Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

Когда прогулка Фахише Султан и повелителя прервалась тем, что султан приказал казнить одного из мастеров, заподозрив его в отравлении кафтана Хызыр Паши, госпожа пошла к своим покоям. Когда она проходила мимо общей спальни девушек, она услышала монотонный шум. Девушки, не переставая, болтали о чем-то, словно увидели кого-то, но так оно и оказалось, ведь приехал новый казначей гарема — кормилица султана Мустафы — Дильшат хатун. Бонжук ага, едва только заметил Фахише Султан, что снова надела на голову и лицо платок, тут же закричал, встав рядом с дверями: — Дорогу-у-у! Фахише Султан Хазрет лери! Этот возглас заставил всех рабынь в общей спальне моментально растянуться на всю ширину комнаты и поклониться. Среди этих девушек, была и Чаглайан, а также Дильшат хатун. — Моя госпожа, — низко склонилась Дильшат хатун, улыбнувшись Фахише. — Дильшат — это ты? — Вы не ошиблись, госпожа, — любезно ответила женщина. — Я о тебе совсем недавно узнала. О тебе говорят только хорошее, — заулыбалась Фахише, ведь это можно было заметить по одним глазам. — Приятно услышать это от вас, госпожа, — ответила Дильшат хатун, вновь поклонившись, — вы меня конечно простите великодушно, однако… я бы вас и не узнала, если бы увидела вас без предупреждения, — намекнула женщина на платок, что закрывал лицо и голову Фахише. — Все нормально, просто у меня там ужасные раны. — Ай, Аллах. Вас что, избили? — Хуже! , — не стесняясь, говорила при всех девушках, калфах и агах Фахише Султан, — мне сожгли волосы и лицо. Вот так. — Ах, какой ужас, госпожа. Кто же посмел на такое отважиться? Вот это жестокость, — поразилась Дильшат, прикрыв тремя пальцами губы. — Просто в этом дворце, — начала рассказывать мать двоих шехзаде, и посмотрела на виду у всех на Чаглайан хатун, — у меня немало врагов. Есть тут такие, кто был мне другом, а после — стал врагом, — резко перевала Фахише взгляд на казначея. — Поправляйтесь, госпожа. Я буду молиться за вас. — Спасибо, Дильшат хатун. Если будет что-то нужно, или возникнут неудобства — дай знать, — снова вернулась к улыбке Фахише и, исподлобья злобным взглядом посмотрев на Чаглайан, что была в страхе и панике от сего, Фахише Султан удалилась, а ей в ответ все остальные рабы гарема поклонились. — Чаглайан, — подошла одна из девушек к беременной фаворитке повелителя, что шла к своим покоям, — что случилось? Почему Фахише на тебя так странно посмотрела? Неужели это ты приложила руку к тому, что сейчас с ней? — Ты с ума сошла?! Как бы я посмела? , — встревожилась женщина, остановившись и повернувшись к этой девушке, — я сама ничего не поняла. К тому же, всем хорошо известно, что мы с ней отныне враги. Чему ты удивляешься? Иди работай! , — грозным тоном сказала Чаглайан и пошла к лестнице, чтобы подняться в свои покои. — Ты не госпожа, Чаглайан. Ты шехзаде сначала роди, а уж потом задирай нос, — заявила эта же девушка. В этот момент, не успела и Чаглайан ответить ей, подошла Экбаль хатун и сказала: — Знай свое место и статус, хатун! Перед тобой будущая госпожа. Ты поняла? Однако эта девушка их и не думала бояться, она лишь еще выше задрала голову, тряхнув головой, чтобы освободить лицо от свисающих прядей: — А ты тем более ничего здесь не представляешь, Экбаль. Тебя в любой момент могут вышвырнуть из этого дворца! — Закрой рот! , — рявкнула Чаглайан, схватив девушку за руку. На этом моменте некоторые из девушек с любопытными лицами повернули головы к ссорившимся, — если я тебя еще раз увижу рядом с собой — пожалеешь, что родилась на свет! Поняла? Чаглайан и Экбаль вместе враждебно покосились на нее и ушли. Ага, что был послан повелителем, вошел в темницу к Ахмеду Паше, сидевшему на полу, оперевшись спиной на стену. — Что пришел? Что надо? , — не подозревая ничего важного, с угрюмым лицом спросил Паша. — Наш повелитель приказал выпустить вас из темницы, — сказал ага. — Ты это серьезно? , — Ахмед Паша медленно поднялся с пола с нарастающей на его лице улыбкой, — он понял, что я невиновен? — Ваша невиновность доказана, Паша Хазретлери. — Я знал, что наш повелитель не допустит несправедливости, — радости Ахмеда Паши не было предела, он подошел на шаг ближе к аге, изменившись в лице на суровый вид: — Так кто же этот предатель? Кто подлил эту отраву на кафтан? Ему или ей уже вырвали печень? — Один из мастеров в дворцовой мастерской. Наш повелитель не стал церемониться, он увидел его возле комнаты портных, потом заметил у него какой-то пузырек, и все так резко совпало, что у нашего владыки не осталось сомнений по поводу этого мастера. — Негодяй! Значит я не ошибался. Он точно предатель. Иначе кому еще это надо? Его казнили? — А как иначе, Паша? Его повели на казнь только что. Казнь — это еще что… ему отрубят руки сначала, а уж потом снесут с плеч его проклятую голову, — рассказал ага. — Отлично, — был удовлетворен в наказании Ахмед Паша, а потом уточнил: — А мои обязанности остаются прежними? Разве не так? — Я об этом ничего не знаю, но думаю, что все осталось на своих местах, Паша. — Надо скорее выходить отсюда. Пусть все узнают, что я ни в чем не виноват, и позабудут об этом случае, — решил Паша и вышел вместе со слугой из темницы.

