Дурная кровь

Вольтерра, 1512 год Прилегающее помещение к библиотеке Палаццо было заполнено шелестом перелистываемых страниц и глухими хлопками плотных фолиантов об стол — трое лидеров распределяли по порядку добытые открытия и достижения мировой науки и культуры за последние несколько десятилетий. Такой наплыв революционного наследия никогда ещё не был таким обширным, богатым. Сами же люди не оставили без внимания этот период, назвав его Ренессансом. Уже находясь в центре колоссальных свершений, высокие умы определили, что эта эпоха через искусство, науку и философию красной нитью пронесёт идею о гуманизме. Давать однозначную оценку изменениям, происходившим в это время в обществах, бессмертные не решались. Одних ничего подобное не волновало, важно было лишь то, что пропитания на всех хватало. Другие балансировали между инстинктами и живым стремлением к знаниям, как это делали Вольтури. И только меньшинство осознавало ошибочность в своём бессмертном бытие. До вампирского слуха дошли отдалённые звуки шагов — лёгкие и едва слышимые, явно принадлежавшие девушке. Её запах, отдававший северным розмарином и известковой пылью, свидетельствовал о том, что та прибыла из далёких земель и долго держала путь. Кайус раздражённо заскрежетал зубами: кто-то собирался отвлечь его от серьёзного времяпровождения. Дверь отворилась, и в помещение вошла вампирша симпатичной наружности. Пока та подходила к центру зала, за ней, подпрыгивая в такт её походке, струились белокурые локоны. Феликс, словно тень, подкрался и встал прямо за ней, не обделяя её пристальным вниманием, — чужаки остаются чужаками, за ними нужен глаз да глаз. — Кто ты? Что тебя сюда привело? — прямо спросил Кайус, поворачиваясь спиной к столу. — Я — Кармилла… Грэм, — запнулась она, приводя общество в замешательство: это не могло произойти по причине заминки. — Мне много говорили о вас, о правосудии, которое вы свершаете изо дня в день… — Повествуй более подробно, дорогая, — мягко произнёс Аро, почувствовав слабое накаление зала. В чертах её лица он разглядел строгий английский лоск: белая кожа, высокий лоб, утончённый нос. Кармилла кротко кивнула и перешла к делу: — Одно исчадие зла обратило меня в вампира и сделало меня своей невольницей. Я не прошу преследования над ним. Я хочу вашей расправы надо мной. Атмосфера в зале из неприязни к чужестранке переменилась на живой интерес. — Мы казним в случае неповиновения законам, — холодно возразил Кайус. — Убийство родного брата. Этого достаточно? — гранатовые очи говорившей безнадёжно блеснули. Аро развернулся к столу и сфокусировал зрение на манускрипте. «Как самокритично», — подумал он. — Там, откуда я родом, уже оклеймили меня ведьмой и порождением Ада, — продолжала говорить Кармилла дрожащим голосом. К сожалению, вместе с положительными изменениями в обществе на государственном уровне во многих странах сохранилась инквизиция. Обвинение в адрес Кармиллы было не единственным в своём появлении, но достаточным для того, чтобы испортить жизнь. Теперь стало ясно, почему ей так хотелось расстаться со своей. — Это не послужило им поводом задуматься о нашем существовании? — настороженно спросил Кайус. Впервые он за долгие годы столкнулся с парадоксом: с его прирождённым садизмом тот незамедлительно свершил бы правосудие над ней, но для Кармиллы смерть казалась недосягаемой мечтой, которую ему не хотелось сразу же осуществлять. — Нет, — поникши ответила она. Её ладонь скользнула вверх по бархатному убранству и остановилось на сердце. Вздыхая она сняла массивное кольцо и сжала его. — Но я являюсь супругой того, кто хочет отобрать вашу власть. Всё это время Аро не оборачивался. Он не понимал, откуда столько обречённости и тоски в её словах, если Кармилла могла сбежать и начать жизнь заново. Похоже, убийство некоторых лиц могло заставить бессмертного засомневаться в правильности своих