О доброте и сострадании жаб и лягушек

19 октября 2000 года Пунта-дель-Эсте, Уругвай Молоденький личный помощник герцога Виттштока нервничал, встречая свое начальство в аэропорту Карраско. Один беспокойный взгляд на человека, руководившего офисом в Сан-Паулу убедил его, что тот тоже далек от спокойствия. — И в довершение всего, нам еще два часа ехать, — пробормотал Ландау. — Герцог взбесится. — Можете мне не рассказывать. Что нашло на Репина, когда он вдруг решил устроить встречу именно там?! — Он нужен нам, Хайндрик, поэтому правила устанавливает он. Семеро высоких, хорошо одетых людей подошли к стеклянным дверям, и те автоматически разъехались перед ними. Увидев своего босса в солнцезащитных очках и с мрачным лицом, Ландау и Хольгерсен встали навытяжку. — Добро пожаловать, сэр, — предупредительно сказал Хайндрик. — Машины ждут вас. — Все готово? — спросил Конрад, не останавливаясь и даже не взглянув на молодого человека, которому пришлось бежать за ним трусцой. — Нам придется ехать в другой город. В Пунта-дель-Эсте. Мистер Репин два часа назад настоял на том, чтобы изменить место встречи. Поэтому не было никакой возможности изменить время вашего вылета. Конрад резко остановился и взглянул на Хайндрика. Вперед вышел Горан. — Мы не соглашаемся на изменение условий, если нас информируют так поздно, — сказал он. — Даже тебе, Хольгерсен, это известно. — Там безопасно, сэр. Это место принадлежит нашим людям. — Причина изменения? — рявкнул Фердинанд. — Господин Репин говорит, что ему приглянулось это место, — сказал помертвевший от страха Хайндрик. — Оно называется «Отель-казино Конрад», — добавил он. Герцог пристально уставился на него и бросил: — Русские довольно ребячливы. Едем. * * * Гигантская сиреневая вывеска «Казино», сияющая неоном в надвигающихся сумерках, только ухудшила настроение Конрада. Его легендарный тяжелый нрав едва не извергнулся огненной лавой, когда служащий отеля замешкался, открывая ему дверь машины. Большими шагами он поднялся по лестнице и вошел в холл с позолоченными колоннами белого мрамора, выстланный огромным красно-золотым ковром. Едва ступив на него, Конрад почувствовал, как у него волосы встают дыбом от окружающего «великолепия». Навстречу вышла женщина средних лет и почтительно его поприветствовала. — Мистер Репин ждет вас в своем номере, Ваша Светлость, — сказала она. — Сюда, пожалуйста. С тремя телохранителями за спиной Конрад и Фердинанд направились следом. Похоже, ей было неуютно в лифте с нависающими над нею мужчинами, и она выскочила оттуда, как только они достигли верхнего этажа. Секретарь открыл дверь в просторную современную гостиную с белыми диванами и большими окнами, откуда открывался вид на прозрачную голубизну океана. Неформально одетый, Константин вошел в комнату и, пожав Конраду руку, предложил им с Фердинандом садиться. — Долетели хорошо? — Да, разумеется. Очень интересные виды, — немного скованно ответил Конрад. — Странный выбор отеля. — Мне рассказали об этом месте в Буэнос-Айресе. Это как недоразвитый Монте-Карло. Возможно, твой приезд принесет мне удачу, — усмехнулся Репин, с удовольствием наблюдая, как неодобрительно Конрад разглядывает замысловатый голубой ковер. Его нелюбовь к современным вещам была хорошо известна и неизменно забавляла Константина. — Я никогда и никому не приносил удачи. — Почему бы тебе не остаться на ночь, и мы сможем за ужином обсудить наши дела более спокойно? — Переночевка? — пошутил Конрад. — Да, пижамная вечеринка, — усмехнулся Константин, с удовольствием посматривая на сердитого Фердинанда. — Завтра нам надо быть в Нью-Йорке, Конрад, — вмешался тот и, достав пачку документов из портфеля, выразительно плюхнул их на кофейный столик. — Точно. Садись на самолет сегодня, а я прилечу завтра после обеда, — невозмутимо сказал Конрад, игнорируя вспыхнувшего Фердинанда. — Бизнес есть бизнес. Был ты в Буэнос-Айресе, Константин? — Да, как турист, и посмотрел на то, о чем ты мне говорил. Еще встретился с местными. Конрад лишь пристально взглянул на него, и Константин хмыкнул: — Ты понятия не имеешь, куда влезаешь. Оставь Южную Америку русским, друг мой. Хватит двух часов делового общения с ними, чтобы твою швейцарско-немецкую натуру хватил удар. — Они всего лишь нуждаются в