Хюррем Султан

После инцидента с Мустафой наступило тревожное спокойствие. Империя словно застыла, ожидая развязки конфликта отца и сына. Однако ни первый, ни второй не шли на компромиссы. Когда Селим вместе со своей свитой прибыл в столицу, Стамбул принял его молчаливо. Народ надеялся, что регентом Империи на время похода будет Мустафа, но султан был непреклонен. Сулейман, Хюррем и Михримах тепло встретили шехзаде во дворце. Повелитель лично побеседовал с сыном, давая ему наставления, а Рустем ознакомил Селима с ситуацией в столице. Хасеки приготовила покои для Нурбану и их с шехзаде детей. Михримах же заинтересовалась наложницей брата и решила познакомиться с ней. Они с венецианкой разговорились и обнаружили, что у них много общих интересов. Девушки переживали за своих детей, увлекались искусством и, пожалуй, самое главное — обе надеялись, что именно Селим займёт трон отца. Вскоре султан Сулейман, Рустем-паша и другие должностные лица отбыли в военный лагерь, и сын Хюррем приступил к управлению. Сначала народ неохотно реагировал на действия шехзаде, но при поддержке матери, сестры и Нурбану Селим стал уверенно и быстро принимать решения. Подобные действия не принесли любовь страны к наследнику, но смягчила людей, и они испытывали благосклонность и благодарность к регенту. Однако янычары, а точнее та часть, что осталась в столице, никак не воспринимали Селима в качестве временного правителя Османской империи. Они, разумеется, оказывали должные почёт и уважение, но на месте наследника престола видели Мустафу. В свободное от работы время шехзаде прогуливался по саду вместе с Нурбану, которой нравились просторные лужайки и разноцветные клумбы, пение птиц и яркое солнце. Часто Селим виделся и с матерью, навещая её в покоях, чтобы получить благословление на день. Они подолгу беседовали и после государственных дел, Хюррем старалась поддерживать сына, а тот ценил это. Иногда шехзаде общался и с сестрой, в основном, когда заставал её у матушки. Селим предложил Михримах переехать во дворец на время похода, на что девушка с радостью согласилась. Они по-прежнему нечасто виделись из-за занятости шехзаде, но когда пересекались были рады друг другу, и Михримах, как и мать, старалась оказывать брату поддержку. Гораздо чаще Султанша общалась с Нурбану, девушки вместе гуляли по саду, пока дети наложницы играли с Айше Хюмашах. Михримах приглашала к себе венецианку, и они часто беседовали на террасе, Селим иногда видел их с соседнего балкона, которой находился чуть выше, и был рад, что его возлюбленная и любимая сестра нашли общий язык. Что касается Фатьмы, на время правления Селима женщина притаилась и не принимала никаких действий. Иногда казалось, что она впала в меланхолию, Султаншу часто видели задумчивой, словно та возвращалась мыслями в прошлое. Её состояние не могла понять даже верная Мелек. Такое состояние Фатьмы устраивало Хюррем, ибо в это время женщина не чинили никаких козней. Тем не менее иногда Хасеки задавалась вопросом, не является ли эта меланхолия частью какого-то плана. Но Афифе убедила жену султана, что у Фатьмы периодически бывают такие перемены в настроении. От Михримах такие изменения в тётушке тоже не скрылись, Луноликая припомнила рассказ хазнедар, и теперь думала, как это можно использовать против Султанши. Когда девушка спрашивала Афифе, с чем может быть связано такое состояние Фатьмы, хазнедар задумалась и предположила, что та мыслями возвращается в прошлое, в те времена, когда её возлюбленный был её жив. Михримах с удивлением отметила, что её хитрая тётя способна хранить в сердце такое светлое чувство. На мгновение Луноликая даже прониклась к Фатьме сочувствием и симпатией, но быстро вернула себе самообладание. «Не хватало ещё привязаться к человеку, от которого планируешь избавиться!» — мелькнуло в голове дочери Сулеймана. В столицу часто приезжали гонцы из военного лагеря. Чаще всех писала Хюррем своему мужу, тот всегда присылал в ответ нежные, трогательные письма. Переписку с султаном вёл и Селим, отчитываясь раз в неделю. Михримах писала мужу, сообщая о каждой мелочи, происходящей во дворце, добавляя, что Айше Хюмашах очень скучает. Рустем же в ответ просил поцеловать за него дочь и сообщал о событиях в лагере. Так проходили дни в ожидании возвращения султана из похода.