действий. Он не сдержался и оказался подле неё. — Позволь мне увидеть это воочию. Жгучий интерес настолько возбудил Аро, что он сжал ладонь Кармиллы крепче, чем это было нужно, будто боялся упустить какую-нибудь важную деталь. Он не ошибся, решив, что та явилась к ним из Туманного Альбиона. Кратковременные кадры из семейной хроники были не так интересны, поэтому он остановился на моменте, когда Кармилла проживала последний день человеческой жизни. Будучи простолюдинкой, проживающей в деревне Литтл-Шелфорд, собирательство было основным средством существования, а потому Кармилла и её старший брат Итан часто находились в лесу, наполняя корзины ягодами и занимаясь охотой. Солнце уже заходило за горизонт. Обдумывая завтрашние планы о том, как завтра они продадут добытое на рынке, оба радостно шагали по знакомому маршруту домой. Но вскоре среди тишины смеркающегося леса они услышали громкий хруст. Опешившие, они замолкли и стали прислушиваться к шуму: он был неестественно громким, будто принадлежал огромному зверю. Напуганная Кармилла озадаченно взглянула на брата, тот крепче сжал ружьё и молча призвал идти дальше. Не преодолев большего расстояния, хруст повторился, и на горизонте появился силуэт человека. Рослый, плечистый мужчина, издавая сквозь зубы рык, приближался к ним. Кармилла инстинктивно натянула на плечи пёстрый платок. Хоть внешне он и выглядел как человек, но от него веяло зверской энергетикой и неестественным холодом, не смутил его и мушкет Итона. — Сестра, назад, — уволок он её в обратную сторону, ускоряя шаг. В памяти моментально всплыли недавние слухи о неком порождении Преисподней, которое по ночам забирало жизни жителей города. Наутро обнаруживали бездыханные тела пропавших, на которых были раны от укусов. Специфичная внешность и повадки натолкнули на мысль о том, кто бы это мог быть. — Ты думаешь… — Да. Мы выйдем в город через другой путь. Если он приблизится, я в него точно прицелюсь. В ушах звенело, ей слышался лишь топот собственных ног. Кармилла чуть ли не бежала, потому что не поспевала за братом. Тот напряжённо смолк, боясь не меньше неё. Ходить в одиночку в лесу мог позволить себе лишь тот, кто не ценил свою жизнь. А с этим мужчиной явно что-то не то. И они не ошиблись. Навязчивый приятель уже далеко, так, по крайней мере, они считали. Но ликованию пришёл конец, когда зло оказалось прямо перед ними. Страх стал захватывать Кармиллу — поразило то, как молниеносно он преодолел длинное расстояние, какая в его рубиновых глазах читалась ярость, виной которой были они. Итан без колебаний взял мушкет и пристрелил им недоброжелателя. Тот пошатнулся. Неожиданно для себя Кармилла потеряла равновесие от задребезжавшей земли и громкого хлопка и опустилась вниз, укрыв голову руками. В этот момент она корила себя за то, что они с Итаном решили пойти в лес, за то, что они выбрали именно эту дорогу, за то, что не ушли отсюда ещё днём. В ушах гудело, звук хлопка всё не утихал. Кровь приливала к голове. Кармилла всё же решила вернуться к реальности. Увиденное окончательно сбило её с толку. Багряное солнце сыграло с ней злую шутку. Итан лежал, ружьё было далеко от него. На белом льняном одеянии лучи переливались розовыми оттенками. Приближаясь ближе, эта игра света продолжалась, пока она не разглядела кровавые пятна на одежде брата. — Итан! Всё это казалось кошмаром, который должен был скоро закончиться. Но взгляд брата навсегда застыл. Слёзы подкатили к горлу, когда Кармилла не услышала от него ответа. Её пальцы уже давно испачкались в крови, она всё никак не могла найти рану, которую, скорее всего, нанесло его оружие и которое возможно было остановить, но, заметив кровоток в шее, она зарыдала в голос. Итан бледнел, а бывалая синева в глазах сменилась на тусклую муть. Сегодня они пришли сюда для того, чтобы добыть пропитание семье, но один из них сам оказался пропитанием для