***
— Юнги? Кто-то начал его трясти. — Юнги, прекрати. Юнги проснулся от сильно зудящего запястья, кожу которого словно обдало огнём. Он проснулся и увидел выползающих из его плоти личинок. — Юнги, просыпайся. Он сонно заворчал. Кто-то будил его, возвращал обратно в реальность. Вот только Юнги уже не мог различить одно от другого. — Перестань чесаться. Он прекрасно знал, что только один человек во всём мире обладал таким ласковым голосом. Сокджин. Начиная понемногу просыпаться, Юнги почувствовал, как чья-то рука обхватила его запястье. На этот раз утренний свет не просачивался в глаза — такое постоянно случалось в его квартире. Солнечные лучи ярко светили даже через закрытые занавески и всегда служили ему своеобразным будильником. Но не в этот раз. Когда Юнги осознал это, даже подушка под его головой показалась ему такой незнакомой и чужой. — Эй, ну прекрати, — попросил Сокджин, а затем, прямо как прошлой ночью, успокаивающе провёл ладонью по спине. И почему хён постоянно относился к нему как к ребёнку? Проворчав, Юнги нашарил свободной рукой ладонь Сокджина и оттащил ее от своего запястья. Проморгавшись, он пытался вспомнить, что произошло прошлой ночью. Он был не у себя дома, а где-то ещё, вместе с Сокджином. — Хён? Сфокусировав взгляд, Юнги сразу заметил добрую улыбку хёна, который стоял на коленях возле кровати. — Ты во сне сильно чесался, и я забеспокоился, — произнёс Сокджин, проводя пальцами по его запястью. Юнги уже по привычке притянул к себе руку, чтобы избежать лишних прикосновений, вызывая у Сокджина разочарованный взгляд. Простонав, Юнги медленно сел на кровать. Прошлой ночью он умудрился заснуть. Не обошлось без кошмаров, конечно, но в этот раз хотя бы он не сидел за рулём автомобиля, вечно проезжая с бешеной скоростью по ночной дороге. Личинки. Это было что-то новое. Юнги украдкой посмотрел на левое запястье. Глубокий ярко-красный шрам был надёжно спрятан за длинными рукавами толстовки. Неужели Сокджин догадался, что он скрывал за плотной тканью? Последнее, что ему сейчас было нужно, — это поток глупых вопросов и раздражающий взгляд, выражающий беспокойство. — Сколько сейчас времени? — поправляя волосы, спросил Юнги. — Почти что девять. Ты спал крепко, прямо как младенец, — тихонько хихикнув, ответил Сокджин, продолжая находиться рядом с Юнги. — Младенец, который сейчас надерёт тебе задницу, если ты продолжишь меня так называть, — раздражённо ответил он. Это поведение было похоже на него. Старый добрый Мин Юнги вернулся. Он медленно поднялся с кровати и, массируя голову, направился к двери. Прошлой ночью, действуя на инстинктах, он оказался напротив квартиры Сокджина. Последовав за Юнги, хён тоже отправился на кухню. Он жил в Йонсане, и его апартаменты во всех смыслах находились далеко от дома Юнги в Каннаме, но было что-то такое в чужой квартире, из-за чего здесь всегда стояла атмосфера уюта и комфорта. Для Юнги своё место проживания было не более чем крышей над головой, которое даже близко не стояло с квартирой Сокджина. Уютным в доме Юнги можно было назвать только диван. Нет, это не совсем так. На диване с ним должен лежать Чимин, и так близко, чтобы чужое дыхание опаляло его шею. Вот это будет для Юнги домом. — Завтракать будешь? — спросил Сокджин. Юнги молча прогудел, садясь за обеденный стол. Его пальцы нащупали край длинного рукава, и он даже не заметил, как снова начал чесаться, расцарапывая зудящую кожу грубой тканью толстовки. У Юнги, наверное, проявилась аллергия на ткань, и это было единственным логичным объяснением его странным действиям и невыносимому зуду. Если он проходит в этой толстовке ещё дольше, то вскоре на коже начнутся высыпания. — Ты сегодня не идёшь на учёбу? — спросил Юнги, поглядывая на часы. Уже девять утра. Он не помнил, какой сегодня день недели, но был уверен, что в это время начинались печально известные своей скукой занятия у профессора Ли. Кухню наполнили звуки скворчащей и шипящей еды, в воздухе витал приятный запах, и его желудок громко заурчал. Судя по всему, Сокджин жарил бекон. Догадки Юнги оправдались, когда на столе появился типичный английский завтрак с чашкой крепкого кофе. — А, нет. Я очень поздно проснулся. Да и Хончоль отдал мне тетрадку с лекциями профессора Ли, который из года в год повторяет один и тот же материал, — ответил Сокджин и сел за стол рядом. Его друг совершенно не умел врать, и Юнги прекрасно понимал это. Он понимал, почему хён не пошёл сегодня в университет. Сокджин так за него беспокоился, что был даже готов замарать свою идеальную посещаемость. Он был образцовым студентом, который, по слухам, на выпуске произнесёт прощальную речь. — Не надо было оставаться, — ответил Юнги, заметив, как улыбка Сокджина тут же пропала с лица. Друг совершенно не умел врать. Юнги взял вилку и принялся завтракать. Как оказалось, он успел жутко проголодаться. Если честно, то он не помнил, когда в последний раз