Лея Вейдер

*** Лея проснулась на удивительно мягкой кровати. В спальне. Очевидно, не своей. Невыносимо роскошной, царственной. Рядом мирно спал гранд-адмирал Траун. Без одеяла - в него полностью закутана была Лея, однако не похоже, чтобы чиссу это причиняло дискомфорт. В легких брюках, с обнаженным торсом он лежал на спине. Лея невольно залюбовалась им, рука сама потянулась и нежно, почти невесомо провела по лицу. И так же резко одернула себя. "Стоп. Как я тут вообще оказалась?" — первая здравая мысль за все утро посетила девушку. ...23 часа назад ... В покоях Вейдера. Игра в саббак. Она проиграла. Себя. Учтивый низкий голос шепчет ей: - Ну что вы, миледи, я прошу Вас провести лишь 24 часа в моем обществе, а дальше - вы сами или решите остаться со мной до конца, или будете вольны покинуть меня навсегда. ...22 часа назад... В покоях у Трауна. Она сидит в огромном резном деревянном кресле, покрытом шелковистой шкуркой неизвестного животного. Кресло мерно качается, успокаивая и расслабляя. Напротив в большом панорамном окне белые нити звезд — корабль, очевидно, находился в гиперпространстве. — Я тоже люблю так сидеть... Кажется, что свет звезд проходит сквозь тебя, очищая и от сомнений, и от грез, — слышит она тихий голос за спиной. Он принес каф, и терпкий аромат наполняет комнату. Лея делает маленький глоток и едва не мурлычет от удовольствия — это самое прекрасное, что она пробовала: горячий, пряный, сладкий со сливочными нотками. Чистое удовольствие. Она невольно расслабляется и удобнее растягивается на кресле, мех приятно ласкает кожу. Он делает резкий жест рукой и комната наполняется музыкой, похожей на шум ветра, дыхание моря или легкие удары дождя - тихая, низкая, нечеловеческая. От этих странных, но весьма мелодичных звуков, все в комнате словно становится живым, а рваные ритмы выбрасывают из головы все мысли, полностью погружая в ирреальное "здесь и сейчас". *** ...20 часов назад... Лея с пеной у рта доказывает Трауну, что демократия — единственный справедливый строй в любом государстве, а диктатура — признак деградации общества. Она готова броситься с кулаками, чтобы доказать очевидное, чисс же прохладно-спокоен, почти с усмешкой смотрит на упрямую принцессу. Траун передвинул кресло, легко, не напрягаясь, словно оно было почти невесомым, в другой угол комнаты — к той самой картине, собранной из разных уголков Галактики. — Посмотрите вот сюда, принцесса, — сказал он указывая на один из фрагментов, — Что вы здесь видите? Низкорослые люди, вооруженные примитивными холодными орудиями, низко поклонялись кому-то, какой-то очень темной фигуре, которую хотя и не было видно, но она показалась девушке смутно знакомой. Лея лишь неопределенно протянула: — Ну... они поклоняются своему вождю, верно? Судя по тому, что он намного выше и совершенно в другой одежде, скорее всего он не принадлежит к их расе, а захватил власть извне, вероятно военным путем, уничтожив многих, кто сопротивлялся. Очередной ставленник Империи, не так ли? — В каком-то роде... м задумчиво прошептал гранд-адмирал и положил руки на плечи Леи. Его прикосновение было тяжелым, не давало пошевелиться. — Это ваш отец, — спокойно сказал Траун и девушка наконец узнала в темных очертаниях фигуру Дарта Вейдера, — И власть он не захватывал — народ ногри признал в нем вождя по праву сильного. Они его почитают, как мессию и бога... Но прежде, чем вы возразите, дорогая принцесса, я задам один вопрос — так ли они далеки от истины? Лея ощутимо напряглась, и сжала кулаки от злости. Что бы сейчас ни собирался сказать этот проклятый чисс — он не прав. Он просто не может быть прав. Воспользовавшись ее молчанием, Траун продолжал: — Долгие годы ногри жили в настоящей тирании — жертвоприношения, рабство, войны, экологическая катастрофа. А потом появился лорд Вейдер и случайно, в общем-то, уничтожил тирана. А потом помог им восстановить экосистему, тем самым остановив голод. Этого уже достаточно, чтобы как минимум его уважать. А кто милорд на самом деле? Второй человек в Галактике. Ситх, который обладает невиданными способностями. Тот, кто видит разумных насквозь и предвидит будущее. Тот, кто может лишить жизни, находясь в другой системе. Так ли они ошибались, называя вашего отца богом? Бог — это тот, кто обладает исключительным влиянием на судьбы смертных. И для многих Дарт