***
В гареме продолжаются веселье и праздник. Девушки не перестают радовать своим красивым танцем, а музыка — грустить и унывать. Рядом с Чаглайан-хатун сидела сама Фахише Султан. Как бы ни было странно, но Чаглайан тоже присутствовала на празднике. В этот момент Фахише заметила интересную картину; к Нурбахар-хатун подошел слуга и что-то нашептал ей на ухо. Нурбахар положительно кивнула головой, только собралась подойти к Чаглайан, как резко остановилась, увидев рядом с ней Фахише Султан. Ту новость, что ей сообщил ага она никак не могла выдать Фахише. Но госпожа увидела подозрительное состояние Нурбахар и жестом руки подозвала ее к себе. Она подошла и наклонилась к госпоже. Хоть музыка была и тихой, но Фахише шепотом удалось донести сказанное Нурбахар: — Что он тебе говорил, Нурбахар? О чем вы разговаривали? — Так… ни о чем, — ответила она и выпрямилась, пойдя снова на свое место. В этот момент обе госпожи (Гюльшен и Нурсида) устремили свой взгляд на Фахише Султан. Их шушуканье показалось им довольно странным. Нурбахар была в замешательстве. Что делать? Повелитель сам приказал доставить к нему Чаглайан. Но при этом Фахише Султан ни в коем случае об этом не должна знать. Как поступить? Но Нурбахар не растерялась; она подошла к Чаглайан-хатун и достаточно громко сказала ей, чтобы Фахише и остальные услышали: — Чаглайан-хатун. Для тебя доставили новые ткани, что ты заказывала. Они в прачечной. — Какие ткани, Нурбахар-хатун? О чем ты… — Тихо! , — не дала договорить ей Нурбахар и попросила встать ее и пойти вместе с ней. Чаглайан поднялась с подушки, поклонилась госпожам и последовала за Нурбахар-хатун. Войдя в коридор, Чаглайан по-прежнему ничего не понимала: — О каких тканях ты говоришь, Нурбахар? Я никак не соображу. — Постой. Слушай внимательно. Султан приказал тебя сегодня доставить к нему. Ночь ты проведешь у него, — не успела Нурбахар сделать законченную интонацию, как на лице Чаглайан уже выросла улыбка, — и знай, Фахише Султан ни за что не должна об этом знать. — Я понимаю. Но мне же подготовиться надо. Что делать? — Когда все разойдутся, ибо праздник вот-вот закончится, калфы помогут тебе. Поняла? , — объяснила Нурбахар. — Да. Все бы так просто, но их разговор подслушала за стеной Нурсида Султан, которой очень интересно стало, о чем шушукались Нурбахар и Фахише, ведь ее это даже насторожило. Услышав приближающиеся шаги, Нурсида быстро отбежала от этой стены и вернулась в общую комнату, где праздник подходил к концу.***
Девичья Башня. Айнур Султан решила написать письмо своей сестре — Нурсиде. Так или иначе, но госпожа всеми способами хочет связаться с ней и хотя бы попросить ее приехать к ней, чтобы хоть как-то поддержать и утешить. Тем более в комнате она одна. Даже ее служанку — Бешгюль-хатун переселили в другую комнату. Айнур Султан написала письмо Нурсиде и готовится отправить его ей: «Моя Нурсида. Моя любимая, единственная опора, не считая дочери, оставшаяся в этом мире. Помоги мне вызволить меня из этой проклятой башни, что я зову адом. Найди способ. Помоги. Я так бы хотела обрести крылья и прилететь к тебе, преодолев горы и моря. Но мои руки в крови, я сама виновата, что здесь нахожусь, я знаю. Но я не отступлюсь. Я отомщу всем, из-за кого я сейчас в таком положении! Я не оставлю их в покоев! Если это письмо дойдет до тебя, Нурсида, я буду самой счастливой. Сейчас я требую от тебя только одного — приехать ко мне, сюда». Написать-то письмо написало, но теперь его как-то нужно отправить. Айнур Султан в недоумении, у нее голова кругом от того, каким образом доставить письмо в ТопКапы к Нурсиде Султан. Ведь рядом с ней и Бешгюль нет, которая бы точно ей помогла. Еще немного подумав, Айнур решила, что через стражника передаст письмо во дворец, но это выглядело глупо, ибо стражник ни за что не согласится на такое, но попробовать госпожа хотела. На колени была готова склониться, лишь бы тот письмо передал, а уж потом, когда все бы получилось, она ударила бы его и всех своих врагов по самому слабому месту. Госпожа именно это и планировала. Стукнув громко ладонью по двери, Айнур закрыла глаза в ожидании и в терпении того, что все задуманное получится. — Что вам, госпожа? , — на утешение Айнур вошел другой стражник, не тот, с кем она повздорила. Без лишних слов, Айнур села на колени, а потом, выставив руки с свернутым письмом, она проблеяла: — Отправь это письмо в ТопКапы к Нурсиде Султан — моей сестре. Она мне поможет выбраться и я озолочу тебя тогда за эту услугу. Поверь мне. Стражник усмехнулся и отрицательно помотал головой: — Да кто вам