Цветы для призрака

Сложнее понять, Куда пойти… Если бы только звезды выстроились в ряд, А закаты пылали… Мне не нужно Спокойствие шторма Или кричать о чем-то Без воздуха в легких… Я разрушу это, Перенесу одиночество, Я выдержу… Nine Lashes «Anthem of the Lonely». Они так и не смогли отправиться в дорогу, спустя несколько часов. Несмотря на заверения в том, что она в полном порядке, Кихал требовался отдых. И, в конце концов, принцесса и ее телохранитель заночевали на постоялом дворе. Тогрул практически мгновенно погрузилась в сон, зато Оби не спалось. Побродив по небольшому поселку, погруженный в бесконечные размышления, он забрался на одно из деревьев в саду, окружавшем маленькую гостиницу. Устроившись так, чтобы ему было видно окно комнаты Кихал, наемник привалился к стволу. Он любил высоту. Она его завораживала. А еще он любил ходить по острию ножа, с завидным упорством испытывая судьбу и себя на прочность. Оби никогда не задумывался о причинах, толкавших его на постоянный риск. Но иногда ему казалось, что он подспудно искал встречи со смертью, играя с ней в прятки. Закрыв глаза, наемник вспомнил о травнице. По груди мгновенно разлилось приятное тепло. По губам скользнула улыбка, и он погрузился в зыбкую дрему, всем сердцем желая увидеть во сне Шираюки. Но, вместо нее, его окутало душное марево прошлого. Прошлого, мучившего Оби почти каждую ночь. Прошлого, являющегося ему в виде одного и того же сна. Сна, преследующего его на протяжении всей разумной жизни. Сна, который он помнил в мельчайших подробностях. Сна, постоянно напоминающего о жестокой реальности. Сна, рождающего в душе смутную тревогу, которая все росла и росла, обволакивая пеленой воспоминаний. Темный коридор. Приоткрытая дверь. Полоска света на полу. Два голоса. Первый совершенно точно принадлежал отцу, а второй — его новой жене. — Ты должен избавиться от этого ребенка! Чем быстрее, тем лучше! В конце концов, отправь его к своей сестре! — женский голос звенел от возмущения. Шаг, и мальчик увидел ее. Его мачеха стояла боком к входу в кабинет, отчаянно цепляясь за руки высокого темноволосого мужчины. Красивая, статная, настоящая леди. — Я знаю. Не беспокойся. Оби уедет, когда настанет весна, — тихо проговорил родитель, и сердце ребенка болезненно сжалось. Отец никогда его не любил, постоянно избегал или ругал. С самого детства об Оби заботилась одна лишь няня, потому что его мать умерла при родах, а мачеха занималась только своим сыном. — Это слишком долго! Ты должен отослать его немедленно! Этот мальчишка! Разве ты забыл предсказание гадалки? — с жаром воскликнула женщина, сильнее стискивая ладони мужа. — Не забыл, — голос мужчины стал еще тише, перейдя в настоящий шепот, а по красивому лицу скользнула тень. — Тогда сделай это поскорее! Иначе все мы можем пострадать! Его мать умерла, рожая его! Своим появлением на свет, он убил ее! Неужели этого мало? Неужели тебе нужны еще какие-то доказательства? Этот ребенок… Он… — Прекрати, — отец грубо прервал пламенные речи своей жены. Высвободившись из ее хватки, отошел к окну. — Ну уж, нет! Я не собираюсь молчать! Этот ребенок появился на свет под звездой, несущей смерть! Он утопит всех нас в крови, если ты ничего не предпримешь! Отошли его! Сейчас же! Он — убийца! Убийца! Убийца… Эти слова, отдаваясь многократным эхом, неустанно повторялись в голове Оби, навсегда врезавшись в память. Убийца! Убийца! Убийца! Он зажимал уши, пытаясь избавиться от них. Забыть, выбросить из сознания. Но все попытки оказывались бесполезны. Убийца! Убийца! Убийца! Наемник резко распахнул глаза, вырываясь из жуткого сновидения, которое брало свое начало в прошлом, являясь одним из его фрагментов. Тихо вздохнув, он откинул волосы со лба, воззрившись в темное ночное небо, усеянное мириадами звезд. Холодных и далеких. Их свет не приносил тепла. Их сияние было подобно осколкам льда. Убийца! Убийца! Убийца! Губы скривились в горькой усмешке. Мачеха была права. Его судьба — судьба убийцы. Его удел — вечное одиночество.