На рассвете мира

Диана загнала шесть лошадей, спеша в Сердце Леса. По приказу Эмиля ее везде ждали перекладные лошади. Ария и Тристен начали понимать, что в моменты волнений Диану сложно обуздать, и проще следовать за ней. Иногда, принцессе амазонок просто нужна вера. Диана любила и ненавидела Алину одновременно. Любила — за все то добро, что она сделала, за то, что она действительно приняла Диану, как сестру. Ненавидела за то, что Алина была такой, какой Диана сама бы хотела стать, за то, что она украла любовь Солейшейма. Она боялась опоздать. Ей необходимо было прощение сестры и ее благословение. На закате она подъехала ко дворцу. — Стойте, кто вы, кто вам здесь нужен? Дворец закрылся для посетителей. — стражник над воротами казался статуей, и лишь движение губ выдавало в нем живого человека. В целях безопасности, после событий бала, все патрули дворца были усилены воинами из личной гвардии Владыки. Это были мальчики-сироты, которых забирали в раннем детстве, и, используя их охотничьи инстинкты, хорошо развитые у всех эльфов, делали из них лучших воинов Золотого королевства. Без страха, без упрека и без семьи. Все, что у них было — это меч, честь и преданность. Диане приходила мысль о том, что они — попытка создать мужской аналог амазонок. — Я — Диана Темискира. Я здесь, чтобы увидеть сестру — Алину Омалию Миролюбивую. Я загнала шесть лошадей не для того, чтобы остановиться перед воротами. — Как Вы докажете, что вы действительно царевна, а не используете ее имя, чтобы проникнуть во дворец? Диана фыркнула, и, сняв кольцо, подбросила его. В воздухе, кольцо, на пике своей траектории превратилось в сверкающую тиару, а рукой Диана уже поймала сверкающий меч. — Открыть ворота. — Стражник не впечатлился фокусом, проделанным девушкой. Но, он прекрасно знал, что сотворить такое с оружием могли только амазонки, и послушается это кольцо только владельцу. Значит, сомнений в том, что девушка и правда царевна амазонок, уже нет. Диана буквально бежала по коридорам, все, при виде бегущей девушки в доспехах, расступались, и гадали, кто она. Перед покоями она остановилась. Какое-то время она собиралась духом, перед тем, как войти. А затем, она кивнула стражникам у дверей, давая понять, что хочет войти. Двери перед ней раскрылись. Войдя, она увидела Эмиля и Владыку эльфов, пьющих вино. Оба посмотрели на девушку. В глазах у Эмиля была тоска, однако мужчина выглядел упрямым и собранным. — Диана, я рад, что ты здесь.Ты единственная, кто рискнет помочь. Эмиль поднялся и пошел в спальню своей любимой. Диана зашла и побледнела. Лицо Алины было бледным, а волосы, начиная от корней, меняли свой цвет, от черного, как смоль, до цвета белого золота. — Она ослабла от ранений. Хоть раны и зажили, она утратила силу, и больше не может сдерживать зиму. Ты ведь, как никто, знаешь, что она ее не покорила, а просто заперла. Сейчас — весь мир в опасности. — Если концентрированная зима вырвется наружу, при этом оставаясь в теле амазонки-древней, хоть и нерожденной, но ставшей… Наступят времена, куда похуже Темных. Как я могу помочь? И что думает Владыка Эльфов? — последний вопрос Диана задала на языке древних. Страх, что Владыка раскроет тайну Алианны-Алины, овладел Дианой. — Он дал клятву о неразглашении, в благодарность за спасенную жизнь, — ответил ей на том же языке Эмиль. И добавил, переходя общий в правящих кругах язык, — Нужно найти сердце Борея, и доставить его сюда, как можно скорее. — Что? Ты предлагаешь мне покорить горную цепь, и сразиться с жрецами богов, за право на сердце Борея? — Да. Ты сможешь, Диана. Теперь твоя очередь быть сильной. Элисса поедет с тобой. — Будто бы, она сильно мне поможет. — Она древняя, и не боится божественного гнева. А вот Арии лучше остаться — слишком опасное для нее путешествие. — Мы оба знаем, что, если ты убьешь Алину, — ничего не произойдет. Но, ты решил иначе, ты решил принести меня в жертву. — Голос Дианы стал отчасти безжизненным. — Я не могу отказать тебе. Но, и ты должен пообещать, что не допустишь того, чтобы зима вырвалась наружу. — Хорошо. — холодно бросил Эмиль. Он понимал, что жесток с девушкой, но любовь в его груди заставила его поступить именно так. На самом деле он знал третий способ, но Диане об этом не сказал. Судьба опять решила по своему. Какая разница — дочь купца или короля? От судьбы не уйдешь, и в любом случае исполнишь свой долг. Говорят, что наши решения способны изменить ее, но, каждый из таких тупиков делает это все каким-то нереалистичным, сказочным. Принцессу Амазонок с детства учили быть полководцем, быть бесстрашной и смелой. Но именно сейчас ее сковал страх. Всепоглощающая зима — вот, что действительно страшно. Не будет урожая с полей, не будет еды. Всех будет ждать долгая, мучительная смерть от голода. И все это осознание тяжелым грузом легло на плечи Дианы. Все как-то слишком быстро. Принцесса глубоко вздохнула: — Сколько времени у меня есть? — Не больше месяца, — включился в разговор Владыка эльфов. Иногда, месяц, — это так мало… Она жила, не считая лет, а теперь молится о том, чтобы месяц длился вечно. — Я согласна. Отправлюсь завтра на рассвете. Диана вылетела еще быстрее, чем зашла. Ей было о чем подумать, ей нужно было совладать со своим страхом. За свободу, она, возможно, заплатит своей жизнью.

