***
Юсуф Эфенди снова в покоях Нурсиды Султан. Искр между ними с каждым днем становится все больше. Они так и норовят перерасти в яркий огонь страсти. Они это оба в душе понимают, а думать о будущем не желают, так как боятся. Нурсида Султан намерена забыть Рахмана Пашу, тем более, что он умер. Та ночь теперь является сестре покойного султана в виде кошмаров. Эта тяжелая грязная рука, которую Паша прижал к горлу супруги… это посиневшее от выпивки лицо… Все так ужасно, что жутко даже вспоминать. — Госпожа, помните, я с вами говорил насчет того, что хочу вернуться к себе на Родину? , — напомнил об этой теме Юсуф Эфенди снова. — Да. Но что это все значит? Что ты пришел опять просить то же самое? Мы же вроде договорились, что ты останешься во дворце, как и прежде, в должности ювелира. Что же тебя так не устраивает? Может, тебя обижает кто-то из мастеров? — Да нет, — уже замучив себя постоянными практически пустыми разговорами с госпожой, отвечал мастер. И раз это уже начинает раздражать, Юсуф Эфенди сказал Нурсиде самые неожиданные для нее слова: — Госпожа, я уже очень давно влюблен в вас. Вот причина моих проблем… — сказав, Юсуф преклонил книзу голову, смотря на пол. Странно, но в ответ от Нурсиды ничего не последовало, поэтому его это насторожило. — Влюблен? , — отчасти с вопросительной, а отчасти с повествовательной интонацией произнесла это слово Нурсида Султан, даже вспотев, так как тема весьма деликатна, — хочешь, я раскрою тебе одну тайну, Юсуф? Мастер тотчас повернул в сторону госпожи голову, став пристально смотреть на нее, ожидая отвержения или ругани. — Юсуф, я ведь тебя тоже очень давно люблю. Да, я не могу смотреть на тебя равнодушно. Эти чувства появились на свет, наверное, даже раньше, чем ты думаешь. — Госпожа, — скромно поулыбался Юсуф, ведь Нурсида полностью поняла его, — и что нам теперь делать? Мы себе не позволим жить так, как нам хочется? — Ну… как бы тебе сказать? , — поставив и себе вопрос, озадачилась Нурсида, сама не зная, как бы сформулировать фразу, — одно скажу тебе точно. Если бы жив был сейчас султан Мустафа, мой брат, да пребудет он в Раю, то это было бы никак невозможным, ни в коем случае. А что сейчас? Ты посмотри. У власти стоит Чаглайан, с которой у меня все ладно и гладко, Рахмана Паши уже нет. Почему бы нам с тобой не быть вместе? — Вы же не шутите? , — не веря даже Нурсиде, сказал Юсуф. — А ты сам разве не понимаешь? Я ведь только что сказала, что для нас нет препятствий. Я могу спокойно жениться на тебе, Юсуф… — любя и проникновенно проговорила имя мастера Нурсида Султан, — придет день, когда в этом дворце не останется ни Фахише, ни всех ее детей, ни прислуживающих ей Пашей. Чаглайан уже разбирается с этим. Жить будем, как душа пожелает. — Более радостных слов в своей жизни я еще никогда не слышал… — отрадно отозвался Юсуф Эфенди. Чтобы там ни было, эта любовь никогда не будет самой искренней и чистой. Юсуф все никак не может позабыть Уламу агу, ведь тот приказал ему после его отъезда из дворца также покинуть это место. Мало того, на совести Юсуфа Эфенди стоит страшное преступление — смерть султана Мустафы, его отравление. И какая же была бы между Нурсидой Султан и Юсуфом любовь, если бы Нурсида знала все прегрешения ювелира? — Если позволите, я вернусь в мастерскую. Нас уже там, наверное, по времени, повели на обед. — Иди, конечно. И если что, то ты всегда можешь зайти ко мне без стеснений, — уверила с радостью Юсуфа Нурсида. После того, как он покинул покои госпожи, к ней вошла Нурбахар калфа. — Моя госпожа, — поклонилась Нурбахар. — Нурбахар калфа… — выдохнула Нурсида и облокотилась спиной на спинку дивана, оглядев ее с ног до головы, вспоминая, какой госпожа ее видела