На рассвете мира

— Дерись я сказала, — рыкнула Диана в очередной раз швырнув Алину на землю. — Ты должна драться, если уж пытаешься сойти за одну из нас. — Амазонка резко вздернула упавшую девушку на ноги. Диана дочь Иполлиты царицы амазонок была истинным воином. Крепкая, уже сейчас высокая и с яростным огнем в глазах. Ее соперница же, в особенности на фоне царевны выглядела фарфоровой куклой готовой разбиться в любую секунду. Алина сделала попытку ударить, но Диана быстро перехватила руку девушки и вновь нанесла удар. — Довольно, — отрезал голос Солейшейма за спиной Дианы. — Избиение это не обучение искусству борьбы. Диана резко обернулась и увидела своих родителей в сопровождении Эмиля. — Так ты приняла в семью свою новую сестру Диана? — спросила Ипполита. — Ты должна любить и беречь ее как младшую сестру. И прежде чем устраивать поединки ты должна научить ее драться. А не наносить удары. Образование Алины несколько отличается от твоего. Быть может в благодарность она и тебя научит чему-нибудь. Девочка, смотрела на правителей синими глазами, в которых был вызов. Не смотря на опухший глаз и то что ее платиновой белые волосы были грязно-серыми, она смотрела на подошедших с гордо вкинутой головой. Но спустя мгновенье склонилась в легком реверансе. — Девочка уже сейчас вся в своего деда. Дети зимы всегда взрослы не по годам. Покойный король выбрал достойнейшего ребенка. Но умер слишком рано. Каэрон истинное дитя осени и видит лишь любимую, Эльтир же так легко увлекается чем-либо как и любое дитя лета. Как и его отец. — перешел на язык древних Солейшейм. — Быть может я не воплощение вселенской мудрости на земле как ты, мой друг. Но я вижу лишь девочку, маленького потерянного ребенка. Ну ладно, пусть не маленького. Но взгляни в глаза, видишь ли ты в них зрелость? Нет. В них лишь боль утраты способная утопить, в них страх разлившийся океаном. По ночам от ее рыданий сотрясаются стены дворца Ипполиты. Единственное, что в ней выдающегося это желание бороться. Но и оно почти сломлено, еще чуть-чуть и она сдастся. И Диана в этом ей только помогает. — ответил ему Эмиль. — Моя дочь еще мала и не понимает что творит. Бой ее воодушевляет, и она пытается так же помочь и Алине. Диана слишком много взяла от амазонок и ничего от древних. Посмотри как тяжела ее рука, да и стоит она совсем как воин. — Как мы поступим? Юная Алианна не выживет здесь. Но и на остров древних ее пока вести нельзя. Слишком юна. — Эмиль посмотрел на друга. Солейшейм не ответил сразу он наблюдал за Ипполитой, отчитывающей их дочь и пытающейся подобрать неловкие слова утешения для Алианны, нареченной Алиной среди амазонок. — Ты прав мой друг. И поэтому ты останешься здесь. Ипполита не сможет одна воспитать Алину. Отныне нам стоит на время забыть ее имя. Ты должен воспитать в ней то, чего ей так не достает. Только тебе я могу доверять. Тебе и Элиссе. Как только я доберусь до Сейтера я отправлю ее к тебе. Вы должны помочь Алине справиться с ее горем и найти силы, силы души. — Вряд ли я лучшая кандидатура. Я и Элисса лишь гонцы. Она стережет дар языков, а я — дар дипломата. Ты не там ищешь.ё — Я прекрасно знаю, кто Вы — холодно отрезал Солейшейм. — Но лишь Вам я верю. И я верю, что вы справитесь, не как древние. Но как люди. Мы не боги чтобы полагаться только на силу Мироздания. Эмиль глубоко вздохнул и опять взглянул на Алину. Девочка внимательно слушала то, что говорила ей Ипполита. И пыталась повторить выпады царицы. Похоже Ипполита, так долго мечтавшая о дочери была рада тому, что у нее появилась еще одна. Она с неподдельной заботой в глазах обстоятельно объясняла Алине, где она ошиблась. — Царица, — произнес он. — Но я думаю, что Алине довольно на сегодня уроков борьбы. Быть может она не откажется составить мне компанию в верховой прогулке. Ипполита коротко кивнула и взглянула на Алину. — С удовольствием. Я еще не успела изучить остров. И буду рада если увы мне его покажете, Милорд, — Алина склонилась в поклоне, чем вызвала звонкий смех Дианы. — Какая ты странная… — Диана широко улыбнулась. — Мы не кланяемся друг другу. И что значит слово «Милорд»? Солейшейм покачал головой и глубоко вздохнул. После чего развернулся и пошел в тень дворца. Мудрейшему было над чем подумать. Принцесса Гипербореи козырь в его рукаве, но надо придумать как угомонить Континент. Похоже его жалость к этому ребенку ему обойдется очень дорого. Но он не мог поступить иначе. Эмиль подсадил Алину в седло. Его удивило то, на сколько хорошо она сидит в мужском седле. Заметив удивленный взгляд, Алина решила пояснить: — Мой отец считал, что дамское седло не для меня и приказал учить меня кататься в мужском. В нем легче удержаться в случае чего. — В случае