***

Путники ехали размашистый рысью, и вскоре тишина зеленого эльфийского леса сменилась бескрайними полями Гипербореи. Их путь лежал на север. Там, за бескрайними просторами Гипербореи, за лежащим у подножия горы королевством горцев Гордэром, лежала горная гряда — Борея. За эти горы еще не ступала нога человека, самой высокой из них была гора, называемая Пиком Ветра. И, именно в ней была пещера, охраняемая жрецами-отшельниками Борея — бога ветров, преподнесшего дар основателю королевской династии Гипербореи. Каждый младенец, рожденный в семье, получит силу — управлять погодой, того времени, когда родился. Однако, с каждым новорожденным, сила времени года, которое он получит, будет слабеть. И со временем, паломничество к сущности дара, станет необязательным. Однако, юная принцесса Алиана родилась зимой, это время года реже всего встречалось ранее, девушка, не успев покорить свой дар, покинула дом. Непокоренная сила имела прямую связь с Сердцем Борея, хранящимся в пещере Пика Ветра артефактом. Теперь, когда и физически, и духовно Али ослабла, зима начала брать верх в ее сердце. И от безумия ее мог спасти только контакт с этим артефактом. Солнце было уже высоко в небе. — Обед нам светит, или мы опять очень торопимся? — голос Тристена нарушил гнетущую тишину, царившую между путниками почти всю дорогу. Элисса подняла голову. Ее карие глаза посмотрели долгим, изучающим взглядом на парня. Когда их глаза встретились, Тристен понял, что значит выражение «вечность в глазах». Эти бездонные глаза смотрели к нему в душу, изучая самые дальние закоулки, и, моргнув, Элисса спросила: — Вы настолько голодны? — Да, леди. — Тристен отвел взгляд от девушки без возраста, и, как выяснилось, без внешности. Где же кончается власть древних, и где она начинается? — Эли, горцы выносливы, но в отличии от древних, у них есть предел. Нам, наверное, пора сделать привал. — вступилась за друга Диана. — Хорошо. Только это частные владения. Мы доберемся до замка местного землевладельца, я думаю, мы сможем и там переночевать и поесть. Столько Лорд Тристен выдержит? — с ехидством спросила девушка. — Да. Рысь перешла в галоп. А между путниками повисло еще более напряженное молчание, вплоть до замка. Замок принадлежал герцогу Эльварскому, отцу Эльтоорона, правда, девушка не помнила его титулов, как истинная древняя пренебрегая ими. У ворот замка они осадили лошадей. Сторожевой на воротах крикнул положенную фразу: — Кто идет? — Путники, ищущие стол и ночлег. — Ответил за всех Тристен. — Как о вас доложить герцогу? — Царевна Диана, принц Тристен и леди Элиссара. — именно так теперь назвала себя древняя, чтобы не вызывать вопросов со стороны жителей континента. — А как же имена рода, титулы и страны? — Того, что мы сказали, должно быть достаточным для сторожевого. Если хозяин замка потребует полных имен, мы назовем их ему лично. — Грубо отозвался принц. Спустя пять минут тяжелые дубовые ворота распахнулись, пуская троицу во внутренний двор замка. У входа их ждал герцог собственной персоной. — Я рад приветствовать столь почетных гостей на пороге своего дома, — произнес он, целуя руки дамам и пожимая руку Тристена. Тут Эми, лошадь Элиссы, взбрыкнула, и вырвалась из рук конюха. Непонятно, от чего смирная прежде, лошадь лягнула попытавшегося к ней подойти конюха. Эми пронзительно заржала, и поднялась на дыбы. Древняя подбежала к лошади: — Тише, девочка, тише, — она положила ладонь на лоб лошади, и та мгновенно успокоилась. Элиса заглянула в глаза своей кобылы. Она увидела в них страх. Злость охватила древнюю, и девушка развернулась к конюху: — Что ты хотел сделать с моей лошадью?! — спросила она грозным голосом. Ярость затуманила разум девушки, освобождая ее истинную сущность. На небе начали сгущаться тучи. — Н-ничего, л-леди, она сама взбесилас-сь… — Испуганно начал мямлить конюх. — Не ври, и смотри мне в глаза. Еще раз спрашиваю: Что ты хотел сделать с моей лошадью? — Казалось, что само солнце погибло, боясь ярости древней. Где-то в небе раздался гром. Градус во дворе накалился до предела. Герцог Эльварский не знал, что ему делать. Диана в страхе замерла. Она знала, что древние, в приступе гнева прибегают к своей природной силе. Мужчине грозила быстрая, молниеносная смерть в случае очередной лжи. Элисса же, с гневным взглядом смотрела на мужчину. — Продать, леди. Уж больно хороша. Напоить снотворным, и сказать Вам, что подохла скотина. — Дрожащим от страха голосом прошептал конюх. Элисса дала ему пощечину. Девушка сдержала гнев, вспомнив заветы Мудрейшего: «Главное, не терять в себе человека, и не давать зверю захватить власть над разумом. Гнев — наша слабость». Небо прояснилось, и уже ничего не напоминало о ярости девушки. — Извините за эту сцену, Лорд… Извините, я не… — проговорила слегка растерянная Элисса. — Эмар. Эмар Эльварский. — быстро улыбнувшись, представился мужчина. — Лорд Эмар. — Слегка склонила голову Элисса, таким образом прося прощения. Диана обеспокоенно посмотрела на древнюю, однако признаков гнева не обнаружила, и расслабилась. Кажется, им всем крупно повезло, что Элисса успокоилась. Только вот интересно, почему древняя так легко вышла из себя из-за какой-то лошади?.. — Извините, но я не ждал гостей, поэтому не могу встретить вас так, как это подобает. — Виновато проговорил герцог. — Мы путешествуем инкогнито, поэтому не волнуйтесь об этом. Спасибо за кров и еду. — Мягко ответил Тристен.

