуться. Хоть Ивонна и любила носить тёплые вещи, сама она была приспособлена к абсолютно любым условиям. Какая проблема не возникала бы на её пути, она каким-то образом умудрялась находить выход. Даже случившийся просчёт должен был оказаться лишь незначительной помехой к достижению мечты — воссоединение семьи. Она крепко прижалась к нему, будь она человеком — точно разревелась бы, и Фредерик почувствовал поток ледяного дыхания, обжигавшего ему грудь. Он понимал, как ей сейчас прискорбно на душе. Ивонна не любит неопределённость. Ей нужно, чтобы всё было просчитано наперёд и в её пользу. Ему не сразу удалось признать факт того, что за это он её полюбил. Она — решительная, готовая к риску, способна на любое действие для достижения своей цели. И она олицетворяла собой свободу. После того как Ивонна сбежала из изолятора, Фредерику пришлось скрывать следы её отсутствия, лгать, и самое главное, пожертвовать собственной свободой. Он остался в этом кругу, потому что побег Ивонны оказался тревожным звонком для руководителей Фейта. За новыми жертвами стали ещё строже следить, предводители пересмотрели свои взгляды на расширение влияния. Но вместе с тем он со скрываемой яростью к этому окружению, к собственной сущности, судьбе открыл в себе дар, выявляющий тени: пары яда, способные ухудшить состояние вампира, а при огромной концентрации и убить его. По иронии судьбы за это он занял место в рядах самых влиятельных членов клана. Он пользовался уважением, авторитетом самого Артура Фейта, ведь такой дар был сам по себе самородком, что отметили представители Вольтури. Раздался писк. Ивонна оторвалась от него и достала телефон. Прочитав доставленное сообщение, она поражённо взглянула на него. — Эстела выбралась в путь. Её губы расплылись в улыбке, а глаза загорелись. Она бросилась в объятия к Фредерику и звонко засмеялась. Он прижал её к себе и, одновременно с тем, что поглаживал её спину, сказал: — Тебе бы выбраться на охоту, в аэропорту много людей.

***

Уже в кабине самолёта Эстела чувствовала нарастающее волнение — ей до сих пор не верилось, что она покинула пределы Вольтерры, возможно, навсегда. Страх будущего уже начинал затуманивать ей рассудок: вдруг процедуры, разработанные Ивонной, не сработают, само обращение не осуществится. Ей казалось, что всё это было ошибочным. Становление бессмертной — не то, о чём она могла мечтать. Эстела уже рассматривала возможность по приезду в Канаду сразу уехать и скрыться в каком-нибудь районе Ванкувера, затем перебраться в другой конец страны, чтобы на какое-то время оправиться от всего, что с ней произошло, а уже потом трезво оценить ситуацию. Но как только её предупредили, что Деметрий обладал невиданным человеку обонянием, она поняла, что выйти из зоны комфорта ей придётся. Подобные мысли пришлось отложить также из-за накопленной усталости: последнюю ночь она вообще не смыкала глаз, обдумывая решение. После того, как все вещи были собраны и осуществилась посадка, Эстела ощутила сонливость. Засыпая она перебирала в памяти моменты, произошедшие с ней в Палаццо деи Приори. Ей вспомнилась Джейн, которая готова была лишить её жизни, увидев умирающего брата. Наверное, для вампиров слово «смерть» уже давно потеряло эмоциональную окраску. И тут в голове появился образ Маркуса Вольтури. Статный, сдержанный вампир, неожиданно напавший на неё в первую неделю пребывания. Два наложенных друг на друга шрама от укусов остались на её коже. Он был уверен, что ему удастся остановить счёт жизни, если бы он выпил больше отравленной крови. Несмотря на давнее покушение, Эстеле было искренне его жаль. Он рассказывал ей, что это произошло по причине длительной и мучительной тоски по Дидиме, погибшей трагическим образом. Тогда она поняла, что не настолько плохо у неё обстояли дела. Скорая смерть — это намного лучше, чем перспектива размытой и однообразной вечности. А теперь всё перевернулось с ног на голову. Она пересекала океан, чтобы получить эту вечность. Теперь её дела плохи? Ответ на этот вопрос пришёл