ел что-нибудь нормальное. Если бы не друзья, Юнги всегда бы питался только дешёвым рамёном. По этому поводу очень любил шутить Намджун, приговаривая, что такими темпами он заработает себе рак желудка. Тишину разбавляли скрипящие звуки кухонных приборов по тарелке и громкое тиканье настенных часов. Но даже такое безмятежное утро Сокджин умудрился испортить своими вопросами. — Что вчера случилось? — тихим голосом осторожно поинтересовался он. Юнги замер, крепко сжимая в руках вилку. — Тебе не нужно отвечать, если не хочешь, — тут же добавил Сокджин, ощущая его дискомфорт. Юнги не хотелось этого обсуждать, не хотелось даже вспоминать произошедшее вчерашней ночью. Он просто мечтал стереть себе память и сидеть рядом, словно ничего не произошло. И если у Чимина получалось так правдоподобно отрицать наличие шрамов на руках, то и Юнги запросто мог повторить подобное поведение. Существовала также вероятность того, что никаких шрамов не существовало, и ему это только привиделось. Так или иначе, если у Чимина получилось отрицать такую явную и заметную для всех вещь, значит, и Юнги сможет без проблем справиться со своими кошмарами. — Всё нормально, — пробубнил он, отпивая из чашки налитый пару минут назад кофе. Сокджин молча кивнул, продолжая сидеть на месте, ожидая, когда он закончит завтракать. Юнги раздражённо вздохнул, ерзая на стуле, потирая через ткань толстовки зудящее запястье. — Чем хочешь сегодня заняться? — неожиданно заговорил хён. Он не знал, в голове было совершенно пусто. Юнги хотел бы вновь сесть перед телевизором, но в этот раз не у себя дома, а у Сокджина. Для него не было никакой разницы. — Не знаю. — Хочешь куда-нибудь пойти? — поинтересовался друг. Скоро вот-вот наступит зима. Он не был фанатом холодного и промозглого ветра. На самом деле, Мин Юнги и любая физическая активность за пределами дома, смешанные вместе, могли привести к апокалипсису и закату человеческой расы. — Да не особо. — Как насчёт фильма? Я могу позвать Намджуна. Хосок, к сожалению, уже уехал в тур. Он покачал головой. Сокджин был по-настоящему добрым человеком, и Юнги считал, что не заслуживал подобного к себе отношения. — Тебе что-нибудь нужно, Юнги? Только скажи, — снова заговорил хён. Ему нужно увидеть Чимина, свою панацею. Ему нужно встретиться с мальчишкой и отметить отсутствие на нём шрамов. Ложь. Юнги лишь хотел бы этого. Но была ли в этом острая необходимость? Два совершенно разных понятия, и он прекрасно понимал это. Но разве Чимин уже не доказал свою незаменимость? Его простое существование, подобно потоку свежего воздуха, помогало Юнги дышать. Он уже, наверное, вернулся к Юнги домой. Ведь он не мог вернуться к себе, тем более пойти в одиночку в школу. Чимин дождётся его, оставаясь наедине с беспорядком и погромом. Он дождётся прихода Юнги, а затем все снова вернётся на круги своя. Но в его голову пришла другая уродливая мысль: Чимин остался совсем один в квартире, держа в руках новый нож. Мальчишка сидел на диване, наблюдая за тем, как кончик острого лезвия водит по коже, рисуя пути для кровавых рек, выступающих наружу. Юнги резко встал из-за стола. — Мне нужно домой. Не глядя на Сокджина, он устремил взгляд на пустую стену, предсказывая, какие ужасы поджидали его дома. — Ты уверен? — спросил Сокджин, поспешно встав рядом. — Мне нужно увидеть Чимина, — уверенно ответил Юнги и отправился в комнату Хёсана, чтобы забрать ключи от машины. Прошлой ночью он оставил их возле кровати. Сокджин беспокойно последовал за ним. — Но ты только что проснулся, Юнги. Может, останешься до обеда или попросишь Чимина прийти к нам? — предложил хён. Произнесённые слова казались абсолютно бессмысленными. Юнги пробежал глазами по прикроватной тумбочке. Он точно помнил, как положил сюда свои ключи, но их там не было. В замешательстве он снова перепроверил, заглядывая за тумбочку на случай, если ключи туда провалились. — Ну, давай же, Юнги. Я не помню, когда мы в последний раз смотрели у меня кино, — донёсся сзади дрожащий голос Сокджина. Ключей нигде не было видно. Он проверил карманы штанов и вышел из комнаты, игнорируя слова друга. Юнги направился в комнату хёна, несмотря на то, что вчера он туда даже не заходил. Сокджин последовал за Юнги, наблюдая за тем, как тот обыскивал ящики, но не нашёл ничего, кроме бумаг и личных вещей. — Юнги, прекрати, давай с тобой просто… — Где мои ключи? — спросил Юнги, резко поворачиваясь в сторону друга. Лицо Сокджина побледнело, ещё больше доказывая, как плохо у него выходило что-то скрывать. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Сокджин опустил взгляд. Он выглядел виноватым. — Ты их забрал, да? При виде такой картины Юнги взбесился. Сокджин посмел забрать его ключи. Ну конечно же. Юнги ни за что на свете не стал бы сам их перекладывать. Единственным, кто мог их забрать, был Сокджин, который даже не пытался оправдаться. Юнги хотел вытащить каждый ящик, разбросать все вещи по чужой комнате, подобно тому, что он сделал со своей квартирой, но сомневался, что это поможет вернуть обратно ключи. — А ну верни их, — грозным голосом потребовал он. Почему Сокджин почувствовал необходимость решиться на подобное? Юнги думал дать другу шанс, и вот, чем ему отплатили. Он чувствовал себя преданным. Не совсем так: казалось, словно он снова вернулся в свою гостиную и кричал что есть силы на Чимина, отчего у него закружилась голова и запершило в горле. — Куда ты пойдешь, если я верну их? — опомнившись, уже увереннее спросил Сокджин. — Я собираюсь домой. Мне нужно увидеть Чимина, — ответил Юнги. В этом не было ничего плохого. Почему Сокджин вообще хотел совершить что-то такое нелепое и глупое и не пустить его домой? Словно если он выпустит Юнги, то совершит что-то ужасное. Не сдвинувшись с места, Сокджин стоял напротив Юнги с выражением лица, которое нельзя было охарактеризовать одним словом. — Да Боже мой, Сокджин, я же сказал, верни мне мои ключи! — закричал он. Юнги забыл про вежливость, и без неё в его голосе прослеживались грубость и нарастающий гнев. — Нет, — прошептал Сокджин. — Что? — Я сказал «нет», Юнги, — произнес хён, посмотрев на него с новой откуда-то появившейся уверенностью. Но в его выражении лица, в его взгляде было что-то ещё: обеспокоенность, которую всегда с лёгкостью можно было заметить; после неё появилась грусть, а потом разочарование. В общем и целом, выглядело так, словно он сейчас расплачется. — Я больше так не могу, Юнги, понимаешь? Ты убиваешь меня. Сокджин вздохнул, проводя ладонью по лицу и взъерошивая волосы. Какая ирония. Разве это не Юнги должен был так себя вести? Именно он чувствовал раздражение и нарастающий гнев. — Уже столько недель я за тебя беспокоюсь. Мы с тобой столько лет знакомы, ты совсем не похож на себя. Ты даже не хочешь с нами поговорить о том, что случилось, и всякий раз, когда я пытаюсь спросить, ты просто отмахиваешься от меня. Это правда. Юнги всегда негативно отзывался на подобные расспросы. — Но прошлой ночью… — Сокджин сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить. Его голос сорвался, словно друг сейчас по-настоящему расплачется. Юнги считал саму ситуацию совершенно абсурдной. Если кто-то из них и должен был расплакаться, так это он. Это у Юнги была нерешённая проблема, а не у Сокджина. — Ты пришёл ко мне, и я подумал… я подумал, что, возможно, у меня наконец-то появился шанс помочь тебе. Шанс что-то для тебя сделать. — Хён, со мной все в порядке, понимаешь? Мне так надоело слышать от тебя подобное! — закричал Юнги. Его слова не были похожи на правду, но, по крайней мере, он умел лгать лучше Сокджина. — А ты думаешь, мне не надоело спрашивать? Я пытаюсь поверить тебе, Юнги, я правда пытаюсь. И не только я, Намджун тоже. Я думал, что тебе стало лучше, когда ты пришёл на пары, но я ошибался. — Значит, ты будешь доволен, если со мной окажется что-то не так? — спросил Юнги, на его лице сформировалась снисходительная улыбка. Сокджин посмотрел на него, будто бы не веря в происходящее. — Конечно же нет. — Ну, тогда со мной ничего не случилось. Я в порядке. Я в полном порядке. Просто верни мне уже, наконец, эти грёбаные ключи. Я уже жалею, что вообще решил приехать к тебе, — выплёвывая слова и повышая голос, грозно произнёс Юнги. Он причинял боль Сокджину и знал это. Прямо как и с Чимином, он обижал, наговаривая лишнего. Хён никак не отреагировал, продолжая стоять напротив с таким же серьёзным выражением лица. — Я не могу, Юнги, потому что с тобой… — прошептал он. Юнги никогда не хотел кого-то ударить так, как сейчас. Он был буквально готов с силой вмазать по красивому личику хёна. Кулаки зачесались, присоединяясь к неприятному зуду запястья. Вместо этого он крепко схватил левую руку, впиваясь ногтями в раздражённое место. — И что ты хочешь, а? Запереть меня здесь? Допросить, пока мои ответы не удовлетворят твоё эго? Я думал, мы друзья, хён. — Я твой друг! — Знаешь, у тебя это как-то хреново получается, — с издёвкой ответил Юнги. В глазах Сокджина загорелся гнев, а с губ слетело ругательство. Юнги ни разу не слышал, как тот ругался. — Чёрт возьми, Юнги, будь я по-настоящему хорошим другом, я бы уже давным-давно попытался вытащить тебя из дома, да даже повёл бы тебя к психиатру. Так что, да, я ужасный друг. Я подвёл тебя, иначе всего бы этого с тобой не случилось! И по иронии единственное, что услышал Юнги, — слово «психиатр». Хён сказал, что повёл бы его к психиатру? — Психиатр? О, так теперь ты, значит, считаешь меня сумасшедшим? — Я такого не говорил. На самом деле, Юнги считал себя таковым. Он сходил с ума, и никто не мог ему помочь: ни Намджун, ни Сокджин, ни даже Хосок. Единственный, кому было под силу помочь ему, — это Чимин. Это была одна из причин, почему им в срочном порядке нужно было встретиться. Юнги приедет домой, и всё станет как прежде. При виде Чимина он