***
Наступает следующий день. Утро.
Фахише Султан стоит в своих маленьких покоях Старого дворца и ждет свою служанку. Буквально через полминуты в двери постучали, а затем вошла Рабия хатун. — Госпожа, — поклонилась девушка. — Ну что? , — уточнила Фахише, теревши ладони рук одну о другую. — Только что ко дворцу прибыли те, кого вы и ждете, госпожа. Они ожидают вас внизу, возле главных дверей дворца. — Наконец-то, — вполне равнодушно отвечала Фахише из-за гибели сына, хоть и хотелось ей как можно скорее осуществить задуманное.***
Чаглайан Султан этим временем едет в карете с Великим Визирем Ахмедом Пашой и султаном Башкуртом ко дворцу у ипподрома, ведь там их ожидает важное собрание вместе с их сторонниками. — Я слышал, госпожа, что с вами вчера произошло. Я благодарю Всевышнего, что вы остались живы, — напомнил Ахмед Паша о вчерашнем нападении на нее Фахише, — будьте уверены, если бы я знал, что Фахише осмелится на это, я бы лично наказал ее за это. — Я вчера быстро пришла в себя, сначала у меня была страшная паника, что я на несколько секунд забыла вообще, что произошло, а как вспомнила… Больше не о чем беспокоиться, Ахмед Паша. На этот раз я дала верным нам с тобой агам такой приказ, в которой у Фахише больше не будет выбора. На этот раз она умрет однозначно, к тому же она теперь во дворце султана. — Уверены? А вдруг она опять увильнет. Ведь известно, что этой зловещей гадине все время удается избежать неприятностей, — засомневался Ахмед Паша. — На этот раз я все продумала. Можешь быть уверен. Ты думаешь, почему я сейчас такая спокойная? , — улыбнулась под конец своей фразы Чаглайан. Люди Чаглайан работали весьма оперативно: здоровые и высокие мужчины, а их было восемь, появились во дворце султана. Она пробежали все коридоры и галереи и, наконец, добрались до покоев Фахише. Спустившись ближе в подвалу, они распахнули двери комнаты Фахише и все до одного подняли вверх каждый по шпаге. Именно такая столь жестокая гибель могла ожидать Фахише Султан, однако ничего не вышло, ведь Фахише сейчас в Старом дворце. План Чаглайан рушится.***
Старый дворец. Фахише Султан изобразила на лице искусственную улыбку и любезность, когда, выйдя из Старого дворца за порог, повстречала помощников, которые пришли сюда по приказу госпожи. — Мои храбрецы. Я вас всех приветствую здесь, — радостно поздоровалась со всеми Фахише Султан, — я так счастлива, что вы — мои слуги — уже больше, чем десять лет со мной, и ни на миг еще не отвернулись от меня. И мне неудобно, что я так редко вспоминала про вас. — Примите наши соболезнования, Фахише Султан. Смерть шехзаде Махмуда нанесла огромный отпечаток на нас всех, — посочувствовал один из прислужников госпоже. — Спасибо. Как бы я ни старалась эту боль замаскировать — тщетно. Вы привезли, что я просила? — Конечно, госпожа, — отвечал один из них, указав рукой на четыре кареты позади них, — открывать? Фахише моргнула в знак согласия и попросила взглянуть на содержимое внутри этих карет: — Откройте. Дверцы кареты открылись и Фахише Султан увидела все таким, каким она себе и представляла: внутри находились большие деревянные бочки, которые приказала доставить специально Фахише. — Хорошо… Рассаживайтесь по каретам и как можно быстрее, умоляю, скорее доберитесь до дворца у ипподрома. Вы должны успеть их все, до единой бочки доставить в подвал дворца. Кто-то из вас будет следить, только очень осторожно, за тем, когда Чаглайан, султан Башкурт, Великий Визирь Ахмед Паша и все остальные подъедут. У вас же есть все необходимые принадлежности? , — сказала Фахише. — Разумеется, госпожа, — подняли руки трое из слуг вместе с веревками и восковыми незаженными свечами. — Все, поезжайте скорее. Не дай Аллах, вы не успеете. Как известно, дворца у ипподрома