Идет заседание Дивана. Султан Мустафа грандиозно восседает на тахте с узорчатой спинкой, опустив ладонь правой руки на колено также правой ноги. Справа от него находятся Паши:
Великий Визирь Касым Паша, Рахман Паша и Мула Челеби (воспитанник одной из Медресе в городе). Мустафу интересовал вопрос касательно Венеции, о чем он и беседовал с Пашами:
— В связи с тем, что король Джованни так бесцеремонно посмел напасть на мой дворец, на мою семью в конце концов, налогообложение я с Венеции не снимаю. Пусть не думают, что я их испугался и снизил налоги.
— Извините, повелитель, — вмешался Касым Паша, — я подозреваю, что король Джованни и вся Венеция еще больше разозлятся на нас. Вдруг снова поднимут мятеж?
— Пусть только посмеет. Мы больше такого не допустим, Касым Паша. Не волнуйся. Но у Венеции много защитников. Хотя бы взять тот же Ватикан, — ответил султан, а Рахман Паша добавил своего по этому поводу:
— Вы правы, Великий султан. Ватикан — это христианская церковь. Пол Европы — христианский мир. Они готовы все наладить между собой отношения, разрешить конфликты и пойти на нас.
Повелитель был частично согласен с этим, также высказав свое мнение:
— Так и есть. Но чтобы они не делали, им не удастся уничтожить сильнейшую Династию Османов!
После этих слов, султан встал с тахты и покинул зал Дивана.
Дворец в Бурсе.
Приближается вечер, но Хызыр-ага и не думал покидать Гюльшен Султан. Кроме того, они и не догадывались, что Зиннат Паша совсем близко — он стоял за дверью, но как только Зиннат почувствовал приближающиеся шаги к двери, он страшно испугался и со всей скоростью поспешил к выходу, но не успел, выйдя, Хызыр-ага и Гюльшен с Зюмрют-агой заметили Зинната.
— Зиннат Паша! , — стиснув зубы, проговорил Хызыр-ага и побежал за Зиннатом.
— О, Аллах, Зюмрют. Я проклята. Опять нас поймали, — схватив себя за голову, отчаялась Гюльшен, но потом пошла вслед за Хызыром.
— Госпожа, стойте! , — последовал Зюмрют за госпожой.
Выбежав, Хызыр ухватил Зинната за плечо, но тот врезал ему кулаком в лицо. у Хызыра началось кровотечение из носа. Только Хызыр собрался дать ему в ответ, как Гюльшен коснулась его руки, желая не продолжать драку. Госпожа не знала, что и делать, она велела стражникам задержать его:
— Аги! Задержите Пашу!
Двое стражников соскочили со своих мест и поняв, что так Зинната им уже не догнать, один из стражников ударил Зинната Пашу небольшим бревнышком по голове. Паша упал на землю.
— Что вы натворили? , — начав спускаться с около дворцовой лестницы, запаниковала Гюльшен.
Хызыр подбежал к Зиннату, прикоснулся к его голове и заметил на руках кровь.
— А! , — вскрикнула Гюльшен.
Хызыр-ага на всякий случай приставил два пальца к шее Зинната, а потом к запястью, чтобы почувствовать пульс.
— Ну что? , — спросила Гюльшен.
Выпучив глаза, Хызыр проблеял:
— Кажется, он не дышит. После того, как один из стражников ударил дубинкой по голове Зинната Пашу, чтобы тот не убежал, Хызыр-ага подбежал к пострадавшему. Но коснувшись рукой затылка Паши, Хызыр тут же обнаружил на своей руке капли крови, показав руку Гюльшен и забеспокоился, пощупав запястье и шею Зинната:
— Валиде Султан, кажется, он не дышит…
— Аллах, только не это! , — начав тереть друг о друга ладони, встревожилась Гюльшен Султан, а Зюмрют-ага стоял рядом, словно столб. Он и не знал, что думать.
Гюльшен спустилась с около дворцовой маленькой белой лесенки и быстрым шагом с гневным взглядом подошла к тому стражнику, что ударил Зиннат Пашу и ударила его по лицу, начав спрашивать:
— Как ты мог? Ты это специально? Кто тебя просил его убивать?! , — несколько иначе все это расценила Гюльшен, когда у самой в этот момент сердце обливалось от страха кровью.
— Прошу прощения, госпожа. Я просто взял деревяшку и не рассчитал силу. Я заслуживаю наказания. Убейте меня, — объяснил стражник и присел на колени.
Но Гюльшен совсем было не до этого:
— Да плевать я хотела на твою жизнь! Жить тебе или отправиться на тот свет, как-то все равно мне сейчас! , — и госпожа снова начала ходить туда-сюда, а потом лично подошла к Зиннату Паше и стукнула его по щеке, чтобы тот очухался, но бесполезно. Зиннат как лежал недвижим, так и лежит. Гюльшен сама решила проверить его пульс, поднеся руку к шее, но не почувствовав там пульса, госпожа резко приложила руку к запястью, и здесь пульса не почувствовав, Гюльшен наклонилась головой к груди Зинната, и тут то же, она снова не ощутила сердцебиения. Гюльшен пришла в шок, встал с земли:
— И что теперь мы будем делать, Хызыр? Что мы теперь будем делать?! О, Аллах, как же я устала… у меня больше нет сил. Чем так жить, проще умереть. Я готова быть рабыней, нежели так жить, будучи Валиде Султан, сосланной на долгие годы в другой город. Теперь и Зиннат не стало. Айнур, Мустафа, они… все… так любили его! , — начала дергаться со злости под конец сказанного Гюльшен, но это нисколько не утихомиривало.
