Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

Нурбахар-хатун, отдавшая письмо повелителю, со спокойной душой сидела в своем доме. Хоть в этом плане она и была спокойна, но женщина боялась, что по возвращении из Бурсы, Хазар обрушит весь свой гнев на Нурбахар. И тут, в дом зашел Хызыр с криками: — Нурбахар-хатун! Нурбахар-хатун! — Ты приехал, — невольно улыбнулась женщина, выйдя к Хызыру с тарелкой с отбивным мясом, — а я вот тебе тут отбивные приготовила. Хызыр немедля открыл комод и убедился, что там нет письма, а после выхватил из руки Нурбахар тарелку и кинул ее на пол вместе с содержимым. — Что с тобой? , — сильно испугавшись, стала отходить назад Нурбахар, видя все приближающегося и приближающегося Хызыра-агу. Хызыр не мог держать себя в руках — он прижал Нурбахар к стене, приставив свою руку к горлу: — А ну говори, где письмо? — Письмо? О каком пись… — Где письмо, я спрашиваю?! , — закричал Хызыр, — стукнув Нурбахар головой о стену, и не услышав ответа, Хызыр еще сильнее сжал горло женщины и снова стукнул ее головой о стену, крича: — Если не ответишь, где письмо, я уничтожу тебя! Ты сдохнешь прямо тут! Твое тело будут есть голодные звери! Отвечай, где письмо! , — пнув валявшуюся тарелку, потребовал Хызыр. — Отпусти, мне нечем дышать, — задыхаясь, молила Нурбахар, а потом подумала, что надо ответить: — Письмо у султана сейчас. Я его ему отдала. — Ты отдала?! , — поразился Хызыр, — ты его отдала султану, чтобы меня погубить? М? Ты его отдала, чтобы султан меня казнил?! А?! И снова толкнув Нурбахар к стене, Хызыр отпустил руку от горла женщины. Та упала на пол, заплакав и откашливаясь. — Ты же погубила меня, Нурбахар! Погубила меня! , — не мог смириться со сделанным Хызыр, — ты знаешь, кто я теперь? А никто! Султан опустил меня ниже не знаю чего! Я теперь не Великий Визирь. И не Паша. Да я никто теперь. Благодари Аллаха, что с Гюльшен Султан ничего такого не произошло, а то я без всякой жалости придушил бы тебя. Значит так… вставай. Но Нурбахар продолжала сидеть, поджав под себя ноги и плакать, но Хызыр ухватил ее за руку и дернул, подняв на ноги, а потом объявил свое решение: — Значит так, Нурбахар-хатун. Своим мужем ты меня можешь больше не считать. Если ты мечтала о детях, забудь о них! Отныне из этого дома ты больше шагу не ступишь. Уходя из дома, я буду закрывать дверь, а захочешь прогуляться — то только с надежной охраной. Все поняла? А теперь уйди с глаз моих долой. Мне видеть тебя противно! Нурбахар зашла в другую комнату и легла на кровать вся в слезах. Фахише Султан пригласила Дарью-хатун в свои покои и попросила сесть на тахту рядом с ней, а потом захотела выслушать девушку: — Сколько тебе лет, Дарья? — Двадцать, госпожа. — А мне двадцать три, — улыбнулась в ответ Фахише, — отныне ни о чем не беспокойся, Дарья, — взяла ее госпожа за плечи, — ты будешь под моей личной защитой. Никто не посмеет тебя обидеть. Никогда. Я не позволю. Если тебе что-нибудь сильно понадобится -не стесняйся, обращайся ко мне. Ведь ты представь. Тебе больше не будут надоедать девушки, все в твоей жизни наладится, м? Девушка, полюбив Фахише, с любовью в глазах посмотрела на госпожу и поклонилась., а Фахише сделала девушке «подарок»: — И вот еще, Дарья. Отныне тебя не Дарья зовут, а… Чаглайан. Повтори. — Чалгаан. Да? — Да нет. Еще раз. Чаг-лай-ан, — поправила Фахише девушку. — А-а. Чаглайан. Теперь правильно? , — уточнила она. — Теперь правильно, — подтвердила Фахише Султан.