***

Боль пронзала душу Алины, все плохое, темное, что когда-либо было с ней, раз за разом заполняло ее разум. Все сложнее становилось подавлять тьму и рваться к свету. Еще чуть-чуть, и зима победит. Она, безжизненно, не в силах открыть глаза, и пошевелиться, лежала на кровати. Как глупо было умирать, вот так, когда она столько уже сделала, когда Эмиль был рядом с ней. Эмиль сидел в кресле, и мечтал о том, чтобы Диана вернулась, как можно скорее. Он знал, что если она не вернется, ему придется убить Али. Мало кто знал, зачем нужны древние, когда есть боги. Мало кто знал, что у каждого представителя народа древних есть контроль над определенным даром. Например, кто-то мог вызвать сильную любовь или жгучую ненависть, кто-то жажду знаний, а кто-то мог подарить скорость — быстрее ветра. Их жизнь была длиною в вечность, сами они обязаны были хранить покой этого мира. Но, со временем стало ясно, насколько это безнадежно, поэтому древние удалились на свой остров и старались сторониться материка. Но, несмотря на иллюзии, которые питали смертные, они никогда не выпускали события континента из вида, и часто вмешивались в события, незаметно, не афишируя этого. Просто, легкими касаниями своего дара направляли мысли правителей в нужную сторону. И сейчас, исполняя долг, Эмилю придется убить любимую. Но тут, страх и отчаяние толкнули его пожертвовать любовью ради жизни Алины. Мужчина резко поднялся. Раздался слабый голос девушки: — Эмиль… — Прохрипела она. — Пока есть время, отнеси меня во дворец моего отца, к Зеркалу Зимы. Я хочу попробовать пройти испытание. Я хочу попробовать покорить свою силу. — А если не покоришь? — Я умру. — Я не могу потерять тебя. — Простонал мужчина, но Алина уже его не слышала.