находится неподалеку от Галатской башни. Именно из этой башни я и буду наблюдать за всем, — проговорила Фахише Султан. Все до единого преклонились перед госпожой и пошли рассаживаться на каретам. — Рабия, готовь мой самый красивый наряд и прикажи подъехать карете. Мы отправимся в Галатскую башню, также обязательно возьмем с собой моих Явуза и Гизем, и Ибрагима, — повернулась Фахише Султан к своей служанке, но та почему-то замялась: — Ой, госпожа, а если ничего не получится? — На этот раз получится. Точно получится, ибо причина того, если ничего не выйдет, будет только одна: если они все предадут меня, — заверила свою рабыню Фахише Султан и вошла во дворец вместе с ней.***
Все кареты прислуги Фахише Султан благополучно добрались до дворца у ипподрома. — Итак, — откашлялся один из авторитетных людей среди слуг Фахише, когда все они вышли из карет, — берете сейчас каждый по одной бочке и оперативно заносите их в подвал дворца. Ставите не близко и недалеко друг от друга. Пошли! Все они тотчас соскочили со своих мест и принялись один из другим вытаскивать деревянные тяжелые бочки. Расхаживать и двигать языком меж собой было некогда. До подвала было добраться несложно: у дворца у ипподрома есть запасная дверь, за этой дверью находится маленький коридорчик, слева в конце которого выходит спускающаяся лестница, потом еще одна лестница, а там уже и большой-большой подвал по своей площади, правда, потолок там очень низкий, да такой, что придется наклонить голову. Когда некоторые уже остались дежурить в подвале, двое из слуг, не считая того, кто всеми руководил, доставляют к месту назначения последние две бочки, но вот беда: один из них случайно выронил ее из рук, и все пропало, ибо из бочки высыпался на землю весь порох. — Безрукий! , — зарядил командующий по затылку этому слуге, — а ну бери и сейчас все убирай! Быстро! , — едва ли не рвя глотку, прокричал последнее слово руководитель. Растерявшийся слуга сорвал с кареты платок, что прикрывал отверстие-окно, как шторка, и бросил его на рассыпавшийся порох. — Вы свободны, — скомандовал прислужник Фахише Султан кучерам и те двинулись скорее в путь, чтобы скорее удалить кареты из поля зрения. — Ты оставайся дежурить здесь, за этим деревом, — руководящий указал ему рукой вправо от себя, на высокий толстый дуб, — я к тебе еще одного отправлю. Белуш-ага тебе поможет. Жди здесь, сразу спрячься за дерево. — Хорошо.***
Прислуга Фахише Султан едва успела справиться с порученным заданием, как подъехал экипаж Чаглайан Султан, Ахмеда Паши и султана Башкурта. Выйдя на улицу, Чаглайан уточнила один вопрос у Ахмеда Паши: — Паша, государственные сановники, полагаю, уже ожидают меня во дворце? — Конечно. Они уже давно там, — подтвердил Великий Визирь, — идемте, повелитель. Чаглайан, взяв сына-Падишаха за руку устремилась к главным дверям дворца, но Ахмед Паша задержался. Он случайно увидел, как за толстым дубом кто-то будто шевельнулся. Паша с таким серьезным и суровым взглядом посмотрел в эту сторону, и решил, что ему почудилось, но не успел сделать и шага, как снова направил взгляд в сторону дуба, крикнув со злобы: — Эй, неверный! Выходи оттуда! Чаглайан только была открыла двери, как услышала возгласы Ахмеда: — Паша, что случилось? Кто там? Ахмед Паша бесстрашно подошел к дубу и, убедившись в том, что за деревом на самом деле кто-то было, вытащил за шиворот одежды прислугу Фахише Султан. Мужчина застыл на месте, не зная, в какую сторону голову повернуть: тут рассвирепелый Ахмед Паша, там Чаглайан Султан с вытаращенными глазами, а позади нее и сам султан Башкурт. — Ты кто такой? , — спросил, сохраняя равновесие Ахмед Паша, — м? — Нечестивец! А ну отвечай, по чьему приказу ты здесь что-то вынюхивал? Ждал, пока мы подъедем? Говори, — подошла