Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем

***

       Конец XIX века. Япония.        — Молодой хозяин, вы уже готовы? — к Руки обратилась пухлая женщина. Сам он стоял в гостиной и слушал, как увесистый маятник в напольных часах ходит из стороны в сторону. — Остальные ждут вас и госпожу в саду. Не желаете поспешить?        «Меньше всего мне хочется спешить… — думал он, не открывая глаз, следуя мысленно за каждым взмахом маятника. — Время… Я ещё никогда так его не ценил. С тех пор, как нам пришлось отдать дочь, прошло два месяца. Но мне до сих пор кажется, что в комнате на втором этаже разносится её крик… Надо спешить… Не хочу, но надо…» — он испустил вздох тяжёлый, по природе печальный и бодро развернулся.        — Да, ты права… — сказал он женщине, которая прислуживала ему с самого детства. — Я потороплю её…        — Поторопите, господин, поторопите. Ей нужна ваша поддержка, так пострадала бедняжка, какое горе для матери… — покачивала та покрытой белым чепцом головой.        — Да, горе… — согласился он больше для вида, направляясь к лестнице с таким сосредоточенным выражением лица, словно заподозрил, что жена его вдруг решила привести в их общую комнату любовника. — Юи, ты готова? — он вежливо постучал, оглянувшись в сторону иной приоткрытой двери. По другую сторону от лестницы, в комнате с бардовыми обоями, копошился Коу и что-то недовольно искал. — Я вхожу!        — Руки! — обрадовалась ему Юи. Она стояла у зеркала в светло-бежевом платье с кружевами и двумя шляпками в руках. — Какую? Ты уже был на улице?..        — Бери ту, которая проще, — строго сказал он. — Ты больно весела, не находишь?        — Мы же едем в отпуск, — посмотрела она украдкой, не заметив всей холодности его лица. — Ты сказал, что эта поездка станет заменой нашего медового месяца. Мы так и не ездили…        — Я сказал об этом только тебе, остальные считают, что эта поездка поможет нам пережить смерть ребёнка. С похорон прошло два месяца… Ты не выходила из комнаты, а в день похорон лежала в постели, все думают, что ты страдаешь, думаю, будет разумно не давать им повода для сплетен, — сделал он замечание и дал дельный совет.        — Не говори об этом так, пожалуйста… — Юи ощутила дрожь от сказанных мужем слов, поэтому поёжилась. — Мы оба знаем, где наша дочь… Она в надёжных руках, — намекнула она на Карлу. — Я не уверена, что смогу приходить к тому надгробью. Думать, что там мог быть наш ребёнок слишком мучительно. А когда ты знаешь, что он жив и где-то растёт без тебя…        — Если ты немного поплачешь, то это никого не удивит… — прервал он её, ведь страдал ничуть не меньше.        — Я уже достаточно плакала… — вспоминала она не самые счастливые дни. — Наш ребёнок в безопасности! Я буду думать так…        — Неужели ты не замечаешь? — Руки ударил ладонью в косяк, преградив Юи путь. — Я ревную… — он сказал это тихо, наклонившись над её беленькой головой, волнительно подцепив пальцем специально выпущенный из причёски локон. — Ты так легко говоришь о Карле и том, что наша дочь у него, этот тон выводит меня из себя! — не сдержался он и обхватил кудрявый волос жены с силой.        «Знаю, Руки было бы проще сражаться за нашу дочь, а мне отпустить… — отвела Юи глаза, косясь на своё трюмо, где в зеркале видела апатично настроенного мужа. — Я пережила её настоящую смерть, дважды справилась с болью утраты, когда умер он, теперь же я хочу верить в счастливую жизнь моего ребёнка…» — подумала Юи, но ничем не обмолвилась вслух.        — Мне не нравится твоё беспокойство о Карле. Был он тебе мужем или возлюбленным, мне до этого дела нет! Приведи своё лицо в порядок и спускайся! — отступился он. — Нас уже ждут… Отец велел моим братьям ехать с нами. Он, в отличие от меня, боится, что ты можешь наложить на себя руки. Не расстраивай его ещё больше, если не умеешь лгать, то прикрой лицо и быстро выходи…        После сказанных слов он хлопнул дверью и вышел во двор, Юи же осталась в комнате ещё на пять минут.        «Мы перестали понимать друг друга… Это больно, может, мне следует вернуться? Не к Карле, а к дочери?.. Нет, там будет он… А я не могу делить своё сердце, надо ехать, надеюсь, что там, куда меня зовёт Руки будет лучше…».        Спустя час…        — Прибыли! Наконец-то! — вылез Коу из экипажа с причитаниями. — Эй! — окликнул он носильщика, бегающего без дела по пристани. — Прими наш багаж! Руки! — заголосил он и брату, ударив по земле тростью. — Поживее! Я хочу посмотреть на здешние каюты!        — Вылезай… — он помогал Юи, несмотря на всю свою хладнокровность, и не обращал внимания на пафосность своего названого брата. Из-за своей чопорности ему сулило стать человеком прозаичным.        — Это пароход! — она, наконец, смогла разглядеть чёрное судно с белой палубой и возвышающимися турбинами. В небе кричали чайки, а по пристани без устали носились люди: пассажиры, рабочие, провожающие, попрошайки и местные блюстители закона и порядка.        — Нам плыть около недели… Надеюсь, ты окажешь мне честь, и наша поездка пройдёт без осложнений, — Руки впервые сказал хоть что-то о предстоящем путешествии, намеренно скрывая от Юи пункт их назначения.        — Я сделаю всё, что в моих силах, — она подогнула колени под многослойными юбками, делая наклоном головы скромный поклон.        — Тогда идём… Необходимо оформить багаж… — Руки не проявил и грамма романтичности, застряв где-то между долгом и сухими манерами мужа.        «Там, куда мы едем, должно быть лучше… — обнадёжила себя Юи вновь. — Там обязательно должно быть лучше… Иначе всё это не имело никакого смысла…». Продолжение следует...