***
Сверхновая звезда: 1) редкое небесное явление, включающее взрыв звезды, в результате которого остаётся очень яркий недолговечный объект, который излучает огромное количество энергии. В зависимости от типа сверхновой взрыв может полностью разрушить звезду. 2) катастрофический взрыв массивной звезды. Сверхновая в течение короткого периода времени может светить так же ярко, как галактика со ста миллиардами обычных звёзд. В первый раз, когда Гарри прочитал определение сверхновой звезды, он сразу подумал о себе и Луи. Конечно, он верил, что они будут вместе навсегда, но тогда, сидя на асфальте в самом углу стоянки для машин, Гарри понял, что это именно то, чем они были: только самые яркие звёзды во всей Вселенной обречены к сбою, взрыву и полному исчезновению. Он просто не ожидал, что это случится худшим из всех возможных способов. Его глаза закрыты слишком сильно, так, что всё, что он ощущает — абсолютная тьма. Ему почти комфортно находиться в этой темноте. Гарри не слышит никаких звуков, не чувствует запаха или порывов ветра. Словно большой вакуум, и он в нём. Парню нравится это чувство, пока кто-то не прерывает его. Он всё ещё отказывается открывать глаза и приподнимать голову, но узнаёт руки и голос Лу, плавно приходя в себя. — Нет, он не поедет, он один никуда не пойдёт, — она говорит с кем-то ещё. — Гарри, Гарри, поговори со мной. Он не может. Его просто… трясёт. — Love, пожалуйста, открой глазки, скажи хоть слово, Эйч, — Лу продолжала повторять. — Мамочка, — испуганно говорит Лакс. Она подбегает к Лу сразу, как замечает её, оставляя Найла и парней позади. Гарри хочет посмотреть на неё и сказать, что всё в порядке, но он не может, потому что, если он покинет свой вакуум, если он позволит чему-то, кроме тьмы, проникнуть в него, ему придётся принять и всё остальное. И сейчас Гарри не может совладать с эмоциями. — Хэй, Хэй! — Лу зовёт кого-то. — Отвезите, пожалуйста, её в отель, — Гарри слышит приближающиеся шаги, но не может узнать голос человека. — Малышка, мама позаботится о дяде Гарри, увидимся позже, хорошо? — Но он… — Пожалуйста, Лакси, — голос <i>Лу тоже звучит на грани плача. — Ладно, — слабо отвечает девочка. Гарри издаёт сдавленный всхлип, и он уверен, что Лакс испугалась и отскочила назад. Он хочет извиниться, но, к сожалению, не может даже двинуться. Внезапно его начинают перемещать. — Вставай, блять, сейчас же! Гарри, ты пугаешь меня, — Лу говорит жёстко. — Давай, вставай, Гарри! — она кричит прямо ему на ухо. — НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ВСЕ СЪЕБАТЬСЯ И ОСТАВИТЬ МЕНЯ В ПОКОЕ? — он сломан. — ПОЖАЛУЙСТА. То, как она смотрит на него потом… Гарри не знает, что такого Лу видит в его глазах, но это заставляет её сделать три шага назад. Он извинится за весь сегодняшний день, за все свои действия, но потом. — Что тебе нужно? — она просто спрашивает. Спокойнее, чем раньше. — Не чувствовать. — Тогда наркотики? — говорит Лу без нотки осуждения в голосе. — Я… — что? — Скажи мне, что тебе нужно, и я сделаю это. "Луи. Мне нужен Луи", — думает он. Луи сейчас сидит в той же гримерке, в паре шагах от него. И Луи — единственное, чего нет у Гарри, потому что Томлинсон ему изменил, и он только что об этом узнал. Луи — единственное, чего нет у Гарри, потому что он предал его самым худшим из возможных способом. Луи — единственное, чего нет у Гарри, несмотря на желание — нужду — быть сейчас только с ним. Он не может, потому что ненавидит Луи так сильно, как никогда раньше. С этого момента Гарри начинает ненавидеть его так, как раньше любил. А значит, сильно, очень сильно ненавидеть. — Я не знаю, — его колени подкашиваются, и руки Лу снова вокруг него. Гарри даже не знает, как у неё хватает силы, чтобы держать его, она ведь такая хрупкая и маленькая на вид, но такая сильной. Как такое вообще возможно? — Я не знаю, — Гарри знает только, как плакать. Это он и делает.</i>***