не устоит от того, чтобы примкнуть к чужим губам и без слов притянуть мальчишку к дивану. Чимин в ответ провёл бы ногтями по левому запястью, гравируя кожу и вырисовывая на поверхности красные реки. Он закончил спорить и направился в сторону двери, проходя мимо Сокджина. Даже если ему не отдадут ключи от машины, Юнги запросто сможет заказать такси или сесть в автобус. Он не позволит каким-то выкрикам хёна остановить его. — Юнги, пожалуйста, просто выслушай меня! В коридоре возле двери он схватил свое пальто и наклонился, чтобы надеть обувь. Его ничего не волновало. Юнги просто нужно было увидеть Чимина. Он и так провёл без него целую ночь. Им стоит снова встретиться. И все беспокойства исчезнут без следа. Как и кошмары. Вернувшись, Юнги не увидит никаких ножей или шрамов. Дома будут только он и Чимин. — Выслушать что, Сокджин? Как ты называешь меня сумасшедшим? С депрессией? Как ты постоянно твердишь, что хочешь починить меня? Не смеши меня. Юнги сжал зубы, его руки затряслись от гнева. Пребывая в раздражённом состоянии, он поднялся и, не застёгивая ботинки, открыл двери. Сокджин тут же захлопнул её, преграждая путь. — Уйди, — пригрозил Юнги хёну. Сокджин никак на это не отреагировал, продолжая жалостно смотреть на него. — Юнги, ты не в порядке. Тебе нужна помощь. Неужели ты не понимаешь, что я… — Что ты «что»? Ты будешь тем, кто поможет мне? Ты что, решил стать моим спасителем, который волшебным образом излечит меня от всех недугов? — посмеявшись, спросил Юнги. Он не был тем, кто решал споры физической силой. И хотя Юнги нужно было убрать с дороги другого человека, в этой ситуации он знал, что словами можно было ранить куда сильнее. Глубоко в душе Юнги прекрасно понимал, как ужасно он поступал. Он собирался разбить сердце другу, который больше всех за него беспокоился. — Тебе это не по силам, хён. У тебя ничего не выйдет: ни сейчас, ни потом.***
Этими словами он добил хёна. Сокджин замер на месте, его лицо сразу приобрело всю серьезность. Юнги не пришлось ничего добавлять. Как только слова сошли с кончика языка, глаза Сокджина потемнели: в них читались поражение и невыносимая боль. Неровно выдохнув, он отошёл в сторону. Юнги посчитал, что после такого Сокджин бросит какие-либо попытки помочь ему. Брошенные слова резали сильнее ножа, вынуждая друга наконец-то отступить. По всей видимости, Юнги не только ранил словами, но и всадил нож в самое сердце друга, для большего эффекта поворачивая при этом рукоять, потому что Сокджин со слезами на глазах достал из заднего кармана ключи и протянул их ему. В этот момент Юнги кое-что осознал. В голове пронеслась чёткая фраза: «Ты прекрасно знал, как это закончится». Возможно, он полностью отдавал отчёт своим действиям и нарочно воспользовался предоставленной возможностью, чтобы ранить близкого человека ужасными словами и суметь сбежать. Он, наверное, всегда понимал причину спокойного голоса, излишней заботы, беспокойного и раздражающего взгляда. Юнги стоило раньше понять, почему лёгкие поглаживания по спине и теплота тела не исчезли за ночь. Сокджин исполнил его просьбу. Он должен был раньше понять, что всё это значило. Произнесённые слова нельзя было забрать обратно. Невозможно было залечить дыру, образовавшуюся в груди Сокджина после его отвратных действий. Юнги сжал кулак, выхватил ключи от машины, повернулся и, ни разу больше не оглянувшись, направился к выходу.***
Запястье упорно продолжало зудеть. Сначала он пытался чесать его через ткань, но, потеряв терпение, он бросил эту затею и поднял рукав, чтобы зарыться ногтями в тонкую кожу. Поездка из Йонсана обратно в Каннам длилась целую вечность. Дорога словно растянулась на несколько километров, а красный свет будто бы насмехался и горел без перебоя. Единственное, что не давало ему сойти с ума, — это непрекращающийся зуд и яростные, но безуспешные попытки облегчить его. Он продолжал царапать руку, игнорируя боль, уколами отдающуюся по нервам. Ему нужно просто прийти домой и переодеться во что-то другое, снять кофту Сокджина. Чуть не пропустив красный свет, он резко затормозил. Какая же это ирония, убегать от человека, у которого ты позаимствовал одежду. Слабый запах, исходящий от ткани, напоминал о том, кому Юнги причинил непоправимую боль. Мысли о Сокджине напоминали о его разбитом выражении лица. Даже Чимин никогда не смотрел на него таким ужаленным раненым взглядом, хотя Юнги недавно точно также накричал на него. Только тот не испугался так, как Сокджин, который выглядел таким разбитым и расстроенным, — этот образ будет вечно терзать его слабое подобие эмоций и чувств. Юнги сжал зубы. Ему просто нужно встретиться с Чимином, и тогда все его страхи исчезнут. Он поспешно припарковал машину на подземной парковке и помчался в холл. В отчаянном желании увидеть Чимина он перешёл на бег. Мальчишка был выписанной таблеткой, которую немедля нужно было выпить; сигаретами, которые