еще тогда, очень давно, до отъезда, — знаешь, я помню, как я поначалу зла была на тебя. Хоть и любила Фахише тогда, и ты убила ради нее служанку, причем служанку Чаглайан Султан. Даже не верится, что все мы когда-то были именно на таких позициях. Да и ты раньше была, не хочу обидеть, не столь изящной и красивой, как сейчас. Тебе больше идет быть женой, нежели рабой в гареме. — Приятно слышать, госпожа, — широко улыбнулась Нурбахар, — годы идут, а я стараюсь за собой следить. Прошу заметить, госпожа, что я кардинально поменяла свое положение во дворце. Можете быть уверены, что я сейчас поддерживаю сторону Чаглайан Султан, ну, разумеется, и вашу. За вас я готова даже лично убить Фахише. Своими руками. Султана Мустафы все равно нет, — слушая Нурбахар, Нурсида счастливо кивала головой, — да и, честно говоря, Фахише всегда использовала меня. Использовала и только. Я была игрушкой в ее руках. Если ей нужно было защитить себя, она меня звала, а так никакой дружбы между нами и не было. И если даже что-то действительно было, то все это я уже похоронила. Прошлое даже вспоминать не намерена. — Ты выбрала верную сторону, Нурбахар. И я вижу, ты прекрасно осознала это. Прекрасно, — еще радостнее прежнего, ответила Нурсида Султан, — мне бы хотелось узнать у тебя, каким же образом тебе удалось откопать те документы насчет Фахише. Благодаря тебе мы узнали, что она опустилась до того, что стала оплачивать все до единого бордели и кабаки в городе, из своих личных средств. Нет, чтобы тратить это все на благотворительные нужды, тогда бы и разговора насчет этого не было. Нурбахар калфа гордится собой, тем, что у нее получилось сделать. Поэтому она рада рассказать об этом Нурсиде Султан: — Все очень просто, госпожа. Вы ни за что не угадаете, кем является брат моего мужа, который сейчас в нашем доме один. — И кем же? Я прямо аж дыхание затаю, чтобы услышать это. — Помощником Кадия Эфенди! Именно ему в руки попались те документы с печатью Фахише, где она добровольно соглашается на оплату борделей. Мой муж бы так ничего толком и не выведал бы, если бы я случайно не услышала имя «Фахише». Я и тогда уже была настроена против Фахише, продала ее поместье, которое она мне подарила. Просто у меня поменялось мнение о ней. В итоге, мой муж заплатил своему брату — помощнику Кадия Эфенди, они спокойно договорились, и я эти документы заполучила. — Не устаю восхищаться твоей смекалкой и умом. Не каждый похвастается такими данными, что есть у тебя, Нурбахар, — похвалила женщину Нурсида Султан, — ты приехала очень кстати во дворец. Хочу предупредить, чтобы ты не торопилась обратно. Если скучаешь по мужу, то мы его сюда пригласим. Все, хватит уже самих себя ограничивать в правах. Эпоха сменилась, моего брата нет больше у власти. Так пока есть такая возможность, преступлением будет ею не воспользоваться.***
Пока против Фахише Султан только и успевают со всех сторон нападать, она сидит в своих покоях и навзрыд плачет. С каждым днем мир для нее все обесценивается и падает ко дну. Госпожа страшно страдает, что Диляра Султан больше не относится к ней с прежней любовью, как и раньше. У Фахише больше нет желания жить, желанна ей только смерть. Вместо того, чтобы думать о своих врагах, ей проще покинуть этот мир. Госпожа чувствует, что ей не хватает сил для борьбы. Глаза покраснели, а кожа лица все никак не может высохнуть от слез. Теперь Фахише Султан стала понимать, что боится больше всего одиночества. К ней забегали в голову мысли о том, чтобы сбежать из дворца, но тогда придется начинать абсолютно новую жизнь, это практически невозможно. Немного подумав еще, Фахише решается на отчаянный шаг. Она много раз всматривалась на тумбочку, примкнувшую к