***
Юсуф-ага уже в покоях Фахише. Там собрались все, кто за госпожу так волновался. Здесь была и Гюльшен Султан. Она, от греха подальше, взяла своего внука Махмуда на руки, крепко поцеловала в лобик и прижала к себе. Малыш был неспокоен. Он беспрестанно махал ручками и не мог уснуть. Юсуф-ага открывает маленький пузырек с противоядием, что он взял у себя дома и налил в ложку, а после начал давать по одной ложке Фахише. Но в организм госпожи попало уже три ложки с противоядием, а она не открывала глаза. Все замерли. Но потом все пошло в лучшую сторону. После четвертой ложки Фахише Султан пришла в себя и выплюнула все содержимое, что ей дал лекарь. Когда увидели, что Фахише жива, все поблагодарили Аллаха. Что Гюльшен Султан, что Нурбахар-калфа с Зюмрютом, они боялись потерять Фахише Султан, потому что любили ее, да и что бы они сказали султану Мустафе, если б Фахише умерла? Так или иначе, госпожу пришлось бы спасать и возвращать к жизни всеми силами. Теперь у Фахише рвота. Таким образом, Юсуф-ага вынудил с помощью этого противоядия обезвредить организм и не допустить его гибели. После рвоты, Фахише кинула голову на подушку и стала тихо и медленно дышать. Ей еще очень плохо. Госпожа была вся вспотевшая, во рту чувствовался запах извести. Когда, казалось, все начало устаканиваться, и госпожу спасли, Нурбахар-калфа вспомнила один весьма не приятный нюанс, который озвучила Гюльшен и всем остальным: — Валиде Султан, я тут вспомнила кое-что. — Говори, — велела Нурбахар Гюльшен Султан. — Фахише Султан не одна ела. Она еще, насколько я помню, кормила своего сына. Надеюсь, с шехзаде… — Махмуд! , — перебила Гюльшен калфу резким вскрикиванием, и поэтому не спешила радоваться. И оказалось, что шехзаде не просто так махал ручками и капризничал, наверное, ему тоже стало плохо. Госпожа не смела медлить. Она тотчас показала лекаршам шехзаде Махмуда и те на всякий случай дали ему подходящие лекарства (профилактические), чтобы, если что, Махмуда не сразил попавший в его организм яд. Айнур Султан и Зиннат Паша не ведали о гаремных делах. Они наслаждались жизнью в их собственном, выделенном им Мустафой дворце. Эта ночь кажется Айнур сказкой. Прежде она даже с покойным Коркутом Пашой так счастлива не была. На самом деле, она лишь с Зиннатом Пашой поняла, что такая настоящая любовь, и то еще все впереди. После такого, Айнур страшно, что Аллах все это может у нее в один день отнять. Именно поэтому она будет стараться не грешить, не завидовать, не отдавать несправедливые приказы несмотря на то, что Айнур Султан и раньше была чиста, боялась кого-либо обидеть, а сейчас тем более. Наконец-то наступает утро. Фахише Султан спит в своих покоях. Недомогание у нее уже практически прошло. Гюльшен за нее тревожилась, и пришла с утра к фаворитке своего сына. Войдя, она увидела сладко спавшего Махмуда в колыбели и его матушку. Фахише еще спала. Но Гюльшен Султан не стала ждать, она подсела к ней на кровать и нежно провела рукой по ее лицу, и тут, Фахише Султан резко проснулась, спросив: — Госпожа, это вы? — Как ты себя чувствуешь, Фахише? Надеюсь, сейчас у тебя все хорошо? — уточнила Гюльшен у Фахише. — Помнится, мне ночью стало плохо. Я даже не поняла, с чего вдруг. Потом мне давали какие-то лекарства, а потом я вроде уснула. Не пойму, что за кошмар был сегодня ночью, — рассказала Фахише все то, что помнила. Гюльшен Султан и не знала, рассказывать матери своего внука правду или нет. Немного подумав, Гюльшен сделала выбор: — Тебя отравили, Фахише. Поэтому тебе стало плохо. — Что? Отравили? Кто? , — удивилась Фахише, нахмурив лицо, — О, Всевышний, — встала она с кровати, —, а Махмуд как? — Лекари дали ему на всякий случай профилактическое средство, вроде помогло. Нурбахар-калфа сказала мне, что и Махмуд тоже ел. — Да. Вот поэтому я так и заволновалась, — ответила Фахише и взяла на руки сына.***