соответствующей дрессировке, — сказал Конрад. — Первым туда приехал Обломов, и он был несколько шокирован тем, что обнаружил. Одно это много говорит о них. Сейчас всем занимается Захаров. Я возвращаюсь туда через два дня, чтобы подобрать недвижимость и посмотреть картины. Мне предложили коллекцию ведущих современных латиноамериканских художников по отличной цене. — Тогда надо брать, пока этого не сделал кто-нибудь другой. Как ты думаешь, Фердинанд? — спросил Конрад, и тот мрачно кивнул. — Что там, в этой коллекции? — Уже пытаешься что-нибудь перехватить у меня, Конрад? — с кривой усмешкой сказал Константин. — Нет, просто смотрю, вдруг мы сможем поторговаться. Борьба с тобой невыгодна для меня, — вернул улыбку Конрад, и она тут же исчезла, словно ее включили только на пять секунд – ровно столько, сколько Конрад считал нужным улыбаться при общении с людьми. * * * По настоянию Константина они пошли ужинать в ресторан казино. — Как Ваня? — спросил Конрад, чтобы начать разговор и немного успокоиться: его заставили есть в ярко освещенном современном ресторане, и он сразу же возненавидел позолоченные зеркала и потолок, в которых их фигуры множились до бесконечности. — Твоя секретная служба не та, что прежде. Ваня уже три месяца как стал историей. На повестке дня сейчас Стивен, фотограф из Виргинии. — Я имел в виду твоего младшего сына. Ты говорил, что он мал для своего возраста, — сказал Конрад. — И мне казалось, что этот Стивен получил отставку неделю назад, и ты снова одинок, — ядовито добавил он, и Константин от души рассмеялся. — Да, нельзя отрицать, что я более предсказуем, чем ты, Конрад. Ты можешь идти в ногу со мной, но мне за тобой не угнаться. Похоже, ты собрался свести моих людей раньше времени в могилу. Ты меняешь женщин каждую ночь или в каждом городе? — И то, и другое. Это менее эмоционально затратно, чем менять любовников раз в месяц, — усмехнулся Конрад. — У тебя хотя бы есть предпочтения? — Конечно, есть! — с притворным возмущением воскликнул Константин. — Я точно знаю, чего хочу. Проблема в том, что они все не соответствуют моим потребностям, — вздохнул он и сделал знак сомелье долить ему вина. — А ты? Все, что мы знаем, — это то, что ты предпочитаешь темненьких — как мальчиков, так и девочек. — Брюнеты безотказны, — коротко ответил Конрад. — Мне нравится, когда они моего возраста или чуть старше, если это мужчины, а если женщины, то моложе. — Должен ли я начинать беспокоиться? Ты ничего мне не хочешь сказать, Конрад? — пошутил Константин, хлопнув темными ресницами, и Конрад впервые за вечер засмеялся искренне. — Мы? Вместе? Было бы интересно посмотреть, кто из нас первым убьет другого. — Это основа для крепкого брака. Как у нас с Ольгой, а мы женаты уже двадцать лет. — Я все еще ставлю на тебя, Константин, — сказал Конрад серьезно, и Репин кивнул. — Хорошо, что ты не доверяешь женщинам. Тем интереснее будет побывать на твоей свадьбе. — Я — старый холостяк, — сказал Конрад. — А ты? Когда ты успокоишься? — Только не говори мне, что у тебя кризис среднего возраста. У меня он был как-то раз, продолжался целых две ужасных недели. — И что ты сделал? — Сменил любовника на более свежую модель. Возможно, тебе надо сделать то же самое. Разве она не становится подержанной? Та итальянка, которой ты отдаешь предпочтение? — На свежую модель? Такую, как у тебя? Подросток, полуглухой из-за своего магнитофона? — с глубоким отвращением спросил Конрад. — Оставь меня, мне хорошо с моим кризисом. — Ты сказал «магнитофон»? — усмехнулся Константин. — Позволь рассказать тебе об этой новой компании. Логотип немного детский, на мой взгляд, но, думаю, у них есть будущее — Apple. — Очень смешно. Небольшая поправка: глухой из-за CD-плеера. — Ну ладно, по крайней мере, мы уже достигли девяностых, — вздохнул Репин. — MP3 — вот что у них всех сейчас. — По крайней мере, когда я прихожу домой, там тихо, — сказал Конрад. — В этом что-то есть. Любовники требуют внимания, которого, честно говоря, не заслуживают. — Проблема в высоких затратах на техобслуживание, я бы так сказал. Ее можно решить двумя способами: сокращением самих затрат либо повышением эффективности производственной линии, — пошутил Конрад. — Сокращение — это не вариант, но эффективность всегда можно