Цветы для призрака

Им удалось удачно оторваться от преследователей, и на следующий день Шираюки и Зен прибыли в столицу Асперы. Приморский город сочетал в себе несочетаемое. Его смело можно было назвать контрастным и завораживающим. До убогости бедные районы смешивались с роскошными кварталами богачей, соединенные узкими улочками и переходами. Нищие, попрошайки, воришки, проститутки, и блистательные экипажи, в которых скрывались от бедноты и яркого палящего солнца лорды и леди. Запах моря, гнилой рыбы, сырости, протухшей еды и изысканных духов и сигар. Нескончаемый поток толпы, крики торговцев, переругивания, смех, экзотические корабли, заполняющие пристань, пьяные моряки. А еще военные. Очень много военных. — Похоже, у них тут, и правда, все очень серьезно, — пробормотал Зен, остановив взгляд на худеньком юноше, который что-то кричал о революции, раздавая при этом листовки. Кто-то задерживался рядом, согласно кивая, другие ускоряли шаг, а потом подоспели солдаты. Схватив нерадивого агитатора, они поволокли его куда-то вглубь улицы. — Да, — кивнула Шираюки, сильнее стискивая поводья. Она еще никогда не видела ничего подобного. И сам город, и его разномастный народ, и запах переворотов и восстаний, так и витающий в воздухе, пугали, одновременно вызывая любопытство. — Посмотрим, что скажут их послы, — задумчиво протянул Зен, коварно ухмыляясь. И травница, заметив эту его улыбку, подумала, что раньше в принце не было подобной холодной расчетливости и стремления к господству. Время изменило его, сделав прозорливым и талантливым политиком. Конечно, и без жестокости тут не обошлось. Иногда его ярко-голубые глаза становились такими колючими и ничего не выражающими, что это пугало, а лицо приобретало каменное выражение. Полнейшая беспристрастность. Вздохнув, Шираюки скользнула взглядом по сторонам, невольно возвращаясь к гнетущим думам, что преследовали ее с той самой ночи. Да. Зен сдержал свое обещание. И больше ее не трогал, держась на приличном расстоянии, что, в принципе, должно было бы порадовать Белоснежку. Она же добилась того, чего так хотела, и к чему стремилась. Но, если честно, то ее это огорчало. Особенно, его безразличие. Оно просто убивало, сыграв роль настоящего катализатора. То есть теперь, когда Вистериа стал с ней холодней арктического льда, ее еще больше к нему потянуло. Девушка не могла выбросить принца из головы. Постоянно вспоминала его поцелуи. Жаркие, неистовые, опаляющие. И в душе, как бы она этого ни отрицала, ей невыносимо хотелось еще раз почувствовать вкус его губ. — Только теперь мне это уже не светит. Сама все испортила, — прошептала травница, испытывая подавленность, — Нет. Я поступила правильно. Так будет лучше, — тут же добавила она, пытаясь подбодрить себя. Вздохнув, Шираюки исподтишка глянула на Зена, который был полностью поглощен изучением города. На нее он не обращал никакого внимания. Казалось, что Вистериа напрочь забыл о ее существовании, будто бы она стала для него пустым местом. За все время, начиная с той самой памятной ночи, они обмолвились всего лишь парой-тройкой фраз. И принц практически на нее не смотрел. От этого и так безобразное настроение стало еще хуже. Внезапно Зен повернул коня в небольшой проулок, уводящий в сторону от причала, и Шираюки последовала за ним. Вскоре они остановилась возле огромного особняка, выстроенного из светло-бежевого кирпича. Строение окружала резная чугунная ограда и великолепный сад. С недоумением травница воззрилась на принца, который ловко спешился. — Здесь живет человек, который может рассказать много интересного о положении в Аспере. В принципе, я уже видел все, что мне требовалось. Но лишней информации не бывает. Особенно, что касается политики, — небрежно бросил Вистериа, даже не удосужившись взглянуть