В шатре султана Мустафы Хызыру Паше обрабатывают на спине рану. Хорошо, что она оказалась не отравленной. Мустафа подсаживается к своему другу и спрашивает: — Как ты, Хызыр? Что будем делать? У тебя уже есть силы, чтобы вернуться в столицу? Я уже очень соскучился по Фахише, по матушке, по Долунай-хатун. Интересно, как там сейчас Айнур Султан и ее Паша поживают. Свадьба уже прошла, а я до сих пор не ведаю, кто муж моей сестры. Скорее бы всех увидеть. Мы вроде и в походе были недолго, но насколько я помню, мой покойный отец, мой дед оставались в походах и на полгода, и на год, а то и больше. А мы всего неделю пробыли в походе, а уже тошно от запаха пороха и этих войн. — Мне кажется, так происходит, потому что этот ваш первый поход только. Ваш отец брал вас с собой в походы, а теперь вы сами отправились. Все еще впереди, повелитель, — немного невнятно подбадривал Хызыр Паша султана, но силы у него уже были, чтобы вернуться в столицу, домой. Поэтому Мустафа, Хызыр Паша и остальные члены Дивана отправляются во дворец. Гюльшен Султан стоит в своих покоях возле зеркала, а находившиеся рядом служанки надевают на ее малиновое платье бурый кафтан, собирают волосы в шишку, надевают корону. Но этот процесс резко прервал нежданный приход Мелек Султан, которая вошла в покои Валиде Султан без разрешения, да к тому же еще приказала служанкам выйти. Те вышли. — Что происходит, Мелек? Ты в покои к Валиде Султан врываешься без предупреждения! — возмутилась Гюльшен, подойдя к рассерженной Мелек. — Потому что не успела я и проснуться, как ко мне приходит Сельви-хатун и говорит, что ночью покушались на жизнь Фахише Султан. Слава Аллаху, она осталась жива. Но почему никто ничего мне сразу не сообщил? Почему не идет расследование? Или никто не хочет знать, кто отравил фаворитку султана и мать его шехзаде? — Не слишком ли много вопросов за раз, Мелек? Отравили… Тебе какая разница? О чем ты волнуешься? Гаремом управляю я. Так или иначе, решать мне, как поступить. Не вмешивайся ты не в свое дело, Мелек. Как только мой сын вернется из похода, я ему тут же обо всем расскажу и он займется этим делом, — вполне уравновешенно ответила Гюльшен Мелек. — Очень надеюсь, Гюльшен. Очень надеюсь, — презрительно сказала Мелек и вышла из покоев. Нурбахар-калфа вошла в общую спальню, чтобы уточнить о девушек подробности пропажи Хуриджихан-хатун. Может кто-то видел, куда ходила в последний раз Хуриджихан. Нурбахар захлопала в ладони и велела всем встать в ряд: — Девушки! Скорее встаньте в ряд! Быстрее-быстрее! Через полминуты все девушки стояли в одном ряду, одна из которых спросила к калфы: — Нурбахар-калфа, а в чем дело? Что-нибудь еще случилось? Или это связано с отравлением Фахише Султан? — Нет. Я о Хуриджихан-хатун поговорить хочу, — Долунай, которая тоже стояла в ряду с девушками, даже напугали эти слова о Хуриджихан. Вдруг сейчас кто-нибудь из девушек пропажу Хуриджихан свяжет с Долунай и неправильно истолкует, — Девушка пропала из гарема еще