Мой Повелитель, но не мой господин

      — Эй, смотри, куда прёшь! — зарычал на Ивана Опалова какой-то парень, которого тот случайно задел плечом, прогуливаясь по одному из торговых центров своего города.       — Ох, простите, я случайно.       Парень фыркнул и удалился. Ваню мельком посетила мысль, что парень-то хорош собой и толчок стал бы каким-никаким поводом для знакомства, но как только Иван осознал её, то тоже, не удержавшись, фыркнул. Ещё бы, на безобидный толчок, особенно при Ваниной хилой комплекции, отвечать с такой злобой. Да он сам чуть руку Опалову не оторвал!       Снова задумавшись, Ваня чуть не пропустил то, за чем он, собственно, и пришёл. Магазин сувениров, милых побрякушек и маленьких игрушек, где подросток хотел купить для своей четырнадцатилетней сестры подарок на её день рождения. Иван не считал, что вообще должен покупать ей какой-то подарок. Ему самому, в конце концов, ничего на его день рождения не дарили. Но тогда дома его бы ждала истерика сестры и неодобрительные возгласы со стороны матери и отчима. Будучи человеком, любящим заниматься своими делами в тишине, Ваня решил забыть на этот раз о правиле «никто никому ничего не должен» и купить-таки какую-нибудь недорогую игрушку.       Направившись ко входу, Иван, вздрогнув, вдруг замер перед одним из больших зеркал, которые были развешены по всему торговому центру. Парню показалось, что сквозь само зеркало на него смотрели ярко-жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Моргнув, Опалов снова посмотрел туда же и увидел лишь семнадцатилетнего парня со взъерошенными, кривовато подстриженными чёрными волосами, такими же чёрными глазами, немного пухлыми губами и носом с круглым кончиком — себя. Списав всё на разыгравшееся воображение (а что ещё ему оставалось?), он зашёл внутрь магазина и уже через пять минут вышел обратно с небольшим пакетом, внутри которого лежал обычный плюшевый медвежонок.       Через час Иван уже был дома. Отдав пакет с подарком сестре и не услышав ни слова благодарности, он вошёл в свою комнату, запер за собой дверь, повернулся. И снова увидел в зеркале те же самые глаза, что недавно смотрели на него из зеркала торгового центра. Внутри у Опалова всё похолодело, а челюсть отвисла. Если галлюцинации повторяются, это значит, что-либо Иван не очень здоров психически, либо это совсем не галлюцинации. Будучи скептиком, отрицающим всё сверхъестественное, подросток сразу же начал обдумывать первый вариант.       Если это галлюцинация, то ничего плохого, кроме потери рассудка, произойти не может. Верно?       Выждав пару минут, заодно успокоившись, Ваня подошёл к зеркалу и рассмотрел эти глаза поближе. Два светящихся жёлтым пятна неотрывно следили за каждым его движением, лишь изредка моргая. Затем Опалов осмелел и наглым тоном спросил:       — Чего ты на меня уставился, Чешир?       Глаза моргнули и вдруг в зеркальной глубине прорезался зубастый рот и с лёгкой улыбкой промолвил:       — Наконец-то ты заговорил со мной, мой мальчик. Только вот кто такой Чешир? Это точно не я. Моё имя Баку.       — Твой мальчик? — оторопел подросток. — Моя галлюцинация меня же своей собственностью считает?       — Галлюцинация?       — А что ещё? Чужие говорящие лица в зеркалах обычно только в фильмах ужасов появляются. Ну, фрагменты лиц.       Лицо весело хмыкнуло.       — Я вполне реален. Просто из другого мира.       Ваня недоверчиво прищурился.       — Чем докажешь?       — Так нечестно, малыш. Сначала представься и объясни, наконец, кем ты меня назвал в начале нашего разговора.       Фыркнув ещё раз, Ваня заговорил:       — Меня зовут Иван, фамилия моя — Опалов. А Чешир — это исчезающий кот из книги под названием «Алиса в стране чудес», который улыбался так же, как и ты. Главная героиня встретила его в своём сне, кажется. Или галлюцинировала сильнее, чем я… Ну, твоё любопытство утолено?       — Нет, далеко нет. У меня столько же вопросов к тебе, сколько и у тебя ко мне. Но это подождёт. Как доказать тебе свою реальность?       Ваня задумался. Мозг очень коварен, поэтому может представить почти всё, что угодно. Как же понять, галлюцинация это или нет?.. Потрогать его нельзя, понюхать тоже. Впрочем, галлюцинации бывают разными, так что это ничего не доказало бы.       — Придумал! — вскинул голову Опалов. — Другой человек сможет подтвердить, реален ты или нет. Я сейчас сделаю фотографию, хорошо? Не стоит звать кого-то из родных в свою комнату и показывать им тебя. Они плохо отреагируют в обоих случаях.       — Умница. Я, правда, не понял, что ты хочешь сделать, но если это докажет тебе мою реальность, то я только за.       Ваня включил камеру на телефоне и сделал снимок.       — Готово. Сейчас вернусь.       — Буду ждать. Поторопись, у меня, к сожалению, мало времени.       Ваня кивнул и вышел из комнаты, направившись к матери. Светлана стояла перед зеркалом и говорила по телефону. На Ваню она махнула рукой, мол, некогда ей. Впрочем, как обычно, Ваня другого и не ждал. Поэтому он пошёл к отчиму. Игорь сидел на кухне и смотрел какую-то передачу с анекдотами и «смешными» видео, от которой подростка тошнило.       — Игорь, можно у тебя кое-что спросить?       — Ого, — отчим вскинул брови, — кто-то вылез из своей норы?       — Да, да, вот это новость. Так можно?       — Валяй.       