не сразу. Самые яркие воспоминания оставил ей не кто иной, как Аро Вольтури. В его действиях она находила много противоречий, и определить его внутренние мотивы становилось не так просто. С первого дня пребывания в Палаццо деи Приори Эстела усвоила, что отношение к людям у бессмертных расходно-потребительское. Аро был единственным, кто обходился с ней уважительно, а местами даже сочувственно. Только вот она понимала, что в первую очередь её воспринимали там как подопытного кролика. Всё же поспать вдоволь Эстеле не удалось. Холод и низкое давление салона окутывали её, а тревога всё больше давала о себе знать. Внезапно она поймала себя на том, что ей невыносимо тревожно. Как это произойдёт? Они встретятся и её сразу же обратят? Излишнее волнение затуманивало ей рассудок, решение о согласии теперь казалось беспечным и поспешно принятым. От ложной решительности ничего и не осталось. С другой стороны, выхода у неё не было. Выбор был сделан. Добровольный уход из жизни обозначил бы её слабость. В конце концов, Эстела оставила надежду на Ивонну, а точнее на то, что успел сказать о ней Аро. Возможно, не сразу, но она проникнется к ней доверием, ей будет оказана поддержка. И может быть, она наконец-то услышит с первых уст всю цепь произошедших событий. — Вы виделись с Ивонной на недавней операции? — взгляд перепрыгнул на Деметрия. Тот от скуки сидел с закрытыми глазами, считая минуты до приземления. — Да, — выпрямился он. — Отчаянная женщина. Раскрыла все карты в обмен на тебя. — А чем она меня будет лечить, вам известно? — скрестила пальцы Эстела. Аро сказал, что способ её лечения был найден в чужом клане. Теперь, когда предстояло пройти все этапы инициации, интерес к этой теме стал только возрастать. Деметрий покачал головой. Она списала немой ответ на неосведомлённость, но этим он выразил растерянность, вызванную неоднозначным решением Вольтури. — Все об этом сейчас говорят. Не каждый решится на такое. — На что? Его губы сомкнулись. Он повернул голову к Эстеле. Пару секунд Деметрий смотрел на неё безэмоциональным взглядом — различить хоть какое-то проявление эмоций на его лице было трудно. — Ивонна намеренно тебя заразила. Всё это время ты болела только из-за неё. Слова прошлись по спине, как удары клинков, оставив за собой мерзкую дрожь. В ушах загудело, ей показалось, что весь самолёт летел по опасной траектории и скоро разобьётся. Она невольно поймала себя на мысли: «Что лучше? Услышать это? Или действительно разбиться?» — Что? Он наклонился ближе и повторил: — Ивонна знает, как тебя вылечить, только потому, что она сама создала эту болезнь и заразила тебя ею. Вслушавшись в его слова, Эстела сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Бессознательно ей захотелось себя ранить, захотелось, чтобы он не сдержался и выпил её кровь. Она не чувствовала боли: в кабине самолёта было настолько прохладно, что немели конечности. — Что? О чем ты говоришь? Да ты это выдумал! — задохнулась она от негодования. Несколько пассажиров оглянулись с опаской и любопытством на казавшуюся пылкой пару. — Разве? По-твоему, это по счастливой случайности именно твоя мать нашла лекарство? — возмутился Деметрий. — Сам Карлайл Каллен не сумел объяснить природу твоего недуга, но отсидевшая несколько лет у нас женщина, которая перешла на сторону врагов, смогла. Услышанное окончательно убило воодушевлённость. Дабы не привлекать к себе внимания, Эстела не ответила ему, а откинулась на спинку кресла, закончив диалог. Деметрию незачем было врать, его задача — проследить, чтобы все условия оказались выполненными. Но только сейчас ей хотелось другого. Теперь она не оставляла надежды на то, что самолёт разобьётся и она погибнет. — Она не могла этого сделать, — пробормотала про себя Эстела. Желудок сжимался, доставляя неприятные ощущения. Замигало табло. Пассажиры стали пристёгивать ремни безопасности. Что там говорил Аро? Она ждала встречи как минимум пять лет? Прошло примерно столько времени с того момента, как она заболела. Даже если Ивонна