Юнги мечтал выкурить. Вызывая лифт, он заметил, как тряслись его пальцы. — Юнги хён! Подожди меня! — послышался позади голос. Обернувшись, он увидел забегающего внутрь здания Тэхёна, который, улыбаясь, направлялся в его сторону. Только этого ему сейчас не хватало. Юнги был совершенно не настроен на подобные разговоры. — Не-не-не, не парься. Я ничего сегодня не забыл. Я просто хочу вернуть ту ключ-карту, которую вчера у тебя позаимствовал Чонгук, — ответил сосед, похлопывая по карману, вытаскивая оттуда другую карточку. Юнги тут же выхватил её из рук, не желая продолжать разговор. Лифт приехал, Юнги поспешил внутрь, за ним радостно последовал Тэхён. — Насчёт Чонгука, — начал сосед. Чонгук. Услышав имя этого парня, живот неприятно скрутило, вспомнился тот самый взгляд, тот живой страх и ужас. Чонгук сказал, что видел сзади девушку, тем не менее, когда Юнги обернулся, перед ним стоял… — Прости за беспокойство. Не волнуйся. Мне уже досталось от него за то, что я никак не хотел просыпаться, так что можешь не беспокоиться по этому поводу. Ну, ты же знаешь меня, хён. Я сплю как убитый, — продолжил сосед, а потом высунул язык и захихикал. В голове кружили десятки вопросов, но, как и с пропавшим из подставки ножом, как и с причиной появления шёпота или крови на машине, он боялся узнать правильный ответ. Юнги было страшно, но он осознал одну простую истину: ему никогда не хотелось по-настоящему знать причину всего этого. Он просто забывал об этом и при возможности пытался поскорее отвлечься, прибегая к помощи Чимина. Но и Чимин ничего у него не спрашивал. Они оба прекрасно функционировали вместе: ничем не интересовались, ничего не говорили. Находились между жизнью и смертью. — Кстати, Чимин с тобой? — поинтересовался Тэхён. Он проигнорировал чужие слова, уставившись на панель, на которой сменялись цифры. Юнги нервно постукивал ногой в ожидании нужного этажа. Ему необходимо было увидеть Чимина. Юнги так сильно в нём нуждался, что становилось трудно дышать. — Я постоянно обещаю посиделки, но всё время об этом забываю! Я сегодня свободен, так что давай мы все вместе встретимся у тебя, хён? Я тоже приведу друга. Точнее друзей. Их двое, — не умолкая тараторил Тэхён. Запястье снова зачесалось, оно беспокоило его целый день, но Юнги был уверен, что всё прекратится, как только он встретится с Чимином. — Знаешь что?! Они сейчас вместе со мной. Не хочешь поздороваться с ними, хён? Конечно, Тэгук такая скромняшка даже для девочки, но как только ты её узнаешь получше, то поймёшь, какая она весёлая. А Тэквон… эй, Тэквон, я тебе что говорил о том, как правильно вести себя с незнакомцами? Прости его, хён, он, конечно, тот ещё грубиян, но хороший. Поверь мне. Чимин. Чимин. Чимин. Его больше ничего не волновало. У Сокджина не было и шанса, но Чимин был способен на всё. Никто во всем мире не может то, что умел этот парень. — Ну же, не стесняйся, Тэгук. Поздоровайся с Юнги хёном и его другом Чимини. Они оба хорошие. Тэквон, ну-ка перестань, не надо тыкать на кнопки в лифте! Если Юнги услышит ещё одно слово из уст Тэхёна, то у него разболится голова. Он и так уже терпит жжение запястья и громкие удары сердца о грудную клетку, а добавлять ко всему этому головную боль совершенно не хотелось. Ему всего лишь надо… — Давай же, Юнги хён. Я хочу, чтобы вы познакомились, — с улыбкой попросил Тэхён, потянув его за край рукава. Юнги намеренно проигнорировал Тэхёна, не вслушиваясь в дурацкую болтовню, в ожидании того, когда откроются двери. Осталось ещё совсем немного. Ещё совсем чуть-чуть, и он встретится со своим любовником, который распишет розами его бледную кожу, вызывая болезненный стон; по телу пройдётся яркий трепет, обнажающий нервы. — Не волнуйся, Тэгук, Юнги хён на тебя не злится. Он просто сам по себе такой, но поверь мне, он добрый. Что касается тебя, Тэквон, если ты продолжишь пинать Юнги хёна по ноге, тогда он точно не на шутку разозлится. Совсем немного, и его запястье начнёт кровоточить, и Юнги будет наслаждаться каждым моментом. Боль и наслаждение переплетутся друг с другом, нахлынув волнами о рифы, и Юнги наконец-то почувствует. Он оживёт, превратится в настоящего человека, вместо ходячего трупа. Юнги нужно встретиться со своим любовником. Ему нужен Чимин. — Так, Тэквон, предупреждаю тебя в последний раз. Тэгук, солнце, не грусти, конечно Юнги хён с радостью с тобой познакомится, правда же, хён? Юнги снова будет в порядке. Хотелось поскорее обо всём забыть. Он нуждался в острой боли на запястье, в повторных ласках и толчках, которые снова и снова… — Юнги хён? Он мечтал о незаканчивающихся порезах, разрывающих кожу… — Ты как, хён? Я очень хочу, чтобы ты познакомился с… — Да завали уже, Тэхён! — не вытерпев, закричал он. По понятным причинам Тэхён на секунду испугался, замер и удивленно посмотрел на него. Юнги никогда не повышал на него голос, несмотря на детское и раздражающее поведение. Юнги