***
С Эсмой Султан что-то случилось не то, как приметили аги, дежурившие у комнаты султана Ибрагима: она еле-еле тянула за собой ноги, делала шаги, направляясь к покоям брата-Падишаха. Также Эсма Султан была вся зареванная, ибо глаза ее были красными, а блики слез отражались от света горящих факелов. Подойдя к маленькому коридору, по которому она пройдет к покоям Ибрагима, Эсма Султан обратилась к слугам, вытерев рукавом слезы: — Сообщите повелителю, что я пришла. Султан Ибрагим стоит в кожаном черном кафтане и смотрит в предвкушении прихода Гёлистан Султан на открытую террасу из покоев, периодически попивая из медного стакана сахлеп из клубней орхидеи. Вдруг, в комнату постучали и вошел ага: — Повелитель. Эсма Султан у дверей. Просит ее принять. — Эсма? , — удивился Ибрагим, а после поставил стакан на турецкий столик, — она уже так быстро приехала? Зови ее. Входит Эсма Султан и поклоняется, наскоро вытерев очередную слезинку с носа: — Повелитель. — Эсма? Ты уже так быстро вернулась с Озаном Пашой? , — подошел к сестре султан Ибрагим с вопросом. — Ах, мой повелитель… Убили Озана. Убили, — опустив вниз голову, проговорила Эсма. — Что? , — поразился Ибрагим. — Тебе известно, что первого мужа я потеряла, когда он был болен чумой, — прошептала Эсма Султан. После этого разговора, буквально через секунду-другую карета внезапно остановилась, а за ее пределами послышались весьма подозрительные мужские возгласы. Чем дольше супруги бездействовали, тем тяжелее оказались последствия: один из этих бандитов ворвался прямо в карету. — А! , — непроизвольно воскликнула Эсма Султан. — Кто ты такой? Что за дерзость? А ну пошел вон отсюда! , — накричал на разбойника с закрытым наполовину лицом Озан бей, только собрался достать нож, как в карету забрался другой бандит. Вместе они выталкивают Озана из экипажа, предоставив его другим своим помощникам. — Озан! , — прокричала Эсма Султан, поднявшись, но ноги, но не знала вовсе, как поступить, и вновь уселась на сиденье. Покушение на Озана бея организовала одна из обителей, которая именовала себя «Обителью Пророка», то есть Пророка Мухаммеда. Члены этой организации взъелись на бея из-за того, что он вовремя не уплатил им обещанную сумму. Но это случилось лишь из-за нехватки денег и непредвиденных обстоятельств. Неуплата содержания стала поводом для нападения. Двое разбойников взяли крепко Озана бея за кисти рук, опустив на колени, третий подошел к нему, словно палач, а некоторые из оставшихся (всего их было восемь) разделались с кучером. — Ты кто такой?! , — зарычал Озан бей, — отпустите меня немедленно, или я вас заставлю пожалеть об этом! — Кого ты заставишь пожалеть? Нас-то? , — сказал стоявший над ним. В этот момент из кареты смело вышла Эсма Султан, надеявшаяся, что ее точно не тронут: — Отпустите его. У нас есть дети! , — пришлось солгать госпоже ради спасения мужа. — Возвращайся в карету, хатун, — приказным тоном повелел один их тех, кто не давал вырваться Озану бею. Конечно, Эсма Султан была наповал оскорблена только что сказанным в ее адрес, но она промолчала. — Госпожа, возвращайтесь в карету, — решил позаботиться о безопасности супруги Озан бей. — Иди, хатун, иди! , — прокричал другой бандит. Эсма Султан замялась, но госпоже на ум быстро пришло решение, хоть и опасное. Посмотрев на землю, Эсма подошла поближе к стороне леса, и взяла в руки камень, полностью уместившийся на ее руке: — Лучше отпустите моего мужа. Отпустите, и я вас помилую. — У тебя в руке камень, хатун. Кого ты обманываешь? , — не поверил Эсме разбойник, стоявший над Озаном. — Я выброшу камень, если вы отпустите его, — пообещала Эсма Султан, постоянно находясь настороже. Стоявший над Озаном беем, недолго думая, кивнул тем, что держали за руки супруга Эсмы Султан, чтобы они перерезали ему горло, но у Озана терпение лопнуло и в этот самый момент он скопил в кулак силы и кое-как вырвался от рук двоих разбойником, а Эсма Султан в эту критическую минуту все же решилась кинуть камень в того бандита, что стоял палачом над Озаном беем, но случилось несчастье, и госпожа увидела, что попала как раз в голову