Опасность сближает

      — Не беспокойтесь, больно не будет, это даже приятно. Какой у вас интересный взгляд, красивые глаза! Думаю, будет одно удовольствие рассматривать их под микроскопом. Впрочем, сначала нужно отделить их от тела. А-ха-ха, я шучу, не бойтесь. Хм-м, сразу видно, какой у вас темперамент — с вами будет очень интересно работать.       — Доктор Трагер, подойдите в смотровую — там у одного из пациентов начался припадок.       — Да, сейчас... Прощу прощения, вынужден вас оставить. Не скучайте. Я очень скоро вернусь.       Добираться обратно, даже со светом, оказалось не проще, чем ранее: оба мужчины сильно вымотались — как физически, так и эмоционально. Помимо этого, Джокер насквозь промок, а повязка на его ноге вся разболталась — и больше не была в состоянии удерживать голеностопные мышцы в зафиксированном положении. Им пришлось вновь остановиться и попытаться решить эти — замедляющие их продвижение — проблемы.       Обстановка в лечебнице оставалась такой же напряжённой; найти в таком месте подходящее временное укрытие было не лёгкой задачей — главным образом потому, что все помещения были заняты или пациентами, или трупами. К тому же психи, забившиеся по углам, изысканно действовали на нервы своим скулением и озабоченным бредом: и пугали, и злили. На лице Джокера Бэтмен видел гнев, и он подумал, что Джокер — один из самых опасных убийц — убил бы всех, кто попадался бы ему на пути. Бэтмен, хоть почти и не сдерживал его, понимал: не будь его рядом, Джокер убивал бы. Брюс подозревал, что тот готов броситься и на него; и его недавние заключения о благосклонности безумца начали стремительно угасать.       Пришлось приложить не мало усилий, чтобы найти подходящее для передышки убежище. Им стала одна из многочисленных палат для душевнобольных; Брюсу во время поисков и сравнений в результате не нравилась ни одна из них — но пришлось остановить свой выбор на той, в которой было, на его взгляд, наиболее чисто.       Бэтмен не хотел оставлять Джокера одного, однако необходимость заставила его уйти. Ему нужно было найти подходящую одежду для Джокера, которая заменит его испачканную, порванную и промокшую до нитки нынешнюю одежду. Сколько времени могло уйти на поиски — только Дьяволу известно, — но Брюсу повезло. Он, совсем того не ожидая, обнаружил расположенный поблизости медицинский блок — в нём Бэтмен смог найти всё необходимое: бинты и мазь для Джокера, относительно свежую одежду и обезболивающие таблетки для себя. Кроме того, Брюс нашёл в холодильниках бутилированную воду и взял пару бутылок, дабы утолить жажду. На все действия Бэтмен потратил много времени, и он поспешил вернуться к Джокеру.       Сейчас на дворе стояла ночь, и многие психи — по старой привычке — предпочли лечь спать; в коридорах властвовала обманчивая тишина. Бэтмен знал, что многие хищники предпочитают выходить на охоту по ночам — им следует спрятаться, чтобы ненароком не стать жертвой кого-нибудь из них. В нынешней обстановке ему казался этот пример наиболее подходящим, отображающим всю суть их положения и естественное желание избежать опасности.       Бэтмен заметил идущего по коридору — в сторону Джокера — психа, с дубиной в руке. Брюс уже не в первый раз удивлялся, откуда эти ненормальные брали столько бейсбольных бит. Этот человек не слышал Бэтмена — и всё ближе подходил к палате, в которой находился Джокер. Бэтмен хотел броситься на помощь, но очень скоро псих вышел оттуда — спокойно и безобидно; он побрёл дальше, даже не заметив присутствия Бэтмена.       Брюс зашёл в комнату — но не увидел в ней никого. Он оставлял Джокера на одной из кроватей, а сейчас они пустовали.       — Джокер? — позвал его Бэтмен.       