Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

— Повелитель приехал! , — в шоке выпучила глаза Чаглайан, только они собрались с Йосефом агой унести Фахише из дворца, — и что теперь делать? , — в невообразимой панике сказала Чаглайан. — Ты знала, что так будет! Вам с Нурсидой Султан жертвы не хватало! Вас султан пощадит, а меня на кусочки порежет! , — показалось почему-то именно так Йосефу. — Что ты за ерунду болтаешь?! Опомнись. Бред несешь какой-то! Султан Мустафа, откинув все свои проблемы по поводу ранения, радостно встречает удивленную Нурсиду Султан, когда он направлялся к своим покоям, а там и к Фахише хотел заглянуть. Завидев своего брата, Нурсиде, в связи с делом насчет Фахише, было сложно создать улыбку и счастливое лицо от встречи. Удивление и невероятное ошеломление перевесило все, какие только можно, эмоции. — Моя Нурсида, — приветливо, с любовью повстречал Мустафа родную сестру, обняв ее, — что с твоим лицом? Ты не рада видеть меня? Нурсида не знала, что отвечать. Такое сейчас было состояние, что желалось исчезнуть из этого места, повернуть время вспять, дабы все толком успеть сделать в плане Фахише. — Что молчишь? , — не понял государь, — и что здесь сверх необычного, что я приехал к ночи? — Не в этом дело… — терпеливо дожидаясь окончания этого жуткого момента, отвечала Нурсида. — Ты дрожишь вон вся. Да что произошло-то?! , — закричал уже Мустафа, злясь на сестру. Нурсида опустила голову еще ниже, но как вдруг, из террасы она услышала крик детей Фахише — маленьких шехзаде Явуза и Гизем Султан. Они безустанно повторяли «папа», «папа», и чтобы Мустафа их не услышал, Нурсида решила перебить этот звук своим голосом, словами: — Вы правы. Я просто не ожидала, что вы приедете ночью. — Я к Фахише хочу заглянуть, — это решение бросило Нурсиду в жар с головы до ног. — А может все-таки… — хотела она задержать брата, чтобы он не застал Чаглайан с Йосефом, но было поздно. Чаглайан и Йосеф ага в это время решают, что сделать с Фахише. — Так где же повелитель? Надо скорее утащить Фахише отсюда! , — требовал данных действий Йосеф. — Ты не понимаешь, или что?! Голос был вон оттуда, как мы вынесем Фахише? Других путей из дворца нет! Так, давай, ты немедленно затаскивай ее в покои обратно. — Ты сошла с ума? , — поразился Йосеф. — Да заноси ты ее уже скорее! Пожалуйста, быстрее, — с дрожащим телом и губами велела Чаглайан аге. И теперь, услышав вдали шаги, она поняла, что идет повелитель. Ох, как же Чаглайан напугалась, ощущая приближение султана. Давление поднялось, сердце, казалось, увеличилось в размерах и бьется с отдачей в голову. Девушка немедленно зашла за колонну и осталась стоять там. А Йосеф ага, положив Фахише на кровать, накрыв одеялом, словно она спит, спрятался на террасе покоев Фахише Султан, то бишь покоев Валиде Султан, так как бежать он бы не успел. Султан Мустафа идет по коридору к покоям Фахише Султан — жены своей и матери его детей. Он самолично открыл двери покоев и зашел внутрь. Войдя, его немного смутило, что не было рядом служанок. Но через секунду-другую, Падишах увидел на кровати супругу, что, казалось на первый взгляд, сладко спала на спине. Мустафа подошел к ней, присел поудобнее на кровать рядом и, приподняв ее голову, поцеловал ее в губы. Ему показалось странным, что женщина до сих пор так ничего и не почувствовала, не проснулась даже, и тут он взглянул на правую руку, которой поднес к себе голову жены. — Откуда это? , — с напуганными глазами сказал Мустафа, поразившись крови, замеченной на его руке, — Фахише? Что случилось? , — он снова подсел к любимой, опять дотронулся до ее головы, но другой рукой, и лицезрел ту же самую картину. Наскоро схватив полотенце в покоях супруги, он вытер о него руки и вышел из покоев, дабы дать указания аге, чтобы позвал лекаршу, но у дверей не было ни одного слуги. Вдруг, султан услышал странный звук, похожий на то, будто упал стеклянный шарик, либо какая-то подвеска. Мустафа сразу сориентировался, откуда издался данный звук и посмотрел на пол, за колонной. Подойдя, повелитель увидел небогатую сережку, которая случайно слетела с Чаглайан, и взял ее в руки. У него в голове не укладывалось, что сейчас происходит, что за события творятся, и есть ли им объяснения? Увидев сережку, он был уверен, что здесь рядом кто-то затаился. Когда он подошел ближе к следующей колонне, оттуда вышла Чаглайан, но закрыла своим платком лицо, опустила вниз голову и попросила прощения: — Извините, случайно упала, — пробурчала так она, что для