Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

После падения Нурсиды Султан, весь гарем впал в шок, и больше всего — Фахише Султан. Поведя себя подобным образом, она самопроизвольно опустила свою репутацию и престиж во дворце. Даже Фахише Султан, которая является супругой султана, управительницей гарема и матерью троих наследников, могут выгнать из дворца за содеянное. Госпожа была в ужасе, прикрыв руками рот и трясясь от ошеломления и осознания того, что она сделала, смотря вниз, на упавшую Нурсиду Султан: — Я этого не хотела. Так, так получилось, — жалобными, полными отчаяния и моления о пощаде глазами, заговорила Фахише, взглядывая на всех подряд, и на Чаглайан тоже, которая стояла на балконе неподалеку от Фахише. И она, вместо того, чтобы при всех бранить Фахише — свою соперницу — из-за сделанного ею, лишь с удивлением сказала: — Ну за такое тебя точно сошлют из дворца, Фахише, — посмотрела Чаглайан на жену султана, словно свободноживущий человек на преступника, — это видели все во дворце. У тебя тысяча свидетелей, Фахише. Ты совершила чудовищную, невероятную ошибку, — Чаглайан пошла вниз, чтобы проверить, что там с Нурсидой. Фахише молилась Аллаху, чтобы под ее ногами появилась пропасть, которая заберет ее к себе, лишь бы не быть в кругу коварных глаз и не нести за несчастный случай наказания. Позабыв обо всем, даже о четырнадцатилетнем шехзаде Ибрагиме — своем сыне -, который, кажется, не ведает о несчастьях и беспорядках в гареме, супруга Падишаха Мустафы устремилась вниз, спускаясь с балкона. — Она убегает! Держите ее! , — заметили сразу почти все девушки и они помчались в коридор, когда между этим оставшаяся часть рабынь и калфы с агами остались рядом с травмированной Нурсидой Султан, позвав лекарей. Госпоже было весьма плохо, как бы ее не двигали, и не пытались вернуть ее чувства — все тщетно. Однако, когда все увидели лужицу темно-алой крови под головой госпожи, они весьма перепугались и запаниковали, решая немедленно спасать и возвращать сестру Падишаха к жизни. Фахише Султан в невероятном замешательстве. Она не знает, куда ей сейчас податься, что ее ждет впереди. Выбежав из дворца через сад, госпожа быстрым шагом отправилась ко дворцовому фонтану, по-прежнему закрывая от ужаса рот и оглядываясь назад. В ее голове перепутались все мысли: «Куда идти? Что сейчас делать? А что же ждет меня дальше?». В гареме же часть служащих осталась внутри, дабы присмотреть за Нурсидой Султан и помочь ей, а большинство девушек побежало с кинжалами в руках за Фахише Султан. За всем этим и наблюдать-то было некому, когда между тем Чаглайан полностью погрузилась в мысли о пострадавшей Нурсиде. Ей даже приходили в голову мысли, что она умерла, и эти думки овладевали ей все больше и больше. Чаглайан без сестры повелителя себя вообще никак в гареме не представляла. — Мы должны найти ее! , — решительно закричали девушки, мчась с факелами и рыская по дворцовому саду, а Фахише Султан в этом время взяла в свои «руки» жажда. Она открыла кран и выпила родниковой воды. Именно этой ей не дало сломаться. Сделав всего пару глотков, Фахише Султан тут же ощутила в себе некоторую мощь и силу. Девушки обходили сад, кто здесь, кто там, и все повторяли практически одно и тоже: — Фахише так и так придется ответить! Мало того, что она ни за что нас в старый дворец отправить решила, так еще и Нурсиду Султан чуть на тот свет не отправила! Будем молиться, чтобы она пришла в себя! Ищите повсюду Фахише! Она выбежала куда-то сюда! Беглая госпожа в это время, на всякий случай спрятавшись за опущенную ветку, непроизвольно услышала, что о ней сейчас болтают, какие сплетни создают, и как ее только не пытаются оскорбить. Но женщина была в безопасности. К фонтану, как она полагала, рабыни вряд ли подойдут. Во дворце же шехзаде Ибрагима будит его стражник, «залетев» в его покои: — Шехзаде мой! Шехзаде! Шехзаде, просыпайтесь? — Что такое? , — резко, оперевшись на локти, приподнялся четырнадцатилетний шехзаде. Но пусть шехзаде еще не так много лет, юноша чувствует себя гораздо взрослее, умеющим постоять за себя и за своих родных, — ты что сюда врываешься так? Будто пожар случился! — Другими словами — да! , — наконец выждал паузу среди медленной речи шехзаде, и сказал стражник, — в гареме устроили бунт. Нурсиду Султан столкнули с балкона общей спальни и все утверждают, будто это ваша матушка устроила, но я не поверил, такого не могло быть, и вы не верьте! — Что?! , — изумился шехзаде и встал с кровати, откинув прочь одеяло. На подростке уже была ночная сорочка и ночные штаны, и он велит готовить ему кафтан. — Насчет Нурсиды Султан я ничего не знаю, но вот Фахише Султан сбежала из дворца. Вроде как в сад побежала, но лишь бы в гареме не находиться. — А началось-то все с чего? — Нурсида и Чаглайан устроили в гареме этот бунт. Подкинули тройку фальшивых писем девушкам, мол, Фахише Султан лишает рабынь, калф, поваров