Ответа не последовало, но Брюс шестым чувством понимал, что его враг всё ещё находится в этой комнате. Он наклонился и увидел под кроватью, стоявшей справа, Джокера; тот посмотрел на него — без особой реакции на лице. В его чертах была заметна лишь сосредоточенность и готовность ко всему. Джокер напомнил Брюсу кошку, которая, спасаясь от неприятного внимания, забилась под диван — в самый дальний угол — и теперь, настороженно прислушиваясь, ждёт, когда её оставят в покое.       Бэтмена обескуражило такое поведение, но — позже — он подумал, что Джокер, по всей видимости, спрятался от психа, недавно зашедшего сюда. Бэтмен, вздохнув, выпрямился и закрыл дверь, в обязательном порядке забаррикадировав её от нежеланных гостей. Бросив все недавно найденные вещи на соседнюю кровать, Брюс только сейчас заметил, что Джокер всё ещё сидит под кроватью. Он вновь заглянул туда — Джокер на него не смотрел; он над чем-то напряжённо думал — и только через некоторое время перевёл взгляд на Бэтмена. Тот сразу выпрямился. Это было необычайно странно — Брюс пытался найти логическое объяснение этому поведению, но не мог остановиться ни на одном из заключений. Джокер мог и бояться, и просто устать, упрямиться — или полностью сойти с ума.       — Я принёс тебе одежду. — Брюс замялся, так как не знал, какой тон голоса подойдёт большего всего в данной ситуации. Стоит ли ему разговаривать с Джокером, как раньше — строго и исключительно по делу, — или же нужно сначала успокоить его более мягким тоном и убедить выйти? Это было глупо и неудобно. Брюс быстро начал раздражаться.       — Джокер?! — разозлился Бэтмен.       — Не думай, что я псих, Бэтс, — отозвался тот.       Брюса эти слова выбили из колеи; гнев чуть поубавился — но не пропал полностью, — и Бэтмен снова смог разговаривать, не угрожая и не приказывая.       — Тебе нужно переодеться. — Брюс бросил взгляд на найденную одежду.       — Отстань от меня.       Слова Джокера произвели нужный эффект: Бэтмен осёкся и не стал настаивать, вместо этого он решил дать врагу время. Брюс осмотрел комнату, интерьер которой мог удручить кого угодно, отводя Джокеру несколько минут на обдумывание своего решения. Смирение Бэтмена продолжалось недолго — в силу того, что нервы его недостойно быстро расстроились.       — Ты можешь простудиться, — порицал он.       — Я сказал — отвали, — уже грубее отозвался Джокер.       В этот раз Бэтмен — неожиданно даже для себя — остро отреагировал и разозлился не на шутку; он, не собираясь идти на поводу у этого умалишённого, склонился к Джокеру и приказал ему выйти. Но тот, шипя в ответ, отказался это сделать. Тогда Бэтмен резко поднял кровать и отбросил её в сторону, из-за чего она перевернулась вверх дном, а Джокер, сразу воспользовавшись открытой позицией врага, кинулся на него. Бэтмен схватил его за руки и, развернув, бросил на землю, пытаясь обездвижить. Джокер неистово дрался, прикладывая весь остаток сил. Оба оскалили в ярости зубы, а сам бой проходил в полной тишине. Это было немое и жестокое противостояние. Бэтмен прижимал Джокера к полу и, услышав сдавленный стон боли, остановился и отпустил его. Тот сразу оттолкнул Бэтмена и отполз почти до самой стены. Они тяжело дышали и неотрывно следили друг за другом.       Брюс чувствовал, что хотел бы продолжить битву, теша коварное желание подчинить, — но состояние Джокера и его собственное вынудили его одуматься и уступить. Джокер с ненавистью во взгляде, почти не мигая, не спускал с Бэтмена глаз.       — Ты совсем сдурел? — начал Бэтмен.       — Ненавижу, — прорычал Джокер — и его дыхание резко оборвалось. В его глазах Брюс увидел не только свирепую ярость, но и отчаянье, сплетённое со страхом.       