***
Пока в Бурсе творятся свои страсти, Мустафа, уже по наступлении темноты, требует привести к нему Хызыра-агу для обсуждения военного вопроса и политики, связанной с Венецией. Еще днем султан хотел его увидеть, но сейчас вечер. Мустафа знает, что Хызыра у себя дома нет, ибо ему доложили, поэтому он начинает сомневаться в том, что Хызыр снова не предал его. Это уже не дает султану покоя. Хочет он того или нет, но Мустафа решает отправиться в Бурсу. Он очень волнуется, что Хызыр снова Бурсе, спустя пять лет, снова нарушил свое слово. Этого Мустафа больше всего и боялся. Ведь он не знал, что все это время Хызыр писал Гюльшен любовные письма, поэтому султан думал, что Хызыр и Гюльшен убили свои чувства друг к другу. Мустафа еще раз подумал и решил все же отправиться в Бурсу сам лично. Но в этот момент в покои вошел ага:
— Повелитель, Фахише Султан к вам пришла.
Фахише нарядилась для вечера, уложила назад волосы, надела корону, возвышающуюся к центру, и красно-розовое платье. Когда Фахише ждала того, что ее пустят, вышел стражник от покоев султана и сообщил неприятную новость:
— Повелитель сейчас направится в Бурсу. Он не может вас принять.
— Как? В Бурсу? Но почему так поздно-то? , — хмурясь, стала задавать вопросы Фахише, но в ответ ничего не получила. Фахише и не знала, как реагировать на это. Начав унывать, Фахише чуть было не упустила руки, подумав, что ей соврали, обернув все тем, что султан в Бурсу уезжает, но потом «выгнала» эти мысли из своей головы, поправила корону и, оттолкнув стражника, вошла к султану в покои.
— Фахише? Что случилось? Тебе не сказали, что я уезжаю? , — вполне спокойно ответил султан.
Одного спокойного и благоразумного ответа для Фахише хватило, чтобы убедиться, что он не зол. Фахише Султан понимала, что говорить сейчас о Чаглайан-хатун не время, и она просто спросила о Бурсе:
— Ты в Бурсу уезжаешь?
— Ну да. Ненадолго.
— А зачем же? И почему так поздно? До утра это не подождет?
— Нет, извини, моя милая, лучезарная, ослепляющая красотой подобной Еве, госпожа, — льстил Мустафа и поцеловал любимую фаворитку и мать своих сыновей в губы, — пора.
Тогда Фахише подошла к этому вопросу кокетливо:
— А любимой и лучезарной Еве ты не хочешь рассказать, куда сейчас поедешь?
Мустафа всего лишь вздохнул и вышел за дверь. Но Фахише это нисколько не расстроило почти, ведь она поняла, что с Чаглайан это никак не связано, и Фахише все меньше и меньше уже верится, что Чаглайан была у султана дважды. Но тот разговор, что она услышала от Айнур и Нурбахар-хатун, из головы ее никак не выходит.
Айнур Султан сидит в покоях Нурсиды Султан на подушках, как и ее сестра тоже. Айнур спрашивает у нее о Рахмане Паше:
— Рахман Паша уже уехал?
— Да, совсем недавно, — ответила Нурсида, а потом наклонила голову, чтобы посмотреть в глаза своей сестре, — Айнур, что с тобой такое? На тебе лица нет. Я очень хорошо вижу, когда человеку плохо. Что-то случилось, да?
Не успела Айнур ответить, несмотря на то, что она и отвечать-то ничего не собиралась, как вошла Нурбахар-хатун. Увидев ее, Айнур даже привстала, спросив:
— Ну что? О Зиннате Паше есть известия?
— К сожалению нет, госпожа. Я сама в шоке. С полудня его никто не видел во дворце. Мы уже под каждый камень заглянули. Паши нигде нет, — рассказала Нурбахар-хатун.
— Ты из-за Зинната Паши подавлена? Что, а куда он уехал, как думаешь? А?
— Нурсида, выйди вон отсюда! Не до тебя сейчас! , — с агрессией прокричала Айнур Султан, а после — ей самой стало неудобно из-за таких слов, но из-за чрезмерной гордости она не смела извиняться.
Нурсида обиделась и вышла из покоев, а потом и Айнур прогнала Нурбахар с прислугой:
— Ты тоже выйди отсюда, Нурбахар. Все выйдите! Оставьте меня одну!
Оставшись наедине, Айнур еще более разнервничалась.
***
Хызыр-ага смог остаться у Гюльшен до темноты. Тело Зиннат Паши оставили пока в кладовой дворца, где есть всякие бочки с зернами, овощи, корзины.
Хызыр и Гюльшен выходят на улицу. Гюльшен уже стало не по себе, что Хызыр задержался до темноты в Бурсе.
— Давай, садись в карету, поезжай скорее, — торопила Гюльшен, как могла Хызыра.
Хызыр-ага после этого, еще раз поцеловал Гюльшен Султан в щеку и стал подходить к карете, ибо с телом Зиннат Паши они придумали уже план. Как только Хызыр подошел к карете, подъехала чья-то еще карета, что Хызыр-агу сильно взволновало.
