***
Королева Беатриче была обречена на поражение. Один из оставшихся в живых личных слуг короля Ирнеста лишил молодую женщину возможности сопротивляться и даже звук мельчайший подать, потому что он одной рукой крепко держал ее под подбородком, а ладонь другой руки прижал ко рту королеву. Волосы Беатриче были растрепаны, от прежних локонов не осталось и следа, а часть сухих вымазанных прядей попала под руку схватившего его прислужника, поэтому молодой женщине было очень больно. Как ни странно при этом, мальчик Джемерон стоял за два-три метра от королевы за деревом, бегая по сторонам глазами. Его вызванная происходящим постоянная одышка не давала мальчишке покоя. У султана Ибрагима, который находился лицом к лицу к так жестоко обращающемуся с женщиной слуге, в руке присутствовала сабля, которую Падишах постоянно вертел вперед-назад, ожидая нападения на него со всех сторон. Эртугруль ага был позади. — Отпусти эту девочку, — указав рукой на Беатриче, попросил слугу Ибрагим. Султан и не подозревал, что королеве уже двадцать с лишним лет, но ввиду ее невысокого роста и совсем девичьего платья, да к тому же, что с ней был и восьмилетний Джемерон, османскому правителю и показалось, что Беатриче приблизительного того же возраста. — Султан Ибрагим, — пафосно задрав кверху голову, промолвил прислужник короля Ирнеста, — сколько помню себя, моего отца и деда, Османская империя еще ни разу не сдержала обещанного слова. Что нам, Британской империи, а также всему христианскому миру. Я научился у старшего поколения, и говорить будем сейчас не мы, а наши мечи! Только повелитель взмыл вверх саблю, как слуга достал свою собственную и прижал ближе к горлу молодой женщины, пригрозив: — Если приблизишься к ней, то не сможешь спасти эту жалкую нахлебницу. — Что?! , — вскрикнула сквозь заткнутый рот королева Беатриче, — как ты смеешь так со мной разговаривать? Молодая женщина произносила слова невнятно, поэтому безжалостный мужчина не обратил на этого ни малейшего внимания. Ибрагиму пришлось сделать несколько шагов назад, принизив саблю и свой пыл, но при этом его возмущения на этом не закончились: — Стая здоровенных мужчин гонятся за беззащитной девушкой. Тем более, она королева, а не простая рабыня, как ты только что изволил выразиться! — Королева? , — усмехнулся слуга, а потом быстро отпустил Беатриче, разыграв неуместный спектакль, встав на колени перед ней: — Ваше превосходительство, ничего не желаете? Может быть, заменить вам платье, — и он дернул край платья Беатриче, что королеву страшно унизило. — Беги! , — прошептал королеве султан Ибрагим, но она не очень хорошо знала турецкий, однако этой слово благодаря вспомогательным жестам Падишаха Беатриче смогла понять. — А может быть, вы хотите, чтобы я вас по нужде про… — не успел это досказать слуга, как Беатриче тыльной стороной ладони шлепнула его по щеке. А как раз сразу после этого султан Ибрагим бесстрашно поднял саблю и всадил ее в спину последнего прислужника, и вдобавок локтем сильно ударил ему по голове и тот свалился на траву, погибнув. Ибрагим, вспоминая, какие слова ему довелось услышать от этого ничтожного раба, что и ноготка мизинца Падишаха не стоит, пнул его с силой в бок и тот скатился по оврагу вниз. Султан Ибрагим привел в порядок дыхание после произошедшего; Эртугруль ага подошел поближе к своему повелителю; мальчик Джемерон, сопровождавший королеву, выглянул с клеткой в руке из-за дерева; Беатриче непринужденно медленными движениями поправляла себе прическу, разводила руками от того, что стало с ее платьем. — Беатриче? , — шепнул Джемерон, подняв голову и взгляд на королеву, — что теперь делать будем? — Эртугруль, — обратился Ибрагим к хранителю своих покоев, — возьми-ка это, — он подал ему в руки окровавленную саблю. После этого все продолжали стоять в этой чаще, не шевелясь, не произнося ни слова, ни звука, завороженные словно, а почему так происходило, никто понять не мог. Беатриче не знала, как действовать, ведь она была не до конца уверена, что перед ней действительно султан Ибрагим Хан Хазретлери. — Мой повелитель, во дворец возвращаемся? , — поднеся голову к уху султана, уточнил Эртугруль ага, но