Рожденная на Каменной Ферме

Тем утром Инки поняла, что смогла стать свободной лишь вдали от родителей. Еще она поняла, что свобода была очень красиво звучащим словом, но его значение не было таким прелестным. Для нее, свобода означала отсутствие того, против кого можно бунтовать. Она всегда бунтовала против своих родителей, а после получения гитары, бунтовала против себя ради Кварц. Но теперь, что бы она ни сделала, она бы не разломала ничьих надежд. Инки это не нравилось, но она ничего не могла сделать с этим. Она всегда знала, что не могла оставаться на ферме, но это не означает, что она знала, куда пойдет. Она ушла не раздумывая, и судьба угрожала ей отплатить, поэтому Инки решила идти, не обращая внимания на жжение в копытах и боль в спине и никогда не оглядывалась. Она все еще не знала, как играть на гитаре, а деньги бы когда-нибудь закончились. У нее не было приюта, у нее было мало еды и без дома она бы долго не протянула. Инки впервые в жизни дали право делать все, что ей вздумается, а значит, у нее было право и умереть, ведь не было никого, кто остановит ее или позаботится о ней, если она рухнет. И она поняла, что не хотела умирать. Несмотря на то, что она всегда думала, что настолько привыкла к боли, что ничего не почувствует, ей все равно повезло, что она жива, она все равно боялась умереть. Она еще не рассказала свою историю, еще не прожила свою жизнь, она лишь начала свой путь и уже была в опасности, но она не могла вернуться на ферму, в безопасность. Кварц отпустила ее, и она тоже должна была себя отпустить. Но она не знала, хотела ли этого теперь. Три дня и три ночи Инки Пай бродила по местности, не зная точно, куда направляется. Она не могла ходить весь день, иначе просто рухнула бы, но она всегда выжимала из себя все соки. Она спала лишь пару часов по ночам, слишком боясь действительно остановиться. Три дня и три ночи Инки не смела посмотреть вверх или вниз, взглянуть на солнце и облака или луну со звездами, смотреть по сторонам или на землю, она могла смотреть лишь вперед, стараясь высмотреть для себя цель, понять, где конец дороги. На три дня Инки Пай полностью забыла о гитаре. Она больше не была ее инструментом, она была лишь весом, простым грузом, замедляющим ее, оно лишь заставляло ее слабеть и вынуждало идти медленнее. Она ненавидела гитару. Она ненавидела отца за то, что он ее купил. Она ненавидела мать за то, что позволила ей уйти. Она никогда не ходила кругами, ее следы были напоминанием, способным указать путь домой в любой момент, но она не знала, сможет ли. Она не видела ни единого здания, ни единого пони после ухода и еды становилось все меньше. Да, у нее были деньги, но сами по себе деньги бесполезны. Путь назад вел к гибели, а путь вперед к гибели в неизвестности. Ей никогда не было так страшно. И в конце концов, на рассвете четвертого дня, когда она подумала, что зашла слишком далеко, когда она решила оставить гитару и бежать, пока не упадет и умрет, когда ее еда кончилась и она поняла, что ее не сделать, она увидела что-то, перекрывающее дорогу. Мертвая птица на дороге. Взрослая красная птица с большими красивыми крыльями и спокойствием на лице. Рядом не было крови и она выглядела целой. Инки Пай, с окровавленными копытами и слабым телом, выглядела куда более мертвой, чем она. Она присела рядом и рассмотрела ее. Она не в первый раз видела мертвое животное, но тогда она впервые задумалась, что же оно значило. И оно ничего не значило. Понимать было ничего. Эта птица умерла потому что все в итоге умирают и это совсем не плохо, подумала она. Даже самый здоровый, самый счастливый пони когда-нибудь уйдет и в итоге будет забыт. И в этом тоже не было ничего плохого. Возможно, у этой птицы была семья, были дети, которые больше не нуждались в ней. Возможно, она совершила что-то невероятное для птицы, а может, она не совершила ничего впечатляющего. Но она все равно выглядела довольной. Возможно, эта птица пыталась достичь какой-то цели, а может и нет. Это было совсем не важно, ведь птица все равно умерла. В тот день Инки приняла тот факт, что когда-нибудь умрет и вместе с этим пропал и страх. Лишь тогда она поняла, что смотрела вперед не потому, что высматривала цель. Она смотрела вперед, потому что боялась обернуться, потому что думала, что за ней гналась смерть. Но это было неправильно. Смерть ни за чем не гонится. Смерть это что-то абсолютное. Что-то, что все равно настанет, от чего бессмысленно убегать. Она не видела цели, потому что ее не было. Инки лишь хотела жить, чтобы забыть о смерти и никогда больше не думать о ней, ведь она все равно умрет. Неважно когда. Ее время придет, когда будет нужно. И тогда, когда она приняла свою смерть, когда она выплакала все слезы, когда завершились три дня и три ночи печали, она впервые действительно посмотрела вперед. И увидела огни города вблизи.