на Белоснежку, — Да и дело уже к вечеру. Поэтому мы останемся здесь на ночь. А завтра отправимся обратно в Кларинс. Девушка хотела еще что-то спросить, но Зен быстрым шагом направился к грандиозному зданию. Дверь мгновенно отворилась, и дворецкий почтительно склонился перед молодым человеком. Видимо, для него не являлась секретом личность прибывшего гостя. На Шираюки же даже не посмотрели, но она нисколько не обиделась. Все-таки, она была никем. Обычным лекарем. Вскоре Вистериа и Белоснежка оказалась в просторном холле, обставленном по последнему слову моды, а из него они проследовали в огромную светлую гостиную. Одну ее стену занимали большие окна, украшенные великолепными портьерами светло-коричневого оттенка, на другой висели гобелены. Мебель была просто роскошна, как и пушистый светлый ковер, покрывавший большую часть паркета. Затаив дыхание, Шираюки с любопытством изучала окружавшую ее красоту, когда до нее донесся звонкий женский голосок. — Ваше Высочество! Встрепенувшись, травница взглянула в сторону выхода на веранду. Зен тоже смотрел туда же. Безотрывно, с едва заметной улыбкой на губах. И сердце Белоснежки кольнула предательская игла ревности. Потому что к ним спешила ослепительная красавица. Длинные локоны цвета ночного неба струились по плечам. Миндалевидные глаза насыщенного золотисто-карего оттенка, опушенные черными длинными ресницами, были настолько бездонны и притягательны, что в них можно было утонуть без сожаления. Светлая кожа была нежная и гладкая, а пухлые губы соблазнительны и мягки. Стройная и гибкая, незнакомка напоминала своими повадками кошку. И даже шелковое платье цвета бургундской розы, с тугим корсажем и умопомрачительно глубоким вырезом, не сковывали ее тягучие плавные движения. — И этот человек знает все об Аспере? — не удержалась Шираюки, впиваясь ногтями в ладони. — Да. Леди Эмилия Кросс раньше жила в Кларинсе, но потом переехала сюда. Ее отец занимает высокий пост в нынешнем Правительстве Асперы, — тихо и быстро пояснил Зен, и в следующее мгновение бесстыжая девица повисла на шее у принца. И у потрясенной травницы предательски прервалось дыхание. Особенно, когда Вистериа обнял аристократку в ответ. Его глаза цвета индиго засветились, улыбка стала шире, черты смягчились. Сердце Белоснежки в этот момент буквально разрывалось на части от боли, веки защипало, пальцы заходили ходуном. И она сильнее впилась ногтями в ладони, раздирая кожу, чтобы хоть как-то сдержаться и не разрыдаться прямо здесь. — Мицухидэ сообщил мне, что вы приедете. И просил сохранить это в тайне, — заговорила Эмилия, отпуская Зена. — Да. Мой визит — неофициальный, — начал Вистериа. Но Шираюки не стала слушать дальше. Ей было так паршиво, так плохо, что без глотка свежего воздуха она просто умрет. Развернувшись, она поспешила к выходу. Миновав ворота, углубилась в городские недра, не задумываясь о том, что ходить по незнакомым улицам, да еще и в столь поздний час, без сопровождения опасно. Благоразумие исчезло, лопнуло подобно воздушному шарику. В груди пылала обида. Шираюки была уязвлена, рассержена. Она злилась. На себя, на Зена, на всех и вся. Закусив губу, чтобы сдержать слезы, она уверенно шла вперед, сама не зная куда. — Я не заплачу. Не заплачу. Не дождетесь, — твердила девушка одну и ту же фразу, хотя мир перед глазами подернулся мутной пеленой. Но она упрямо моргнула, не желая проявлять слабость. А потом ее виски словно стиснул железный обруч. Проклятая головная боль не заставила себя ждать. И Белоснежка с раздражением выдернула из волос заколку, от чего волна густых прядей упала на плечи. Ей было плевать, что теперь она уже не выглядела, как молодой человек. Она не думала об опасности, которая могла поджидать ее за каждым углом. Она не думала ни о чем. Она просто шла и