вчера вечером, — продолжила Нурбахар. Все рабыни стояли безмолвно. Долунай и тем более боялась раскрыть рта, и тут, как назло, к ней подошла Нурбахар-калфа, скрестив руки за спиной: — А ты, Долунай? Хуриджихан же была твоей подругой. Да и я видела тебя вчера возле бельевой. Ты Хуриджихан пришла туда искать. Значит, ты одна из тех, кто что-то о ней знает. Расскажи, Долунай. — Что? , — недовольно отозвалась Долунай. Нурбахар тоже была сердита: — Как это что? Хуриджихан была твоей подругой, наверняка ты хоть что-то о ее пропаже знаешь? — Знаю, — хоть и боялась, но Долунай отвечала. — Говори, — заверяет ее Нурбахар-калфа. Долунай проглатывает очередную слюну, и решает сдать всем Хуриджихан, чтобы не ходить вокруг да около: — Она сбежала, потому что Фахише Султан отравила. Это ее рук дело. В этот момент все девушки заахали, а Долунай это раздражило, ей вообще вся эта история не нравилась. — Хуриджихан сбежала, потому что решила отравить Фахише Султан, а ты, зная это, все это время молчала? , — не укладывалось в голове у Нурбахар. И тут, стоявший неподалеку главный евнух дворца — Бонжук-ага, добавил: — А может и сама Долунай ей приказала, — Нурбахар повернулась к нему с вытаращенными глазами, —, а что? Такого не могло быть? Хуриджихан-хатун-то это зачем? Долунай была выгодна смерть Фахише. — Ты что говоришь, Бонжук-ага? Да как ты смеешь такое нести в адрес фаворитки султана, то есть меня? , — нахмурилась Долунай. — Все, хватит уже, — остановила всех Нурбахар-калфа и обратилась, лично к Долунай: — Не бери на себя так много, Долунай. Правда-то рано или поздно все равно выйдет наружу. Вот султан приедет, мы будем разбираться, кто покушался на мать его шехзаде. После этих слов Нурбахар ушла из общей спальни.***
Дворец Айнур Султан и Зинната Паши. Супруги сидят в общих покоях дворца за столиком и трапезничают. На столе у них мясной суп, перепела, которые обожает Айнур Султан, и два стакана с вишневым шербетом. Айнур напоминает Паше о скором приезде своего брата: — Со дня на день мой брат Мустафа вернется из похода. Будет неудобно, если мы пропустим церемонию приветствия. Прошла всего неделя, а я уже соскучилась по брату. Может быть сейчас поедим, а после поедем в Топ-капы? — Как будет угодно моей прелестной султанше, — льстиво произнес Зиннат Паша, а потом достал маленькую шкатулку. Когда Паша открыл ее, обрадовавшаяся Айнур увидела там серебристую брошку, которую Зиннат Паша купил заранее специально для своей супруги. Брошка была в виде мужчины и женщины. Они были скреплены друг с другом пожатием руки, и по этому случаю, Зиннат Паша рассказал Анйур, что это значит: — Госпожа, видите у этих двух людей соединены руки? , — Айнур кивнула головой в знак согласия, — по одному из мифов, эти двое были привязаны друг к другу всем сердцем. Если они отпускали на миг руки, то в этот миг вокруг них начинала реветь буря, поднимался ветер, лил дождь, и просвета солнечного не было, поэтому эти влюбленные никогда не разжимали рук. Их сердца и души были связаны очень прочной нитью, точно также, как мое сердце связано с вашим. Всегда носите эту брошь, — Зиннат подал Айнур в руку эту брошку. Госпожа была очень рада: — Я ее обязательно прикреплю на грудь, буду всегда с этим символом влюбленных. — Дорогу! Султан Мустафа Хан Хазрет Лери! — раздалось снаружи покоев Валиде Гюльшен Султан. Все госпожи, и Фахише Султан с Махмудом на руках, встали для встречи султана.