государь отказался — он все думал, как можно помочь этой женщине, и опять же, Ибрагим также не знает, действительно ли перед ним столь миловидная и добрая на вид английская королева Беатриче. В лесу вдруг что-то начало потихоньку смеркаться, что султана Ибрагима, да и остальных присутствовавших в чаще после произошедшей передряги, весьма поразило. «Наверное, тучи. Погода испортилась», — подумал Ибрагим и осмелился сделать несколько кротких шагов к королеве. Ее вид сжалил Падишаха, она ему с самого начала показалась девчонкой, и сейчас по-прежнему также видится молодому Падишаху. В лесу стало уже совсем темно, будто тучи висят над самыми их головами. — Что происходит? , — не смела произносить и слова Беатриче, но пришлось, ибо она изумилась происходящему, подняв кверху голову: на небе ни одной тучи, ни одной! Еще только полудень, а уже наступает едва ли не самая настоящая ночь. — Беатриче, что это? , — Джемерон прижался к телу молодой женщины, пораженный творящимся не меньше. — Эртугруль, а ты что-нибудь скажешь? , — в панике раскричался султан Ибрагим, — что это происходит? Почему среди бела дня темно, как поздним вечером?! — Я… я… вообще не понимаю, что… — Смотрите! , — встревоженное чувство двигало королевой Беатриче и она указала пальцем в сторону солнца. Все они тут же собрались в дружную кучку, устремив взгляды на небо и то, что они увидели пуще прежнего шокировало их: на солнце находил какой-то темный шар, и от звезды Солнечной системы уже ничего не оставалось. — Это конец Света, а? , — аж прослезился Ибрагим, ибо никогда такого в жизни у него еще не было. — Затмение, — отвечал Эртугруль ага. — Что? , — переспросил Ибрагим, нахмурившись. Рабия хатун и Лейла-калфа идут по новому дворику для девушек и поражены этим явлением столь же сильно, как и паникующие девушки. — Мы все умрем?! , — взвизгивал кто-то, — давайте пойдем к Падишаху? Где наш повелитель? Кто сможет остановить этот кошмар?! Все рабыни уставились у окон, дающих вид на улицу, толкаясь и ссорясь за свободное место. — Лейла, ты знаешь, что это такое? Объясни, — не могла остановиться Рабия хатун, ходя по дворику туда-сюда. — Аллах-Аллах, — причитал Бонжук ага, медленно шествуя по началу дворика, и тут его чуть с ног не сбила кучка девушек, примчавшихся из общей спальни сюда с воплями: — Вы тоже это видите? А? Лейла-калфа, Бонжук ага, Рабия хатун, сейчас день или ночь? — Сейчас полудень! , — отвечала Лейла-калфа, потирая ладони рук. В покоях Валиде Султан Фахише Султан также недоумевала, что происходит. Внутри комнаты стало очень темно, когда она ходила по ней в волнении, ожидая Лейлу и Рабию, а потом вышла на террасу, а когда увидела скрывшееся Солнце за каким-то черным шаром, она замерла на месте от ужаса, но спохватившись, госпожа зашла внутрь комнаты и бегом подбежала к дверям своих покоев, открыв их. Здесь стояли стражники, и Фахише Султан обратилась к одному из них: — Вы знаете, что случилось с Солнцем? — Солнцем? Госпожа, так вот значит, из-за чего девушки устроили в общей спальне переполох, слышите? А вообще, что такое, Валиде Султан? — Иди сюда и посмотри! , — Фахише схватила его за руку и завела в свои покои. Гёлистан Султан, стоя в своих покоях вместе с Назлы калфой у широкого окна, наблюдала за небом, прижав трехлетнего своего сына Мехмета к себе: — Иншалла, все обойдется. Зато Диляра Султан и Эсма Султан ничего подозревали и даже не знали, что вообще происходит за дворцом: госпожи отдыхали в хаммаме в сопровождении двух молодых служанок. Диляра Султан прикладывала свои мокрые ванильного цвета волосы, наслаждаясь теплой водой ванны, а Эсма Султан лежала на мраморной сиденье на животе, в то время как одна из служанок разминала госпоже плечи. — Девочки! , — забежала без разрешения одна из служанок в хаммам. Диляра Султан аж вздрогнула, да так, что у нее чуть сердце в пятки не ушло. Она приподнялась, будучи в ванной и спросила у вбежавшей возмущенно: — Что тебе здесь нужно? — Диляра, что такое? , — протирая глаза, спросила Эсма Султан, встав, ибо массаж был настолько приятен, что сестру Падишаха потянуло в сон. — Говори, Мерьем хатун. Что за срочность? , — спросила служанка, находившаяся