Бэтмен глубже вздохнул и, выравнивая дыхание и игнорируя боль в рёбрах, поднялся. Джокер следил за ним — и его ускоренное дыхание намекало, что сейчас он зальётся бесконечным потоком слов.       — Я хочу помочь.       — Не нужна мне твоя помощь! — чуть не крича, заявил Джокер. — Мне не нужен ни ты, ни твоя одежда… ни пить, ни жрать — мне ничего не надо! Я ничего не хочу! И если ты вздумаешь трогать меня — клянусь: я убью тебя твоими же бэтарангами... — Джокер закашлялся — его пересохшее горло дало о себе знать. Он помотал головой и попытался встать, но из-за больной ноги ему пришлось делать это гораздо осторожнее, чем ему бы хотелось.       Бэтмен был раздражён не меньше Джокера, но, стараясь себя контролировать, просто сел на кровать, которая — в отличие от другой — стояла как положено, и молча следил за своим врагом. Джокер не издал ни звука, когда наступил на больную ногу. Ему некуда было деваться — пришлось поднимать вторую кровать на место, чтобы была возможность присесть, а просить об этом Бэтмена не позволяли гордость и тщеславие. Бэтмен без интереса наблюдал эту картину. Какая-то часть его совести заставляла предложить помощь — но упрямство оказалось намного сильнее.       Джокер неуклюже ставил кровать на место. Брюс, глядя на него, думал, анализировал и в конечном счёте пришёл к выводу, что тот ведёт себя подобным образом только из-за слабости: Джокер не может что-то изменить или бороться — это — в прямом смысле! — убивает его. Джокер весь трясся от гнева и холода. В мокрой одежде тепло теряется куда быстрее — он может серьёзно заболеть: застудить почки или заработать бронхит.       Брюс, понимая это, постепенно сменял гнев на милость — но предлагать Джокеру помощь больше не желал: этот человек откажет ему, кроме того, он и так не ценит всё то, что Бэтмен успел сделать для него. Брюс решил пока оставить всё так, как есть. Тем более никто из них больше не хотел каким-либо образом контактировать друг с другом. Джокер, закончив с кроватью, лёг на неё и, перевернувшись на бок, отвернулся от Бэтмена.       Брюс задумчиво смотрел на дверь, успев отпить воды, и иногда посматривал на бинты и прочее, что специально принёс для Джокера. Он тихо вздохнул и отложил их на тумбочку, — которая была единственным оставшимся в сохранности предметом мебели, — её покрывал тонкий слой пыли.       Они сидели так продолжительное время. Бэтмен прислушивался к грохоту на нижних этажах и редким воплям. Со стороны Джокера не было слышно никаких звуков — он так и продолжал лежать, не желая общаться с ним, даже дышать старался как можно незаметнее, создавая впечатление полной отрешённости.       Брюса эти действия слабо задевали — с ходом времени ему всё сильнее хотелось помочь Джокеру. Сейчас ему нужно было заставить того переодеться и перебинтовать его ногу, после чего они смогут выбраться отсюда. Брюс начал думать, что он слишком давит, — но считал оправданием своего поведение тот факт, что, находясь в таком жутком месте, им больше не на кого положиться, кроме как на самих себя и друг друга. Однако в обоих генерировалось слишком много агрессии — и им не на кого было выплеснуть её, не считая собственного врага.       — Джокер… — в очередной раз окликнул его Бэтмен. Голос Брюса опять прозвучал слишком твёрдо. — Тебе нужно переодеться.       Джокер судорожно выдохнул от раздражения; Бэтмена его упрямство снова разозлило.       — Бэтс, сделай одолжение. Сдохни.       — Ты думаешь, меня так сильно заботить твоё состояние? — рыкнул тот, сжимая кулаки.       — Похоже, — ответил Джокер наглым голосом, не оборачиваясь, — ты же зачем-то припёрся за мной сюда. Что? Внезапно соскучился — или у тебя просто в одном месте зудит?       