султана не представилось возможным понять, что это голос именно Чаглайан. Не подумав, он вручил ей в руку сережку и та быстрыми шагами умчалась. — Постой! , — позвал девушку что-то заподозривший Мустафа, он повернул голову в сторону покоев Фахише, но передумал, и направился за Чаглайан, которой и след простыл. Он первым делом пошел в гарем. — Девушки-и-и-и! Девушки-и-и-и-и-и! , — переполошился и испугался Бонжук-ага, как только мельком глаза заметил надвигавшегося в общую спальню султана. — Встаньте сейчас же в ряд! , — заторопилась и Дильшат хатун, — быстро! Живее-живее! Уже ночь, но рабыням пришлось проснуться, привести себя в порядок, дабы встретить повелителя, тем более он только что возвратился из похода. Девушки еще не все встали, а султан Мустафа уже зашел в общую спальню. Его не интересовало, встали там девушки для приветствия, учтиво ли они все делают. Когда Мустафа появился в гареме, Чаглайан Султан, забежав на этаж фавориток, с балкона увидела его. И она решила, пока повелитель не добрался лично до нее, спрятаться где-нибудь. Она снова накинула на лицо на всякий случай платок и скорее побежала вниз по каменной лестнице, ведущей от балкона общей спальне, то есть этажа фавориток. Не успела она покинуть данный коридор, как ее поймал Мустафа. — Хатун, иди сюда! Живо! Чаглайан с закрытым лицом подошла. — Сними это с лица! , — велел ей Падишах, но та была непреклонна, — лучше сними сама, или это сделаю я. — Повелитель… — заплакала Чаглайан, когда убрала с лица платок. — Чаглайан?! , — ошеломился Мустафа, — это ты?! Это ты таким подлым образом предала меня? — О чем вы? — У Фахише кровь на голове. Она в своих покоях лежит, а ты была рядом, сережку уронила. Что ты с ней сделала?! Чаглайан упала на колени, что там на колени, она полностью легла на пол, как бы то ни было удивительно: — Повелитель, я ваша рабыня, вы можете раздавить мне голову, сжечь на кострах, выкинуть из Стамбула, но это не я! Я не имею к этому никакого отношения! — Я это очень скоро выясню. Возвращайся в свои покои к сыну и не выходи оттуда без моего на то разрешения! Чаглайан встала с пола и пошла. Но тут ее резко схватил за предплечье султан, решив договорить: — Когда я узнаю, что это сделала ты, не приведи Аллах, я тебя убью. Чаглайан сделала поклон и немедленно пошла к себе, ей хотелось выплакаться. Повелитель, сам того не подозревая, дал свободу действий Йосефу аге. Ему выпал прекрасный шанс удалиться из дворца, как можно скорее убежать, чтобы никто не заметил. Услужливый так и сделал, однако его не устраивало, что он не получил обещанную ему еще сумму. Вернувшись в общую спальню, Мустафа подошел к Дильшат хатун, стоявшей первой в ряду девушек с другого конца. — Дильшат. — Да, повелитель, — преклонилась хазнедар. — Позови лекаря в покои Фахише Султан, — потребовал Мустафа. — Ничего серьезного, Иншаллах? Что же Фахише Султан в последнее время несчастья караулят? — Несчастья? О чем ты? , — приготовился слушать Мустафа, подозревая что-то неладное. — Не говорите, что узнали от меня, хотя… что толку. От кого еще можно было вам узнать? — Рассказывай, — велел Мустафа. — Долго, повелитель. Давайте лучше потом, наедине. А сейчас я пошла за лекарем, — решила женщина. Чаглайан распахнула двери, зайдя в покои, села не софу, предварительно закричав девушкам, чтобы вышли из покоев. Служанки поклоняются. В этот момент из другой комнаты вошла Экбаль хатун (личная рабыня Чаглайан) вместе с шехзаде Башкуртом, которого она взяла за руку. — Мама, — счастливо произнес Башкурт, не спеша подойдя к матери и, наконец, увидев ее. Мальчик шести лет так давно не видел на ее лице улыбку, что сам заскучал, жизнь во дворце стала ему казаться с каждым днем все ужаснее и ужаснее, — мама, — дернул Чаглайан слегка за рукав Башкурт. — Да что тебе надо?! , — дала волю гневу госпожа, громко крикнув. Шехзаде тут же отошел от нее на шаг и преклонил голову. — Экбаль, что ты там стоишь, как статуя? Что, не доходит, что Башкурта в комнату надо отвести?! — Конечно, — взяла мальчика скорее за руку служанка и увела. Когда Экбаль посадила шехзаде в другую комнату, она вновь вошла к своей госпоже и не в терпении спросила: — Что случилось? Неужели серьезная беда? — Попробуй угадать, что случилось, — неожиданно повернулась Чаглайан к рабыне, вся заплаканная, в слезах. — Даже не знаю… — замялась девушка, ведь ей было страшно даже шаг лишний сделать, дабы не навлечь на себя сердитость султанши. — А если подумать? — Неужели не удалось? — Да. Не удалось… — встала