Когда он просыпается, первое, что чувствует — удобные подушки вокруг себя, а голова гудит от количества шёпота в столь маленькой комнате. Гарри понимает, что находится в гостиничном номере, но не осведомлён, как сюда вообще попал. Кто-то гладит его волосы, и он заставляет себя открыть глаза — это Лотти. А шёпот исходит от Найла и Лу. — Привет, Эйч, — говорит девушка. — К-как? — Мне жаль, Эйч, — приближаясь, произносит Лу. — Мы… Ну, не мы, но я… — Нам пришлось тебя усыпить, приятель, — перебивает Найл. — Мы не знали, что ещё делать, — кажется, будто он тоже плачет. Как долго Гарри спал? — Вы усыпили меня? — спрашивает он, приподнимаясь, чтобы удобно сесть. Руки Лотти всё ещё прочёсывают его кудри. — Конечно, нет. Но ты рыдал беспрерывно и был вне себя… Лу едва могла держать тебя, и я позвал медиков до того, как у тебя, ну, знаешь, случится паническая атака или что-то в этом роде. — Мне кажется, у меня как раз и была паническая атака, Найл, — потом говорит Гарри, вспоминая, что дышать было невозможно, а в голове всё плыло, но ему нравилось это чувство. — Где мы сейчас? — Всё ещё в LA, — заверяет Найл. — В моём номере. — Где он? — Гарри спрашивает, обращаясь к Лотти. Она пожимает плечами. — Что? — Я не знаю, — отвечает девушка. — Он сказал мне позаботиться о тебе и забыть о нём на пару дней, и я… Я просто сделала это. — Почему? — голос Гарри его подводит, и Лу подаёт парню стакан воды. Он выпивает его одним глотком, ожидая ответа. — Потому что ты тоже моя семья, Эйч. И если я ему не нужна, то тебе нужна точно, — говорит она, прикусив нижнюю губу… Лотти позаимствовала эту привычку у Гарри, она рассказала ему это, когда только начала работать с ними. Девушка сомневается, прежде чем сказать следующее предложение, и сердце Гарри, что уже разбито на маленькие кусочки, начинает болеть ещё больше. — Пожалуйста, не отталкивай меня из-за того, что он сделал, — её голос звучит так напуганно. Впервые за очень долгое время Шарлотта звучит, как подросток. — Нет, Лоттс, — говорит он, обнимая девушку, — мы позаботимся друг о друге. Она является единственным человеком из семьи Томлинсон, с которым Гарри поддерживает связь после того, как всё закончилось (это не значит, что он не спрашивает время от времени о Джей и «детях»; Лотти всегда достаточно любезна, чтобы не упоминать Луи в этих разговорах). Гарри был MIA после этого. Они все были. Они держали его в полном заключении пару дней. Все эти дни он видел только их троих. Иногда и Лиама тоже, который всегда заверял его «ты переживёшь всё это, приятель». Гарри ему не верил. Но Гарри удалось поправиться. Он знал, что никогда до конца не восстановится после такого, неважно, как сильно он будет пытаться. Не то чтобы он сильно и пытался, если быть честным. Когда ко всей ситуации подключился менеджмент, стало проще. Ну, «проще» — не то слово. Жить стало… выполнимо. Гарри всегда ненавидел их, конечно, но если он и научился чему-то у этих ужасных, ужасных людей, так это тому, что сначала — работа, потом — чувства. Это то, что он всегда пытался сделать; и, конечно, он боролся, пару раз почти терял контроль снова, но остальную часть времени сдерживал себя очень хорошо.***
Гарри не очень то и сдерживает себя прямо сейчас. У него такое чувство, словно он в свободном падении и внизу нет никого, чтобы его поймать. Чувство, словно он опять упадёт, ударяясь о твёрдую землю так сильно, что все частички, которые он так тщательно пытался склеить за последние три года, распадутся вокруг. Последний раз у Гарри была паническая атака почти четыре года назад. Пережить это опять — совсем не то, чего хочется парню, но встреча с Луи вернула все плохие воспоминания тех времён. Гарри чувствует, что изначально подавленное чувство начинает снова выплывать на поверхность. Он отказывается позволять Луи сломать его ещё раз. Это всё не значит, что он не двигается дальше. Он делает это. У него есть дом в LA и карьера соло-артиста. Он видится с семьей на регулярной основе, потому что после почти шести месяцев по окончанию One Direction Энн, наконец, поняла, что Гарри не собирается возвращаться в Англию в ближайшее время, и начала планировать собственные поездки в США. У него есть замечательные друзья. Если честно, он не сильно поддерживает контакт с парнями из группы, но каждый раз, когда Найл или Лиам в Лос-Анджелесе, они