вел себя некрасиво, точно так же, как и с Сокджином. Он был ужасным человеком, который только и умел, что причинять другим боль. Тэхён с недоверием уставился на Юнги, но через секунду на его лице появилась та же дурацкая улыбка, как будто ничего не произошло. — Ну вот, хён, ты испугал её. Тэгук, не плачь. Тэквон, не надо нападать на Юнги хёна, он же не специально. И кто из них ещё был сумасшедшим? — С кем ты говоришь? Тэхён снова улыбнулся. Этот парень действительно нечто: он вел себя так, словно ничего необычного не произошло. — С Тэгук и Тэквоном, конечно же! Я хочу, чтобы и ты, и Чимин познакомились с ними, хён. А после мы можем повеселиться! — радостно объяснил сосед. Юнги выгнул бровь. О чём вообще говорил Тэхён? В лифте никого больше не было. Неужели этот парень, живущий по соседству, в действительности был сумасшедшим, как это всегда считал Юнги? — Я никого не вижу, Тэхён, — осторожно, но с каплей раздражения ответил он. Внутри что-то неприятно всколыхнулось, то же самое чувство, которое всегда предвещало что-то ужасное, давая Юнги время приготовиться и испытать нарастающий ужас. — О, конечно же видишь, хён. Стоит только попытаться! — ответил сосед, радостно улыбаясь. — Я не могу, Тэхён. Ты несёшь какую-то ерунду. Что-то было не так. Это напоминало о пропавшем ноже. Юнги тогда был так напуган, но не мог прекратить поиски. Так или иначе, когда он найдёт потерянный нож, лезвие окажется запачканным кровью, и Юнги не сможет закрыть на это глаза. Сейчас происходит то же самое. Он знал, что должно случиться что-то ужасное, но ему было страшно узнать причину происходящего. — Неправда, хён. О, Тэгук, не грусти, Юнги хён просто ещё не привык. Тэквон, ну-ка не задирай свою сестру! В этот раз Юнги обратил внимание на Тэхёна, который повернулся и, наклонившись, разговаривал с воздухом, подняв указательный палец, словно ругая маленького мальчика. — С кем ты разговариваешь? Давай прекращай, это уже не смешно, — произнёс он, повышая голос. Сердце от страха забилось сильнее. — Я ведь уже сказал, это Тэгук и Тэквон. Ну, я же тебе подыграл, хён. Ты почему не можешь? — Ты о чём вообще, Тэхён? Я их даже не вижу! — спросил Юнги, повысив голос. Запястье снова зачесалось, а ладони вспотели. Ситуация совсем не походила на кошмары или шёпот, однако ощущения были теми же. — Ну мог бы хотя бы подыграть, хён. Разве не в этом и был смысл? — Что? — Хён, я ведь могу видеть Чимина. Так почему ты не можешь представить Тэгука и Тэквона? — надув губы, разочарованно ответил Тэхён. Во всех кошмарах Юнги всегда сидел за рулём, врезаясь в чью-то фигуру на перекрестке Йонсана. Машина ехала слишком быстро для городских дорог, он даже не чувствовал удара. Но в этот раз Юнги показалось, что именно он стоял перед фарами, ожидая удар о холодный металлический капот автомобиля. Он по-настоящему мог почувствовать последующую за этим боль, расползающуюся по всему телу. Юнги как-то сразу стало хуже, живот неприятно стянуло, а голова запульсировала. — О чём ты говоришь? — тихим голосом спросил Юнги. Он словно снова нашел тот злосчастный нож. Юнги не хотел знать ответ, потому что правда пугала его до ужаса. Знание сломает ему жизнь, подобно найденному ножу, который никак не получалось выбросить: запачканное лезвие прилипло к пальцам, точно клей. Что-то было не так. Должно случиться что-то ужасное, Юнги это чувствовал. — О воображаемом друге, хён. Чимин же твой воображаемый друг? Нескончаемая поездка закончилась, и двери лифта открылись.***
Квартира Намджуна даже не находилась в Каннаме. Если быть точнее, он жил ближе к Сокджину, рядом с Йонсаном. Бежать весь путь до чужого дома было явно не лучшей идеей. По правде говоря, задумка была просто дурацкая. Как только он выбежал на улицу, холодный зимний ветер ударил прямо ему в лицо. Но его это совершенно не волновало. Всё это было абсолютно неважно. Юнги даже не заметил, когда успел замёрзнуть. Остановившись у квартиры друга на трясущихся ногах, он отчаянно забарабанил в дверь, в точности повторяя прошлую ночь. Он никогда не изменится. Пару часов назад Юнги разбил сердце друга, хотя до этого сам цеплялся за него, как за спасительную соломинку. А теперь он повторял всё то же самое с Намджуном. Только Юнги не знал, чье сердце окажется разбитым к окончанию предстоящего разговора. Как только дверь лифта открылась, он будто бы оказался в трансе. Тэхён вышел в коридор, а затем обернулся, в полном замешательстве посмотрев на него. Юнги встал как вкопанный, наблюдая за тем, как двери лифта вскоре закрылись, а затем услышал встревоженный голос соседа, который спросил, случилось ли что-то. Юнги принялся безжалостно колотить кнопку первого этажа на панели, нервно стуча ногой по полу и интенсивно царапая запястье. После этого он пулей вылетел из здания, пробегая по улицам Каннама, словно сумасшедший. Он не заметил, как оказался перед квартирой Намджуна, пребывая в совершенно