Чаглайан Султан, — впервые в жизни хочется оскорбить султана Мустафу. — А он что, уже из похода вернулся? , — вытаращила глаза Экбаль. — Вернулся. Как раз недавно. И надо было ему меня поймать в этот самый момент поймать. Что там с нашим Йосефом агой, не знаю. Да нормально все с ним, он шустер, ловок, найдет обязательно, что придумать, а вот я… — Госпожа… — Значит так, — решительным тоном сказала Чаглайан, подойдя к Экбаль хатун, — запомни, если Мустафа причинит мне зло, я буду воевать не только против Фахише, но и против султана Мустафы Хана. — Вы сошли с ума! , — ошарашилась Экбаль, — да вы что? В покои Чаглайан входит Нурсида Султан, также вся в слезах. — Госпожа, — поклонилась Чаглайан, швыркая носом. — Хорошо, что ты здесь. Я распорядилась шехзаде Ибрагима освободить из его комнаты и детей Фахише вернуть. О, Аллах. Скорее бы закончился этот ужасный момент, я же не вынесу. Чаглайан, а ты почему плачешь? Неужели тебя Мустафа поймал? Разве вы не слышали, что он приехал? — Слышали, Йосеф, положив Фахише на кровать, сбежал из дворца, и я хотела убежать, но поздно, не смогла… столкнулась нос с носом с султаном, когда убегала., — досадливо произносила Чаглайан, надеясь на взаимопонимание и поддержку, которых ей сейчас не хватает. Нурсида цыкнула, стукнув рукой по колену из-за неудовлетворенности: — Сейчас только на волю Аллаху уповать остается. Кстати, ведь я тоже виделась с Мустафой. Он как раз первый со мной разговаривал возле моих покоев. Я думала, я умру тогда. — Фахише сейчас очнется от удара и как соловей станет напевать нашему повелителю о том, что мы с ней хотели сделать. И тот, как всегда, выставит нас виноватыми, — предположила Чаглайан. — Да, так, наверняка, и будет… Я чувствую, что случится беда, Чаглайан. Ты вспомни, как моя матушка Гюльшен Султан, да оставит для нее место в раю Аллах, пыталась помешать Мустафе совершить с Фахише никах, она чувствовала, что за Фахише он продаст всю нашу семью. Так моя мать тогда сказала пророческие слова! Она будто предвидела, что так и будет. И тем более она умерла потом почти сразу. Да, я убедилась, это было ее невольное предсказание, обычно такое и случается у человека перед смертью. Как же долго тянется эта ночь. Кажется, уже утро должно наступить, а все только легли спать, а у меня такое ужасное ощущение, будто хочется перескочить через эту ночь, иначе свихнешься. — У меня тоже самое, госпожа, — выдохнула Чаглайан. — Ладно, пойду, а то хватятся, — решила Нурсида Султан, — не теряй уверенности, мы победим с тобой эту Фахише, избавим султана Мустафу, если он, конечно, еще за нас, от этой предательницы. Молись Аллаху, Чаглайан. Уверена, Мустафа простит тебя. Посреди ночи в гарем входит шехзаде Махмуд вместе с Эмине хатун. Он практически дольше всех отсутствовал в последние месяцы во дворце и знать не знает, какие кошмары заполонили крышу, стены, пол этого дворца. — Дильшат хатун, — с улыбкой поприветствовал ееМахмуд. — Здравствуйте, шехзаде, — обрадовалась она. — Я сейчас пойду спать, очень устал, завтра навещу всех родных. Почему никто не спит? Дильшат не решилась рассказать обо всем наследнику, ей было проще спросить об Эмине хатун: — Так, пустяки…, а это кто, шехзаде? — Моя фаворитка с приграничных деревень. Отныне она будет жить здесь, во дворце. Я беру ее в свой гарем. Ее зовут Эмине, — и женщина поклонилась с дружеским взглядом, она была так рада, что интерьер и величие дворца, его великолепие отвлекало Эмине от мыслей насчет болезни, — завтра занесешь ее имя в книгу гарема. — Конечно… Шла ночь… Султан Мустафа после визита лекарши, которая сказала, что Фахише скоро придет в себя, серьезных осложнений нет, остается на ночь у любимой госпожи, засыпает на одной кровати с ней и, просыпаясь временами, начинает трясти за руку Фахише, боясь, вдруг она не дышит, но, увидев, как она постоянно то вдыхает, то выдыхает, то как сопит, Мустафа успокаивается и продолжает свой сон. Ночь ужасно долго тянулась для Чаглайан, Нурсида читала полночи Коран, просила прощения за все свои деяния у Аллаха. Махмуд и Эмине проводят невинную ночь без пылкой страсти, без сладких поцелуев. Эмине нельзя иметь детей, и как только она вспоминает об этом, то внутри сгорает каждая клетка. Какой бы страшной ночь ни была, за ней неминуемо следует утро. Наступает утро. Чаглайан Султан спит в покоях, но ее будит стук в дверь Экбаль. Девушка входит и говорит в панике: — Моя госпожа, султан Мустафа здесь, он надвигается в ваши покои. Что делать? Он принял решение, видимо.