Ваня положил телефон на стол.       — Я тут фотошоп осваиваю. Что ты видишь в зеркале?       Игорь пригляделся.       — Глаза какие-то кошачьи. А это что, рот? А где нос и остальное лицо?       — Пока ещё не нарисовал, — потрясённо пробормотал Ваня. — Я хотел убедиться, хорошо ли получилось.       — Не, не очень. Хуйнёй какой-то занимаешься. Лучше бы работать пошёл.       — Ага, спасибо на добром слове.       Ваня развернулся и пошёл обратно к себе. Наташа, его сестра, высунулась из его комнаты и с подозрением спросила:       — С кем ты тут разговаривал?       Подросток разозлился и испугался, но виду не подал. Наташа — как акула или какая-то всратая волчица. Почует страх и сожрёт с потрохами. А вот очередное подтверждение тому, что Баку реален, придало ему сил.       — С другом. Вон из моей комнаты.       Наташа насупилась.       — Не смей так со мной говорить. — она понизила голос. — Или мне рассказать родителям твой секрет? Тот, который про то, что ты гей. Готова поспорить, что папа очень весело отреагирует. Ну, мне будет весело.       Ваня с трудом справился с желанием стукнуть её головой об стену. И, едко улыбнувшись, извинился. Ему не хотелось, чтобы снова наложили запрет на запирание двери в его комнату и рылись в его вещах, попутно поливая его грязью.       — То-то же. Пойду подумаю, говорить ли папе или нет. Хорошего вечера, Ванюша, — Наташа мерзко улыбнулась и вразвалочку ушла к себе.       Ваня выдохнул только тогда, когда закрыл за собой дверь и включил музыку погромче. В зеркале тут же снова появились глаза Баку.       — Кто это был?       Иван лишь вздохнул, взял стул и сел рядом с зеркалом.       — Моя сука-сестра. Говори тише, она сейчас может подслушивать.       — Почему ты так о ней отзываешься?       — Потому что она сука? — вскинул брови Ваня. — Есть гораздо более важные вопросы, не находишь?       Баку хмыкнул.       — И то верно. Перейдём к сути. Ты убедился, что я реален?       — Да, и, мягко говоря, в ахуе. Кто ты?       Лукаво глядя на подростка, глаза начали быстро обрастать чем-то, в чём Опалов с удивлением узнал чешую. За несколько секунд чешуя образовала довольно красивое лицо, которое с ухмылкой наблюдало за Ваней.       — Надеюсь, лица будет достаточно. Контакт с вашим миром требует большой затраты сил, а пребывание там в физическом обличье быстро истощает нас. Я — дракон, находящийся в поисках своего Единого. И мой Единый — ты.       — Пиздец, — родил Иван. — Все смешались: кони, люди, драконы... И что же за Единый такой?       — Не ругайся. Единый — это человек, который станет для меня супругом, играющим огромную роль в моей жизни.       Ваня уже ничего не понимал. А когда он ничего не понимал, то начинал очень много говорить.       — А почему, собственно, я? Я не прыгаю в постель к первому встречному. И уж тем более так сразу замуж не выхожу.       Дракон громко рыкнул:       — Ты будешь моим и больш-ш-ше ничьим! Единый поддерживает своего мужа как физически, так и эмоционально, не давая ему с-стать безумным или, как вы выражаетесь, «съехать с катушек». И я, увидев тебя, понял, что ты и есть мой Единый.       Иван хохотнул:       — У вас там, случаем, не конец восьмидесятых? Моё поколение уже говорит совершенно иначе.       — Прости меня, маленький мой, у меня почти нет сил на продолжение разговора с тобой. Скажи, ты согласен пойти со мной в мой мир?       У Опалова округлились глаза:       — Куда-куда? Не слишком ли быстро?       Этот Баку какой-то очень странный. Что это за собственнические нотки в голосе? Что это за образ мыслей такой, будто Ваня должен, повизгивая от восторга, прыгнуть к нему на ручки и сразу же дать согласие на брак? Ещё и в чужом, совершенно незнакомом, мире.       Ладно, окей, дракон реален. Отчим не знал, что он должен был увидеть на фотографии, однако увидел глаза. Можно принять, как данность, существование других миров и, видимо, магии. Всё равно Ваня о таком всегда мечтал.       Но, твою мать, что ему теперь делать?       — Что не так? — обеспокоенно спросил Баку. — Ты не хочеш-ш-шь?       — Хотеть-то хочу. Другой мир — это круто и интересно. Но мне страшно по многим причинам. Здесь мне плохо, но вдруг там будет ещё хуже? А если у вас холодно или, наоборот, жарко? Вдруг у вас водятся какие-то опасные животные или насекомые, от укуса которых я сразу помру, а?       — Люди у нас не жалуются. И я защищу тебя от всего плохого. И сделаю всё для того, чтобы тебе было гораздо лучше, чем здесь. Обещаю.       Иван хмыкнул.       — Мне всё равно нужно подумать. Ты можешь дать мне время? Поспешные решения принесли мне много плохого в прошлом.       — Тебе хватит дня? — со вздохом спросил Баку.       — Думаю, да. Можно ли взять с собой какие-нибудь вещи?       — Я не знаю. Обычно люди переходят к нам либо голышом, либо в том, во что были одеты при переходе. Всё зависит от способа попадания к нам, — в голосе Баку появилась хрипотца, видимо, означающая истощение его запаса сил. — Попробуй. Я узнаю об этом и завтра скажу тебе точно.       — Иди уже, я начинаю за тебя волноваться.       Глаза дракона округлились, а затем сам Баку радостно прошипел: «Волнуеш-ш-шься!» и растворился, оставив Ваню наедине с собой. Тот посмотрел в стену, а затем пересел на диван, скрыв лицо в коленях и глубоко задумавшись.