Вейдер в этой Галактике... — Нет! — резко прервала его Лея и попыталась встать с кресла, однако руки гранд-адмирала с легкостью вернули девушку обратно, плотно впечатав в спинку. "Он сильнее, чем кажется. Чем должен быть человек его комплекции", — заметила Лея. — Возвращаясь к нашей теме — демократия может существовать только в том обществе, каждый член которого готов нести ответственность и ставить государственные интересы выше собственных, — голос Трауна был холоден, как лед Ксиллы, с которой он родом. — Это возможно только у человека, который сыт, доволен и чьей жизни ничего не угрожает. И сколько разумных в Галактике подходят под эту категорию? Лея не знала ответа. Она просто внимательно слушала, пытаясь найти подвох в словах экзота. — Вы будете удивлены, принцесса — менее десяти процентов. Остальные — выживают, конкурируют, грабят, убивают или находятся ниже разумной черты. Не имея в целом ничего против демократии, я могу лишь сказать, что Галактика просто не готова к ней. Республика сильно расширилась со времен ее создания, в первую очередь за счет территорий, которые богаты ресурсами, но имеют слабую власть. И часто низкий уровень развития, на который Республика за последнее столетие не влияла никак. Лояльность ко всем и всему, отсутствие армии, политика "невмешательства" во внутренние дела планет, наряду с наличием максимального самоуправления привели к тому, что развивались только те, у кого изначально потенциал. Остальным, а это большая часть, необходим мощный пинок и стальная рука, которая покажет им новые пути и проследит, чтобы они не стояли на месте, а двигались. Траун встал рядом с Леей. Его глаза сейчас горели необычайно ярко, а движения были еще более резкими и быстрыми, чем обычно. — Я своими глазами видел, как изменилась жизнь многих регионов Внешнего кольца, когда ушло рабство, как вместо криминальных разборок за власть, что проходили каждый год, появилась стабильная власть. Да, во многом это было сделано силой. Но, может, лучше так, чем никак? Вопреки распространенному мнению о беспринципности Империи, именно она ведет долгую и упорную борьбу с рабством, хотя демократия орет об этом громче, но за столетия сенат не сделал ничего. Обратная сторона свободы — безразличие. *** ...18 часов назад... Они смотрят на белые нити звезд, стоя у окна. Он позади нее и слегка обнимает за плечи. Чисс напевает песенку на чеунх, а Лея не понимает ни слова. Однако ей кажется, что с каждым куплетом ее окутывает холод, и инстинктивно прижимается к нему. Сильные руки Трауна обвивают ее со всех сторон, дарят тепло и покой. — Мне страшно... — шепотом говорит она. — Это песня о Зиме, которая забирает жизни слабых... И награждает сильных, за терпение, смелость и веру, благодаря которым они смогли выжить в стальных объятиях холода. И словно в подтверждение своих слов, он сильнее сжимает ее в объятиях, которые обжигают своим теплом... *** ...16 часов назад... — Чем чиссы отличаются от людей? — игриво спрашивает Лея и поворачивается к Трауну. Он снимает перчатку и прикасается рукой к ее шее. — У нас температура тела выше на 2 градуса, — и продолжает, нежно перебирая ее локоны, — у людей волосы мягкие и длинные, а у чиссов — жесткие, — кладет ее руку к себе на голову. Лея прикасается, словно зачарованная, с любопытством, но осторожно. Она уже привыкла к его глазам, но ей интересно узнать, что за ними. Как он мыслит, что чувствует. И почему ей так хорошо, когда его руки смыкаются за ее спиной. Он говорит о различиях, которые едва заметны, и каждое дополняет прикосновением. Иногда говорит какие-то отдельные слова на чеунх, когда не может найти прямой аналогии на общегале. Все больше Траун упоминает о различии сердец и умов, не физическом, а моральном, идейном. У Леи кружится голова, она слышит ровно половину того, о чем рассказывает чисс, но она точно не хочет, чтобы он останавливался. Видеть мир его глазами захватывающе и опасно - он не за и не против ее идеалов, просто учитывает слишком много факторов, которые принцесса даже и не думала замечать. Словно чувствуя ее усталость, Траун берет ее на руки и переносит в другой угол комнаты, сопротивляться у девушки нет ни сил, ни желания. В этой части расположен пушистый ковер, множество ярких подушек и низкий столик со сладостями. Тут больше обычного пахнет специями, и горячий каф дымится