сделала это с ней, что помешало Вольтури рассказать всю правду, не скрывая таких подробностей? — Я думал, Аро сказал тебе, — бросил Деметрий. До неё дошло, что это было запланировано. Никто не хотел говорить об этом, дабы склонить её к обращению. — К чёрту, — прошептала она, повернув голову к иллюминатору. Сквозь светлеющие облака виднелись очертания мегаполиса — вскоре самолёт осуществит посадку. Раздался скрип металла — самолет приземлился на взлетно-посадочную полосу. Прибывая в чужое государство, Эстела чувствовала себя некомфортно. Отныне эта страна была её основным местом пребывания до неопределённого момента. Оставались считанные минуты до встречи с Ивонной, но услышанное от Деметрия подкосило её желание видеться с кем-либо. Правда, пути назад не было. Пройдя все этапы регистрации, оба оказались в основном зале. — Я чую её запах. На этом мне придётся оставить тебя. Мы не можем вот так открыто общаться, потому что у Фейта есть свои методы проверки связи. Но это не проблема, мы найдём способ передавать друг другу сведения. Документы скоро будут готовы. Не подведи, это твой последний шанс, — его голос прозвучал достаточно строго. — Постой, какие документы? — озадаченно спросила Эстела. — Резидента Канадской республики. Все должны поверить, что ты никак не связана с нами. Остальные инструкции тебе даст Ивонна, — пояснил Деметрий и моментально растворился в толпе. Он так резко пропал, что заставил её на миг растеряться. Он решил, что дальше она справится сама? Несколько минут Эстела стояла, оглядывая толпы людей, спешивших по своим делам. Лица. Такие взволнованные и чужие. Беглые взгляды в поисках табло, выхода. Кого-то встречали и с улыбкой провожали, кто-то со скукой озирался, ожидая близких. Деметрий сказал, что другого шанса не будет. Но разве это можно назвать шансом? Шансом на жизнь? Или на сомнительное существование? Если бы не их способности, она бы скрылась от них. Страх и волнение снова окутали её, и Эстеле оставалось лишь верить, что сегодняшний день завершится без казусов. Чуть погодя она застыла в оцепенении. Сквозь суетящуюся толпу появилась смутно знакомая и в то же время такая чужая фигура. Ноги тут же залились свинцом, не позволив ей сдвинуться с места. Кого она заметила? Кто ты? Та привлекательная женщина с вьющимися каштановыми волосами, которая уносила Эстелу прочь от всех. Она из сновидений, где ей шептали ласковые слова, где ей признавались в любви, где ей обещали снова встретиться. Среди всех лиц её казалось таким безмятежным и вселяющим спокойствие, несмотря на всё, о чём она успела о ней услышать и подумать. Эстела не торопилась идти на встречу, ей не верилось, что прошлое возникло перед её глазами. Ведь она так боялась его. Прошлое преследовало её с момента, как пропал этот человек, как она начала болеть, как она зашла в ту холодную камеру. В зрелых чертах лица она разглядела черты, перенятые у Ивонны: глаза, подбородок, лоб. Как только они оказались на достаточно близком расстоянии, Эстела заметила, что всё-таки их отличали рост и цвет глаз. Время остановилось. Всё сократилось до такой мизерной точки, что обе не могли никого и ничего заметить. Ивонна воочию увидела дочь спустя долгое время. Такая хрупкая и такая же маленькая для неё Эстела. Ей вспомнилось, как она выбирала имя и остановилась на «путеводной звезде». Тогда Ивонна, только ставшая матерью, поняла, что её образ жизни кардинально изменится. Банальные слова, но они вмещали в себя то, что рождение дочери было самым лучшим моментом в её жизни. Наконец, она сделала шаг навстречу и оказалась совсем рядом. — Эстела, — прошептала она. Услышать собственное имя с уст этой женщины было подобно журчанию реки, проносившейся холодным и чистым потоком, высвобождая разум от всего насущного. Ивонна взяла её ладони. Прикосновение было таким же ледяным, как и от любого бессмертного. — Ивонна? — сорвалось с губ Эстелы. Та всё ещё осмысливала реальность, глядя в глаза в чём-то похожей на неё матери, — поверить в происходящее было трудно.