Цветы для призрака

Ночь постепенно вступала в свои права. Один край неба уже окрасился в фиолетово-синий оттенок, тогда, как другой, все еще светлел последними отблесками лазури. Над полем виднелся блеклый серп луны и первые искорки звезд, казавшиеся очень далекими и очень холодными. Эдакими маленькими кусочками льда. Зен и Шираюки находились в пути уже около двух часов кряду. Мерная скачка убаюкивала, погружала в зыбкое забытье. Душный зной дня сменился прохладой. Порывы ветра стали сильнее, пробираясь под одежду, холодили кожу, заставляя зябко ёжиться. Воздух был напоен благоуханием цветов, шелестом высокой травы и звуками ночных обитателей. Глаза слипались, голова падала на грудь, усталость брала своё, но травница держалась. За последние несколько часов она совсем измоталась. А еще и это волнение за принца, дыхание которого становилось все более рваным и надсадным. Повернув голову, Шираюки исподтишка взглянула на Зена. Густые сумерки скрадывали его бледность, но лихорадочный блеск глаз, казавшихся совсем темными, бездонными, указывал на повышенную температуру и крайнюю степень усталости. Ветер путался в светлых волосах, отбрасывал их назад, открывая гладкий лоб, и на красивом лице принца девушка увидела бесконечную решимость. Он рвался вперед, несмотря ни на что. Как всегда, безрассудный, отчаянно смелый, бесстрашный. — Еще немного, и ему станет совсем плохо, — пробормотала Шираюки. Ее охватило настоящее отчаяние, потому что им предстояло провести всю ночь в седле. А Вистериа уже и так еле держался, хоть и упорно не признавался в накатывающей волнами дурноте. Тяжело вздохнув, девушка уставилась на свои руки. Тонкие пальцы непроизвольно сжали подол простого крестьянского платья. Убогого, старого, поношенного, в заплатках. Если уж на то пошло, то ее гардероб оставлял желать лучшего, и на мгновение она устыдилась того, что Зену посчастливилось лицезреть ее в подобных обносках. Однако, при ее нынешней жизни в лесу, ничего особого и не требовалось. А возвращение во дворец до сегодняшнего дня казалось чем-то невероятным и нереальным. — Может быть, сделаем привал? — Шираюки прервала затянувшееся молчание, параллельно изучая окрестности. Поле заканчивалось, и вскоре они должны были достигнуть леса. — Нет. До лагеря недалеко осталось, — отмахнулся Вистериа. Он прекрасно осознавал одну вещь, если он сейчас спешится, то больше до седла уже не доберется. К тому же, молодой человек полагался исключительно на память своего верного скакуна, потому что дорогу обратно помнил смутно. Да и часть пути, от дома травницы до места, где она его нашла, оставалась для Зена неизвестной. Что нельзя было сказать о его жеребце. Черный, как смоль, высокий и статный боевой конь был специально обучен, и с самой первой встречи стал для принца настоящим другом, которому тот безоговорочно доверял. Однако, чем быстрее они окажутся посреди знакомых мест, тем лучше и безопасней для всех них. А, в частности, для его спутницы. Ведь за себя Вистериа совершенно не волновался. — Вы уверены? — нахмурившись, Шираюки посмотрела на него, пристально и оценивающе, из чего сделала неутешительный вывод, что Зену стало хуже. Его светлые, растрепанные волосы липли к взмокшему лбу, дыхание приобрело хрипоту, тело била мелкая дрожь. — Уверен. Меня, наверняка, ищут. Поэтому, не беспокойся, осталось совсем немного, — он постарался изобразить беззаботную улыбку, но получилось как-то вымученно и ненатурально, хотя в глубине ярко-голубых глаз промелькнули веселые искорки. Несмотря на слабость, настроение принца было на подъеме. Однако тонкая белая рубашка нисколечко не грела, а ветер лишь усиливался, вместе с его лихорадкой. Как всегда, он поступил неосмотрительно, не захватив с собой теплую верхнюю одежду, и ограничившись лишь сорочкой, темными бриджами и высокими кожаными сапогами до колен. — Надеюсь, — пробормотала Шираюки, всматриваясь в кряжистые силуэты деревьев, обступившие тропу со всех сторон. Их толстые кривоватые ветки так и норовили уцепиться за подол ее