Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

Пока Долунай рожала, Джайлан-хатун спорила в приюте для бездомных новорожденных с ее хозяином: — Мне правда срочно надо взять этого ребенка. Мальчик должен быть со мной! Но причина была в деньгах. У джайлан не хватало определенной суммы для выкупа этого ребенка, поэтому хозяин был зол на девушку: — Как деньги появятся, придешь и заберешь ребенка. А сейчас никак! Я никому тут не доверяю, можешь идти, хатун. Я не отдам тебе этого мальчика. Не была б Джайлан так предана Долунай, не пошла бы она на следующий шаг: хатун понимала, что времени у нее мало, словно она чувствовала, что у Долунай начались роды, будто сердце сделало ей подсказку по повелению свыше, и Долунай взяла стоявшую возле камина кочергу и ударила ей по голове хозяина. Мужчина упал на стол, Джайлан нагнулась, чтобы забрать ребенка, но не успела, хозяин встал с пола и ударил девушку по щеке. Мужчина поднес руки к мальчику, решив, что наконец, сможет его как можно дальше спрятать от Джайлан, но девушка, не дав успеть мужчине и дотронуться до ребенка, царапнула его своими длинными ногтями по его руке, и забрала маленького плачущего мальчика, наскоро выбежав из дома. — Стражники! , — позвал хозяин приюта охрану, — немедленно догоните вон ту хатун! Сейчас же! , — указал мужчина через открытую дверь из дома на убегающую Джайлан. Стражники немедля побежали за убегающей девушкой с мальчиком. Джайлан повезло, что она приехала, а не пришла, а то она уже выдохлась. Быстро зайдя в карету, и положив на свободное место плачущего мальчика, Джайлан в панике велела вознице: — Гони лошадей! Скорее! Не успели стражники и подбежать к карете, как та тронулась в путь. Когда Джайлан ехала вместе с украденным младенцем во дворец, она думала лишь о том, когда ж это все закончится. Ей хотелось как можно скорее доставить мальчика Долунай. К тому времени, как Джайлан подъехала ко дворцу, у Долунай-хатун заканчиваются роды. Ей повезло, на родах были только две лекарши, специально никто никому ничего не сообщил. После родов, Долунай, что стала мамой, спросила у лекаршей про ребенка: — Кто же там родился? Скажите мне быстрее. — Вот, госпожа, прошу, — подала ребенка лекарша, но конкретно не ответила на вопрос Долунай, а потом, когда Долунай уже взяла ребенка, лекарша ее оповестила: — У вас родилась прелестная девочка, как госпожа. Красивая, милая госпожа. В этот момент Долунай проклинала про себя Джайлан: «О, Аллах! Ну где же она есть? Что за наказание на мою голову?», и не знала, как реагировать. Она рассчитывала, что лекарши никому сейчас о рождении дочери Долунай не скажут, но она ошиблась. — Мы должны сообщить всем, что у вас родилась девочка, — улыбчиво произнесла одна из лекаршей, только подошла к двери, как сидевшая в постели Долунай одернула ее: — Стой на месте! , —, а потом дунула себе на лоб — ей мешала выпавшая прядка волос во время родов. — Госпожа, но необходимо позвать султана Мустафу, чтобы тот дал имя девочке. — Никто никому ничего не должен дать! , — впала в истерику Долунай, еще бы, ведь страшно боялась, что в гареме кто-нибудь об этом узнает, особенно, если Фахише, — вы будете об этом молчать. Я сама скажу султану. Если скажете ему об этом, я уничтожу вас обеих! Вы меня поняли? Лекарши с презрительным взглядом на Долунай покачали головами в знак согласия. Долунай сделала жест рукой и лекарши вышли из покоев. Тут женщина вздохнула с облегчением: — О, Всевышний, благодарю тебя за это. Но где же эта