какого-то человекоподобного зверя. На миг Кармилла даже забыла о его присутствии, пока потрясение от погибшего брата затуманивало её рассудок. Но, заметив выросшую перед ней фигуру, она подняла глаза. Её взору открылся мужчина в одежде средних сословий. Казалось бы, ничего его не могло отличить от обычных людей, но его бледная кожа, суровый овал лица, красные радужки говорили об обратном. А когда взгляд Кармиллы сфокусировался на его губах, она ахнула и откинулась назад, отдаляясь от него. Они были в крови. Это означало, что дьявол прокусил артерию Итона и намеренно убил его, чтобы выпить крови. — Упырь… Упырь! — беззвучно кричала она, словно это могло бы ей помочь. Закат прошёл, сгущались сумерки. Лицо вампира становилось матово-бледным, как у мертвецов. Он шёл к ней по очевидно понятной причине. Хищник в человеческом обличии никогда не упустит возможность насытиться кровью молодой и красивой девушки. Он сделает своё дело, а на утро их обескровленные тела обнаружат жители деревни. Как переживут такую внушительную трагедию её родители и средний брат, она и представить не могла. Схватив мушкет, Кармилла неуверенно прицелилась в вампира. Тот с толикой любопытства наблюдал забавную оборону жертвы и начинал приближаться. Сохраняя спокойное выражение лица, он неожиданно заговорил: — Как тебя зовут? Столь противоречивая реакция разозлила Кармиллу. Минуту назад он расправился с Итаном, а теперь пытался с ней познакомиться. Она спустила курок: — Никак. К её большому удивлению, пуля отразилась от его плотной, как камень, кожи и задела ей руку. От боли она выронила мушкет и прижала ладонью рану. Злость одолевала вампира, но сладковато-солоноватый запах свежей крови защекотал ему нос, отчего пришлось отбросить негативное. Он оказался подле неё. — Я спросил, как тебя зовут, — твёрдо отчеканил хищник, приближаясь к ней. — К-к-кармиилла… — шипела она от отчаяния и жгучей боли, разливавшейся в предплечье. Безмолвное касание по её ране вызвало отвращение и тошноту — для него это нормально. — Кармилла… — прошептал он, смакуя. Голос, как она думала, зверя был низким с чарующей бархатистостью. Его холодная ладонь горела блаженным пламенем от того, что оно хранило тепло свежей крови. — Ты подходишь мне. Она не понимала, о чём тот думал, её разум был далеко за пределами леса. Сам вид крови вызывал у неё отвращение, и увиденное за четверть часа заставляло терять сознание. Его губы приблизились к изящной шее. Артур отчётливо слышал, как билось сердце Кармиллы, как по сонной артерии бежала кровь — он всё это прекрасно слышал. Этим она больше разжигала в нём огонь, поджигавший остатки рассудка. Она была слишком красива для того, чтобы оказаться одной из его жертв. Она вписывалась в другую картину, которую он собирался создать. Ощутив дыхание, Кармилла осознала, что ей предстояло погибнуть. Как она и рассчитала накануне, скоро её и Итона найдут жители. Они будут сокрушаться и злиться, что в этом городе есть тот, кто тайком забирает жизни жителей. — Я хочу знать имя, убийца, — прохрипела она. Он остановился и взглянул на неё. Голубизна глаз поражала его, но вместе с тем усмиряла. Вскоре вместо них будет красное пламя. — Я Артур Фейт. Твой создатель, — последнее, что она услышала в своей короткой жизни. Так, по крайней мере, Кармилла думала. После долгих мучений проходившей инициации она очнулась в незнакомых, но роскошно отделанных покоях. До смерти она слышала о преисподней и блаженных садах рая, о том, как церковь и общество диктовали, что делать смертным для того, чтобы избежать первого и получить второе. Но складывавшийся пазл разрушился, когда она увидела вошедшего к ней из страшных кошмаров мужчину. «Артур Фейт. Твой создатель», — откликнулось в её сознании. Она не погибла. Если Кармилле казалось, что смерть себя и брата станет самым худшим исходом того вечера, то сейчас она поняла, как