***

За несколько недель до возвращения султана Михримах заметила, что Фатьма Султан перестала появляться на публике. Луноликая решила навестить тётушку, Мелек сделала попытку помешать госпоже, но ей это не удалось. Султанша ловко обошла служанку и вошла в покои. Первой, что увидела девушка, была затемнённая комната. Свет не проникал через окна, поскольку они были зашторены. Затем Михримах увидела, что тело на кровати шевельнулось. Фатьма в одной сорочке приподнялась на постели и посмотрела на нежданную гостью. -Госпожа, простите за внезапное вторжение, — несколько растерянно произнесла Луноликая. — Вас давно не было видно, я переживала. -Ничего страшного, дитя, сядь рядом. Михримах села на край кровати, Фатьма жестом велела Мелек выйти из комнаты. На несколько минут в покоях воцарилось молчание, которое Луноликая не спешила прерывать, чувствуя, что вот-вот тётя начнёт откровенничать. Её ожидания оправдались, женщина взяла племянницу за руку и спросила: -Как думаешь, все люди достойны любви? -Да, госпожа, я считаю, что каждый человек заслуживает, чтобы его любили, — осторожно ответила Михримах, боясь, что может спугнуть тётушку. Но Фатьма будто бы не находилась здесь и лишь усмехнулась словам девушки. -Тогда почему я не видела любви со стороны своих родителей? — задала вопрос Султанша, но не стала ждать ответа. — Почему они считали, что я не заслуживаю их любви? Он был единственным, кто любил меня, и я любила его в ответ, но они… они… — Фатьма сжала одеяло. — Они отняли его у меня, а меня отослали. С глаз долой — из сердца вон. Если раньше мои проказы были совершены из-за желания привлечь внимание родителей, убедиться в том, что они меня всё же любят, то после этого я их возненавидела. Они отняли того единственного человека, который любил меня такой, какая я есть. Михримах внимательно слушала, стараясь запоминать каждое сказанное слово, каждую эмоцию. Она понимала, что, возможно, это единственная возможность избавиться от врага. -Мой милый Эмир, — Фатьма уже не обращала внимания на присутствие племянницы, — я скучаю по тебе… Как бы мне хотелось вновь увидеться с тобой в нашем месте. Клянусь, я отомщу… Мои родители уже давно в могиле, Хатидже мертва, Бейхан и Шах не являются помехой. Остался лишь Сулейман. Клянусь, он испытает такую же боль от потери любимого человека, какую доставили мне все они… Он будет страдать… Убедившись в том, что услышала всё, что хотела, Михримах тихонько встала и осторожно покинула покои, оставляя Фатьму Султан в одиночестве наедине с собой и прошлым, которое отказывалась отпускать. Михримах велела Мелек следить за своей госпожой, и позвать лекаря при необходимости. Служанка кивнула и проводила Султаншу подозрительным взглядом, а затем вошла в комнату Фатьмы Султан и, дав снотворное своей госпоже, уложила ту спать. Михримах поспешила рассказать о полученной информации матери, а также написала письмо Рустему, в котором поделилась с их с матушкой планом втереться в доверие к Фатьме. Паша согласился с ними, и Луноликая стала тщательно репетировать свою речь перед тётушкой и поведение, чтобы выглядеть естественно. Несколько дней спустя Фатьма вышла из своих покоев и уже не была столь задумчива. Михримах поняла, что та уже вышла из своей меланхолии, но по-прежнему не отсвечивает из-за того, что регентом был Селим. Луноликая не раз ловила на себе взгляды тёти, девушка не могла быть уверена, помнила ли женщина тот вечер, когда племянница её навестила, но даже если и нет, Мелек наверняка сообщила своей госпоже, что Михримах к ней приходила. И тот факт, что Фатьма не помнила тот вечер, частично подтверждался тем, что внимание женщины к племяннице не было враждебным, скорее, любопытным.