повысить, — заговорщицки усмехнулся Константин. — В итоге все сводится к тому, чтобы найти подходящего человека. Ту самую всем известную вторую половину. — Я никогда не держал тебя за романтика и, тем более, за философа, но ты прав: если я найду правильного человека, я его не отпущу. — Аналогично. Но они все прячутся, притворяясь лягушками, — пошутил Конрад, отчего-то взволнованный поворотом разговора. — Поэтому-то я и стараюсь перецеловать все, что есть в пруду — возможно, в один прекрасный день мне повезет, — задумчиво проговорил Константин. — И фоторобот разыскиваемого принца имеется? — О да. Во-первых, он должен быть по-настоящему талантлив — видеть суть и уметь отобразить её в шедевре. — У тебя очень высокие стандарты, Константин, — мягко сказал Конрад. — Мне было бы достаточно, чтобы он мог поддержать приятный разговор и понимал хотя бы половину того, что я ему говорю. Будет плюсом, если он не станет пытаться мной воспользоваться. — Для меня главное — талант, все остальное несущественно. Я прекрасно знаю, что все художники слегка безумны, но от этого они еще интереснее. Талант означает пытливый ум, и в этом мире, которым правит чистейший идиотизм, иметь толику мозгов — верный путь к сумасшествию. — Да, это правда, — мрачно согласился Конрад. — А внешность? — Думаю, у меня склонность к блондинам с мягкими чертами лица, но это не принципиально. Глаза — вот что важно, — сказал Константин, и Конрад иронически поднял бровь. — Да, возможно, я тоже романтик. Если глаза красивы, все остальное тоже великолепно. Я хочу, чтобы у него был ясный взгляд. Глаза, которые дают тебе понять, что у этого человека добрая и бескорыстная натура. Понимаешь меня? — Лучше, чем ты даже можешь себе представить, — отвечал Конрад, тронутый родством их чувств, но сразу же вспомнил катастрофическую неудачу с Роже и похоронил это ощущение как можно глубже в себе. — Если бы такой человек существовал, мужчина или женщина, на улицах начались бы беспорядки среди желающих его\ее заполучить. — Думаю, такие есть, но матери прячут их, пока ищут кого-нибудь достойного им в пару. Это единственное логичное объяснение, — наполовину серьезно сказал Константин. Конрад рассмеялся, чувствуя странное облегчение, и отпил из бокала, чтобы прогнать тени прошлого прочь. — Это всего лишь прекрасная мечта. — Может быть, — отвечал Константин. — Время покажет. Звуки бурной ссоры между молодым человеком и его подружкой привлекли их внимание, хотя оба старались не смотреть в ту сторону. Шум сделался громче, и Конрад заметил, как метнулись туда тени двух официантов. Звон посуды заставил-таки их посмотреть на ссорящихся, потому что на такой грохот не обращать внимания было уже невозможно, даже из вежливости. Зрелище женщины, громко кричащей по-испански на своего спутника и швыряющей в него еще один стакан, шокировало Конрада. «Кого-то поймали на жареном», — подумал он и взглянул на Константина, который открыто наслаждался разыгравшейся сценой. Молодой человек что-то ей крикнул, она возмущенно взвыла и явно собиралась бросить в него следующий снаряд, но тут вмешалась одна из официанток, что-то мягко сказала ей, и женщина залилась слезами. — Совершенно очевидно, что этот бедняга поцеловал не ту лягушку, — презрительно сказал Конрад, когда женщина вихрем выскочила из зала. — Ну совсем не принцесса. — Он женился по любви — наихудший мотив. Ну, по крайней мере, он понял это во время медового месяца. Хорошие манеры очень важны в браке — больше, чем верность. — Ты понимаешь испанский? — искренне удивился Конрад. — Ни единого слова, но взгляни, он вертит кольцо на пальце, словно еще не привык к нему, — Константин незаметно кивнул в сторону молодого человека, который уставился в стену и рассеянно теребил золотой ободок. — Возможно, он уже жалеет о ссоре. Я не увидел здесь ничего такого, чего нельзя было бы уладить в спальне, — пожал плечами Конрад и вернулся к своему десерту. — Ненавижу шоу за ужином. — А мне они кажутся очень забавными. Познакомиться с исполнителями тоже интересно, — проговорил Константин, и Конрад взглянул на него. — Лично познакомиться, — пояснил он. — Истеричная Монашка и нудный Студент? Звучит, как сюжет для Бокаччо**, — Конрад покачал головой и усмехнулся, уже понимая, куда клонит