и так далее. И еще написали там, что ваша матушка хочет всех выгнать в старый дворец! Все это клевета! — Да я и так понял, — нервничая, ответил Ибрагим, — ну а… Дильшат хатун где была? Она, как самая адекватная здесь, соблюдает нейтралитет, неужели она на сторону врагов моей матери переметнулась? — Не думаю. Дело как раз в том, что их нигде нет! , — как можно эмоциональнее, объяснил ситуацию стражник, — мне кажется, и их убили, как и служанку госпожи — Зелиху хатун. — Они и Зелиху убили?! , — в сумасшествии спросил Ибрагим, и ему стало столь сильно обидно, что он решает пойти в гарем, и лично лишить жизни Чаглайан Султан. На шехзаде надевают кафтан и он мчится в гарем. Ибрагим заходит в общую спальню и поднимает весь гарем на уши. — Немедленно объясните, что здесь происходит! , — закричал Ибрагим, войдя в общую спальню, — встаньте все в ряд! Сейчас же! Все рабыни тут же встали в один ряд, но кроме Чаглайан Султан. Госпожа посчитала, что это для нее слишком, и предпочла остаться в стороне. — Чаглайан, к тебе это тоже относится! Я сказал «встань в ряд с остальными»! , — продолжал стоять на своем шехзаде Ибрагим и та нехотя стала средь девушек. — Теперь я жду разъяснений произошедшего! Думаете, я не понимаю, кто устроил весь этот бунт?! Чаглайан Султан и Нурсида Султан! Воспользовались отсутствием моего отца. Но больше вам такой возможности не представится. Также, я до сих пор не верю, что моя мать столкнула Нурсиду Султан. И одна из рабынь осмелилась возразить: — Но… шехзаде, посмотрите на балкон. Ибрагим оглянулся и увидел сломанные перила, но это не принесло ему никакой информации, и уж тем более, не изменило мнения: — Да даже если моя мать и столкнула ее оттуда, то не без вашего чертового на нее давления! Чаглайан, — стал шехзаде медленно подходить к сопернице своей матери, — может ты мне поведаешь, что вы задумали с Нурсидой Султан против моей матери. — Шехзаде, вы прочитайте переписку своей матери с госпожой. Она там писала, что всех отправит в старый дворец, и что… — Да довольно уже лгать!!! , — завопил Ибрагим у самого лица испугавшейся Чаглайан, — дрянная змея, как и вы все! , — обратился он к девушкам, — я обязательно улажу все эти беспорядки, обрушу ваш же бунт вам же на голову! Дильшат и Бонжук где? И ему в ответ промолвила одна из девушек: — Мы сами не видели их. — Если их убила Нурсида, значит точно на ней будет три греха, считая то, что вы убили Зелиху. Такое вам Фахише Султан точно не простит, потому что моя матушка вернется. Я это знаю. Больше никто впредь не посмеет устроить подобное! А сейчас немедленно все идите спать! Когда эта часть девушек побрела, нехотя, к кроватям, дабы уснуть, как им и велели, в общий зал с огорченными лицами вошли еще рабыни — те самые, что искали Фахише Султан. Им всем одного взгляда шехзаде Ибрагима было достаточно, чтобы понять приказ. Девушки ложатся в свои постели, но кто знает, что у них там на уме, а Чаглайан Султан идет в свои покои, неудовлетворенная случившимся. Ее весьма раздражило данное происшествие. Убедившись, кажется, что в гареме все успокаивается и девушки легли по местам, четырнадцатилетний шехзаде покидает общую спальню, но идет он вовсе не спать, а налаживать порядок в гареме. Как только юноша покинул зал, одна из девушек привстала с постели, оперевшись на локоть и спросила у одной из тех рабынь, что отправлялись на поиски Фахише: — Ну что, вам удалось найти эту мерзкую женщину? Она в лесу? Или она и вовсе скрылась? — Верно, скрылась… были в саду, все углы дворца пролазили, и нигде не нашли ее, — с отчаянием ответила девушка. — Растяпы! , — буркнула та рабыня и обидчиво отвернулась в другую сторону, укрывшись одеялом. — Растяпа? Ты уверена? , — не менее и эта девушка обиделась на нее, — раз такая знающая, взяла бы, и вместе с нами отправилась искать эту полоумную Фахише. — Хватит болтать! , — та ей в ответ. — А что?! — Я так не могу! , — наконец возразила другая девушка, приняв на кровати позу сидящей, — как вообще можно уснуть после такого переполоха? Ибрагим смеется над нами? — Ты его к Фахише не приравнивай, — возмутилась совсем иная девушка с конца спальни, — Фахише — дрянь, а в Ибрагиме течет кровь династии. — Да что теперь уже? , — сказала та. И на этих словах, волей-неволей, все девушки постепенно отклонились в сон. Крайне сложно поверить, что буквально еще полчаса назад здесь были визги, шум, гам, а теперь непоколебимая тишина. Чаглайан идет в покои Нурсиды Султан и молится о ее выздоровлении, а девушки спят. Фахише Султан так и остается возле фонтана. Впервые она видит себя со стороны такой жалкой, беспомощной, но госпожа верит, что когда вернется ее султан, она отомстит абсолютно всем ее недругам, которые виноваты, что супруга повелителя сейчас находится в таком положении. Не желая возвращаться в шумную обстановку дворца, Фахише засыпает возле дворцового фонтана, за кустами, в полусидячем образе.