у ванны Диляры Султан. — Там такое… в общем, Солнце исчезло. Я не знаю, как объяснить! , — закричала хатун, топнув ногой, похоже, она была поражена происходящим больше всех. — Готовьте мне одежду и помогите высушиться, — повелела Диляра Султан служанкам. — И мне готовьте платье, — добавила Эсма Султан, надевая банные тапки. Будучи в лесу, королева Беатриче прижала к себе Джемерона, державшего в руке клетку с ее кошкой Марией, а Эртугруль ага решил успокоить разволновавшегося султана Ибрагима: — Повелитель, ничего не бойтесь. Это всего навсего затмение. — Солнечное затмение? Это оно? , — поразился Падишах, поглядев на хранителя покоев. — Да! Я как раз хотела вам сказать, повелитель, — воскликнула королева Беатриче, стараясь каждое свое слово произнести как можно грамотнее и так, чтобы не оконфузиться, — когда мне было четыре года, мне… моя мать… — и молодая женщина слегка загрустила, ибо вспомнила, что она уже очень давно без матери, — рассказывала мне, что когда еще она была почти в том же возрасте, что и я, правда на пять лет старше, ей удалось также собственными глазами лицезреть это уникальное явление, значит, и мне было суждено полюбоваться этим. Султан Ибрагим, внимательно выслушав королеву, поспевая своим взглядом за каждой шевелящейся мышцей лица Беатриче, невольно улыбнулся и взмыл голову в небо: Солнце постепенно начало высвобождаться из-за надвинувшейся Луны. — Вот видите, повелитель, ничего страшного, — Эртугруль ага подошел на пару шагов поближе к Ибрагиму, и на его лице исчез след опасений. — Как тебя зовут? , — долго размышляя, надо ли так делать, или повременить с этим, а то и вообще ли это его дело или нет, спросил султан Ибрагим у королевы Беатриче, — почему эти люди гнались за тобой? Это твой… сын? Джемерону стало неловко и он непроизвольно улыбнулся, поглядывая на кошечку в клетке. — Меня? , — уточнила в ответ молодая женщина, — Беатриче. Нет, это мой друг. А вы султан Ибрагим. Это ведь так? — Все верно, — подтвердил Падишах. — Я, — и беглая королева замялась, закусив верхнюю губу, ибо сердце у нее так быстро забилось, дыхание стало каким-то непостоянным и неравномерным, ведь перед ней стоит сам султан, который ведет с ней лично беседу, — как раз к вам и направлялась, Ваше Высочество. — Здесь к Падишаху обращаются «повелитель», — поправил Эртугруль ага Беатриче холодным тоном. — Простите, повелитель, — сказала, как следует, королева, — это очень долгая история. Вы бы не могли сделать так, чтобы мы… пошли… к тому месту, где вы живете, — договорила, неужто, молодая женщина, и от сердца отлегло, что она дала какой-никакой намек, что собиралась к нему во дворец. — В мой дворец? Пойдемте, конечно. Мне интересно узнать, что это были за разбойники, — согласился султан Ибрагим. — Повелитель, может это был кто-то из «обители Пророка»? , — предположил Эртугруль ага, когда они все направились в сторону дворца. — Увидим, — отвечал правитель. Во время столь внезапного затмения, о котором никто и помыслить не мог, каждый был восхищен или изумлен по-своему: люди, беззаботно собираясь толпами на рынке, а также делая покупки здесь же, застыли на месте, забыв тот час же о том, кто куда и зачем шел. Фазиль Хижи Эфенди — известный столичный, как его прозвали в народе «чудотворец» — был вынужден провести у себя дома необходимые манипуляции, наблюдая через маленькое окошко, как Луна уже открывает «путь» Солнцу. Благодаря этим химическим превращениям, опытный маг пытается разобраться, к добру ли такое неожиданное солнечное затмение, которое во всей огромной империи не смог ни один предсказать, и даже сам Фазиль Эфенди.***