Чаглайан Султан, выпытывая у аги ответ. — У меня больше нет времени с ним церемониться, госпожа, — Ахмед взглянул на Чаглайан, а потом вынул из-за пазухи нож и моментально всадил его пойманному в живот, причем, как можно глубже. Ага свалился на землю, тут же погибнув. — Правильно сделал. Идем, Паша. Нас уже заждались там, — сказала Чаглайан Султан и пошла с сыном-повелителем во дворец, а Ахмед Паша последовал за ними. Когда Фахише Султан и Рабия хатун, а также дети Фахише — пятнадцатилетний шехзаде Ибрагим, восьмилетний шехзаде Явуз и шестилетняя Гизем Султан — проезжали мимо сада дворца Топкапы, Фахише Султан попросила Рабию остановить коней: — Рабия, крикни кучеру, пусть остановится пока. — Но зачем? , — удивилась Рабия. — С Нурсидой Султан надо разобраться. Она ведь столько зла мне в свое время причинила, не меньше, чем Чаглайан, — объяснила Фахише Султан. — Задержитесь! Госпоже надо выйти! , — Рабия постучала позади себя в ту сторону, где ближе кучер. Карета встала, а Фахише Султан величаво вышла из нее, будучи в ее любимом наряде: длинное платье синего цвета вместе с накидкой черного меха от плеч до земли, высокая превысокая корона, что по длине в полтора раза выше головы самой госпожи. Волосы были красиво и ладно уложены за спиной. На руку Фахише Султан, Нурсида Султан оказалась сейчас в саду, сидя под куполом, так что идти далеко не пришлось. — Госпожа, — Фахише подошла к Нурсиде Султан, как та вздрогнула. Она сидела в таком поникшем и подавленном состоянии, что от удивления и не знает, как репгировать на появление Фахише. — Время твоего, а также Чаглайан правления завершилось. Чаглайан ты больше никогда не увидишь, это я тебе гарантирую, так и будет. — Зачем ты пришла? Ты убила ее, Фахише? , — встала с сиденья нурсида Султан, обернувшись к Фахише, — ты из-за казни своего сына совсем рассудка лишилась и голову потеряла. — Знаешь, я никогда не была против тебя, Фахише. — Да что-о вы? , — горько усмехнулась госпожа, но стоило только вспомнить о том, что Махмуда больше нет, даже этой усмешка казалось предательской эмоцией. — Я хотела убить тебя, верно… Хотелось вырвать тебе при жизни сердце, верно… Однако Чаглайан нужна была власть, поэтому она применяла любые методы, чтобы тебя устранить. А я, поверь, Фахише, никогда такой жестокой, как она не была, — высказалась Нурсида Султан. — «Не была жестокой». Да кому это ты говоришь? Забыла, как вы меня с Чаглайан тиранили, когда бунт устроили в гареме; как я около дворцового фонтана пряталась? Ты этого уже не помнишь?! Как же вы надо мной обе изгалялись, а теперь еще лишили меня моего сына. Видимо, это расплата за мои ошибки. — Я казни шехзаде Махмуда не одобряла! , — поысила голос Нурсида. — Помнится, вы получили из-за меня травму, когда я вас столкнула с балкона в общей спальне, да и многое другое… Мустафа мой умер… Я сполна поплатилась за свои прегрешения. Теперь настала твоя очередь, — сказав это все в лицо Нурсиде, она подошла на три шага к ней, а та отдалилась на столько же, весьма разволновавшись, ведь взгляд Фахише Султан был нешуточным. — Убить хочешь меня? На! , — и Нурсида выдвинула грудь вперед, — своими руками убей меня, если сил хватит. Просто мне интересно, обретешь ли ты потом покой, ведь на троне не твой сын, а сын Чаглайан. — Я вам забыла сказать, что и его ждет участь не менее печальней его матери. С измученной и страдающей всю жизнь женщиной шутки плохи, Нурсида! Знаешь, почему? Она становится очень жестокой и беспощадной абсолютно ко всем. Ты вместе с Чаглайан разбудила во мне эту жестокость, теперь она никогда не утихнет. Рабия. Девушка подошла к Фахише Султан и Нурсиде Султан, обратившись к Фахише: — Госпожа. — Уведи ее. Доведешь ее до рынка, объявишь там всему люду, что наша