Коробка с пазлами

— Леди, — ей поклонился Примаро. Низко, до самого пола, и его седая коса упала на плечо. Василиса отпрянула и едва заметила, что находится на лесной поляне. Под босыми ногами хлюпающий мох, вокруг нее — сгущающиеся тени деревьев и неблагородный запах сырости. Ели щетинились иглами, небо — гноящимися звездами, и Василиса щетинилась страхом. Звуков не было. Что она делает посреди леса? И что делает здесь Примаро? — Что мы здесь делаем? — решилась на вопрос Василиса, обняв себя за плечи. Примаро пожал плечами, — кажется, обстановка его совсем не напрягала. Глаза его бессмысленно бродили по телу Василисы, перебегая на мох и влажные ветки. — Пройдемте? — Примаро подал Василисе руку, которую она не спешила принимать. — Ты выведешь меня отсюда? — Если вы сыграете мне, — холодно улыбнулся юноша. Василиса нахмурилась, но руку приняла. Они двинулись к дальнему краю поляны, где тени отрезвляли не хуже пощечин. Василиса ступала осторожно, еле сжимая руку Примаро. Тот ненавязчиво сжимал своими ледяными пальцами ее ладонь. Примаро ей был знаком, пусть до щекотки в желудке пугающ, но он ни разу не причинил ей вреда. Оставалось надеяться, что Примаро ничего не задумал, да и часовой стрелы на запястье почему-то не было. Слабость в ногах мешала двигаться. — Примаро, — окликнула его Василиса. Юноша тут же обернулся, учтиво склонив голову. — Да, леди? — Почему ты зовешь меня так? Леди? — Того требуют традиции, — загадочно улыбнулся Примаро и продолжил неспешный путь в тени. Василиса сдержала желание выругаться. — Мы пришли, леди. Василиса подняла голову, почти подавив желание обернуться и убежать. В гниющей тени стояло заплесневелое пианино, частично покрытое мхом. Некоторые клавиши запали, некоторые вообще отсутствовали. Едва различимый узор на боковой части — часы без стрелок. — Сыграйте мне, — попросил Примаро. Улыбнулся, словно подавился мхом. Словно этот мох сейчас полезет отовсюду: из глаз, ушей, заполнит прекрасные седые — серебристые? — волосы, выколет подушечки пальцев мягкостью своих корней… Выпьет влагу. Василиса тряхнула головой, отгоняя жуткое наваждение. — Зачем мне играть? — Таковы традиции, леди, — непреклонно-ненавязчиво улыбнулся Примаро. — Ты странный. — Не больше, чем любой из нас, — ничуть не обиделся Примаро. Примаро улыбается. Примаро смотрит. Примаро лжет. Василиса потупила взгляд. Сыграть ему? Почему нет? Может, тогда он выведет ее из леса? Он ведь не лжет? — Ты выведешь меня из леса? — Вы сыграете мне? — и сказано таким тоном, словно Примаро не спрашивает. Словно знает, что, да, Василиса сыграет, не откажется. И не прогадал. Она подошла к пианино и в недоумении остановилась перед клавишами: что исполнить? Едва Василиса озвучила мысль в голове, к ней подошли со спины и взяли положили свои руки поверх ее, словно играя в кукловода. Переплели с ней пальцы — холодные, — огрели шею дыханием — холодным? — и прикоснулись шепотом к ушам — холодным! — Что ты?.. — Я помогаю вам играть, леди. Примаро вел, Василиса играла. Примаро думал, Василиса подчинялась. Весь Примаро — иней. Вся Василиса — ветвь. Иней обвивал ветвь, обжигающе-привычно выставлял иглы, непонятно грел и щекотал морозом. Играл. Вел. Ненавязчиво укрывал. Играло пианино, чувственно боялась Василиса, молчал Примаро. Он просто стоял позади нее, грея холодной грудью спину, придерживал пальцы. Василиса едва различила сквозь забитый сыростью нос запах зимы: терпкий, колящий и обжигающий. Так пах Примаро. Иней. Ветвь. Пианино. И похоронная музыка. Зачем они находятся у кого-то на похоронах? Или с кем? Почему? — Потому что вы, леди, — затерянный во времени, — хлыстом заморозили кожу на шее. Василиса вырвалась из объятий, тут же почувствовав невыносимый холод леса. Примаро спокойно смотрел на нее, не делая попыток схватить или удержать. Просто смотрел. Василиса с опаской глянула на руки. Полупрозрачные. На ноги. Полупрозрачные. Коснулась груди. Пусто-гулко. Вся она — ветвь. Весь Примаро — иней.