Джайлан? Почему же ее еще до сих пор нет? Эх, ты… — обратилась Долунай к плачущей новорожденной девочке, нуждающейся в молоке матери, — все-таки родилась ты, а не тот, кого я хотела. Что же я теперь буду с тобой делать? Да где же Джайлан?! , — снова разнервничалась женщина, и тут, на благо Долунай, к ней наконец вошла запыхавшаяся Джайлан-хатун вместе с мальчиком на руках. — Ну наконец-то! Ну почему ты так долго не приходила, а? Я чуть с ума не сошла! , — запричитала Долунай, привстав с кровати. — У меня не хватило денег. Я силой вырвала ребенка, чтобы доставить вам, Долунай Султан, — рассказала Джайлан, — что, девочка родилась, да? — Родись шехзаде, была бы я так взволнованна и недовольна? — И правда. Вот, госпожа, возьмите. Отныне, это как ваш сын, — дав в руки Долунай мальчика, а взяв обратно родную дочь женщины, сказала Джайлан-хатун. — Я не могу, Джайлан, — с выступившими на глаза слезами проблеяла Долунай, — я должна буду всю оставшуюся жизнь любить чужого ребенка, как любила бы родную дочь. Вот что делает власть с людьми. Она их впутывает в свои сети, крадет все ценности, что человек имеет, а потом отпускает, как бродягу. Что мне делать, Джайлан? Я до конца жизни должна буду играть спектакль? , — с досадой сказала Долунай, — ладно, иди пока в свои покои, Джайлан. Султан скоро сюда придет. Унеси пока девочку к себе в покои и сиди там, запрись, дальше придумаем, что делать, только умоляю, чтобы никто тебя не заметил. Хатун взяла на руки родную новорожденную дочь Долунай и вышла из покоев, как и хотела Долунай. Как девушка ушла, Долунай начала плакать. Ей было так нехорошо на душе, словно на ее совесть повесили 100-килограммовый камень. Фахише сидит в своих покоях, а рядом с ней, на подушках, сам с собой играется маленький шехзаде Махмуд, а Фахише, видя пока что главный источник своего счастья в нем, пела ему красивую турецкую песню. — Госпожа, — прервала ее вошедшая Нурбахар-калфа. — Здравствуй, Нурбахар-калфа. Только Нурбахар собралась сообщить Фахише Султан о том, что ее выдают замуж за Хызыра Пашу, как госпожа опередила ее: — Если ты снова пришла сообщить мне что-то дурное, лучше помолчи. А то от тебя в последнее время о дурных вестях только и услышишь. Не порти мне настроение хотя бы сейчас. — Но я должна вам сообщить, иначе когда еще? Вы не расстраивайтесь, госпожа, с вами это никак не связано. Я слышала, Долунай-хатун рожает. Я пока не знаю, кого, но скоро султан Мустафа позовет всех туда на церемонию имянаречения, тогда и узнаем, — рассказала о последних событиях, связанных с Долунай, Нурбахар. Фахише уточнила у калфы: — Раз так, зачем ты пришла? Что сообщить мне хотела? — Меня выдают замуж за Хызыра Пашу, госпожа. Скоро я должна буду оставить этот дворец. — Что? , — встала с тахты Фахише, взяв на руки шехзаде Махмуда, —, а как же я теперь? Ты обо мне подумала? Знай, Нурбахар, мне не все равно, есть ты во дворце или нет. — Я ничего не могу сделать. Айнур Султан и повелитель уже решили все за меня. Но вы не думайте, госпожа, что я не люблю Хызыра Пашу. Мы часто встречались с ним возле бельевой комнаты. Мне он нравится? — Ты с ума сошла, Нурбахар? , — возмутилась Фахише, подойдя к калфе, — как ты посмела приобрести эти чувства? — Простите, госпожа, но скоро свадьба, я ничего не смогу поделать… — Госпожа, — вошла служанка, — повелитель зовет вас в покои Долунай Султан для церемонии имянаречения шехзаде. — Шехзаде? , — с разочаровавшимся выражением лица протянула Фахише и с этим смирилась, идя за платком.