встречаются. Гарри не разговаривал с Зейном с того момента, как тот покинул 1D, прежде чем его мир развалился навсегда. Он думает о том, чтобы пообщаться с Джеммой, как дверь его номера открывается и заходит Алекс, говорящий по телефону на своём чистейшем немецком, что Гарри может понять лишь маленькие частички его речи, так что он выпрямляется на кровати и притворяется читающим книгу. Вот, точно, у Гарри есть парень. Видите? У него всё хорошо. Он не будет зацикливаться на своей глупой встрече с Луи или сосредотачиваться на прошлом. Вся боль и печаль исчезли, или, по крайней мере, они очень хорошо спрятаны. — Хэй, малыш, — приветствует Алекс, как только бросает свой телефон и бумажник на тумбочку, ложась к нему в постель. — Как прошла съёмка? — спрашивает Гарри, закрывая книжку и легко целуя парня, а после, приподнимаясь на руках, обнимает, беззастенчиво вдыхая запах его лавандовой рубашки. Гарри нравится аромат Алекса. Он всегда пахнет весной, что значит новое начало. Алекс и в целом как новое начало для Гарри. — Хорошо, там была девушка, которая чуть ли не вешалась на меня, кстати, — он смеётся и целует Гарри в лоб просто по привычке. — Ты выспался? Я не спал вообще. — Да, и немного, вот, почитал, — Гарри врёт сквозь зубы, но говорит себе, что всё порядке. Алекс не хотел бы узнать, что он провёл все эти часы в воспоминаниях. — Ты звонил Каре? — Ой, извини, совсем забыл… — Ничего страшного… Гримми устраивает вечеринку завтра, сказал, что пытался дозвониться до тебя целый день, но ты его игнорируешь, — он смеётся. Гарри не ожидал, что Алекс и Ник поладят так хорошо, когда Ник навещал его в Лос-Анджелесе восемь месяцев назад, но они поладили и сейчас друзья. По факту Алекс разговаривает с Ником чаще, чем сам Гарри. Это должно быть странным. Это и есть немного странно. Гарри не очень-то это и волнует. — Позвоню ему сейчас, — Гарри говорит, ища свой телефон. Он обнаруживает семь пропущенных звонков уже известно от кого. — Ты хочешь идти туда? — Да, было бы весело, да? И, по крайней мере, мы знаем, что она приватная, — Алекс ухмыляется, Гарри остаётся только закатить глаза. Так что он звонит Нику, и первая вещь, которую он говорит — это «привет, ты на громкоговорителе», — потому что Гарри не хочет, чтобы Гримми закидал его вопросами о том, как он себя чувствует после встречи с Луи. Это так смешно, что все, кто были с ним тогда, знают, что Гарри собирается избегать этой темы разговора столько, сколько сможет. Чего он не может избежать, так это выражения на лице Ника, когда они приезжают к нему домой на следующий день. За ними следили папарацци от самого отеля, так что им пришлось просить водителя такси, чтобы тот поездил немного по городу, дабы избавиться от них, но они прибыли в хорошее время. Вечеринка переполнена, и присутствие Гарри на ней — единственная тема, о которой все говорят. Он никогда не был настолько счастлив оказаться в центре внимания, как сейчас. Всё что угодно, лишь бы избавиться от этих взглядов Гримшоу. К сожалению, всё срабатывает не так, как планировал Гарри. Как всегда. — Извините меня, могу ли я позаимствовать своего друга на минутку? — Ник вторгается в группу, с которой в настоящее время разговаривает Гарри. Алекс где-то там делает селфи с Ритой Орой. Ник не ждёт ответа Гарри или кого-то из компании, дёргая его за подол рубашки и ведя в сторону кухни. И удивительно, что там никого нет. Супер. Гарри некуда идти. — Что за хуйня, Стайлс? — первое, что говорит Ник. Гарри знает его уже очень долгое время, и за этот период не изменились всего две вещи: его дурацкая чёлка и беспощадная прямота, когда речь идёт о чувствах и реакциях. — Что? — Что? Ты серьёзно? Не начинай только нести эту хрень, пожалуйста. Сначала я узнаю через Алекса три дня назад, что ты решил приехать в Лондон. Я не сказал тебе ничего, потому что, возможно, возможно, мой дорогой друг решил сделать мне сюрприз. Но потом я узнаю через таблоиды, что ты видел Луи Ёбаного Томлинсона и не мог хотя бы ради приличия ответить на мои звонки? Сначала Гарри смеётся, потому что Луи понравилось бы то, что из всех людей именно Ник Гримшоу назвал его «Луи Ёбаный Томлинсон». Затем морщится, когда понимает, что он всё ещё не говорит имя Луи вслух. Ни Луи, ни самому себе, никому другому. Потом он перестаёт зацикливаться на Луи и фокусируется на ответе Нику. — Так вот почему ты пригласил Алекса вместо меня, да? Ты знал, что в противном случае я бы не пришёл, — он нахально улыбается. Гарри — принц маскировки чувств. Король — Луи. Так, ты не зацикливаешься на нём больше, помнишь? — Пригласил бы я тебя, ты и слова бы Алексу про вечеринку не сказал, — печально говорит Ник. Это правда. — Я рад, что ты дома. — Я не дома, Ник. — Ага, ага, я помню, твой дом — LA, похуй, — он улыбается, но улыбка не касается его глаз, — всё ещё рад видеть твою противную рожу здесь. — Рад находиться тут, чувак, — Гарри говорит. Он ненавидит быть… нечувствительным. Гарри часто думает о людях, которых ему пришлось оставить позади, когда он решил лечиться, потому что да, некоторое время ему не хотелось. Болело так, что он привык к этому, и ему плохо от мысли о том, как он исчез после того, как One Direction объявили, что их перерыв был на самом деле не перерывом, а распадом. Но Гарри знал, что по-другому этого сделать было невозможно. Некоторые взаимоотношения — как с Ником — он был способен сохранить, ну, почти. А некоторые даже не стоили попытки снова возобновить их. — Алекс сказал, что вы остановились в отеле? Что случилось с твоей квартирой? Я думал, ты её сохранил… — Д-да, я… — блять.***
— Ты хочешь, чтобы вечеринка была здесь или в доме? — спрашивает Луи, когда они, наконец, уже расставили всё на кухне. Парни только что купили эту роскошную квартиру в Камден Тауне после того, как менеджмент начал жаловаться, что Гарри очень часто видели возле дома Луи в Примроуз-Хилл. Конечно, блять, потому что это был не дом Луи, это был <i>их дом. Теперь у них будет некое убежище от посторонних глаз. — Я думаю, в доме, — говорит Гарри, ставя последнюю коробку на столик и следуя за Луи в гостиную. — Все уже были в доме, а тут просто… — Мы, — Томлинсон соглашается, — да, без проблем.</i>***
— Ты не можешь вернуться туда, я прав? — спрашивает Ник, и так зная ответ, он просто хочет выпытать признание из самого Гарри. Стайлса пугала не сама идея забрать ключ у Джеммы, когда они встречались накануне, и вернуться в квартиру, а идея впустить туда другого парня. Это не чувствовалось правильным. Гарри бесит думать о том, какие люди могли заходить в их квартиру за эти три года, а были дни, когда он не мог уснуть у себя в постели в LA, думая о том, кто мог лежать в их с Луи кровати. Кровати Луи. Может быть, Томлинсону было и хорошо жить в доме, где жили они вместе, но Гарри для того, чтобы двигаться дальше, нужно было оставить все вспоминания, связанные с Луи, нетронутыми. Эта квартира была только для них. Гарри никогда бы не признался об этом вслух, даже если бы от этого зависела его жизнь. — Я просто больше не чувствую, что она моя, так что… — Бред, Гарри! Боже, какой же бред, — Гримшоу перебивает его. Гарри знает, что в нём говорит только 30% алкоголя. Остальные 70% — обида, потому что Гарри никогда не обращался к Нику, когда его боль смешивалась с беспокойством и раздражением. — Ты видел Луи вчера, и ты слоняешься по моей гостиной, делая вид, будто это не съедает тебя заживо. А сейчас ты хочешь убедить меня, что тебе некомфортно находиться в той квартире, потому что это больше не чувствуется, как дом? А может, наоборот? Может, потому, что это слишком сильно чувствуется, как дом? — Это потому, что он жил там вместе с Луи, — говорит Алекс, заходя на кухню. Гарри смущается, а Ник просто с любопытством рассматривает его, не обращая внимания на присутствие Алекса. Тот проходит мимо Ника и обнимает Гарри сзади. Стайлс тут же поворачивается, чтобы кратко его поцеловать. — Нет, я… — он начинает отрицать. — Малыш, это нормально, — говорит Алекс, целуя его в щёку, затем кладя подбородок на плечо Гарри и смотря теперь на Ника. Луи никогда бы не смог сделать этого, не поднявшись на носочки, потому что он был немного ниже. Гарри любил поддразнивать его этим. — Ты знаешь, что всё нормально, — он повторяет, прежде чем Гарри успевает возразить.***