зеркалу, на которой лежало в углу кольцо с потайным отверстием. Внутри него находился порошкообразный белого цвета сильный яд. Достаточно развести его и выпить, и тебя уже никто не сможет спасти. Фахише Султан, отчаянная вдова султана Мустафы Хана, на которую постоянно давят со всех сторон и жизнь, и сами окружающие ее люди и, кажется, Аллах против нее, решается уйти с этой жизни. Однако не успела Фахише и взять в руки то кольцо, как в покои зашла Рабия хатун. По приходу своей служанки, Фахише весьма не довольно фыркнула, громко поставив кольцо обратно. — Госпожа, ой, как вы неважно выглядите. Вы уже, получается, знаете, что в гареме прознали про вашу тайну? В плане оплаты борделей… — Пусть они своей же правдой и подавятся! , — сказав это со злобой, с невероятно сильной причем, госпожа шлепнулась на тахту, спокойно дав волю накопившейся ярости: — Тахты влажные! Стены того и гляди развалятся! Холод невыносимый! В старый дворец надо было уезжать! Ненавижу каждый угол этого ТопКапы! — Это все отчаяние, госпожа. Если потерпеть, оно обязательно пройдет. И вы не совершите ошибочных шагов, — сделала свое личное наставление Фахише Султан Рабия, — кстати, у меня есть для вас новость. Фахише повернула голову в сторону своей прислуги. Та и оповещает хозяйку: — Знаете, что приключилось с Чаглайан Султан? Рабия сделала паузу, но судя по взгляду Фахише, госпожа немедленно требовала продолжения, и девушка досказала: — Ее Ахмед Паша через тыльный ход в гареме нес на руках. Представляете, Паша вошел в гарем? И это случилось как раз после того, как прошло заседание Совета Чаглайан Султан. Она ведь Заседание сегодня устроила. Вы, полагаю, в курсе насчет него. — Знаю, конечно, — поднялась Фахише, оправив платье, — а что конкретно произошло с Чаглайан? Боже, неужели она с кем-то подралась? — Ничего не знаю. Но когда ее Ахмед Паша нес, она была с закрытыми глазами. Значит, без сознания. — Я так хочу, чтобы эта тварь сдохла. Выходит, она больна. Что еще может быть? Ей причинили вред, а я добью ее, пока не поздно, — Фахише Султан не на шутку побудили последние события. Она готова пойти к Чаглайан и свободно задушить ее подушкой, так как ей это лишь пока представляется возможным. — С ней лекари наверняка. Вам не стоит пока идти. Прошу вас, — предостерегла, как и полагается, Рабия Фахише. — Иди в гарем. Ты обязана узнать, что с ней случилось, — приказала Фахише Султан. — Да, я и сама собиралась.***
В покоях Чаглайан Султан, то есть больших покоях Валиде Султан творится черти что. Этот там бегает, тот здесь мелькает. В комнате было два лекаря, Гекнар хатун, Ахмед Паша и маленький султан Башкурт. Невзирая на законы гарема, Ахмед Паша был вынужден проникнуть сюда. Нурсида Султан и Нурбахар калфа пока не знают о положении Чаглайан. — Кто-нибудь видел, кто это сделал?! , — всхлипывал Ахмед Паша. — Касым Паша! Я видела! , — громко заявила Гекнар хатун. — Я хочу, чтобы вы нашли его. Пусть его накажут за маму, — впервые, будучи султаном, Башкурт высказал от себя хоть какое-то слово. — Разумеется, повелитель. Слава Всевышнему, стражники пустились вдогонку за Пашой, — выдохнул с легкостью Ахмед. — Если его поймают, его так и так убьют, — отвечала Гекнар хатун. Ведь пребывая в положении казначея, она порой вмешивалась в государственные интриги, а не только в гаремные перепалки. Хатун довольна своим положением, так как уверена, что в услужении Нурсиды Султан и Чаглайан Султан ее никто не тронет. Но несмотря даже на все это, у Гекнар есть опасения, что Фахише Султан заставит ее когда-нибудь ответить за то, что она украла из казны пятьсот тысяч. Это пятном легло на Гекнар хатун, и никогда в жизни не забудется. Чаглайан Султан расстегнули пуговицы