***

Через пять часов после всего произошедшего наступило утро, рассвет. Шатер повелителя. Султан Мустафа собирает всех военачальников, Пашей, беев, чтобы уточнить обстановку и положение похода, а также самому высказаться по поводу того, что он думает, ведь поход только начался, и не стоит терять ни минуты. — Касым Паша, — обратился Мустафа к Великому Визирю, сидя на троне внутри шатра, — ты говорил, у нас гости, ты заинтриговал меня этой фразой, знаешь ли. — Простите, повелитель, — заскромничал Главный Визирь, пусть и сам усмехнулся. — Ну да ладно, зови этих гостей. — Когда вы увидите, кто это, вы не поверите своим глазам и в то же время очень удивитесь. Вы такого никак не ожидаете, — еще более, словно нарочно, заинтриговал повелителя Касым, а после — ввел в шатер человека. Это была женщина, укутанная с ног до головы в серое платьице, спокойного, скорее даже, зашуганного вида. Помимо маленьких узких глаз и вытянутой формы лица, по левую и правую части лица, у женщины находились недлинные завитые пряди черного цвета. А на вид ей было лет сорок. Повелитель ожидал большего, а потому, он нисколько не удивился: — Касым Паша, и как это понимать? Ты привел обычную крестьянку с улицы и завел сюда? — Поверьте, она сама привязалась к одному из наших солдат, этот солдат сказал Озан Бею об этом, а он — мне, а я уж — вам. — Она говорит по-нашему? , — спросил Мустафа, рассматривая женщину. — Нет. Ее язык напоминает старославянскую речь, насколько мне удалось выяснить. — Переводчика уже доставил? — Конечно, повелитель. Без него никак, ведь нам важно узнать, о чем нам расскажет эта то ли беглянка, то ли простая крестьянка, — объяснился Касым Паша и подозвал движением руки в шатер старого дряхлого старичка — переводчика. Но Визирь уверен в нем, что он не ошибется. — Откуда ты? Кто? , — без лишних ненужных слов, спросил у женщины переводчик. — Ты говорить, как я?! Я… я эта… Татьяна! Слышишь? То есть понимаешь? — Татиана? — Татьяна — русское имя, — подтвердила женщина, с радостью осознавая то, что переводчик говорит практически также, как и она, — ты меня выслушаешь? — Конечно, — сказал переводчик, но произнеся слово через букву «ч», а не «ш». — Ну что, что говорит эта особа? , — поинтересовался Мустафа у переводчика, сказав это уже на турецком. — Она сказала пока, что ее зовут Татьяна. Больше ничего не знаю, — ответил тот. — Продолжай, — моргнул повелитель. И переводчик вновь повернулся лицом к Татьяне: — Откуда ты? Как пОпала сюда? , — спросил переводчик, поставив в слове «попала» ударение на первый слог. — Я — дочь патриарха Филарета! Сестра его сына — князя Михаила Алексеевича! Я из русских земель! Слышите меня, понимаете? — Что?! , — непроизвольно переводчик сказал это на турецком, но его удивление было обращено как бы к нему самому, но, конечно, это побудило и на вопрос от Касым Паши: — Что она вам рассказала? И переводчик сперва решил дослушать женщину до конца, продолжив говорить на русском, старославянском: — Продолжайте. — Мой брат Михаил уже двадцать лет на российском престоле. Меня считают бастардом, слышите?! Мой отец даже отвернулся от меня. Мне вообще, вообще некуда было идти, пока я не нашла укромное место в одном из деревенских поместий, и я там прожила спокойной, размеренной жизнью семь лет, ибо от меня моя семья отвернулась, но слуги моего отца — патриарха Филарета нашли меня там, и мой брат, будучи русским царем — Михаил, велел казнить меня, мне перекрыли все пути, однако забыли про Турцию. И я сразу вспомнила про Османское государство, величавое и неповторимое. Я решила начать свою жизнь сначала, именно здесь, и пусть моя страна находится во вражде с вашей. Отныне я хочу принадлежать османской крови.