Бэтмен быстро оказался рядом и, схватив Джокера за руку, сильно дёрнул, развернув к себе.       — Не заставляй меня применять силу, — предупредил он.       — Отпусти меня, — в том же тоне потребовал Джокер, попытавшись вырвать руку, — но движение получилось слишком слабым.       — Зачем ты меня провоцируешь? — не разжимая руки Джокера, продолжал Бэтмен, игнорируя попытки стряхнуть его руку. — Я могу просто оставить тебя здесь и уйти.       — Вот и шёл бы ты!       — Я не могу это сделать!       — Ноги отнялись? Сочувствую, Бэтмен, могу посоветовать хорошего врача. Их тут очень много — выбирай любого.       — Замолчи. — Бэтмен всё также удерживал руку, вынуждая Джокера смотреть ему в глаза. — Я не думал, что здесь всё настолько плохо; я не знал, в каком ты находишься состоянии. — Брюс вздохнул. — Вспоминая всё, что я здесь успел увидеть, я не могу просто оставить тебя. Ты понимаешь? Ты меня слышишь?       — Ты сломаешь мне руку! — Джокер после того, как хватка ослабла, вырвался — и нервно засмеялся: — Бэт-маньяк, ха-ха, маньяк Бэтмен...       Брюс неожиданно успокоился. Наблюдая творение своих рук, он видел в чертах лица Джокера, испытываемые им боль и страх. Брюс сразу опомнился — и разочаровался сам в себе и своих действиях.       — Мне жаль, — вымолвил он, сделав пару шагов назад.       Джокер более снисходительно посмотрел на Бэтмена, его губы скривились, образуя странную ухмылку. Тёмный Рыцарь молча наблюдал за ним — а потом произнёс:       — Я не знаю, что с тобой здесь делали, — но вряд ли мне удастся узнать, если я буду заставлять тебя. Нам нужно отсюда выбираться — и тогда я, возможно, смогу что-то сделать.       Улыбка сошла с лица Джокера, он завалился на кровать и, изучая свою руку, на которой, вероятно, скоро появится синяк, сказал:       — Ладно. Я скажу тебе.       Бэтмен не ожидал такого поворота; в глазах Джокера читались решимость и полная серьёзность. Брюса это насторожило — но он решил рискнуть.       — Для начала тебе нужно переодеться.       — И снова эта фраза. Так хочешь увидеть меня голеньким? Понимаю, понимаю.       — Я отвернусь.       — Ну, так неинтересно.       Брюса слова клоуна несколько засмущали — а Джокер лишь ехидно ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Тёмного Рыцаря. И всё же ему пришлось одеваться самостоятельно, без устремлённого на него взгляда Бэтмена, — он, как и обещал, не смотрел. Позже тот предложил Джокеру нанести мазь на ногу, после этого он бы сам забинтовал её. Последний несколько заупрямился, намекая, что холодная мазь и чужие руки, наносящие её, связаны с приятными воспоминаниями — но Бэтмен отказался это делать. Однако часть своего обещания он выполнил — и перебинтовал ногу Джокера. Сначала он затянул её слишком туго — об этом намекнул ему Джокер, сказав, что он не чувствует пальцев. Брюсу пришлось полностью перебинтовывать ногу; Джокер всё это время внимательно за ним наблюдал, а после — оценил по достоинству работу героя должным комплиментом.       Джокер не сразу начал повествовать о своей жизни в «Маунт-Мэссив»: он вначале захотел попить воды и немного отдохнуть. Брюсу пришлось набраться терпения, но это не составило для него труда. Постепенно напряжение полностью прошло — их отношения вновь стали такими, какими были недавно.       Вскоре Джокер принялся рассказывать Бэтмену, каким образом о нём здесь заботились. Брюса поначалу услышанное мало чем удивило — но чем больше Джокер говорил, раскрывая все тайны, тем сильнее он убеждался, что происходящие здесь ужасы были ещё более кошмарны.       — Не переживай, со мной обращались так же ласково, как и в Аркхэме, — ни дать, ни взять.       — Они проводили на тебе этот генетический эксперимент?       — Да, пытались. Тяжеловато у них выходило. Я боялся недостаточно сильно.       — Им для этого необходим был страх пациентов?       — Правда, Крейни напоминает? — усмехнулся Джокер. — Больше всех повезло Билли.       — Тот самый?       — Ты его знаешь? Ха, ты телепат.       — Нет, ты упоминал о нём раньше.       — Ах, да... Это из-за него спецназ не смог войти в первый раз. Он их всех убил.       — Один? Как у него это могло получиться?       — Ты так и не понял? Вся суть эксперимента только в том, чтобы создать оружие, которое никто и никогда не видел, и не создавал. Биологическое или даже — как это назвать? — роботизация. Он больше не живой человек, он — облако пыли, разрывающее на куски любого, кто попадёт в него. Я не знаю, как такое вообще возможно и что эти чудо-учёные сделали для этого, но в результате вышла страшная штука — соперник атомной бомбе; в общем — Конец Света. — Джокер серьёзно глядел на Бэтмена, а потом, широко улыбнувшись, добавил: — Но ты определённо с ним справился бы, хи-хи.       — Не думаю, что у меня есть шансы. Учитывая, что его не смог остановить целый отряд спецназа, который, как ты выразился, только по потолку не размазали.       — Ну и что? Я-то могу остановить хоть целую армию, а вот с тобой всегда возникали проблемы. Ты просто скромничаешь, Бэтс.       Бэтмен покачал головой.       — Не повезло нам здесь, — продолжал Джокер, отвлёкшись от темы. — Хотя некоторые врачи были ещё хуже, чем их пациенты. — Бэтмен продолжал его слушать. — Один Трагер чего стоит, хе-хе... убил бы.       Джокер помрачнел при вспоминании вышеупомянутого человека. Бэтмен не стал настаивать, чтобы ему рассказали подробнее, чем этого захочет сам Джокер. Брюс стал замечать, что их отношения с ним не просто стали прежними: они словно стали чуть ближе друг к другу. Ему это нравилось.       — Я понятия не имею, как его зовут, — хотя, скорее, не помню, — он представлялся, да-да. А фамилию его знают все — как одни. Он обитает только на втором этаже — не знаю, почему, — устроил там личную лабораторию. С пациентами развлекается. Они лежат там, прикованные к каталкам, чтобы не сбежали, и орут все хором: «Трагер!» — а потом приходит он и... больше некому орать. Я, кстати, видел, как он одному парню пальцы отрезал и на камеру снимал. Не знаю, чем там всё кончилось.       Бэтмен ещё долгое время слушал истории обо всех обитателях лечебницы, с которыми Джокеру довелось познакомиться за это время: и о докторе Трагере во всех подробностях; и о тех братьях-близнецах, которые недавно хотели убить его, — у них с Джокером с самого начала завязались неприятные отношения; и о Крисе Уокере, о котором Джокер не пожелал подробно рассказывать; и о Билли, которого местные называли Вальридер. Из всего этого можно было выявить очень полезную информацию — но Брюс слегка расстроился, так как всё произнесённое ему некуда было записать. В идеале — на диктофон. Джокеру не стоит доверять, ведь никогда не знаешь, как он поведёт себя в следующую минуту и захочет ли повторять всё так же, в доскональности.       Они оставались в палате до тех пор, пока Джокер не захотел быстрее уйти отсюда; дверь, ведущую на улицу, они смогут открыть — и больше нет смысла чего-то ждать.       — Чего сидишь? Ждёшь, пока на нас бомбы не начнут падать?       Бэтмен безмолвно согласился с Джокером — и, открыв дверь, они вышли в коридор. Джокер в этот раз тоже отказался от помощи и похромал самостоятельно, опираясь руками о стену. Ему это мало чем помогало — но его решительности можно было позавидовать. Брюсу показались его старания бессмысленными, однако настаивать он не стал.