в платье в области подреберья, и стали осматривать рану, а конкретно, попавшую внутрь пулю. Ужас, сколько было там крови. Рабия хатун, как и намеревалась, подходит к покоям Чаглайан Султан — опочивальне Валиде Султан. За дверями она увидела и личную служанку Чаглайан — Экбаль хатун. Женщина была очень сильно взволнована. Она теребила пальцы, шаталась взад-вперед, смотрела по сторонам. И вот, глянув в левую сторону, она встретила Рабию. Ее приход Экбаль хатун приняла агрессивно: — Зачем ты сюда пришла? Над горем нашим посмеяться?! — Ну вообще-то я пришла узнать, что с Чаглайан Султан, — отвечала в недовольстве Рабия. — Так это, значит, от вас с Фахише все пошло. Поэтому ты сюда явилась, чтобы посмотреть, удалось ли вам выполнить свой план. — Да я сама не знаю, что с ней! Фахише Султан к этому отношения не имеет! Я и пришла узнать как раз! , — повысила голос Рабия. — Конечно, — не поверила Экбаль, а потом ухватила за руку служанку Фахише и потащила в другой коридор, — пойдем со мной, поговорим. — Отпусти руку! , — крикнула Рабия. Экбаль завела ее в какой-то незнакомый коридор, потом открыла дверь, и завела туда скорее Рабию, немедленно закрыв двери. Они зашли в какую-о странную комнату. Вероятнее всего, здесь иногда занимаются девушки. Либо это вышивка, либо что-то наподобие, ибо повсюду на полках лежат ткани, а где-то и платья. — Ну и зачем ты меня сюда завела? Ты лучше расскажи, что с Чаглайан, — потребовала разъяснений Рабия хатун. — Это ты мне расскажешь, что приказала Фахише с ней сделать! Неужели она ее велела убить?! , — вновь спросила то же самое Экбаль, не веря ей. — Ты какая-то ненормальная! Тебе бесполезно говорить! Я говорю, что сама, правда, ничего не знаю, но ты утверждаешь обратное! , — развела руками Рабия хатун, распахнув двери и выйдя из комнаты. — Куда ты идешь? , — Экбаль быстрым шагом поспешила за Рабией, снова ухватив ее за локоть. — Пусти! , — Рабия дернула руку, пойдя дальше. — Если Чаглайан Султан умрет, от Фахише не останется и мокрого места. Всех ее детей убьют, так как будут мстить, — предупредила Рабию Экбаль хатун, — сейчас же рассказывай про планы Фахише! — У тебя есть мозги вообще или нет?! , — Рабия развернулась к Экбаль, — что толку с тобой говорить, если ты мне не веришь? Пошла вон отсюда! — Поприличнее разговаривай! , — прокричала в ответ и Экбаль хатун, оттолкнув слегка Рабию. В ответ на это Рабия хатун ударила по щеке Экбаль, разозленная происходящим. После удара, Рабия со спокойствием решила удалиться из коридора, однако Экбаль схватила ее за косу, которая была заплетена за спиной. — Пусти меня! , — Рабие удалось вырваться. Она просто изумилась от того, что позволяет себе Экбаль. В ответ на это Рабия хатун вновь ударила ее по лицу, не успела та повернуть голову, как Рабия снова ударила, а в конце сильно толкнула ее. Экбаль хатун упала на пол. — Сумасшедшая! , — возмутилась Рабия. В этот момент одновременно в коридор вошла Дильшат хатун, а Экбаль же решила отомстить за это рукоприкладство. Она ее беспощадно снова схватила за косу, оттащив сначала в одну сторону, потом в другую. — А-а! больно! Убери руки! , — крикнула Рабия. Сначала Дильшат хатун не поняла, что здесь происходит, а потом немедленно подбежала к девушкам, начав разнимать их. — Я тебя придушу сейчас! , — в ответ на выдранные комья волос, пусть и маленькие, раскричалась Рабия. Только она собралась ее схватить, как между ними встала Дильшат хатун, сказав им обеим: — Сейчас же остановитесь! Хватит! Экбаль также рвалась сквозь Дильшат хатун, готовая закончить свое дело с Рабией. — Да хватит уже! Все! Перестаньте! Сейчас же перестаньте! , — закричала обеим Дильшат хатун. — В следующий раз я убью ее! , — погрозив