своего супруга. Тот упал на землю с открытыми глазами, толком не успев умереть. — А? А-а! , — схватилась крепко за голову Эсма Султан, — что я наделала? Что я наделала? , — и госпожа бегом побежала по длинной тропе в сторону дворца ТопКапы. — Дальше я добралась до дворца и… сразу к вам пошла, — досказала все подробности этого кошмарного случая Эсма Султан, — когда мой муж почти были вырвался из них, на меня что-то нашло и я так надеялась, что попаду именно в того самого бандита, что находился у Озана, но я… ему в голову прямо попала. Никогда… никогда я в жизни себя за это не прощу! — Иди сюда, — прошептал султан Мустафа, поднеся голову Эсмы Султан к своей груди. Он поцеловал ее волосы, а потом начал гладить ее по голове, приговаривая: — Это просто несчастный случай. Ты ни в коем случае ни в чем не виновата. — К несчастью, никакие слова утешения не помогут мне сейчас. Я буду лишь на то время, пока с вами, забывать, что я собственноручно убила своего мужа, но из души это никогда не сотрется, — досадливо проговорила Эсма Султан. — Я Обитель Пророка поставлю на место. Вот увидишь. Они заплатят за свое предательство по отношению к Озану бею, и всей Династии в целом, — поклялся Ибрагим, а потом дал своей сестре по покойному отцу необходимые советы: — Сходи сейчас в хаммам, Эсма, вместе со служанками, или хочешь, одна. Хорошенько вымойся, отдохни. А Диляра потом ближе к ночи тебя навестит. М? — Конечно, повелитель. Так и сделаю, — сказала Эсма Султан и поклонилась, подойдя к дверям, — с вашего разрешения. Когда Гёлистан Султан в прекрасном расположении духа и гордой осанкой приблизилась к покоям государя, ее остановили. — Кто у повелителя в покоях, ага? , — насторожилась Хасеки. — Сейчас у него Эсма Султан. Как только она выйдет, вы сразу же… — объяснил ага, но не успел он договорить, как из коридора, где находятся покои султана, вышла Эсма Султан, вытирая ладонями лицо. — Госпожа, — с огорченным выражением лица поклонилась Гёлистан Султан Эсме Султан, которая даже не взглянула нее, правда еще и не зная, что за несчастье настигло ее. Вновь вернувшись к предвкушению о счастливой ночи, Гёлистан Султан направилась к султану Ибрагиму.***
Королевство Англия. Британская империя. Главный дворец.
— Ваше Высочество, вы поговорили с королем Ирнестом? Что ответил? , — поинтересовалась служанка Сара у своей госпожи — королевы Беатриче. Молодая женщина, пребывая в своих личных покоях, поставив локти на ноги, в нагнувшемся положении, отчаянно ответила рабыне: — Лучше бы я к нему не ходила и не устраивала там скандал, Сара, ибо это ничуть не помогло. Господи, мой родной отец лишил единственную дочь супруга, с которым у меня была свадьба три дня назад. Конечно, он меня выслушал, сказал, что Ральф творил беззакония, даже признался, что он лично ему не понравился, будучи моим мужем, и поэтому заслуживал казни. — Что будете делать, Ваше Высочество? , — спросила Сара. Беатриче перевела на нее взгляд, отчаянно промолвив: — Мой отец сделался мне врагом. Наши пути разошлись. Я должна принять решение. Сара, позови завтра в мои покои представителей аристократической группы. Нужно обсудить с ними этот вопрос, так как власть отца давно пора ограничить! — Как вы пожелаете. Займусь этим завтра рано утром, — заверила королеву Сара.***
Эсма Султан наслаждается теплой мыльной водой в овальной ванне хаммама, велев служанкам ждать внутри возле дверей. Решив погрузиться в ароматизированную миндальной настойкой воду, Эсма Султан попыталась хоть на пару секунд позабыть о настигшем ее несчастье. Погибает вот уже второй муж… И ни от первого Паши, ни от второго, то бишь Озан бея, у госпожи нет детей. Сестра султана Ибрагима взяла с мраморного сиденья, примощенного к самой ванне, медную уплощенную тарелочку с водой и обмыла себе ею лицо и голову, прижав мокрые волосы к голове. — Госпожа, может вам помочь? , — предложила Эсме Султан одна из служанок, присутствовавших в хаммаме, как только увидела, что султанша сама лично решила помыть голову. — Нет, хатун. Я справлюсь сама, — отрезала госпожа, набрав в тарелку еще порцию воды и вылив ее на голову, левой рукой постоянно стирая с лица лишние капли воды.***