безумном состоянии. Разум был как в тумане, появилась ужасная одышка, а грудь часто вздымалась. — Да кто, блин, тут стучит, не могли бы вы… ох, Юнги хён? — после продолжительного стука дверь открылась, и оттуда выглянул Намджун, лицо которого при виде друга превратилось из раздражённого в удивлённое. — Хён, что ты здесь делаешь? Юнги хотел сказать, но не мог. Нет, всё правильно, он прибежал сюда, чтобы кое-что понять. Ему необходимо услышать чёткий ответ. Точно так же, как вчера, ему нужен был кто-то, кто сказал бы ему, что он не сошёл с ума. В этот раз он по понятным причинам прибежал к Намджуну. Ему очень хотелось спросить, но он не мог спокойно вздохнуть. — Боже мой, хён, ты ужасно выглядишь. Ты что, сам прибежал до сюда? Намджун был прав, но сейчас это не имело значения. Ничто сейчас не было так важно, как Чимин. — Чим-мин, — начал Юнги, пытаясь выровнять дыхание. — Что? Погоди, хён, что стряслось? Юнги глубоко вздохнул, придерживаясь за стену рядом с дверью, чтобы не потерять равновесие, другой рукой он схватился за свитер, цепляясь за ткань возле груди. Юнги важно узнать и понять, что он не сошёл с ума. В этой жизни все могли оказаться сумасшедшими: Чимин, Тэхён и даже Чонгук. Юнги всё устраивало, пока это не касалось его самого. Всё было в порядке, пока он оставался прежним Мин Юнги. Ничто не предвещало беды, пока он мог дышать, зная, что Чимин был… — Т-ты же в-видел Чимина, — попытался сказать он. Но Намджун, нахмурив брови, продолжал непонимающе смотреть на него. В этот момент Юнги злостно стиснул зубы, бросился на друга, плотно хватая того за плечи. — Ты же встречался с Чимином?! — повысив голос, спросил Юнги и посмотрел на Намджуна с широко раскрытыми безумными глазами, игнорируя боль в груди после продолжительного бега. Его лучший друг должен был согласиться, добавляя что-то вроде «конечно, я помню нашу встречу тем утром». Он, наверное, мог ещё пошутить, выдав: «Ты про того мальчика, с которым у тебя шуры-муры?». Да, в этом не было сомнений, Юнги помнил, как Намджун болтал с Чимином, как тот открыл ему дверь. Юнги отчётливо помнил, как они договорились не обсуждать инцидент с кровью на машине, а также упоминать любые другие темы, о которых ему не хотелось лишний раз вспоминать. Но нет, Намджун ничего такого не сказал. Он и вовсе ничего не ответил, продолжая в недоумении пялиться на Юнги со странным, непонятным выражением лица. — Тем утром ты пришёл ко мне домой, — снова попытался Юнги. Намджун всё ещё не отвечал, продолжая стоять на месте и не двигаться. И только через некоторое время растерянное лицо Намджуна приобрело новый оттенок. Там появилась жалость. Его лучший друг с жалостью смотрел на него, и почему-то это не раздражало и не вызывало отвращение. Это пугало. — Прошу тебя, Намджун. Ты же с ним встречался? Вы вместе говорили. Ты был там! — закричал он, изо всех сил тряся Намджуна за плечи, чтобы выбить из друга заветные слова. Он же этого не вообразил? Это был не сон. Не кошмар. Это было совсем не похоже на странный поцелуй в клубе. Там был Чимин, и тот никогда… — Прости меня, хён. Мир Юнги рушился на глазах. Его словно сбили машиной. Если слова Тэхёна в лифте были встречным ударом, то сейчас он упал на дорогу после того, как его безвольное тело перекатилось через капот автомобиля. — Зачем ты такое говоришь? — спросил он со странной улыбкой на лице. Намджун, наверное, пошутил, и Юнги следовало засмеяться. У друга всегда было туго с шутками. Стоило хотя бы улыбнуться в ответ на его своеобразный юмор. — Почему извиняешься? Намджун должен улыбнуться. Он должен неожиданно сказать: «Ладно, я всего лишь пошутил», а затем посмеяться. Юнги же в свою очередь следовало сильно разозлиться, но в глубине души он будет рад подобному ответу. Если это шутка, то очень жестокая, или же Намджун научился правдоподобно лгать. Юнги не мог сказать, где была правда. — Эй, Намджун, скажи, это же шутка? Кто тебя заставил подыграть? Чимин? Вы вместе с Тэхёном решили меня разыграть? Да, Тэхён точно согласился на подобное: запутал его этими глупыми разговорчиками о Тэгук и Тэквоне, ошарашил вопросом про «воображаемого друга». Но как Чимин мог не существовать на самом деле, если и Намджун, и Тэхён встречались с ним? И даже общались? Как вообще можно общаться с тем, кого на самом деле нет? — Хён, мне жаль, но… — Но что? Кончай уже, Намджун. Это уже переходит все границы. Нет, погоди, беру свои слова назад. Какая замечательная шутка. Такая великолепная, что я даже не смог понять, серьёзно ты сейчас или нет. И с каких пор ты так хорошо умеешь врать, ха? — спросил Юнги, не убирая с лица улыбки. Запястье снова зачесалось. На протяжении всего дня оно изнывало и кричало, чтобы на него обратили внимание. Юнги провёл пальцем по запястью в попытках ослабить зуд, который отчего-то становился всё хуже и хуже. — Ну всё, хватит уже. Какая замечательная шутка, я понял. Давай же, скажи, что