Нурсида Султан отправляется пожизненно в девичий монастырь в Фетхие. — Нет! , — Нурсида посмотрела ошарашенным глазами на Рабию, когда та подошла к ней. Рабыня взяла ее под руку, но Нурсида вырвала ее: — Лучше убей меня, Фахише. — Угу, чтобы все закончилось? Нет. Как я страдала, кричала от боли и стенала, то и тебя ждет. Веди ее, Рабия. — Нет! Фахише, я не вынесу такого позора! Отмени немедленно этот приказ! , — брыкалась и кричала в панике Нурсида Султан, но потом, когда поняла, что это бессмысленно, она облокотилась рукой на тарелку с фруктами, что стояли на столике под куполом и взяла оттуда нож, опрокинув от тяжести тарелку: яблоки, груши, авокадо и бананы попадали на подушки под куполом в саду и на землю. Нурсида Султан со всей силы дернулась, и ей удалось освободиться от рук Рабии хатун; она поднесла себе нож к горлу: — Думаешь, я буду переживать такой позор? В монастыре?! Я — сестра покойного султана?! Ну нет. Моя дочь Диляра обязательно спросит за меня, свою мать. Я в ней уверена. — Рабия, сейчас же забери у нее нож! Не дай ей покончить с собой! , — воскликнула в гневе Фахише. — Пусть это останется на твоей совести, — произнесла Нурсида, а потом прижала лезвие к горлу, чтобы ее не успели остановить, и медленно стала разрезать себе его, Фахише же от вида брызгающей крови нахмурилась, отвернув голову. Нурсида Султан упала замертво. — О, Аллах, какой кошмар… — учащенно задышала Фахише Султан, пребывая в шоке, — быстрее едем в карету, я так больше не могу. Нужно добраться до Галатской башни, пока не поздно.***
Дворец у ипподрома.
Заседание совета началось в главной зале дворца. Единственное, чем этот Совет так отличается от других, так это тем, что здесь присутствуют государственные чиновники, не живущие во дворце. Здесь нет ни Озан бея, ни мужа Диляры Султан — Гюрхая Паши, а лишь только Великий Визирь — Ахмед Паша. В это время Фахише Султан и Рабия хатун, а с ними и все ее дети поднимаются на самый верхний этаж Галатской башни, ибо оттуда прекрасный вид на дворец у ипподрома. Рабия, ведя шехзаде Явуза и Гизем Султан за собой, поднимаясь вслед Фахише Султан за лестницей предвкушала что-то прекрасное: — Госпожа, так хотелось бы, чтобы все получилось. Я очень рада за вас, вы так ловко все продумали. И, поднявшись на самый верх, выйдя за пределы самой башни на балкон, она с некоторой долей гордости произнесла: — Признаться, я об этом недолго думала. Быстро решение в голову пришло. Кровь моего сына не отомщенной остаться не должна. Дворец у ипподрома. Чаглайан Султан сидит на длинном и широком, а главное — высоком — чуть ниже Чаглайан самой в стоячем положении — троне. Султан Башкурт же находится рядом с ней, сделав серьезную гримасу на лице. — Мои верные государственные чины. Преданные мои, сегодняшний созыв обещает быть очень важным. А собрала я вас всех здесь, а не во дворце султана, потому что там сейчас нарушился порядок. Как бы я не пыталась я реабилитировать, ничего не получается. Поэтому вы мне поможете. К тому же, здесь, в этом дворце, пусть он в разы меньше Топкапы, можно спокойно обсудить все вопросы, потому что никто уж точно не помешает нам, — сделала предисловие Чаглайан Султан. В аудитории находилось в общей сложности, не считая Чаглайан, повелителя и Ахмеда Пашу, двадцать два человека. В это время вся команда Фахише Султан готовится к их звездному часу. Правда никто даже из них не знает, что постигло одного из них — того самого, кого поразил нож Ахмеда Паши. Помощника ему так и не дали, ибо снаружи тот самый авторитетный слуга заслышал голоса Чаглайан Султан и Ахмеда Паши, и ему стало страшно отправлять кого-либо наверх. — Ну что, храбрецы вы мои? Готовы? , — спросил руководящий. — Все готово. Свечи зажжены, как скажете, мы подожжем, — отчитался