Рожденная на Каменной Ферме

Проходили дни, и деньги вскоре закончились, но Инки не думала, что это плохо. Теперь она могла пойти в другой город, найти приют и играть там. Если ей не удастся найти приют, она будет играть на первой попавшейся скамейке. Иногда она пыталась найти новые аккорды, но это было сложно, а иногда она просто играла. Вскоре она заметила, что некоторые пони подходили и подбрасывали денег, и она принимала их с улыбкой. Она никогда больше не пела песен Пинки. Они не принадлежали ей, а она хотела петь что-то, что было ее. Иногда песни Инки были о маленьких историях, известных ей. Когда это происходило, она пела о птице на дороге, о нерушимом камне, о маленькой кобылке, не знающей лучше и о сестре, которая ушла и сестре, которая осталась Когда она отказывалась рассказывать историю, она пела о изображениях, о абсурдных картинах, всплывающих в голове. Когда это происходило, она пела о цвете солнца в окне больницы, о мятеже против желаний других, о гордости и одобрении, о закате на пустых полях. А еще, она пела о собственной боли, собственной слабости, собственной гордыне, собственной смерти. Проходило время, ее копыта стали немного сильнее, а тело немного слабее. Ей не надо было смотреть на гитару, играя на ней, ведь она могла чувствовать струны лучше, чем кто-либо другой. Ее голос стал более ровным, глубоким, мягким. Ее копыта стали быстрее. Инки продолжила путешествовать, никогда ни с кем не разговаривая, никогда не пытаясь добиться цели. Она просто наслаждалась своим путешествием, забывая о боли. Наслаждалась видами, забывая об одиночестве. И она наслаждалась своей гитарой, своей музыкой, своими песнями, никогда не забывая, что она не музыкант, но и не заботясь об этом. Это были счастливейшие годы Инки, хотя первый и был тяжелым. Иногда у нее почти не оставалось денег, и боль в копытах жгла больше, чем обычно. Но она выжила, и со временем у нее стало все меньше проблем с деньгами. Пони всегда подбрасывали денег, если она пела хотя бы две песни и толпа становилась все больше с каждым месяцем. Ее это не волновало. Инки Пай играла для себя и лишь для себя. Она была слишком горделива, чтобы петь о чем-то, не имеющем к ней отношения, и слишком много знала о смерти, чтобы не наслаждаться жизнью. Инки Пай превратилась в странствующего музыканта и ее способность к игре на гитаре достигла невероятных высот. Никто не знал, заметила ли она этого.