ты пошутил. Ты же встречал Чимина? Ты говорил с ним? Почему Намджун молчал? Почему он просто стоял и смотрел на него с жалостью? — Скажи мне, что всё это ложь. Чимин был реален. Он был настоящим, а всё остальное — глупая жестокая шутка, которую Намджун должен признать с минуты на минуту. — Скажи, что ты соврал, Намджун. Скажи, что ты видел Чимина… Откуда в нём столько отчаяния? Собственный голос казался таким чуждым и неровным. Его губы подрагивали, а пальцы всё сильнее тряслись. Держа себя за руку, Юнги сильнее вонзил ногти в кожу. — Скажи, что мне не мерещится. Скажи же, что я не придумал всё это. Скажи, что я… Юнги продолжил увереннее чесать руку, яростно царапая кожу. Именно этим и занимался Чимин, да? Впивался ногтями в незаживающую рану и дарил тем самым успокоение. Эти действия всегда напоминали Юнги о том, что он всё ещё был способен на разные чувства, даже если это была боль. И как такое можно было придумать? Как каждый момент, проведённый вместе с Чимином, мог оказаться ложью? Как вообще можно было выдумать тёплое дыхание, опаляющее шею, или же томный стон, пронёсшийся эхом по комнате. Каким образом Юнги мог вообразить пронизывающую боль во всём теле, когда Чимин проводил пальцами по его пояснице? Тот мальчишка был настоящим. Тот мальчишка смог починить его. У него было всё то, в чём так нуждался Юнги. — Пожалуйста, Намджун. Скажи, что я не сошёл с ума. Юнги просил его, умолял. Подтверждение — единственное, в чём он сейчас нуждался, но друг его словно не слышал. Намджун смотрел на него с состраданием, будто бы пытаясь за что-то извиниться. Тишина затянулась на вечность. Юнги стоял напротив друга, который не мог вымолвить ни слова. Юнги будто бы ждал ответа на вопрос. Ситуация напоминала поиски ножа и нежелание его находить. Это было похоже на то, как человек долгое время ожидал назначенной встречи с врачом, который подтвердил бы его опасения насчёт неоперабельной опухоли головного мозга, но вместо этого услышал из уст специалиста слово «сумасшедший». — Я не приходил к тебе в тот день, хён, — спустя время произнёс Намджун спокойным голосом. — Нет, ты приходил. Как раз после нашей ссоры, когда ты вернул мне ключи от машины. Ты пришёл ко мне на следующий день. Ты встретил Чимина, а затем сказал мне забыть обо всём и… — А ты затыкаешь меня в универе каждый раз, когда я пытаюсь с тобой нормально поговорить, потому что я не произносил таких слов! — перебивая, воскликнул Намджун. Юнги помнит, как друг пытался разговорить его на темы, которые они решили лишний раз не вспоминать. По этой причине он игнорировал все последующие взгляды Намджуна, которые начинали всё сильнее его раздражать. — Что ты хочешь этим сказать? Вот только Юнги вдруг начал всё понимать. Он знал, что сейчас скажет Намджун. Он прекрасно это понимал или же, как в случае с Сокджином, знал всё с самого начала. Как минимум, должен был. — После нашей ссоры я больше не приходил к тебе домой, хён. Я принёс тебе ключи от машины, а в следующий раз мы с тобой встретились на учёбе. Юнги знал, что правда разобьёт его на куски. — Я ни разу не встречался с Чимином. Хотелось закричать. Юнги хотел спросить, почему друг лжёт ему, почему он так жестоко с ним поступает. Возможно, Юнги настигла карма за всё плохое, что он сделал с Сокджином. Хотелось вытрясти с друга всю дурь, закричать прямо в лицо, чтобы ему наконец-то сказали правду. Единственное, что его останавливало, — новая, незамеченная ранее на запястье деталь. Неожиданно зуд тут же прекратился. Всё замерло. Перестало существовать. Юнги очнулся и притянул к себе ту руку, которая, по словам Сокджина, весь день и всю ночь не давала ему покоя. Опустив взгляд на запястье, Юнги почувствовал, словно он проснулся от глубокого сна. — Хён, что это? — спросил Намджун, увидев, что случилось с его запястьем. Намджун никогда не встречался с Чимином. Тэхён назвал Чимина воображаемым другом. Юнги видел ужасные шрамы на руке мальчишки. Он нашел окровавленный нож на диване. Чимин всегда трогал его за запястье, впиваясь ногтями в свежую рану. Чимин обожал болью расписывать его тело, когда они занимались сексом на диване. Юнги казалось, словно он наконец-то проснулся от глубокого сна, словно кто-то облил его из ведра холодной водой. Впервые он во всём разобрался. Впервые он увидел полную картину. Юнги поднял перед собой руку и увидел всё чётко и ясно. Прямо за рукавом можно было увидеть часть длинного ярко-красного шрама, а рядом ещё несколько небольших, украшавших белое полотно его кожи. Намджун никогда не встречался с Чимином. Тэхён назвал Чимина воображаемым другом. Юнги видел ужасные шрамы на руке мальчишки. Юнги хотел переспросить Намджуна, потребовать, чтобы тот перестал нести чушь. Он всё время искал правду, а она оказалась прямо перед носом. Чимин не лгал ему. Он никогда не резал своё запястье, на его руке не было уродливых шрамов. Потому что этим занимался Юнги.