Цветы для призрака

Внутри королевского шатра царили простор, тепло, аромат догорающих дров и легкий сумрак, рассеиваемый лишь едва тлеющими углями. Причудливые тени, отбрасываемые затухающим костром, плясали на его матерчатых стенах, переплетались между собой, будоража воображение диковинными образами. Охваченная невольным любопытством, Шираюки незаметно огляделась. Она хотела, чтобы ее интерес к его персоне, остался для Зена тайной, и всеми силами старалась не выдать истинных чувств. Поэтому, опустив голову, она скользнула взглядом из-под полуопущенных ресниц по столу, паре стульев, остановившись на постели. Вернее, на достаточно скромном по своим размерам матрасе, застеленном совершенно обычными простынями и одеялом. Абсолютно никакой роскоши. Все по-спартански просто и даже как-то скудно. В принципе, нечто подобное было очень даже в духе Зена. Ведь он никогда не любил роскошь, блеск и помпезность. «В этом он совсем не изменился», — пронеслось в голове, и травница улыбнулась, охваченная воспоминаниями. Сладкими и такими реальными. Будто бы события четырехлетней давности, случились не позднее, чем вчера. Пальцы непроизвольно крепче сжали ладонь принца, который так и продолжал держать ее за руку. А потом до Шираюки вдруг дошло, что вокруг слишком уж тихо, и она стоит и открыто, буквально во все глаза, пялится на кровать Зена, совершенно позабыв о конспирации и тому подобных вещах. — Что? Нравится? — его голос с нотками насмешки вернул девушку с небес на землю, — Если хочешь, то можешь проверить, насколько она удобна, — в голубых глазах мелькнули лукавые искорки. — Да, то есть, нет, — буркнула травница. Кровь бросилась в лицо, внутри все замерло, Шираюки резко вырвала руку из руки Зена, и тут же отвернулась, неприятно удивленная собственным поведением. Непростительным, глупым, не поддающимся контролю. Спрятавшись за покрывалом из темных волос, уставилась в пол. — Что, да? Что, нет? — не отставал принц, открыто наслаждаясь замешательством девушки, — Какая-то ты пугливая. Неужели, думаешь, что я воспользуюсь моментом, и заставлю тебя лечь со мной? От его столь откровенного вопроса и прямого взгляда, она окончательно растерялась. Сердце уже отбивало такие набаты, что Шираюки не удивилась бы, если бы его стук услышал и Зен. А еще в палатке вдруг стало очень душно, словно из нее разом выкачали весь кислород. И она задыхалась, охваченная внутренним жаром, растекающимся по венам, будто в животе вспорхнула стая бабочек, затрепетала сотней крылышек, разнося по телу волны возбуждения. — Нет, Ваше Высочество. Разве я могу подумать о таком, — пробормотала Шираюки, нервно теребя край плаща, — Тем более, насколько мне известно, вы состоите в браке, — не удержавшись, с нескрываемым ехидством добавила она. И в помещении повисло напряженное молчание, нарастающее с каждой секундой. Нервы натянулись подобно струнам. Травница чувствовала это кожей, как и взгляд Зена, пронзительный и такой обжигающий, что она в очередной раз начала терять весь свой боевой запал, который вроде бы откуда-то да появился. — Ладно. Вернемся к тому, зачем мы сюда и пришли, — проговорил принц, наконец, прервав затянувшуюся паузу. Он жестом пригласил девушку пройти к столу. И она не заставила себя ждать, стараясь при этом сохранять дистанцию между ними. Чем дальше, тем лучше. — Расшифруй-ка, что ты тут написала, — Вистериа протянул Шираюки ее рецепт, и она осторожно взяла листок, чтобы не коснуться ненароком его пальцев. А он в это время упорно боролся с раздражением. И зачем она только напомнила ему про Кихал? Поморщившись, Зен попытался выбросить