Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

Бонжук ага, едва только увидел, как Юсуф Эфенди передавал какое-то письмо Уалме аге (граф Вильгельм), он немедленно направился к покоям повелителя. Эта встреча ему сразу показалась очень темной и подозрительной. Главный евнух гарема уже недалеко от покоев Падишаха. Сам султан и мать одного шехзаде — Чаглайан Султан сидят на подушках за небольшим столиком и лакомятся сладостями. Чаглайан пыталась развеселить Мустафу, однако ей это не удавалось, да к тому же она понимала, что сейчас его гложет и не дает жить в спокойствии. Он, конечно, пытался улыбаться, но только через силу. Чаглайан отрывала по одной виноградине от веточки и клала их в рот своему возлюбленному. Мустафа впервые позвал ее к себе на ночь в ночь с четверга на пятницу, и это для Чаглайан Султан стало шансом проявить себя и не дать себе забыть. Да до такой степени, чтобы Мустафа был ею полностью очарован, и все остальные четверги он призывал именно ее к себе. Вот на что надеялась Чаглайан. Не успели Чаглайан и Мустафа как следует насладиться этим вечером, как в покои постучали. Да! , — со вздохом, но Мустафа велел аге впустить пришедшего. — Повелитель мой. Госпожа… — поклонился вошедший Бонжук ага сначала Падишаху, а потом его фаворитке. — Что такое, Бонжук ага? Что за срочность? — Ах, повелитель, я сейчас такое увидел, что просто не мог не сообщить вам. — Я теряю терпение, Бонжук! , — поставив на поднос стакан, встал Мусатфа, а за ним и Чаглайан тоже. — На первый взгляд покажется, что ничего такого, однако, повелите-е-ель, — с тем же движением указательного пальца, что и всегда, начал объяснять Бонжук, — Юсуф Эфенди передал какую-то записку слуге возле ваших дверей — Уламе аге. — Какую еще записку? , — сморщился Мустафа. — Я этого не знаю, поэтому и пришел к вам, чтобы вы помогли мне разобраться в этом деле. Мне кажется, — главный евнух перешел на полушепот, — они оба что-то скрывают ото всех. Знаете, они вели себя так подозрительно. Даже оглядывались по сторонам! — А вот это мне уже не нравится, — удивленно произнес султан и пошел вместе с Бонжуком агой к Юсуфу Эфенди, а там уж и до Уламы аги очередь дойдет. Бонжук так внезапно потревожил Мустафу, что тот и не успел Чаглайан ничего сказать. Госпожа осталась сидеть одна в комнате повелителя, но и это время она провела с пользой. Женщина подошла к столу Мустафы, где у него лежала стопка из четырех книг, где стоял глобус, один трехъярусный подсвечник и шкатулка. Чаглайан Султан было страсть как любопытно заглянуть в эту шкатулку, что она не сдержалась и открыла ее позолоченную крышку. Но ничего нового это матери шехзаде не принесло — шкатулка была пуста. Женщина не стала забивать этим голову, она невольно себе улыбнулась, потому что ожидала большего и села опять же на устланную богатыми покрывалами и тканями кровать. — Так где ты видел их? , — уточнил, идя вместе с Бонжуком, султан Мустафа. Тот ему в ответ, поспевая за Падишахом: — Я их видел перед лестницей, которая на балкон общей спальни рабынь ведет. — Что им там делать?! , — возмутился Мустафа, и наконец, они доходят до комнаты Юсуфа Эфенди. — Дорогу! Султан Мустафа Хан Хазретлери! , — едва только успели прокричать «дорогу!», как Юсуф поднялся со своей кровати, опрокинув заодно на пол одеяло, в ночных штанах и ночной сорочке. — Зажечь свечи! , — распорядился Мустафа. Бонжук ага тотчас сдвинулся с места и принялся выполнять приказ. — Мой повелитель… — пытаясь прогнать сон, чтобы нормально поговорить с Мустафой, проблеял разбуженный. Султан Мустафа не спешил тут же засыпать Юсуфа вопросами, он почти никогда не был столь вспыльчивым и не сдержанным. Султан подошел к нему как бы со стороны с вопросом: — Мы прервали твой сон, но поверь, на то были веские причины. Просто так тебя бы никто не разбудил посреди ночи. Юсуф Эфенди, ты сегодня письмо Уламе аге передавал? Это было? — Письмо Уламе аге? , — нахмурился Юсуф, трясясь внутри от страха, — нет, не передавал… никому… — Бонжук ага получается клевещет на тебя? Он тебя видел возле общей комнаты. Там ты передал ему какую-то записку. Бондук ага сам тебя видел с ним. И Бонжук ага неслышно фыркнул, ибо немного испугался, что его имя выдали, теперь он опасается, что Юсуф Эфенди или тот же Улама ага захотят отомстить ему за это. — Бонжук, где ты нас видел? , — спросил Юсуф главного евнуха, протирая глаза. — Хватит уже притворяться! , — крикнул Мустафа, — мы сейчас к Уламе аге пойдем, если ты молчишь, полагаю, у тебя этому ни одного разумного объяснения, то надеюсь, что у другого найдется побольше слов. Когда ему это сказали, у него задрожали колени и сильно участилось биение сердца. Юсуф чувствовал, что он на грани разоблачения, и поэтому, пока не поздно, он хочет приступить к роковому действию — все-таки отравить султана Мустафу! Улама ага же в этот момент невинно сидел в своих покоях около окна и читал письмо, которое ему отдал недавно Юсуф. Не успел он и трети