шла, пока не обнаружила, что вокруг как-то слишком пустынно и темно. А еще очень сильно пахло морем и заплесневелой тиной. Оглядевшись, Шираюки поняла, что забрела в один из кварталов, что располагались недалеко от пристани. То есть туда, где было прибежище всех отбросов общества. — Какой кошмар. Я же не знаю, как вернуться обратно, — прошептала Белоснежка, наконец, в полной мере осознав всю опасность своего положения. Если выражаться проще, то она угодила в дерьмо по самые уши. Причем, добровольно и самонадеянно. Сердце будто сжала ледяная рука, по спине пробежал холодок. А потом в нее кто-то врезался. Какая-то тоненькая фигурка, выскочившая из-за угла ближайшего обшарпанного здания. С трудом удержавшись на ногах, Шираюки увидела в желтом мутном свете фонаря, симпатичную рыжеволосую девушку. Приличное платье и аккуратная прическа, указывали на то, что незнакомка была из достаточно обеспеченной семьи. — Простите, я заблудилась. Не знаете, как попасть на центральную улицу? — обратилась она к притихшей Белоснежке. В ясных голубых глазах читалась надежда, отразившаяся и в милых нежных чертах. — Я бы с удовольствием вам помогла, — травница вежливо улыбнулась, подумав, что незнакомка выглядела очень невинной и беззащитной, — Но я не здешняя. И, если честно, то я тоже заблудилась. — Тогда, давайте, отправимся на поиски главной улицы вместе? — девушка подалась вперед и жарко сжала руку Шираюки. И на какое-то очень короткое мгновение травнице показалось, что по ее лицу скользнуло какое-то хищное выражение, а тонкие пальцы больше походили на когти. Такие же цепкие и сильные. — Да, конечно, — Белоснежка тут же отмела подобную мысль, списав все на то, что она просто переволновалась, и теперь везде ей мерещились опасности и враги. Однако неприятный осадок никак не проходил. — Тогда, идемте? — и девчонка потянула Шираюки за собой, увлекая ее в один из проулков. Узкий и вонючий. А дальше в голове травницы все смешалось. Одна улочка сменяла другую, превращаясь в какой-то бесконечный лабиринт, которому, казалось, не было ни конца, ни края. — Давайте, немного отдохнем, — проговорила вдруг новая знакомая, хотя буквально с минуту назад, она неслась вперед, неутомимая и быстрая. Шираюки еле-еле за ней поспевала. — Да, было бы неплохо, — пытаясь выровнять дыхание, согласилась она. Аккуратно высвободившись из хватки рыжеволосой, Белоснежка прислонилась к стене дома. Прижав ладонь к груди, закрыла глаза. Она должна успокоиться, должна собраться с мыслями. — Значит, ты не из Асперы? — донесся до травницы вкрадчивый голосок. И снова сердце кольнуло плохое предчувствие. — Да, — ответила Шираюки, о чем тут же пожалела. — Знаешь, это просто замечательно, — девчонка вдруг улыбнулась, широко и хищно. Настоящий оскал. И Белоснежка машинально попятилась назад, но было уже слишком поздно. Рыжая молниеносно вонзила ей в плечо дротик. Боль обожгла, и по телу растекся жар. — Снотворное, — пробормотала девушка, и мир подернулся мутной пеленой. А потом накатила волна умопомрачительной слабости. Пошатнувшись, Шираюки с отчаяньем уцепилась за шершавую стену. Но ноги подкосились, и она осела на землю. — Зачем? Зачем ты это сделала? — язык заплетался, мысли путались, разум затуманивался, и ее безжалостно накрывала душная серая дымка дурноты. — Как зачем? За тебя мне заплатят кругленькую сумму! Ты — красивая, да еще и не местная! — довольно рассмеялась девчонка. — И кто же? Кто заплатит? — Белоснежка уже еле говорила, теряясь на границе реальности и забытья. — Хозяйка публичного дома, конечно же, — пожала плечами рыжая, — Лишних проституток не бывает. Тем более, таких хорошеньких. И от ее слов Шираюки охватил ужас, она дернулась в тщетной попытке подняться, но разум отключился, и она лишилась чувств, ухнув в плотную густую тьму.