ошибалась. Её сделали бессмертной. Её сделали такой же хищницей. — Теперь ты принадлежишь мне. Твоя жизнь — моя жизнь. Я буду твоим покровителем вечно. А ты будешь моей королевой. Кармилла находилась под гнётом тирана на протяжении года. Но этого было достаточно, чтобы убедить её в том, что только от Хозяина зависела её жизнь и будущее. Теперь основное времяпровождение состояло из нескольких этапов: жажда, удовлетворение жажды и удовлетворение нужд Хозяина. Последнее было против её воли. Но Артур неоднократно твердил ей, что даровал бессмертие только потому, что она достойна стать его королевой. А в его понимании королевы должны беспрекословно слушаться своего покровителя. Кармилла осознавала, что у неё не было другого выхода, потому что она ещё не стала достаточно сильной, чтобы контролировать себя и сбежать от него, предоставленной себе самой. Для этого бы понадобилось не меньше года. А пока ей оставалось быть покорной своему создателю. Зная, что новорождённые плохо справлялись с контролем, Артур не упустил момента и приучил свою любовь питаться людьми. Но по большому счёту это были жители её городка. В те времена считалось опасным покидать пределы своих земель даже бессмертным, так как деятельность Святой инквизиции была в некоторых территориях Англии. Фейт знал, к чему это приведёт. Пропажа Кармиллы и её призрачные появления приводили жителей в ужас. Паника, религиозные влияния и гонения на пленительных женщин и еретиков навело население на очевидный вывод о том, что во всех смертях виновна именно она. Сама Кармилла ненавидела себя не меньше. Отвратительный, мерзкий голод заставил её поддаться безумной жажде и убить среднего брата, патрулировавшего ночью окрестности города. Истерзанная совестью Кармилла понимала, что Артур научил её питаться, а контролировать свою жажду — нет. И всё это было его частью плана. Иначе Артур ей был бы не нужен. А Фейт умело пользовался её пошатнувшейся психикой и неконтролируемой жаждой. Он хотел, чтобы она нуждалась в нём. Что есть только он и больше никто. Что он для неё — господин, повелитель и бог. Каждый раз, когда Кармилла утоляла свою жажду, когда хозяин покрывал её тело своими жадными поцелуями, она проклинала Артура Фейта всей душой и обещала себе сбежать от него. Пока все силы несчастной девушки уходили на притворство и терпение, она узнавала больше о своём Хозяине. До становления вампиром он приобрёл офицерское звание в ходе войны Алой и Белой розы, в начальных этапах которой погиб его отец. Как Артур считал, участием в ней он отдавал ему дань уважения, но то было лишь прикрытием его усиливающей в своём проявлении тёмной сущности. Фейт получал удовольствие от убийств и насилия, за которые он не оказывался наказанным. Идея узурпации таким кровавым путём импонировала ему настолько, что в будущем он надеялся на получение какой-нибудь власти над другими. В одной из битв он выжил после нападения кочевника и стал бессмертным. С новой ипостасью его склонность к лидерству и влиянию усилились; власти над маленьким войском и утоления жажды жертвами войны было недостаточно. Благодаря стремлению Артура расправиться над врагами после победы ему дали муниципальные привилегии на управление небольшой коммуной. Пятнадцать лет опыта правления городом научили его управлению власти и получению всего, чего он хотел изворотливыми путями. В новой жизни у него появилось больше способностей и силы. В новой жизни его амбиции возросли: теперь его целью было возглавление над бессмертными. Артур поведал Кармилле о своих врагах: Вольтури — кучка вампиров из Флорентийской республики, объединившиеся в одну политическую элиту. Сам он их никогда не встречал, но в голове уже складывалась картина, что он им сделает. Фейт обещал ей, что, когда соберёт единомышленников и достойных воинов, он уничтожит их, а взамен будет править его собственная династия — династия Фейтов, что, по