***

Вскоре наступил день, когда Фатьма пригласила племянницу к себе. Михримах держалась уверенно и не выдавала своего волнения. Девушка приготовилась играть свою роль. Тётушка угостила молодую госпожу чаем. -Очень вкусный, попробуй, — протянув чашку, сказала Фатьма. Луноликая улыбнулась и сделала глоток. -Действительно, приятный вкус. Из чего он? -Из смеси мёда и некоторых трав. Он успокаивает нервы и лечит головную боль. Мелек принесла сладости и оставил Султанш наедине. -Моя служанка сообщила, что ты меня навещала, пока я была в… беспамятстве. -Я переживала, госпожа. Ведь в этом дворце никто не понимает меня так хорошо, как Вы, — осторожно произнесла Михримах. Фатьма насторожилась, уж она то помнила, как племянница защищала мужа и мать. Женщине показалась подозрительной такая резкая перемена позиции, но не спешила обличать Михримах. Девушка же заметила в глазах тёти сомнения. -Я долгое время отрицала правду, которую Вы мне показали. Но бесполезно убегать от себя самой, — Михримах склонила голову, рассматривая свои пальцы, и продолжила. — Вы были правы во всем: моя мать никогда не ставила в приоритет моё счастье, она лишь добивалась собственной выгоды и выдала меня за престарелого пашу, которого я никогда не любила. Ах, — правдоподобно вздохнула Михримах, — если бы у меня была возможность избавиться от противного мужа и стать свободной! Султанша внимательно следила за реакцией Фатьмы, которая с каждым словом верила племяннице всё больше, в её глазах на долю секунды мелькнуло сочувствие, которое быстро сменилось пеленой воспоминаний. Михримах тонко рассчитала, чтобы её речь перекликалась с жизнью тётушки. По факту, проанализировав прошлое Фатьмы, девушка просто озвучила мысли родственницы, которые, вероятно, проносились в голове дочери Селима Грозного. И этим расчётом Луноликая попала в точку: женщина поверила племяннице и произнесла: -Я рада, что до тебя дошла эта простая истина, — утешающе улыбнулась Фатьма и взяла Михримах за руку. — Мы что-нибудь придумаем, и ты станешь свободной в своих действиях и от матери, и от мужа. Вскоре девушка покинула тётю, сославшись на то, что её ждет дочь. Фатьма Султан позвала к себе Мелек и довольно улыбнулась. — Очень скоро мы раздавим Рустема, Мелек, — пояснила Султанша. — Михримах на нашей стороне! -Поздравляю, госпожа, — искренне обрадовалась за свою хозяйку служанка. — Я уверена, что вскоре у Вас получится и от Хюррем Султан избавиться руками её же дочери! Фатьма улыбнулась. Как и всегда, их мысли оказались созвучны, и ей не пришлось ничего объяснять. Михримах же сообщила матери, что их план начал действовать. -Ты уверена, что Фатьма Султан не сомневается в твоей преданности? -Уверена, матушка. Я использовала её слабые места, она так и не смогла отпустить прошлое, это её и погубит, — довольно улыбнулась Луноликая. -Нам придется тайно встречаться, чтобы она ничего на заподозрила, поэтому больше не приходи в эти покои, дорогая, — заметила Хюррем. -Как мы будем встречаться, Валиде? Они одновременно посмотрели на Фахрие. -Я с удовольствием буду Вашим посредником, — поняла их взгляд служанка. — Для меня честь служить Вам!