Кто, moi?

Воспоминания из думосброса, собранные и показанные барону Виктору Франку ведущим целителем отделения Наследия Крови Мацумото Куджиро

Стоящие вдоль стены, на свободном от вмонтированных в пол Большого Заклинательного Покоя пента, гепта, окта и прочих грамм люди пристально смотрели в центр зала. Где на большом круглом камне лежало… нечто. Огромное, метра три в диаметре, не то яйцо, не то кокон, окутанный легкой дымкой первозданной Тьмы. Иссиня-черные ленты кружились в воздухе, слегка искрясь черным светом. Кокон, казалось, пульсировал, в зловещем его ритме, отдававшемся через каменный пол зала прямо в ноги собравшимся, чудились дикие тамтамы… Барон вытащил голову из думосброса и бросил на отставного полковника «нанасанъити бутай» вопросительный взгляд. Тот с философским видом пожал плечами. Отдавать барону слепок собственной личности он не собирался, а что стажеры нынче впечатлительные пошли — так кто в этом виноват? Виктор вздохнул и снова нырнул в каменную чашу. — …таким образом, Азкабан, являясь зоной отрицательной магии, дополняемой к тому же воздействием дементоров, не позволяет активизировавшимся проклятиям разворачиваться. Однако после освобождения, в том случае, если не приняты соответствующие меры… — Это мы все знаем! — прервал целителя Куджиро лорд Лейстрейндж, которого только держащие его за руки мистер Лейстрейндж и Антонин Долохов удерживали от истерики с фонтаном «Авад» во все стороны. — Что с Беллой? Что вы с ней сделали, …? Долгое знакомство с Долоховым произвело на манеры и словарный запас лорда сильное, но очень неправильное впечатление. — Это — комбинированное проклятие, составившееся из нескольких родовых проклятий семейств Лейстрейндж, Блэк и Розье, — пояснил мистер Куджиро. — Когда наследственные проклятия, активизировавшись, не смогли начать действовать — им просто не хватало магии носителя для полноценного развертывания — они начали как-то… взаимодействовать между собой. И, видимо, каким-то образом это взаимодействие перешло в следующую стадию, после чего и возник постоянный, неотменяемый эффект. — Какой эффект? Нам же… — Мистер Снейп, при всем моем к нему уважении, зельевар, пусть даже и гениальный. Он с наследственными проклятиями дела не имел никогда, и то, что он смог сварить зелье, которое вновь пассивизировало активированные уже проклятия… Уже это деяние, которое, не будь оно секретно, стало бы сенсацией мирового масштаба, достойно памятника из золота в полный рост! С другой стороны, эффект, возникший в результате конкубации, даже специалистами нашей клиники был замечен далеко не сразу. Так что требовать того же от мистера Снейпа было бы… неправильно. — И что это за «конкубация» такая? — с подозрением спросил высокий худой и остроносый Трэверс. — Говорите на нормальном языке, а не этими вашими словечками! — Несколько проклятий, наложенных на рода Розье, Лейстрейндж и Блэк, вступили в сложное взаимодействие, результатом которого стало перерождение яичников миссис Лейстрейндж. Комбинированное проклятие не просто с материальным якорем, а… Простите, это все довольно сложно объяснить не специалисту… — тяжело вздохнул мистер Куджиро. — И мы и сами это всё проглядели. Сильная, сложная магия, приводящая к тому, что яйцеклетки миссис Лейстрейндж, не являясь человеческими, все же могут быть оплодотворены. Сразу после этого начинается процесс развития… Который мы, собственно, и наблюдаем. — Э-ээ… — произнес в некотором ошеломлении Руквуд. Бывший «безликий» понимал несколько больше остальных, и сейчас смотрел на окутанный Тьмой кокон как на слиток золота той же величины. Да что там золото! Тьфу на него! Даже слиток истинного серебра того же объема и веса не произвел бы на Августуса Руквуда такого впечатления. — Скажите мне, что это не «наследие через века»! — Вы знакомы с этим проклятием? — Не то, чтобы знаком, но имею… — Хватит! Хватит болтовни! Что это, во имя Мерлина и Морганы, такое? Я вас спрашиваю! — Это миссис Лейстрейндж. В её… можно сказать, детях… В зародышах. Проявилось в полной мере какое-то из наследий крови рода Блэк. Вероятнее всего, Блэк. А поскольку леди Беллатрикс, оставаясь все-таки человеком, выносить это не смогла бы… То она превращается в нечто такое, что способно это выносить. — Наследие… крови? Вот это вот? — Имеется в виду, что в потомстве возрождается какой-то волшебный народ из тех, чьи дары унаследовал Древнейший и Достойнейший Дом Блэк. Судя по всему, это какая-то демоническая арахноморфная раса… Барон пропустил мимо сознания следующие несколько минут… Потом ещё несколько… Потом ещё… Все таки английские чистокровные волшебники как-то туповаты. Хотя, возможно, это влияние Азкабана. Да, даже более чем вероятно. Англичане покинули заклинательный зал часа через два или три, только братья Лейстрейндж остались наблюдать. Судя по перебивкам в воспоминаниях, менялись и дежурящие у факелов стажеры, и только двое англичан сидели неподвижно, да показывался время от времени в дверях похожий в своем белом кимоно на призрака мистер Куджиро. Кокон слегка потрескивал, иногда пульсировал в сложном ритме, не слышимом ушами, но передающемся через камень алтаря и отдающим в ноги дежурантов. И рос. К тому моменту, когда по нему побежали первые трещины, в диаметре гигантское яйцо достигало метров пяти, а в длину превышало семь. И вот по иссиня-черному кокону побежали светящиеся багрово-алым и золотым трещины...