его мнению, звучало очень символично, ведь его фамилия обозначала «веру». А он никогда в себе не сомневался. Артур считал, что Вольтури неразумно распределяют силы и пользуются своим влиянием. Объединённые дары могли бы свершить открытия и позволить бессмертным развиваться дальше, а не оставаться на уровне носферату, застывших на грани между хищниками и разумными людьми, умевших лишь питаться и разглагольствовать об уважении к законам. На собственном опыте Фейт научился вести военные операции и управлять небольшой территорией. Вскоре ему предстояло найти общих по взглядам соратников, которые помогли бы осуществить планы. И как со всеми случается, в опыте провалы имели место быть. Кармилла оказалась не той, кому можно было доверять. Подаренная жизнь стала адским существованием, вынудившим её действовать на опережение. Опережением на смерть. Так долго Аро ещё никого не слушал. Он отпустил руку и поражённо взглянул на алую пару глаз, которые совсем недавно были голубыми. — После увиденного я понимаю, почему вы просите о смерти. Вы стали жертвой чудовища, который проявляет свои чувства не так, как другие. А что касается репутации, которую вы там обрели, это результат его труда, а не вашего. Вы правильно сделали, сбежав и рассказав об этом нам. Кармилла кротко кивнула, сжимая обручальное кольцо, подаренное супругом, но от этого ей не становилось легче. Да, она жила под гнётом Артура, пользовавшегося ею, но это не освобождало её от ответственности за всё свершившееся. И единственным верным решением было явиться сюда. — Вы сделаете это для меня? Аро вернулся на место. Остальные это восприняли как знак того, что кто-то займётся исполнением просьбы Кармиллы. — Брат? — вопросительно поднял бровь Кайус. — Не всем бессмертие даётся так легко. Кого-то оно может отягощать, — сочувственно-театрально вздохнул он, глядя на брата. Аро как никто другой понимал, что жизнь Кармиллы прошла не сладко. В эти последние секунды устраивать бессмысленные допросы было бы фарсом. А с этой бессмертной было всё прозрачно и понятно. — Феликс. Вампир принялся исполнять приказ. Кармилла почувствовала адскую боль в области шеи, но эта боль была куда слаще и долгожданнее, чем боль, когда эту шею поранил Артур. Ведь теперь после неё она больше никогда не очнётся. Звук разрывающегося металла становился всё громче и громче, и, наконец, последовал звонкий удар головы об пол. Теперь-то Кармилла стала свободна от всего, чего она не желала: рабства, брака и жизни. Казалось бы, смерть — это единственная месть, на которую она была способна и готова. Но после того, как Кармиллу лишили жизни, в зале раздался звон маленькой металлической вещицы о каменный пол — кольцо, которое она держала, упало и покатилось дальше в сторону Маркуса. Правитель поднял золотое украшение и разглядел надпись на гравировке: «Beati possidentes». — Счастливы обладающие… — меланхолично прошелестел он. — Фейт придёт в ярость, узнав, что она мертва. Аро вздохнул. Слышать такое от Маркуса было странно. Он стал свидетелем того, как убили возлюбленную бессмертного — то, с чем он сам когда-то столкнулся. А что если бы он знал, кто стоит за убийством его супруги? — Всё верно, брат. Он скорее был счастлив обладать ею, но не любить. А терпеть подобное на протяжении бесконечности, значит не знать себе цену. Кармилла сделала свой выбор, — возразил он. — Что тебе известно об этом Фейте? Он правда хочет захватить власть? — Кайуса, впрочем, вовсе не волновали семейные разборки. Он уже давно закрыл свой фолиант и с нетерпением ждал сведений о новом враге. — Бедолагу обратили, когда он начал терять свой рассудок на войне. Поэтому единственная, на чью покорность он мог рассчитывать когда-либо, — это Кармилла. Если он осмелится явиться сюда по её следу, мы с ним расправимся как следует, — жестко заключил он, наблюдая, как слуги собирали останки несчастной.