в золотистых чашках. Потолок здесь значительно ниже обычного, и на нем светится карта Галактики. Бережно, словно драгоценность, чисс усаживает девушку на ковер. Разрезы платья открывают стройные точенные ножки, а волосы тяжелой волной прикрывают плечи. Она прекрасна. Ей здесь место. Она дополняет его мир, его вкус, его желания. Тонкая, смелая, нежная... Упрямая, любопытная, гордая... *** ...14 часов назад... — Да как вы смеете? — ее глаза пылают праведным гневом. Она берет первую попавшуюся подушку и со всей силы бросает в Трауна. А потом еще одну. И еще. Он резко делает шаг вперед и перехватывает ее запястья. Она пробует вырваться, но гранд-адмирал держит ее стальной хваткой и немного тянет вверх, вынуждая стать на цыпочки. Затем медленно наклоняется и порывисто целует, оставляя укус на нижней губе. — Чиссы говорят, что женщина зла, когда ей не хватает любви. Он ослабляет хватку, отпуская Лею на свободу. Словно хищник, что играет с жертвой, перед тем, как окончательно утвердить свою власть над ней. *** ... 12 часов назад... — Мы сыграем с Вами в одну игру, принцесса, — его голос звучит вкрадчиво и мягко, и прежде, чем Лея успевает ответить, он завязывает ей глаза шелковым платком, — Не пугайтесь, дорогая... в итоге вам понравится. Траун берет девушку за руку и ведет куда-то. Страх и любопытство наполняют Лею пополам, а холодный пол обжигает босые ступни. — У каждого предмета здесь есть своя история, — перед ними стена увешанная разными предметами — оружие, украшения, картины, и многое, чему нет названия, — здесь находится только то, что могло стоить мне жизни... Но, до сих пор мне везло, — Лея не могла видеть, как он с легкой улыбкой посмотрел на нее. Она - его самый ценный трофей, который определенно стоит жизни. — Вы можете выбрать то, что захотите, но не глядя и не касаясь. Сила это была, или бурное воображение, но на секунду Лее показалось, что нет никакой повязки и она видит то, что висит на стенах, и история каждого трофея тихим шепотом звучит у нее в голове... Истории на грани жизни и смерти, почти все - с печальным концом, и многие - слишком ценные, чтобы принадлежать кому-либо. Возле одного принцесса остановилась, как вкопанная. Тысячи голосов звучали в ее голове, манили и притягивали. Траун не был удивлен ее выбором, но все же надеялся, что Лею выберет что-то другое — повторения истории не хотелось. — Прекрасно, моя дорогая! — едва слышно прошептал чисс. Он легким движением снял повязку с глаз и взору Леи предстало колье и сережки с огромными алыми камнями. На первый взгляд они были несколько грубой работы, однако огранка камней заставляла сиять тысячами оттенков красного, что говорило о потрясающем качестве и редкости. Эти украшения принадлежали одной прекрасной девушке, разумеется, принцессе. Она бы ни за что не рассталась с ними, если бы сама жизнь не распорядилась иначе. Чисс горько усмехнулся. На самом деле не так часто ему приходилось убивать своими руками. Особенно, когда самому этого не хотелось. Однако ситхи, джедай их подери, слишком упрямы всегда. Если бы эта леди послушала его тогда, все сложилось бы иначе. Впрочем и до этого алые камни с Ксиллы, прошли половину Галактики, выбирая себе в хозяйки удивительно необычных женщин, чьи судьбы были полны противоречий, триумфов, предательств, и фатальной, роковой любовью.. Впрочем это лучший выбор, чем алый же световой меч, висящий на стене совсем рядом, который принадлежал все той же принцессе... Руки Леи сами потянулись к украшениями, однако Траун был быстрее - он надел колье и сережки, легко, будто делал это каждое утро, и подвел Лею к огромному, на всю стену, зеркалу. Камни сияли так же ярко, как и глаза гранд-адмирала. — Они... — несмело начала Лея. — ... так же прекрасны как и ты, — закончил за нее чисс. *** ...10 часов назад... Они сидят в дальнем углу зала, на мягком ковре в окружении ярких подушек. Она сидит между ног Трауна, спиной опираясь на его грудь. Он достает тонкую палочку, из которой выходит то ли пар, то ли дым, прислоняет ко рту и втягивает в себя. Затем протягивает Лее. — На Еарс это называется "трубка мира". В жизни бы не попробовал этот варварский обычай, но правила тогда обязали. Отказ был равен оскорблению или объявлению войны. На деле оказалось намного лучше, чем казалось, особенно если правильно подобрать табак. Попробуйте, Лея. В