Наступает утро. Покои султана Ибрагима. Двадцати однолетний Падишах уже пробудился ото сна, встал с ложа, которое он этой ночью разделил с Гёлистан Султан, и вышел на террасу, где слуги помогли умыть ему лицо, наливая из металлического кувшина в могучие руки повелителя воду. Гёлистан Султан разбудил как раз звук льющейся струи воды, и она, славно потянув кверху руки, в одном ночном тонком платье приподнялась с кровати, приняв полу-сидячий образ. Смотря с искренней улыбкой на то, как государь ее Души и плоти ее вытирает себе полотенцем лицо, Гёлистан пока что взяла с турецкой тумбочки расческу, став причесывать свои лохматые коричневые кудри. — Гёлистан, — довольно произнес султан Ибрагим, увидев одним глазом, как его Хасеки приводит себя в порядок. Как только Падишах окончил мелкие утренние водные процедуры, он жестом кисти позволил помогавшим ему агам покинуть его. Ибрагим подошел к своей женщине и, прикоснувшись руками к ее щекам, он мило поцеловал ее в нос. — Как вам эта ночь, мой повелитель? По-моему, это было великолепно. Ах, если бы почаще видеть утром ваше лицо, — госпожа вгляделась в бесконечно глубокие изумрудного цвета глаза султана Ибрагима, — прикасаться к вам, — Гёлистан Султан провела рукой по правой стороне груди Падишаха, который был в ночной сорочке, — соединиться воедино, — женщина медленно приблизилась к своему повелителю и вкусила аромат его губ, а тот, в свою очередь, аромат своей нежной госпожи. Как же чудесно пахла Гёлистан Султан, как заметил Ибрагим: в ее волосах, пусть уже и не такой приторный, витал запах роз, а все ее тело пахло свежим кокосом. После этого момента в покои к государю постучал ага, войдя: — Повелитель, Эртугруль ага пришел. — Чего он хочет? , — поинтересовался Ибрагим, однако тут же сам вспомнил, в чем дело, — а-а, он пришел сказать, что Паши уже ждут Заседания. Ну что ж, надо идти. — А может ты останешься хотя бы еще на две минуты? , — попросила султана Ибрагим Гёлистан Султан. — На пару минут? , — уточнил с некоторой неполной на лице улыбкой государь. — Сейчас да, но если бы вы были свободны, будьте уверены, я бы не отпустила вас из своих объятий, — наслаждаясь любовью повелителя, сказала Гёлистан, на что Ибрагим в ответ поулыбался.***
Покои Валиде Фахише Султан. Что касается покоев Валиде Султан, то и они перенесли существенную перестройку: отныне то огромное пространство, что было в покоев, на четверть стало занято потайными комнатами, причем, так пожелала сама Фахише Султан. Это было одной из ее мечт — жить в таком месте, чтобы оно было обустроено по ее личному вкусу. Сейчас в покоях Валиде Султан можно увидеть пять дверей: две двери входные, одна — на террасу, четвертая — прямо в гарем со стороны нового дворика для девушек, но пятая дверь, причем она отличается и своим размером, и узором на ней, неизвестная. Никто еще не осмеливался войти через эту дверь, тем более, что она закрыта всегда. И кто бы из слуг Фахише Султан, та же самая Лейла-калфа, Рабия хатун, Бонжук ага ради собственного интереса пытались понять, куда можно попасть через эту дверь, и так, и сяк крутясь снаружи от покоев Валиде Султан, но тщетно. Госпожа находилась в полу-лежачем положении на длинном диване, обитым атласной тканью темно-красного цвета. Фахише Султан вытянула ноги, чтобы одной из прислуживающих ей рабынь было удобнее массировать стопы и лодыжки госпожи, а левую руку с тремя находившимися на нею кольцами — на большой пальцем, указательном и безымянном, она вытянула: вторая рабыня разминает Валиде Султан пальцы. Свободной же правой рукой госпожа держит книгу под названием «Сон в летнюю ночь» — драматическое произведение, читая ее. Но покой и расслабление султанши был вынужден прервать стук в дверь госпожи. — Да! , — прокричала Фахише Султан, разрешив войти. — Госпожа, — поклонилась вошедшая Лейла-калфа, — как вы и просили, я отправила Эсме Султан личные от вас ей подарки, чтобы ее подбодрить после смерти Озана бея. — Прекрасно, — удовлетворилась Валиде Султан, — можешь идти, Лейла. Калфа с поклоном покидает комнату.