Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

Лекарша стоит в покоях Чаглайан-хатун и осматривает ее. — Нурсида, — обратился султан Мустафа к своей сестре, что стояла рядом с ним, — ты сейчас к Нурбахар-хатун иди. Допроси ее, прижми, как следует, чтобы она все как миленькая рассказала. И еще, я кинжал тут нашел, — и султан поднял его с пола, — окровавленный. Покажешь его ей снова и спросишь, чей он. Ладно? — Да, я это и собиралась, только вот где она именно… — озадачилась Нурсида Султан, выходя из покоев. — Далеко не успела убежать, я думаю. Если она кого-то убила, ей уже не место в этом дворце. Я ее вышвырну отсюда, — сказал Мустафа, вместе с тем внимательно наблюдая за тем, как лекарша осматривает Чаглайан. Проведя осмотр, она дает понюхать Чаглайан маленькую палочку, но пока никакого эффекта. Попробовав еще раз, все получилось. Чаглайан-хатун чихнула и пришла в себя. — Слава Аллаху, — засиял от радости Мустафа, — а ребенок? Умер, да? — Все хорошо, повелитель. Такие раны, но плод в животе не пострадал. — Аллах, благодарю тебя! , — едва не подпрыгнул от радости Падишах. Эта новость заставила расширить карман султана и тот подал в руки лекарши мешочек с золотыми. — Спасибо, повелитель, — поулыбалась лекарша и с поклоном вышла из покоев. — Мус…та…фа, — еле-еле выдавила из себя слово Чаглайан. Девушка так не комфортно себя чувствовала, что ей казалось, что она может шевелить только губами, потому что ей было очень больно привести в движение тело, а в частности — туловище, которое и пострадало, — кто… со мной… сделал это, Мустафа? , — очень тихо говорила Чаглайан-хатун. Мустафа поспешил успокоить свою фаворитку, поцеловав ее в губы: — Поверь мне, кто бы это ни был, он понесет суровое наказание, и ты это увидишь своими глазами, Чаглайан. Сейчас тебе даже вставать с постели нельзя. Нужно лежать и поправляться. — Не могу… вдруг опять будет… такое же нападение? Мне страшно, Мустафа… — с одной стороны давила на жалость, а с другой — и в правду боялась лежавшая на кровати Чаглайан. — Ничего не будет. Пока я рядом, никто тебе вред не причинит. Клянусь, — Мустафа поцеловал раненую в лоб. Делая такие движения, сердце султана не успокаивалось, а лишь тревожилось из-за того, что Мустафа ощущал какое-то предательство по отношению к Фахише, у него были угрызения совести, словно само сердце подсказывало, что он совершает ошибку, но гордыня не позволила Падишаху прислушаться к внутреннему голосу и он попытался не думать об этом голосе. Нурсида Султан, сама не подозревая, двигалась в нужном направлении. Она спустилась с лестницы, прошла коридор и остановилась возле бельевой. Куда Нурбахар здесь еще могла пойти, если не в бельевую? Нурсида Султан глубоко вдохнула и раскрыла двери. Перед ней предстала вполне ожидаемая картина: Нурбахар-хатун сидела на диванчике и смотрела на труп той девушки, что она убила. Нурсида вошла внутрь и закрыла двери: — Ты что сделала, Нурбахар? Как ты посмела до такого опуститься? Я сама тебя видела. Видела, как ты тащила по полу эту рабыню. За что ты ее убила? Ты же хазнедар во дворце. Как ты можешь нарушать эти порядки? Расскажи мне все, что ты знаешь, Нурбахар. Фахише Султан как-то причастна ко всему, что вообще случилось? По крайней мере к тому, что перенесла Чаглайан? — А… госпо… госпожа, — постаралась привести себя в адекватное состояние Нурбахар, отходя от небольшого шока, — а что произошло с Чаглайан? — Нурбахар! , — крикнула Нурсида, требуя немедленного и верного ответа, — кто чуть не убил Чаглайан? — Она жива? , — как бы и себя, и госпожу спросила Нурбахар. — Да! , — крикнула Нурсида, — так что ничего у тех негодяев, которые подняли руку на фаворитку султана, не получилось! А теперь я жду, когда ты мне все расскажешь. Так или иначе, во дворце тебе уже не удержаться, Нурбахар. Ты убила ни в чем, как видно, неповинного человека. Молись теперь, чтобы тебя жизни не лишили, потому что в этом дворце незаменимых нет. Управительницей гарема может стать любой после тебя. Ты сама подписала себе смертный приговор, Нурбахар. Нурбахар-хатун никогда еще себя так неудобно и ужасно не чувствовала, как сейчас. Каких у нее только мыслей в голове не было, о чем бы рассказать, пока на нее ругалась Нурсида. Она стала понимать, что Нурсида уже и так стала догадываться, что Фахише к этому точно как-то причастна, и она рассказала: — Кто покусился на Чаглайан-хатун, мне неизвестно, однако, когда я вошла в комнату к ней, меня увидела эта девушка, она решила, что я виновата в том, что с Чаглайан, и во избавление от лишних свидетелей, мне пришлось покончить с ней. Она бы выдала меня! Госпожа, да так бы любой на моем месте поступил, дабы избавиться от свидетеля! — Бесстыжая! , — Нурсида дала Нурбахар пощечину, и та упала на диван, — вместо того, чтобы спасти себя, стоя на коленях и умоляя о прощении, ты нагло утверждаешь мне, кто и что как бы сделал! Вставай. «Вставай» сказала! , — взяв