поверит, госпожа? Вы несете бред, — собрался он выйти, но Айнур остановила стражника словами: — Я правда тебя озолочу. Передай это письмо Нурсиде Султан. Умоляю, передай. Стражник все с тем же ехидным взглядом посмотрел на Айнур и, отрицательно помотав головой, вышел за дверь. — Будь ты проклят! , — воскликнула Айнур Султан, как только он вышел, а потом развернула письмо и разорвала его на две части, потом на четыре, а потом на восемь и бросила в воздух, усевшись на кровать. По окончанию праздника, Нурсида немедленно решила пойти за Фахише, чтобы сказать ей о том, что подслушала — о визите Чаглайан-хатун этой ночью с султаном. Сердце госпожи так и вырывалось от неоднозначности и противоречивости. Она не могла определиться: или рассказывать Фахише о том, что Чаглайан идет к султану или нет. Если расскажет, Фахише устроит, вероятно, скандал, а если промолчать, то наверняка чувства султана к Чаглайан все более возрастут и он перестанет любить Фахише. Однако толком не убедившись в том, что Чаглайан действительно сегодня должна идти к повелителю, Нурсида Султан не скажет об этом Фахише Султан и для того, чтобы окончательно в этом увериться, госпожа идет к общей спальне, чтобы посмотреть, готовят ли там сейчас Чаглайан или нет. Подойдя к общей спальне, Нурсида подсмотрела из-за открытой двери, что там сейчас происходит. Как она и полагала, две девушки помогают уложить волосы Чаглайан и надеть на нее украшения. Теперь Нурсида уже намерена идти к Фахише Султан. Никто ее за это не осудит, как она думала. Гюльшен Султан идет по коридору к своим покоям. Уже начав подниматься по лестнице, госпожа остановилась и спустилась обратно, глядя на пол. Гюльшен вспомнила, как на этом месте она упала, потом как ее беспощадно избивала Айнур Султан. Гюльшен по-прежнему держит за это зло на Айнур: — Гадина, Айнур… гадина. — Госпожа! , — раздался возглас Хызыра, что увидел Гюльшен и надумал к ней подойти. Валиде Султан тут же взялась за платок и опять надела его на лицо, лишь теперь повернувшись к будущему мужу. — Хызыр, я так рада тебя видеть. Если б ты только знал, насколько я становлюсь счастливой, когда вижу тебя. Один взгляд твоих глаз чего стоит. — Нам больше нечего бояться, госпожа. Отныне мы можем чувствовать себя совершенно спокойно, — с улыбкой заверил Хызыр Гюльшен, — и еще, госпожа, спешу вам рассказать, повелитель на позавчерашнем заседании Дивана при всех Пашах включил снова меня в Совет. Видели бы вы, госпожа, какое выражение лица в тот момент было у Касыма Паши. Глаза аж на лоб полезли, — Хызыр посмеялся, а вместе с ним хихикнула и Гюльшен. — Но самое важное, госпожа это то, что завтра наша свадьба. — Как это? О чем ты? , — не поверила Гюльшен. — Ко мне сегодня султан подходил. Он сказал, что наша свадьба будет завтра. Завтра! — Уже? О, Аллах, ну наконец-то. Я не сломилась, я дожила до этих дней, — задрав кверху голову, и как бы обращаясь к Аллаху, выдохнула Гюльшен Султан. В этот момент Хызыр Паша приложил левую руку к своему сердцу, на несколько секунд перестав дышать. — Хызыр? Что с тобой? , — нахмурилась Гюльшен Султан. Он свободной рукой сделал жест, что все нормально, и глубоко вдохнул, чтобы проверить, есть ли еще очень резкие боли в сердце, и он убедился, что боль отступила, заверив Гюльшен: — Не волнуйтесь, госпожа. Все хорошо. У меня иногда бывают боли в сердце и обычно они быстро проходят. Гюльшен Султан невольно улыбнулась, но в душе у нее остались переживания по этому поводу. Пока Чаглайан-хатун ведут Бонжук-ага и, к сожалению, как того требуют правила, Нурбахар-хатун, а сзади две калфы, Нурсида Султан приходит к Фахише, чтобы доложить ей о Чаглайан. Но для Фахише это было не таким уж и секретом. Она даже спать не ложилась, потому что думала именно о Чаглайан. Ее сейчас нет в покоях и Фахише не знает, что думать. Увидев сестру султана, Фахише встала и поклонилась. — Фахише. Ты выглядишь неважно, — пристально вглядевшись в лицо госпожи, заметила Нурсида, — и почему спать не идешь? — Я жду свою служанку — Чаглайан-хатун. Она куда-то запропастилась. Хотя вы правы, пора идти спать, а то что-то мне подсказывает, что Чаглайан сквозь землю провалилась, — последнее слово в своей реплике Фахише сказала с большей злобой. Нурсида Султан начинает подходить к разговору о Чаглайан-хатун: — Фахише, Чаглайан сейчас… не злись, только она… у султана в покоях сейчас. Сказав, Нурсида ни на миг не отрывала глаз от мимики Фахише и госпожу удивило, что на ее лице вообще почти не возникло никаких эмоций, хотя в душе у Фахише сейчас полное расстройство и разочарование в ожиданиях.