содержимого в письме прочитать, как без предупреждения в покои быстрым шагом зашел султан Мустафа с вскрикиванием его имени, а за ним зашли также и Юсуф с Бонжуком. Все это случилось так быстро и неожиданно, что Улама ага даже не успел спрятать письмо. Он всего лишь опустил вниз руки, прижав одну к другой, таким образом ему удалось прикрыть бумагу. — Улама ага, неужели ты предателем сделался? Неужели ты против меня пошел? — Ну что вы повелитель, как такое возможно? , — сохраняя равновесие, ответил Улама. — А тогда что за письмо ты получил сегодня от Юсуфа Эфенди? , — на одной ноте в грубом тоне спросил Мустафа, приблизившись на шаг к нему. Улама ага не смел и вздохнуть, он и голову опустил вниз, не зная, что сказать. Сейчас он уповал только на Бога, что тот его защитил и спас. — Отвечай на вопрос повелителя, Улама ага, — вмешался Бонжук ага, чтобы показать этим свою преданность Мустафе. — Так говори где письмо, или Юсуф тебе его не передавал? , — наклонив слегка голову, чуть ли умоляющим тоном об ответе, сказал Мустафа, — что у вас за тайны такие? За все эти годы пребывания вас в гареме я ни одного раза в вас не усомнился, но, а теперь что произошло? Юсуф, — обернулся он к соответствующему, — Улама, — опять повернулся султан, произнеся эти слова в тоне разочарования, — а может вы шпионы? — Помилуйте, повелитель, как вы могли такое подумать? , — ошеломился Юсуф Эфенди, — я передал записку Уламе аге, потому что мы общаемся с ним, но это письмо ни к кому отношения не имеет. Там ничего такого нет. «Юсуф! Замолчи!», — так и хотелось выкрикнуть Уламе аге, который до последнего надеялся, что тот смолчит, но теперь придется что-то придумать. — Тогда я хочу прочитать это письмо. Просто хочу удостовериться и все. Вы оба мужчины, вы не разного пола, значит записка не любовная, — заулыбался Мустафа, — поэтому там ничего такого нет, не так ли? В воздухе повисла пятисекундная тишина. Но ее развеял Мустафа: — Ну так что? Ты мне дашь письмо, Улама ага? Я не уйду отсюда, пока ты мне не дашь. Улама ага молился чтобы под ним сейчас земля разверзлась, чтобы его тело превратилось в пепел и улетучилось прочь отсюда. Улама аж побледнел. — Что с тобой? Ты бледный такой, — заметил султан. — Повелитель, — шлепнулся на пол Улама ага, поджавший под себя ноги, — можно я не буду показывать письмо? Я клянусь, что там ничего такого нет! Повелитель, можно?.. — Да кто ты такой, чтобы диктовать Падишаху собственные условия? А ну немедленно отдавай письмо! Повелитель ждет! , — закричал Бонжук ага, подойдя к Уламе. Улама ага решил, что лучше будет сказать, что письма у него сейчас нет, а там уж выкрутиться, но поздно — Мустафа сам увидел бумагу в руке аги. — У тебя письмо в руке, — сказал Мустафа, и тот поднял на него голову, а султан движением глаз и головы указал вниз, на его руки. Мустафа больше не стал церемониться с этим делом. Он выхватил письмо из рук аги и крикнул: — А ну встань! Улама ага встал с пола на ноги и закрыл глаза от страха. Мустафа взял в руки письмо… развернул его… начал читать вслух! — Улама, наконец мне удалось отправить тебе письмо, я… Этот едва не самый волнительный и страшный момент в жизни Юсуфа Эфенди и Уламы аги прервал заход в покои Зелихи хатун — служанки Фахише Султан, со словами: — Повелитель, мне сказали, что вы здесь. Простите, что вошла без предупреждения. — Говори быстрее, — ответил Мустафа. — Фахише Султан стало очень плохо. Она упала в обморок, бредит, повторяет ваше имя, повелитель. — Когда это случилось? — Совсем недавно. Я тут же решила вас об этом оповестить. Ей очень плохо, — рассказала Зелиха хатун, опустив вниз голову в знак уважения. Сердца Юсуфа и Уламы аги начали успокаиваться, они без стеснения вздохнули, что, кажется, все позади, но Мустафа решил так: — Мне срочно к Фахише Султан надо. Юсуф, возвращайся к себе, Бонжук ага, ты в гарем. Улама ага, письмо будет у меня. Я его дочитаю и тебе принесу. И тут опять же все вернулось на прежнюю позицию. От этого паника Уламы только возросла: — Повелитель, можно вы отдадите письмо? — Нет! , — отрезал султан Мустафа и направился вместе с Зелихой хатун и Бонжуком агой к покоям Фахише. — Что теперь делать, м?! , — запаниковал Улама ага, — кто за нами подсмотрел?! Бонжук ага?! Тварь настоящая. Я прикончу его когда-нибудь, а потом сожгу его труп. Будь он проклят! — Тише… — В смысле тише, Юсуф?! Не понимаешь, что теперь будет?! Мы пропали! , — раскричался Улама, — и как теперь вернуть письмо? О, Господи, защити нас! Помилуй нас грешных. — Надо бежать, Улама. У нас нет больше шансов, — решил Юсуф. — А королю что сказать? Опять он в нас разочаруется, снова все пойдет по кругу! — Нас уже разоблачили. Сейчас он у Фахише, а когда вернется, прочтет это несчастное письмо, — заволновался Юсуф Эфенди, ходя из угла в угол, — Улама, нам нужно либо бежать, либо с письмом что-то сделать, иного выхода нет, убить этого проклятого султана мы уже не успеем. — И что выберем мы? , — спросил Улама ага.