за руку Нурбахар, силой подняла ее с пола сестра султана и посмотрела на нее. Нурбахар тихонько плакала, но это нисколько не сжалило Нурсиду: — А теперь скажи мне о Фахише. Это она покушалась на Чаглайан и послала тебя туда, чтобы от тела избавиться? Говори же мне. Говори, или задушу сейчас на месте, — Нурсида приставила две свои руки к шее Нурбахар, — что ты молчишь? Я же тебя задушу сейчас. Говори мне. Фахише причастна к этому? — Я не знаю, но наверное да, потому что именно Фахише Султан главная соперница Чаглайан, — с трудом высказала Нурбахар-хатун. После этих слов Нурсида Султан оставила Нурбахар и отошла от нее, вызвав стражников: — Стража! Вошли двое стражника. — Возьмите эту девушку и похороните, как полагается, а Нурбахар-хатун приказываю запереть в бельевой до выяснения обстоятельств! , — грозно и вызывающе произнесла Нурсида и вышла из бельевой. Труп девушки забрали, а рыдающую Нурбахар закрыли в комнате. Нурсида вошла в общую комнату и встретилась там с султаном, спросив его: — Ну что? — Чаглайан пришла в себя. С ней сейчас лекари. А у тебя как? — Я долго пытала Нурбахар. Как мы и полагали, Фахише не безучастная к произошедшему с Чаглайан. — Никто не смеет поднимать руку на мой гарем. Идем к Фахише, — грозно сказал Мустафа и направился с сестрой к покоям Фахише Султан. Фахише сидела в своих покоях, как на иглах, будто чувствовала приближающуюся опасность по имени «султан Мустафа». Чтобы себя успокоить, Фахише сосредоточилась на мыслях о будущем ребенке, который вскоре появится на свет. И вот, свершилось то, как она почти и полагала. К султанше вошли Нурсида Султан и султан Мустафа. — Повелитель… — с невинными глазами поклонилась она. — То, что я дал тебе свободу и подарил роскошные украшения — не значит, что преступления в гареме теперь разрешены. Нурсида видела, как Нурбахар хатун утаскивала труп служанки Чаглайан, — чуть ли не на прямую начал говорить Мустафа. Фахише словно закипела изнутри от страха: — Мустафа, я не хотела этого. Поверь мне. — А, то есть ты признаешь, что едва не убила Чаглайан? , — на словах «едва не убила», Фахише и расстроилась, и порадовалась, что она ее хоть не убила, а лишь ранила. Она занервничала: — Мустафа! — Фахише, — подошел совсем близко к ней повелитель, а с ним и его сестра сделала два шага вперед, — ты понимаешь, что ты сотворила преступление? Радуйся, что ее ребенок не пострадал, иначе бы… — Ребенок? , — с отчаянными, а в тоже время сильно расстроенными и удивившимися глазами спросила Фахише. — Ты что, не знала, что Чаглайан носит моего ребенка? Как ты посмела пойти на это, Фахише? Неужели ты настолько жестока? Я и о Нурбахар хатун узнал. Узнал, что она убила служанку Чаглайан, чтобы та не разболтала всем, что видела ее в покоях Чаглайан. На данный момент Нурбахар заперта в бельевой в ожидании своей участи, — рассказал Мустафа. Для Фахише убийство рабыни Чаглайан являлось новостью: — Мустафа, но я не знала, что Нурбахар убила ту девушку, я просто… — Мы не будем сейчас это обсуждать, — сделал султан жест рукой — «стоп». — Мустафа, я правда не… — с жалостными глазами продолжила госпожа, но Мустафа снова остановил ее этим же жестом. — Госпожа, — Фахише посмотрела на Нурсиду, — защитите меня. Вы же прекрасно знаете, что я никогда бы не подняла руку на невиновного человека и просто так. Я вышла из себя, клянусь, день вчера был очень ужасный, я просто… просто борюсь за любовь Мустафы. Я не могу тебя потерять, Мустафа. — Но чем я могу помочь, Фахише? Результат на лицо, — не хотела даже и представить положение фаворитки султана Нурсида Султан. — Ты совершила ошибку, Фахише. Причем сильную. Ты покусилась на мой гарем, а по сему, за эту ошибку тебе заплатить придется. Нурбахар хатун больше не место во дворце, ее сегодня же вычеркнут из книги списка слуг гарема и поставят нового человека. А что касается тебя, Фахише, тебе какое-то время придется пожить в старом дворце, — Фахише Султан опустила вниз глаза, находясь в шоке от услышанного. Эти слова для нее — как нож в сердце. Больше всего она боялась, что ее позабудут в этом дворце после ее отъезда, — поедешь завтра утром. Детей тебе тоже нельзя будет взять. Таков порядок. Шехзаде должны быть во дворце. Поняла? Фахише скривила лицо, на миг улыбнувшись, и вернулась к недовольной мимике. Как только Мустафа и Нурсида вышли, Фахише закипела от злости. Сняла с себя корону с платком и бросила ее на пол, потом пнула ногой поднос с фруктами и уселась на тахту: — А-а! , — со злобы крикнула Фахише, стукнув руками по тахте. — Госпожа, что с вами? , — подошла к Фахише няня ее детей — Зелиха хатун. Фахише оттолкнула ее: — Пошла отсюда прочь! Не подходи лучше сейчас ко мне, если жить хочешь! — Но я же… — Убирайся! , — не дала и слова больше проронить Зелихе Фахише, и та вышла. Накричав на служанку и швырнув поднос, Фахише замучила совесть. Она пожалела, что так некрасиво поступила в порыве злости.