***

Дворец в Ватикане. Папа сидит за большим столом, покрытым майорикой. А неподалеку от него на стульях сидят два кардинала, одетых в красные, как и сам папа, платья. Папа поставил локти на стол, и скрестив пальцы, стал вслух рассуждать: — Кардиналы мои. К нам пришло известие. Примерно неделю назад султан Мустафа хан казнил свою фаворитку. Не знаю причину, но знаю, что у султана есть еще одна фаворитка. Вы видите, как сильно жизнь и политика султана Мустафы отличается от образа жизни его предшественника — отца — султана Ахмета. Тот и кончик волоска женщины боялся тронуть, в народе против него целых три раза устраивали бунты. Это потому что покойный султан облагал огромными налогами своих поданных, и устанавливал невероятно высокие цены на товарные пошлины. Государство османов при султане Ахмете терпело жесткую политику. Но как мы видим, его сын — султан Мустафа хан старается избежать этих ошибок. Он делает все по-другому, по-своему. Но случай с Венецией… я боюсь, что венецианцы отомстят туркам за крепость Измаил. Кажется мне, что новый король Испании — Минетро Джованни — сын погибшего короля Марчелло, снова попытается отобрать у турок Измаил и отомстить Мустафе за отца. Вдруг, речь папы прервалась громким звуком — упала статуя Иисуса Христа и разбилась на три части: голову, туловище и ноги. — О, Господь Всемогущий, — встал папа с трона, а кардиналы подбежали к упавшей статуе. — Господь подал знак, — заметил папа, — кардиналы мои, вы прекрасно помните, как мы обсуждали, что Мустафа осмелеет пойти на Венецию. В тот день у нас эта статуя тоже упала, но вы успели не дать ей разбиться. А сейчас… о, помяните мое слово. Чувствую я, что в скором времени с султаном Мустафой что-то должно произойти.

***

Вечер. Дом Нурбахар-хатун и Хызыра-аги. Войдя в дом, Хызыр Паша стал звать жену: — Нурбахар-хатун! Иди сюда живо! — Что тебе? , — с обидой за то, что тот приложил к ней руку, спросила Нурбахар, подойдя к мужу. — Полюбуйся! , — и Хызыр пихнул в руку Нурбахар сверток письма, — ах… Нурбахар. Ты своими руками бросила меня в огонь, — и увидев, что Нурбахар дочитала содержимое письма, он уточнил: — Ну что, ты поняла? — Здесь написано, что султан Мустафа повелел выходить тебе из дома только вместе со стражниками. — Да! , — недовольно крикнул Хызыр, — будем теперь грызться в этом доме, как две голодные собаки. — Ну уж нет! , — возразила Нурбахар, — захочу, поеду к Фахише Султан. Навестить ее, к примеру. Ты мне не помешаешь. Пусть и со стражниками, но все равно. Дворец в Бурсе. Зюмрют-ага входит в покои к госпоже вместе со стаканом и подает его госпоже, присказав: — Я принес вам капли от сердца. Чтобы сердце не кололо. — Спасибо, Зюмрют, — приняла Гюльшен стакан и выпила лекарство, — сынку надо «спасибо» сказать. Это он специально сделал вид, что хочет казнить Хызыра. Специально, чтобы я страдала. Чтобы посходила с ума. — Не думаю так, — не согласился с Гюльшен Султан Зюмрют. А Гюльшен вздохнула: — Вот увидишь, Зюмрют. Еще одна такая пытка и тогда я точно выпью этот яд, — и Гюльшен взяла в руки тот самый пузырек. Годы все шли… . Прошло четыре с половиной лет. На данный момент — июль 1625 года. У каждого все текло своим собственным чередом. Султан Мустафа за эти годы не отходил ни на шаг от Фахише Султан. Его любовь к ней даже возросла. И шехзаде Махмуд все рос. И сейчас у Фахише уже двое детей — шехзаде Махмуд и еще один шехзаде — Ибрагим. Махмуду уже 7 лет, а Ибрагиму — 3 с половиной года. И на данный момент Фахише вновь беременна. Она на пятом месяце. Как считала Фахише, если родится еще один шехзаде, то даже если у нее какая-то соперница и появится, то ей точно не родить, по крайней мере, двоих шехзаде. Чаглайан-хатун стала лучшей подругой, но в тоже время служанкой Фахише Султан. Девушки к ней больше не лезут. Поскольку Хызыр больше не Паша, а простой ага — муж Нурбахар-хатун, то новым Великим Визирем стал один из приближенных султана — Касым Паша. Этот выбору Зиннату Паше был не по душе. Айнур Султан по-прежнему управляет гаремом. Конечно, она не так значима, как Гюльшен Султан, но в гареме ее все любят. А Сельви-хатун также хазнедар дворца. Дочери Айнур Султан — Нилюфер Султан уже 6 лет. Зиннат Паша и Айнур Султан, несмотря на мелкие ссоры, которые быстро заканчиваются, живут счастливо. А Эсме Султан — дочери покойной Долунай-хатун — 5 с половиной лет. Гюльшен Султан продолжает вести самоуправление в Бурсе и жить там скучной жизнью. Пребывание здесь оставило на лице Валиде Султан немало морщин, но это ее не сильно старит.