покушения? — Наверное да, отец не уточнял. — Каким он был для тебя, Алина? Я знал его как политика, как воина. Но каким он был для тебя? Глаза девочки наполнились слезами. Она посмотрела куда-то за горизонт не видящим взглядом. Размеренный стук копыт, шелест листвы. …крик, боль. — Эльт, Рон! Заберите Али и езжайте во дворец, так быстро как сможете, — голос короля Гипербореи был непреклонен. — Папочка, что происходит? — Это засада! Быстрее! Уведи ее! — Алина! Миледи, миледи! — Эмиль обеспокоено обернулся на спутницу, так и недождавшись от неё ответа. Девочка замерла в седле неподвижно, будто окаменела. Вокруг повеяло холодом. Две дорожки слез катились вниз по щекам. Но вниз падали не капельки, а маленькие бусинки льда. Лицо из аристократично бледного постепенно превращалось в белоснежное, а синие глаза посветлели и стали напоминать заледеневшее море. Эмиль резко развернул лошадь и вплотную подъехал к девочке. И легонько дотронулся до неё. Даже сквозь плачь и слои одежды он ощутил то, как холодна её кожа. — Миледи, — предпринял еще одну безуспешную попытку мужчина. Но девочка была окончательно поглощена горем. Она была вся в том дне, когда братья увезли её из леса, где на них с отцом напали. Именно в тот день часом позже, живого, но всего в крови и умирающего, лошадь принесла его на своей спине во двор. Скончался король можно сказать на руках своей дочери, поймавшей его тело соскользнувшее с лошади. Именно тогда он истребовал с неё обещание занять его трон. Эмиль не знал, но догадывался о чем думает девушка. Он взяло ее руку, та была холодна как лед. Алианна — дитя зимы этим все сказано. Но девочка не отреагировала, продолжая упиваться своим горем и все больше теряя контроль над происходящим вокруг. Некоторые из листьев заиндевели, а ветер становился все холоднее. Эмиль одним неуловимым движением пересадил девочку на свою лошадь, после чего взял её лицо в руки и попытался позвать её ещё раз глядя прямо в её опустошенные глаза. — Алианна, Али, девочка, очнись. Сейчас не время сдаваться. — Алианна услышала голос Эмиля как будто из далека, но он был таким теплым и обеспокоенным, что прошлое, которое казалось ей стеной, отступила, давая возможность свободно дышать и успокоиться. Эмиль, заметив, что взгляд девочки начал проясняться, а она сама задрожала от собственного холода укрыл её своим плащом и пустился галопом обратно во дворец, не беспокоясь о второй лошади, зная что та сама найдет конюшню. Эмиль проскакал через весь город, не снижая темпа. И остановился лишь перед самым входом во дворец. Он буквально пробежал через все залы и коридоры по пути в аскетичную келью, опустив её на кровать он разжег камин. Стояло жаркое лето и ему повезло, что огниво было в комнате. Пока Алина отогревалась, Эмиль мерил шагами комнату. Она была совсем небольшой. Из мебели лишь стол, стул, кровать да небольшой шкаф. Нет привычной для нее роскоши. Хоть и зимнее крыло дворца Времен Года считалось пустынным, Эмиль всегда восхищался его холодной красотой. В той пустоте было величие, гордость и роскошь. Роскошь чувствовать себя свободным, будто бы парящим в облаках. Именно такое ощущение у него вызывал бело-голубой интерьер. Отнюдь не холод и запустение. Здесь же унылые серые стены, маленькая жесткая кровать. Условия в которых жили, будут жить и живут амазонки. Роскошь лишь для приезжих, и суровые, закаляющие условия для самих обитательниц острова. Даже сама Ипполита жила точно такой же келье. Эмиль успокоился лишь тогда, когда щеки девочки порозовели, а дыхание стало ровным, как у спящего человека. Осторожно затворив дверь комнаты, он вышел и наткнулся на подпирающего спиной Солейшейма. — Итак, мой друг, что произошло? — Произошло? Кажется все сложнее чем мы думали. Она абсолютно не владеет силами. — Это неудивительно. Зима, довольно сильное время года. А она хоть и совершеннолетняя*, но еще очень юная. Напомню что изначально мы прибыли на бал в её честь, не на похороны моего друга. Эта история… Разбойники напали на короля и его семью? С чего бы. Хотел бы я знать, что произошло в тот день… — Мы могли бы вмешаться, провести свое расследования и… — У нас есть заботы поважнее, — грубо прервал друга Солейшейм. — Например, малышка, что спит за этой дверью. Расследование, разбудоражит этот улей еще сильнее. И тогда, они, возможно, захотят удостовериться, что её здесь нет… Это слишком рискованно. — Да, наверное, ты прав, дружище… Но меня беспокоит её душа, — прошептал упавшим голосом Эмиль. — Как ей жить дальше? Её горе велико. Не знаю в силах ли хоть кто-то из смертных пережить это. — К счастью она не смертная. — Ты не понял, что я имел в виду, — Эмиль бросил взгляд на качающего головой друга. — Или это я не понял, что ты имел в виду?