один из слуг. — Бсмилляхи Рахмани Рахим… с Имененм Аллаха Милостивого и Милосердного, — прочитал шепотом себе данную молитву каждый из прислуги. — У-ух, — выдохнул руководитель, страшно боясь, — как только зажжете бочки, сразу же, изо всей силы рвитесь отсюда. Прям бегом. Мы должны успеть, иншалла. — Аминь, — снова повторил каждый. — С именем Аллаха, — поднял глава команды руку, а потом, резким движением опустив ее вниз, дал разрешение действовать: — Давайте. Каждый из слуг, как можно больше поджег свечами бочки с порохом, а свеч было порядка шестидесяти штук. — Быстро! Быстро! Быстро! , — гнал всех руководитель наружу. Все происходящее ему казалось в некотором замедленном действии, ведь все они так хотели жить, чтобы послужить еще на благо Фахише Султан будущем. Бочки стали загораться… Тем временем Чаглайан Султан продолжает свой совет: — Вчера утром наш повелитель — султан Башкурт — подписал от своего имени указ о том, что… — вдруг, оглашая закон, Чаглайан почувствовала подозрительную тряску, зашатались лампады на стенах, сам трон, на котором она и султан Башкурт сидели стал ходить ходуном. — Госпожа, что это? Землетрясение? , — удивился один из Пашей. — Я не знаю. О, Аллах. Сейчас же все уходим отсюда! Быстро! Башкурт, иди сюда! Немедленно все отсюда уходим. Это ловушка! , — запаниковала Чаглайан Султан, но пока Визири думали, стало уже очень поздно: словно откуда-то из-под пола появилось яркое, обжигающее глаза пламя, а потом сильный оглушающий взрыв. — Скорее же! Бегите-е-е-е! , — кричал, что есть мочи, прислуга Фахише, которому удалось успеть покинуть дворец. К сожалению, некоторых из них все же не успели оставить подвал и героически погибли. Взрыв ошеломил десятков людей в городе, а некоторых и вовсе оглушил. Дворец был полностью разрушен: осколки его от мощи взрыва разлетелись по всем сторонам. Деревья были вырваны с корнем, в воздухе стоял заполонивший все дым. Люди, находившиеся недалеко от ипподрома просто взлетели в воздух, а кто-то даже разбился и погиб. Как ни прискорбно, даже те из слуг Фахише, кто успел покинуть подвал, и то умерли. Из них лишь двое остались в живых. Руководитель также отдал жизнь Аллаху. — Мама, что это было? , — Гизем Султан прижалась к Фахише Султан, ибо очень испугалась толчков, — что это, землетрясение? — Война наступила, мама? , — спросил шехзаде Явуз. Фахише Султан горделиво смотрела с башни с некоторой долей улыбки, как пыль оседает на землю, хоть и видно было очень плохо. От дворца практически ничего не осталось. Лишь некоторые колонны остались целыми, и то их отнесло, неясно куда. — Дети мои, — Фахише Султан наклонилась к Гизем и Явузу и поцеловал обоих в щеки, — все хорошо. Наоборот, все те передряги, печали и горести остались позади. Поскольку султана Башкурта нет больше в живых, я объявляю новым султаном Османской империи… шехзаде Ибрагима! — А? , — приятно удивился Ибрагим, невольно улыбнувшись, — Валиде, отныне я Падишах?! — Верно, — улыбнулась Фахише Султан, протянув руку сыну. Ибрагим поцеловал трижды матери руку и радостно взглянул на нее. Все были очень счастливы, однако шехзаде Явуз несколько завидовал своему старшему брату, поэтому улыбки на его лице не было. Рабия хатун также была очень рада за тех, кому она служит. По-прежнему находясь на Галатской башне, Фахише Султан повернулась лицом вместе с султаном Ибрагимом на улицу и мечтательно произнесла своему сыну: — Отныне это все твое, сынок. Дай Аллах, ты будешь таким же Падишахом, как твои прдеки. Например, твой покойный отец — султан Мустафа. Ибрагим смотрел на свою мать и, кажется, не знал горя, несмотря на то, что недавно его старшего брата не стало. Постепенно люди поняли, что все это никакое не землетрясение и никакие не войны, и успокоились.