из головы Тогрул, с которой он частенько поступал, мягко говоря, нехорошо, от чего совесть всегда начинала протестовать. Но, что он мог, если она никогда не вызывала в нем никаких чувств, кроме, как дружеских? Не в его силах было заставить себя воспринимать жену, как женщину. Хотя в первое время он честно старался это сделать. Однако многочисленные попытки оказались бесполезны. А Зен, в конце концов, был нормальным полноценным мужчиной, поэтому измены постепенно вошли в их жизнь, полностью разрушив их и так неудачный брак. Оставив лишь его видимость. Вздохнув, принц с печалью посмотрел на Шираюки. — Принимать по две капли каждые три часа, — прочитала та, то, что знала наизусть. Но лучше уж сверлить взглядом бумагу, чем смотреть на Зена. Так безопасней. Особенно, после ее столь смелого заявления. — Отлично. Так и сделаю, — кивнул Вистериа, вновь погружаясь в водоворот эмоций, которые он всегда испытывал, находясь рядом с Шираюки. Правда, в отличие от нее, он никак не выказывал переживаемого им волнения. Ни единым жестом, ни словом, ни интонацией. Внешне принц достаточно успешно «сохранял лицо», оставаясь спокойным, общаясь достаточно непринужденно и даже раскованно. Однако, на самом деле, внутри у Зена ревел ураган. Он сдерживался из последних сил. Ведь ему невыносимо хотелось коснуться Шираюки, запутаться пальцами в ее густых прядях, вдохнуть их аромат, прижать ее к себе и целовать, целовать, целовать. А потом задать тысячу вопросов, мучивших его, выворачивающих наизнанку душу. Но нельзя. Еще не время. — Что касается мази, то… — начала травница, беря в руки небольшой пузырек, но Зен внезапно отрицательно качнул головой. — С мазью я сам как-нибудь разберусь, — потянувшись, он хотел забрать у нее емкость, когда их пальцы снова соприкоснулись. Словно удар током. Глаза принца, который испытал то же, что и она, слегка расширились. Шираюки же машинально шарахнулась в сторону, налетела на стол, ухватилась за его край, чтобы устоять, задела стопку бумаг, рассыпавшихся по полу. — Простите. Я сейчас же все соберу, — упав на колени, она принялась складывать листки. Руки дрожали, во рту пересохло, и она постоянно облизывала губы, кляня себя, на чем свет стоит. И почему она ведет себя, как последняя дура? Почему позволяет слабости взять верх? Нет. Так не должно быть. Она должна собраться. — Да, что с тобой? — Зен опустился рядом. Подавшись вперед, он сжал плечи Шираюки, легонько ее встряхнул. — Ничего. Все в порядке, — подняв голову, она посмотрела на него, разрываемая тысячами противоречий и непростительных желаний, поразившись тому, что вблизи Вистериа был еще красивей. Пронзительные голубые глаза, белокурые волосы, в беспорядке падавшие на лоб, волевые черты аристократичного лица, плотно сжатые губы, нахмуренные брови. — Да, чего ты заладила? В порядке, да в порядке, — сердито выдохнул он, — Может, уже хватит лжи? Скажи мне правду! Скажи! Исступленно прошептал Зен, снова хорошенько встряхивая опешившую от его напора девушку. — Я… — ее зеленые глаза наполнились мукой, невысказанной правдой, и еще чем-то, очень похожим на тоску. — Говори же! — он рывком притянул ее к себе, испепеляя яростно-молящим взглядом, — Кто ты на самом деле? Говори! Вистериа не собирался отступать, видя, что защита травницы давала заметную слабину. — Я… — потянувшись, она вдруг дотронулась дрожащими пальцами до его щеки, в глазах заблестели слезы, уголки губ дрогнули, — Я — Анна. Твердо проговорила Шираюки, и лицо Зена исказилось разочарованием. Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Тишину ночи прорезал оглушительный крик.