***

— Повелитель, я ни в чем не виноват. Повелитель! , — кричал во все горло тот самый мастер Шахин Эфенди, когда его, нагнув, в белой сорочке, вели к большому камню, дабы положить туда голову. А за этим неподалеку, стоя возле входа во дворец, наблюдали сам султан Мустафа и все Паши. К их числу присоединился и пришедший Ахмед Паша. — Повелитель, это клевета! Я клянусь! Клевета! Повелитель! Нет! Нет! , — что есть мочи, кричал Шахин Эфенди, когда его подвели к камню, велев вытянуть руки, чтобы отрубить их. Для невиновного мастера это было самым ужасным моментом в его жизни, он никогда еще не быль столь опозорен и не был подозреваемым в каких-либо преступлениях. — Повелитель, стойте! Повелитель! , — соскочил со своего места Шахин Эфенди, оттолкнув палача. Он подполз на коленях поближе к султану, который даже не смотрел на него, как и все остальные Паши, и начал умолять о милости: — Повелитель, Ахмед Паша не был мне врагом. Я бы никогда такого не сделал. Меня подставили! Повелитель! Никакие слова не действовали на твердое решение султана. По-прежнему не слушая, и не обращая внимания ни на какие слова подозреваемого, Мустафа кивком головы велел наконец казнить Шахина. И когда мастера ухватили за руки и потащили к камню, он снова вернулся к крику, однако никого больше не умолял о милости: — Вы ответите за это повелитель! Знайте, что вы пролили невинную кровь! Я ни в чем не виноват! В один прекрасный день вам аукнется все это, слышите?! Шахин вытянул руки, поднялась сабля, и все, кто находился рядом сморщились от крика. Когда мастеру отрубили руки, его заставили опустить голову на камень, чтобы лишить головы.