знак нашей новой дружбы, а не старой вражды... Она берет темную деревянную трубочку и затягивает дым - ароматный, сладкий, густой. Он заполняет ее рот, ее легкие, ее сознание. Она расслабляется больше и кладет руки на бедра Трауна. Его пальцы вырисовывают узоры на шее и нежно перебирают волосы. — Чего ты хочешь, Лея? — его шепот тихий, подобно дыму дурманит разум. — Свободы. Я хочу быть такой, какая я есть... — его рука спускается ниже легким касанием изучает декольте. Возможно он не должен был ее касаться так, будто имел на это право. Так, как будто она уже давно и безраздельно принадлежала только ему. — А какая ты? — он был неумолим в своей страсти и своем терпении. Его нежность опьяняла, лишала воли и смысла. Она чувствовала себя кошкой, которая сама подставляется под ласки хозяина. И, кажется, так может продолжатся вечно... *** ... через 1 час... Траун нежно коснулся ее губ, словно прощаясь, слегка провел рукой вдоль спины, и, казалось, сейчас он отстранится и скажет, что-то вроде "Нам пора", но он резко прижал Лею к стене, крепко сжав в объятиях, его поцелуй был словно огонь - порывистый, резкий, заполняющий все естество. Его руки блуждали по всему телу, как будто и не было на ней преграды в виде алого платья. Эти несколько секунд она была полностью в его власти, таяла в его страстных прикосновениях, и тихий стон сорвался с ее губ. Все прекратилось так же внезапно как и началось — последнее легкое касание к плечу и хриплый шепот: — Я хочу, чтобы Вы остались со мной, Лея. Навсегда, — его рука уже в перчатке (и когда он успел ее надеть?) коснулась подбородка нежно и властно, — Но как и прежде, оставляю Вам выбор... и не требую ответа прямо сейчас, — его палец слегка коснулся губ, предвосхищая ее вопрос, — но когда мы увидимся снова, я надеюсь услышать то, что решит твое сердце, — с этими словами он надел кольцо с огромным алым камнем на ее палец. Указательный. "Просто кольцо, это не значит...ситх, нет, только не это!" — вздрогнула Лея, вспомнив, что у чиссов значит подобный жест. Они направлялись к ангару молча — каждый думал о чем-то своем. Военные по-прежнему отводили глаза, едва завидев гранд-адмирала, а Лея так и не успела выяснить причину этого феномена. Вряд ли одних красных глаз было достаточно, чтобы так смиренно избегать Трауна. Еще одна тайна. Гранд-адмирал галантно взяв Лею под руку: — Кажется, Вам пора, принцесса... Он посадил ее в шаттл и установил автопилот. На прощанье не сказал ничего, лишь нежно провел по щеке и шепнул: — Ч'ео * *** Лея была в шаттле одна. Траун не вернул ее к отцу. Он дал ей свободу сделать выбор самой - автопилот проводил корабль мимо лучей захвата. 1 минута, чтобы принять решение. Она могла бы улететь куда угодно сейчас — спрятаться, изменить имя, присоединиться к повстанцам как рядовой боец или аналитик. Девушка отчетливо понимала, что если она вернется на "Исполнитель", то никогда больше не выберется из лап Империи. ...45 секунд... "Люк... я же не могу его оставить... он не захочет уходить - просто не поймет зачем. Он любит отца, привязался к нему. Невыносимо думать, что однажды мы окажемся по разные стороны в этой войне... и Траун...", — мысль о гранд-адмирале заставила ее вздрогнуть - тело помнило его горячие руки и бархатный голос, которым он рассказывал сказки о жизни Галактики, сказки, которым нельзя верить, сказки, которые вырывают почву из-под ног лидера Альянса, сказки, которые посеяли зерна сомнения в ее душе, и заставили по-другому взглянуть на тираническую Империю... В голове до сих пор звучал его вопрос : "Если бы прямо сейчас Альянс победил, принцесса? Что бы вы делали с Галактикой?" А действительно, что? Плана никогда не было. Только общая цель - благородная, высокая, и как часто бывает — недостижимая. *** Траун смотрел на яркий Корусант, рассекающий тьму космоса. Приказ Императора пришел неожиданно, и так не вовремя. Хотя дело и вправду очень серьезное, и нужно проявить все свои таланты и удачу, чтобы дождаться подкрепления и не лишиться флота, а заодно и жизни. "Нет. Уходить еще не время", — с улыбкой думал Митт'рау'нуруодо. Наваждение по имени Лея Вейдер не отпускало его, а становилось все сильнее... Он с силой сжал кулаки, прогоняя сладостные видения и ощущения последних суток. "Сейчас время войны, а не любви" — его глаза вспыхнули яростью. * - "моя" на чисском.