Константин. — Где твой здоровый авантюризм? Устроим соревнование — просто ради избавления от провинциальной скуки. И чтобы было интересней, нам стоит на что-нибудь поспорить. — Уже заинтриговал. Что у тебя на уме? Константин прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. — Это будет изощренная операция, так что приз должен быть соответствующим. Что-нибудь на тему сегодняшнего вечера? — Поиски второй половины? — Целование случайных лягушек в надежде обнаружить принца или принцессу. — Нет, ты определенно романтик по натуре, — фыркнул Конрад. — Очень хорошо. Пусть призом будет… лягушка? — Не любая лягушка. А особенная. — Только не ядовитая и не включенная в список исчезающих видов, — быстро сказал Конрад. — Ты такой правильный, Конрад, даже странно, — усмехнулся Константин и на секунду о чем-то задумался. — Как насчет лягушки Фаберже? Я видел ее в последнем каталоге Рутгера, она будет выставлена на следующем аукционе. Очень красивая вещица из бавенита. — Я люблю лягушек. И не возражаю заиметь одну от Фаберже, — Конрад протянул руку, чтобы скрепить пакт. — Кого из них ты предпочитаешь? — Ты знаешь мои вкусы. Может быть, я даже смогу дать ему хороший совет, как правильно приручать жену. — Тебя ждет очень скучный и непродуктивный вечер со Студентом. Очень хорошо, тогда я беру ее. — Боюсь, что после этого эксперимента ты станешь еще большим шовинистом, чем прежде, — фыркнул Константин. — Если это вообще возможно. — Сравним результаты за завтраком? — Конечно. Для меня будет достаточно твоего слова, — галантно сказал Константин. — Спасибо. Что это за союз — без доверия между партнерами! * * * То, что завтрак с Репиным занял у герцога больше часа, было очень плохим предзнаменованием. Хотя вчера вечером они вели себя вполне цивилизовано и даже шутили друг с другом. Очевидно, они достигли определенного согласия по вопросу русского присутствия в Латинской Америке, и войны удалось избежать. — Не сделай ошибки, Хольгерсен. Репин нужен нам, чтобы держать местных под контролем. Самый лучший для нас вариант — заставить их проводить свои доходы через наши каналы и держаться подальше от наших территорий, — сказал ему как-то герцог. — Лобовая атака не выгодна никому из нас. У Репина своеобразные понятия о сотрудничестве, но с ним иметь дело в сто раз предпочтительнее, чем с другими русскими бандитами. Мы дополняем друг друга. Дверь, у которой он караулил босса, резко распахнулась, и Хайндрик встал навытяжку, увидев уже одетого для отъезда герцога с каменным выражением лица в компании ехидно улыбавшегося Репина. — Не расстраивайся ты так, Конрад. Просто тебе попался несгибаемый противник, — сказал Константин по-русски, протягивая руку. — Женщины непредсказуемы, мой друг. Возможно, в другой раз повезет больше. — Уверен, в следующий раз я выиграю, — с фальшивой улыбкой сказал Конрад, пожимая Константину руку. — Эти двое были парочкой безобразных жаб. — Найти и удержать принца — вот что имеет значение, — пошутил Константин, радуясь своей победе. — Разумеется. До свидания, мой друг. — До свидания и спасибо за совет, — учтиво сказал Репин, глядя вслед Конраду, размашисто удалявшемуся по коридору. «Это не лишнее — сбить с него немного спеси». Хайндрик едва поспевал за разъяренным боссом. Он всерьез заволновался, заметив убийственный взгляд, брошенный герцогом на водителя за то, что тот еще не подогнал машину ко входу. — Достань мне последний выпуск каталога Рутгера, — рявкнул Конрад Хайндрику, подравнивая пачку документов, которые собирался читать. — Да, сэр, — пробормотал Хайндрик. — Что-нибудь еще? — спросил он. Босс буравил взглядом проплывающий за окном морской берег и явно был на что-то разозлен. — Нет, все идет по плану. Примечания переводчика *Кто хочет посмотреть на отель, который надругался над эстетическим чувством Конрада, вот он: https://www.enjoy.cl/puntadeleste/hotel/ ** Монахиня, Студент — персонажи «Кентерберийских рассказов», стихотворной поэмы Джеффри Чосера, разбитой на отдельные рассказы от имени разных людей (рыцаря, купца, пристава, священника и т.д.). Написана в конце XIV века на английском языке. Джованни Бокаччо, итальянский поэт XIV века, автор «Декамерона». Между «Кентерберийскими рассказами» и «Декамероном» часто проводят параллели.