***

Когда Мустафа подходил к покоям Фахише, он повелел Бонжуку аге: — Отнеси письмо в мои покои, положи на стол. Как вернусь от Фахише, прочитаю. И еще, скажи Чаглайан Султан, пусть возвращается к девушкам. — Как прикажете, — взял в руки письмо Бонжук и удалился. Мустафа с Зелихой вошли в покои Фахише и повелитель увидел свою супругу лежащей на кровати с закрытыми глазами. — Какая она красивая, — заметил Мустафа, посмотрев первым делом на ее образ. Не зря она так готовилась к сегодняшней ночи. — Лекаря не позвали почему? — Он здесь уже был, повелитель. Сказали, что госпожа скоро придет в себя. — Но не просто же так она упала, — настойчиво сказал повелитель. — Конечно нет. Простите, повелитель, за дерзость, но госпожу очень сильно расстроило, что в ночь с четверга вы призвали не Хасеки Султан, а простую вашу фаворитку — Чаглайан Султан. Мустафа встал с кровати и устремил несколько суровый взор на служанку: — Чаглайан не простая, как ты сказала, фаворитка, Зелиха хатун. Она мать моего шехзаде. Советую всем вам, несмотря ни на какие болезни и чтобы там ни было, этого не забывать. Что-то она уже долго не приходит в себя, — заволновался Мустафа, сев на кровать и поднеся голову к закрытым глазам Фахише Султан, — моя милая госпожа, мой свет, что подобен свету Солнца, мой нежный цветочек, открой глаза. Неужели это я во всем виноват? Зелиха хатун понимала, что все так и есть, но во избежание гнева от Падишаха, девушка промолчала. — Мой Мустафа… — прошептала Фахише, увидев лицо своего супруга сбоку в расплывчатом виде, — где ты? — Фахише? , — радостно удивился султан Мустафа, увидев свою жену живой, пусть пока и не совсем здоровой. Султан поцеловал ее в лоб и улыбнулся. Фахише Султан, завидев султана, поначалу обрадовалась, но как только вспомнила, что именно из-за поступка своего мужа ей стало настолько плохо, она слегка отвернула от него голову, а по щеке покатилась слеза, блик которой и заметил в свете Мустафа, — все хорошо? — Возвращайся к Чаглайан, Мустафа, — Фахише приподнялась с кровати, сев. — Госпожа, пока рано вставать, — подошла Зелиха хатун к кровати. — Что? , — удивился повелитель сказанному Фахише. — Я сейчас очень хочу спать, — с обидой в голосе озвучила свое желание Фахише Султан. — Я не пойму, ты что, злишься на меня? — Я не хочу быть для тебя обузой, мой державный повелитель… Возвращайся к Чаглайан Султан. Раз тебе с ней комфортнее и лучше, чем со мной, что ж… Довольно. Отныне я не буду ни тебя мучить, ни себя, — решила Фахише. Отчаяние настолько сильно двигало Фахише, что она сказала то, что ей лучше было бы не говорить. Мустафу, как ни странно, взбесили эти слова. Когда Фахише встала с кровати и пошла за водой, Мустафа остановил ее, взяв за предплечье: — О чем ты сейчас говорила, я не понял? — Мустафа, ты убил меня, ты понимаешь? В ночь с четверга ты позвал Чаглайан. Это похоже на сон, Мустафа! Никогда больше не приходи ко мне! Я не желаю тебя видеть. Можешь быть с Чаглайан теперь хоть каждую ночь! — Да что ты заладила с этой Чаглайан?! , — сорвался Мустафа, ударив рукой по щеке свою жену. Фахише Султан вскрикнула и упала на кровать лицом.