Алекс сидит здесь, держа его за руку. На столе стоят свечи и ужин из трёх блюд. На фоне играет волшебная Coldplay — Magic, и приглушенный свет делает Алекса ещё более красивым. — Я не уверен, что смогу сделать это, — признаётся Гарри, прикусывая нижнюю губу с обеспокоенным лицом. — Я имею в виду, я не уверен, что могу дать тебе то, что ты хочешь…? Они встретились на показе Yves Saint Laurent в Париже в один из тех редких случаев, когда Гарри был в Европе. Он был здесь только потому, что Лотти и Лу умоляли его, плюс бренд до сих пор присылал ему кучу бесплатной одежды, и обуви, и чего угодно. Гарри тогда трахал моделей для забавы. Просто для удовольствия. Когда он решил двигаться дальше, то подумал, что неплохо было бы пожить без привязи; всё-таки он только что был в отношениях четыре с половиной года, ему не нужен ещё один парень. Но потом, спустя семь месяцев его нового образа жизни, на афте-пати появился Алекс. Лу познакомила парней из-за их общей любви к The 1975 и ко всем этим хипстерским штучкам, о которых у неё не хватает терпения больше слышать от Гарри. Он помнит, как ждал кивка от Лотти, ехать ли ему с Алексом в отель той ночью. Он помнил, как чувство жалости поглощало его, прежде чем Алекс трахнул его до беспамятства. С тех пор они разговаривали каждый день. Вот как Гарри оказался в этой ситуации. Алекс только что предложил ему стать его парнем, к этому они шли около трёх месяцев. Алекс, кажется, влюблён в него. И все друзья Гарри в LA тоже влюблены в Алекса. Джефф сказал, что Алекс оживил его немного. «Давно я не видел, чтобы ты вёл себя, как нормальный человек, приятель», — сказал он. Также Алекс — первый человек, кто не был с ним в тот момент, но знает о Луи, потому что, несмотря ни на что, Гарри доверяет ему. Они друзья. Так что да, Алекс знает, каким разбитым Гарри был после Луи. И он принимает это. — Эйч, я не прошу тебя выйти за меня, — он терпеливо улыбается. — Я просто думаю, что с нас выйдет хорошая пара. Я хорош для тебя. Ты хорош для меня. Мне правда…. нравимся мы вместе. — Мне тоже нравимся мы вместе, — Гарри же улыбается. Через месяц Алекс говорит ему, что любит. Гарри не ответил по сей день.***
— Мне жаль, — говорит Гарри. — И ты знаешь это, Гримми, так зачем ты делаешь ему больно? — Алекс игнорирует извинение Гарри, но сжимает его бедро, чтобы дать ему понять, что он в этом не нуждается. — Я сказал это не для того, чтобы сделать ему больно, — Ник закатывает глаза, но отвечает, защищаясь. — Но ты сделал, — говорит Алекс. — Я не он, Ник. И я никогда не буду им. Именно поэтому я никогда не ступлю и шага в ту квартиру, и я ничего не имею против. Я не какой-то там Луи-заменитель или просто парень для секса. — Ты прав, ты не Луи-заменитель и не просто парень для секса, — Гарри говорит. — Я знаю, love, — Алекс улыбается Гарри, — и я не ревную Гарри к его прошлому. А знаешь почему? — и он так, так нежно спрашивает. — Потому что это его прошлое. — Ладно, — выдыхает Ник, — Извини меня, Эйч, — говорит он затем, но дурит только Алекса (который улыбается и меняет тему на что-то поярче), потому что и Ник, и Гарри знают: это — не прошлое. Стайлс просто не готов ещё признать этого.***
Воскресенье они проводят в окружении стен гостиничного номера и бесконечного количества секса. В понедельник у Гарри встреча, и Алексу, когда они обедают, звонят из дома. Сейчас только час дня, а Гарри уже разбирается с контрактами, папарацци и поклонниками. Дядя Алекса только что умер от рака, и его мама просит его вернуться на определённое время. Гарри отвозит его в аэропорт, говоря «скоро увидимся, малыш, передавай им мои соболезнования». Он пишет сообщение маме Алекса, а затем звонит своей собственной, говоря ей ожидать его в Холмс Чапел. Выражение на лице Энн, когда она видит сына на пороге дома, где он провёл всё детство, разбивает и согревает сердце Гарри одновременно, заставляет его осознать, что, возможно, просто возможно, он должен остаться в Англии ещё немного. В следующий раз он видит Алекса через две недели в Париже. И многое уже изменилось. Но, ох… Как Гарри мог быть таким глупым?