***

Фахише Султан шла вместе с Зелихой хатун к своим покоям, беседуя с той самой лекарше, что недавно заглядывала к госпоже: — Хорошо, что ты пришла в гарем. Ну как? Ты же нашла ту самую мазь, о которой говорила? — Извините меня, госпожа. Прошу, извините, но я не смогла ее найти. — Ты с ума сошла?! , — прорычала Фахише, взяв за локоть лекаршу, — мне надо избавиться от этих ран, понимаешь? Я больше не могу в этом платке ходить. Мне уже надоело, что все меня боятся. Я вынуждена скрываться от моих детей. — Госпожа, мазь я не нашла, но у меня с собой есть амулеты. — Амулеты? , — удивилась Фахише. — Да, госпожа. Вот, — и лекарша достала мешочек из-под своего пояса, взяв оттуда предмет квадратной формы, — я вчера весь вечер писала на них молитвы, — лекарша подала амулет в руки Фахише Султан и продолжила рассказывать, — я там написала, чтобы вы выздоровели, госпожа. Написала, чтобы Аллах послал вам исцеление. Вот еще, — Фахише взяла еще один в руку. Этот был треугольной формы, — их нужно немедленно приколоть к себе на одежду и ни за что не снимать. Даже когда будете ложиться спать. — Ты меня не разочаровала, Нургюль хатун, — засияла Фахише Султан, слегка стукнув ладонью по ее плечу. — Фахише, — позвал кто-то госпожу сзади и та обернулась. Женщина увидела шедших ей навстречу Гюльшен Султан и Нурсиду Султан, сделав поклон: — Вас так давно не было здесь, госпожа. И вас тоже, Нурсида Султан, — в ответ на это Нурсида смущенно улыбнулась, — как ваше здоровье, госпожа? Надеюсь, ваше сердце оправилось от потери Паши, ибо я понимаю, что значит потерять близкого тебе человека. — Мое сердце понемногу успокаивается, Фахише. Мне гораздо лучше. Я поняла, что я поступала неправильно во все те дни, когда меня не было во дворце. Я своими руками посадила себя в яму. Я позабыла, кто я такая. Но все это уже позади, Иншаллах. Отныне я снова буду управлять во дворце. А как твои дела, Фахише? Я узнала, что с тобой сотворили от девушек. У тебя правда сгорели волосы? — Да, и лицо. Я уже столько мучаюсь. Слава Аллаху, у меня теперь есть амулеты, — Фахише кивнула головой на стоявшую за ней лекаршу, — надеюсь, помогут. — Здоровья тебе, Фахише, — сказала Нурсида. — Спасибо, госпожа, — ответила Фахише Султан, — надеюсь, с вашим здесь присутствием в гареме воцарится покой и благодать, а то порядок в гареме нарушился. Да и Дильшат хатун теперь здесь. Вместе вы справитесь, — с хорошим настроением проговорила Фахише и снова поклонилась, — с вашего позволения, — и она пошла к своим покоям вместе с лекаршей и своей служанкой — Зелихой хатун.

***

Юсуф Эфенди выбрал минуту, чтобы отлучиться в посольский двор. — Говори скорее, что случилось, — граф Вильгельм к Юсуфу, — мне тоже надо, как можно скорее вернуться назад. — Близкий Паша султана погиб. Это утвердилось. — Что, тебя подозревают? — Слава Богу нет. Не меня, — улыбнулся Юсуф, — я как раз и пришел сказать. Одного из мастеров сегодня казнили. Так или иначе, все хорошо. Но что мне теперь делать? Как лишить жизни султана? Мне теперь не подобраться к его покоям никак. Я знаешь что думаю. Может и тебя во дворец провести тайно? — Ты о чем, Юсуф? Если ты под предлогом хорошего ювелира проник во дворец, то как я? Что я могу делать? — Ну не знаю… — озадачился Юсуф, однако тут же ему пришла в голову одна мысль, — может тебя слугой во дворец взять? Будешь, к примеру, носить подносы к султанским покоям? Здесь и никаких особых талантов не нужно. — И долго это будет продолжаться? , — спросил Вильгельм, — я может если и сделаю так, как ты предлагаешь, только надо это все с нашим королем согласовать. Иначе как? — Верно говоришь. По крайней мере необходимо втереться в доверие, а уж потом отравить за столом этого султана Мустафу, — высказал Юсуф Эфенди придуманный им план. — Я напишу письмо королю. Как только придет ответ, ты должен прийти ко мне. — И через сколько же мне снова сюда прийти? — Обычно ответ приходит через день, иногда даже раньше. В зависимости от гонца. — По рукам, — крепко пожали они друг другу руки и обнялись: — С помощью Всемогущего Господа нам удастся припугнуть Османскую Империю, чтобы она больше никогда не посмела выступить против христианского мира, — с верой и надеждой на успех, сказал Вильгельм.