пальцем, пообещала Рабие Экбаль хатун, обратившись при этом и к Дильшат хатун, дабы она знала. Экбаль покинула в гневе коридор. — Тварь! , — прорычала Рабия. Будучи на стороне ее и Фахише Султан, Дильшат хатун спокойно спросила у служанки, даже не злясь на нее за устроенную драку: — Что между вами произошло? Что она хотела? — Да я сверну шею этой змее в следующий раз! Как только встречу ее. Она считает, что Фахише Султан виновата в случившемся с Чаглайан. А она не причем вообще! Но эта же дура ничего не понимает и не хочет понять! — Да если бы я не пришла, вы бы поубивали друг друга. Ладно, иди к себе спокойно. Я обсужу после это дело, — сказала Дильшат хатун. Только Рабия сорвалась с места, как Дильшат кое-что поспешила ей договорить: — Послушай, а кто на самом деле ранил Чаглайан Султан? Надо же разобраться в этом, вдруг она умрет, а всю вину свалят на нас. — Честно, сама ничего не знаю. Я как раз и пришла ее к покоям, чтобы спросить об этом, но эта Экбаль даже не выслушала меня! — Понятно… — отвечала мнительно Дильшат хатун. Суматоха, развившаяся в комнате Чаглайан вместо того, чтобы подавляться, всего больше разгоралась. Да и у лекарей были весьма мнимые лица, словно им разум велел прикусить языки. Но это лишь по глазам, а что на самом деле — пока неизвестно. Шехзаде Башкурт расплакался. Хоть он и буквально султан сейчас, а все же ребенок, как никак. Еще не понимает, перед кем находится, ибо считает себя обычным шехзаде. — Аллах, защити нашу госпожу. Прошу, продли дни ее жизни, — шепотом, почти неслышно, молилась Гекнар хатун, желая своей госпоже положительного исхода из этой ситуации. Нурбахар хатун довольна своим положением во дворце. Идя по галереям, прохаживая гаремные комнаты то там, то здесь, она ощущает себя не иначе, как госпожой. Для нее это страшным не кажется, но ей боязно, что кто-нибудь может забранить ее ввиду такого поведения. Конечно, главной и самой важной своей заслугой она считает документы, компрометирующие Фахише Султан, которые она получила еще в своем доме с мужем. Как практически любой обитатель гарема, на сегодняшний день она опасается гнева, который может издаться от Фахише Султан. Сейчас Нурбахар идет по галерее, однако почему-то без улыбки. Дело в том, что она вспомнила Фахише. Хоть и нкиакой почти власти у нее при дворе не осталось, а Нурбахар все равно ее сторонится и опасается. Она страшится мести с ее стороны. Как раз в этот момент из-за угла вышла Фахише Султан. — Госпожа, — спохватилась Нурбахар калфа, едва завидев ее. Ее глаза забегали в разные стороны, горло начало пересыхать, и она, закрыв глаза со страху, решила пройти мимо Фахише Султан, но Фахише внезапно захватила ее руку, прижав к стене. — Фахише Султан, что вы делаете? , — учащенно задышала Нурбахар, смотря в стороны, чтобы кто-нибудь мимо идущий помог ей. — Предательница! , — после этого слова раздался страшный настораживающий звук — Фахише открыла звонко кинжал, приставив его к горлу Нурбахар, — и ты ответишь за свое предательство. Ответишь лично мне! — Госпожа, выпустите меня. — Подожди. Сначала разберусь с тобой, а там от тебя зависит, выйдешь ли ты из моих рук живой, — пригрозила Фахише. — Если вы мне что-нибудь… — А ну иди за мной! , — не дала Нурбахар договорить Фахише Султан, схватив ее за локоть и поведя куда-то в далеко в сторону. Осмотр Чаглайан Султан завершился. Все, словно в ряд выстроились, ожидая ответа от лекарши. — Говори, хатун. Что с нашей госпожой? Хочется верить, что ничего серьезного, — понадеялся Ахмед Паша. — Она не столько от пули пострадала, сколько от потери крови, мой Паша, — разъяснила лекарша. — И что это значит? , — замер в ожидании ответа на еще один свой вопрос Ахмед Паша.