Фахише Султан стоит возле входа в террасу, прислонив одну руку к другой у груди и смотрит на оканчивающееся затмение, размышляя, что оно могло означать. В покои постучали. — Войдите! , — развернулась Валиде Султан в противоположную сторону, встретив Рабию хатун и Лелйу калфу. — Госпожа, — поклонилась Лейла калфа. — Валиде Султан, — повторилась Рабия хатун, — что происходит? Вы же видели, что было с нашим Солнцем? Лейла калфа закатила в доли недовольства глаза, ибо Рабия только и твердит, переживая что это может быть за явление, а Фахише Султан отвечает ей: — Ну конечно видела, Рабия. Солнце было на несколько минут скрыто Луной. Произошло обычно солнечное затмение. Только вот, что оно предзнаменует… — Так это солнечное затмение выглядит так? Что, правда? , — раскрыла в неожиданном удивлении рот Рабия, — мне еще дедушка о нем рассказывал, когда я жила в России. — Госпожа моя, я хотела сначала всех девушек успокоить, а потом и Рабию, сказать, что опасности нет, но меня было их не перекричать, — сказала Лейла калфа, — слушаю, госпожа. Вы хотели нас видеть. Фахише Султан в ответ моргнула, а потом, тяжко вздохнув, подошла к своему рабочему столу: — Идите сюда. Рабия с Лейлой приблизились к госпоже, и Валиде Султан взяла со стола ту самую анонимную записку, подав в руки своих служанок: — Прочитайте, что здесь написано. И это выпало из последнего форзаца моего романа. Лейла и Рабия переглянулись, и хазнедар гарема приняла бумажку в свои руки, завернув ее: «Ты убила мое тело, однако тебе не загубить повсюду летающий мой дух. Помни об этом». Лейла калфа тоже прочла это и первой обратилась к султанше: — Валиде, это какая-то ловушка. Не поддавайтесь этому. Только вот… как они добрались до этой книги, в то время как она только в библиотеке находится среди других книг, либо в ваших покоях. — Я тебе про то же, — добавила Фахише Султан, — Лейла, или ты, Рабия, скажите мне, вспомните, никто кроме вас эту книгу в руки не брал? — Нет. Это невозможно. Я даже почитать ее никому не давала. Если вы прикажете мне ее принести из библиотеки, то я тут же пойду за ней и, никуда не сворачивая, прямиком доставляю ее в ваши покои. Даже когда вас нет здесь, — ответила Рабия хатун. Фахише Султан еле заметно помотала головой вверх-вниз, будучи с озадаченным выражением лица и рассказала хазнедар гарема и верной калфе еще одну мучающую ее историю: — У меня в последние два дня появилась проблема, от которой мне пока не удалось избавиться. Обычно, у меня никогда не было проблем с бессонницей, я спала так крепко, что и разбудить-то меня было не так просто. Только вот в последние две ночи я стала по непонятным причинам просыпаться в самый разгар ночи. И такое ощущение, будто я вообще не спала, а просто все это время лежала в постели и все. Я лежу, праздно глядя в потолок и понять не могу, от чего же я проснулась. Эта история весьма насторожила служанок Фахише Султан. Лейле калфе такой склад дел показался несколько опасным: — Госпожа, а такое может быть, что на вас навели порчу? — Но кто? , — не поняла Валиде Султан. — Лейла, ты вообще читала, что написано? Госпоже самым натуральным образом угрожают, — разволновалась Рабия хатун, — госпожа, давайте мы сходим к Фазилю Хижи Эфенди. Вы ведь помните, он смог повлиять своими потусторонними силами на султана Ибрагима, чтобы задобрить его, и Падишаъ не посмел убить шехзаде Явуза. Ведь помогло, и прежние гнев и беспощадность повелителя исчезли. — Согласна, — поддержала идею Фахише Султан, — Лейла, приготовь мне хотоз и верхний плащ. Да побыстрее. — Как прикажете, — поклонилась Лейла калфа, и то же сделала Рабия хатун, оставив покои.***
Минуя любимое место султана Ибрагима — чащу за дворцом, сам султан, Эртугруль ага, мальчик Джемерон и королева Беатриче, которая шла, держа в руке клетку с кошкой Марией, обменивались друг с другом историями о своих жизнях. Эртугруль ага помог заштопать пару дыр на платье королевы Беатриче и привести ее волосы в более менее порядочный вид. Молодая женщина рассказала все от начала до конца. Султану Ибрагиму отныне известно о ней практически все. Разрешились те вопросы, которые османский правитель поставил себе, запечатлев в неподобающем виде Беатриче. Подошло время для самой печальной части своего рассказа королевы: — Со мной была еще служанка. Ее звали Сара… Когда мы путешествовали на корабле, куда попали на проданный мною золотой кубок, который плыл и день и ночь, не останавливаясь, Сара уже чувствовала приближение беды. Если б мы только знали, что на это корабле были те сами прислужники короля Ирнеста. Когда мы причалили к берегу, Сара выходила самой последней, и кто-то за спиной из этой шакалов ухватил ее за волосы, а другой рукой вонзил ей в спину нож.