платья, подобно узловатым пальцам мифических чудовищ. Плохое предчувствие, мучившее ее всю дорогу, с приходом тьмы, еще больше возросло. То, что днем казалось простым и незамысловатым, ночью приобретало совершенно другие черты, угрожающие и опасные. И только присутствие Зена успокаивало, придавало храбрости. — Не сомневайся, — он снова улыбнулся, поймав себя на том, что улыбка словно приклеилась к его губам. А потом до Шираюки и принца донесся зов, раздававшийся со всех сторон сразу, и Вистериа, пришпорив коня, устремился вперед. Он оказался прав. Его искали. — Я же говорил, что скоро мы будем на месте, — уткнувшись в волосы девушки, проговорил он. Через несколько минут узкая тропа расширилась, превратившись в широкий центральный тракт, ведущий в столицу Кларинса. Деревья расступились, лунный свет заполнил пространство молочным сиянием, впереди затеплились огни факелов. И вскоре показались и всадники, возглавлял которых Мицухидэ. При виде него, Зена накрыла волна облегчения, а, вместе с ней, и слабости. Потянув за уздцы, он остановил взмыленного жеребца, махнув приближающейся процессии. А потом, собрав остатки сил, спешился. Протянул руку Шираюки, чтобы помочь. Но она соскользнула с седла сама, не желая лишний раз касаться принца. Слишком опасно, слишком волнительно. — Как вы? — нахмурившись, она всмотрелась в лицо Зена. Высокий, стройный и очень красивый. Не оторваться. — Как всегда, в порядке, — очередная улыбка, и, пошатнувшись, он удержался на ногах только, благодаря кинувшейся к нему девушке. Она обхватила его за пояс, а он ее за плечи, и они вместе опустились на землю. — Ну, почему? Почему вы такой упрямый? Я же говорила, что вам нужно отлежаться хотя бы дня два, а уже потом отправляться в путь, — забормотала Шираюки, с возмущением, волнением, страхом. Сквозь тонкую ткань рубашки, она ощутила жар его тела. И опять назойливые бабочки вспорхнули в ее животе, закружились, забили крылышками, вызывая волну трепета. — Я рад, что ты за меня волнуешься, — закрыв глаза, прошептал Вистериа, крепче прижимая ее к себе. Пальцы прошлись по каштановым прядям, и он представил их красными. Такими, какими они должны были быть. Конечно, если перед ним находилась Шираюки. Сомнения кольнули в самое сердце. Вдруг он ошибался? — Я же лекарь. Как же я могу не волноваться, — она напряглась, слегка задрожав в его объятиях, но не стала отстраняться. Стук копыт возвестил о том, что свита принца совсем близко, и вскоре рядом остановился Мицухидэ. Спешившись, кинулся к Зену. — Ваше Высочество, что с вами? — обеспокоено воскликнул молодой человек, когда его взгляд остановился на Шираюки, — Кто вы? В голосе мелькнуло недоумение, смешанное с подозрительностью. — С сегодняшнего дня, она — мой личный лекарь, — хрипло проговорил Вистериа. Отпустив девушку, принц воззрился на Мицухидэ, а тот — на травницу. Недоумение и насмешка сменились изумлением. Она же в свою очередь вдруг рассердилась, хоть и понимала, что злиться тут не на что. Но все эти восклицания и потрясения, ее порядком достали. Слишком их много за последние сутки. — Мисс Шираюки… Пробормотал Мицухидэ, и она уже хотела сказать, что нет, он ошибается, но Зен ее опередил. — Она — не Шираюки. Просто очень на нее похожа. Причем, не только внешне, но и родом занятий, — в его голосе послышался скептицизм, отразившийся и в глазах, устремленных на раздраженную травницу, — Кстати, я до сих пор не спросил. Как тебя зовут? Вопрос застал врасплох, кровь бросилась в лицо. Повисло напряженное молчание. — Анна. Меня зовут Анна, — выпалила Шираюки, первое пришедшее на ум имя, вызывающе вздернув подбородок. — Ну, так вот. Анна теперь мой личный лекарь, — пожал плечами Зен, и в его сощуренных глазах она прочла издевку. Он явно не верил ни единому ее слову. Хотя сомнения все равно были. В этом травница была уверена. И в ее первостепенную задачу входило, помимо лечения принца, убеждение его в том, что он ошибался в своих подозрениях. Только вот получится ли у нее? И, если нет, то, что тогда с ней сделает Изана?