Цветы для призрака

Прошло уже два дня, и Шираюки почти совсем поправилась. Температура больше не поднималась, боль в теле постепенно проходила, ссадины подживали. Все это время, что они с Зеном провели в охотничьем домике, затерянном посреди леса, они виделись очень редко. А в те редкие минуты, когда Вистериа приносил девушке поесть, он вел себя отстранено и холодно. Голубые глаза были подобно кусочкам льда. Пустыми и равнодушными. На красивом лице застывала маска безразличия. Судя по всему, общество травницы очень тяготило принца, и он с удовольствием бы от нее избавился. Белоснежка же, опечаленная и расстроенная, не могла отрицать того факта, что в этом была и ее вина тоже. Она сама оттолкнула Зена, следуя гласу разума, и теперь не знала, как ей поступить. Несмотря на необходимость продолжать избегать его, девушка была не в силах обманывать себя и дальше. Она все больше и больше влюблялась во второго принца Кларинса. Ее сердце мучительно сжималось каждый раз, когда она его видела, и безумно тосковало в те моменты, что Вистериа отсутствовал. Шираюки невыносимо тянуло к Зену, и она с величайшим трудом противостояла обуревавшим ее сумасшедшим чувствам, сжигающим изнутри. Она теряла контроль. Все ее существо неистово стремилось к нему, и она не представляла, сколько еще выдержит. Вздохнув, Белоснежка поднялась. Подойдя к окну, обнаружила, что дождь, наконец, закончился. Распахнув створки, вдохнула полной грудью, напоенный свежестью и запахом сырой земли, воздух. Порыв ветра, запутавшись в красновато-каштановых прядях, бросил их на лоб, и травница грустно улыбнулась, снова думая о принце. — Скорее всего, завтра утром мы сможем отправиться в город, — объявил Вистериа, без стука входя в комнату Шираюки, — К утру дороги подсохнут. Поэтому будь готова к рассвету. И его взгляд без единой эмоции замер на лице девушки. — Хорошо, — сухо отозвалась она. Снова тоска сковала ее сердце железными тисками. И Белоснежка вдруг поняла, что не хочет уезжать из охотничьего домика. Ведь она знала, неизвестно откуда, но знала, что больше никогда не окажется так близко к Зену. Комок слез сдавил горло. — Что-то случилось? — нахмурив брови, как бы невзначай поинтересовался принц, заметив, как вытянулось лицо его собеседницы, а глаза подернулись дымкой. — Я хочу отблагодарить вас за мое спасение, — тихо проговорила Шираюки, решившись на то, что ей самой казалось чистой воды безумием. Однако здравый смысл, наконец, капитулировал, сдавшись под шквалом чувств. Подойдя к недоумевающему принцу, травница несколько долгих секунд просто смотрела на него, любуясь аристократичными чертами прекрасного лица, яркостью голубых глаз, твердой линией губ, белокурыми волосами, в беспорядке падавшими на лоб. А потом, борясь с охватившей ее дрожью, она принялась расстегивать пуговицы на рубашке. Пальцы тряслись, но она продолжала, пока одежда не упала на пол, следом отправилась и юбка. И Шираюки предстала перед изумленным Зеном полностью обнаженной. — Ты… Что… Ты что делаешь? — потрясенно пробормотал он. Потемневший взгляд невольно скользнул по стройной, гибкой фигурке травницы. И блондина охватило невыносимое желание прикоснуться к ее светлой гладкой коже. — Я хочу, чтобы эту ночь вы провели со мной. Хочу, чтобы вы любили меня. Клянусь, что это останется только между нами. Белоснежка, сократив разделявшее их с принцем расстояние, тесно прильнула к нему. Обхватив руками за шею, встала на цыпочки, и ее губы робко коснулись его губ. — Прошу вас. Обнимите меня. Пожалуйста, дотроньтесь до меня, — прошептала Шираюки, и ее пальцы, поднявшись выше, запутались в его светлых волосах, горячее дыхание обожгло его ухо. Мгновение, и Зен не выдержал. Подавшись вперед, он пылко поцеловал взволнованную девушку. Ладони прошлись по ее изящной спине, спускаясь ниже. Жар ударил в голову, и Вистериа, подхватив Белоснежку на руки, отнес ее на кровать. Выпрямившись, стянул с себя рубашку. И Шираюки, скользнув любопытно-смущенным взглядом по его поджарому торсу, залилась краской. Вид обнаженного принца вызвал внутри нее непривычное томление, желание чего-то большего, чем просто объятия и поцелуи. Она хотела того, что происходило между мужчиной и женщиной, и одновременно боялась этого. — Что? Нравится? — парень лукаво усмехнулся, и его потяжелевший взор полыхнул огнем. Опустившись на постель, Зен снова завладел губами девушки, и она ответила ему. Немного неумело, но также страстно. А дальше он принялся покрывать все ее тело неистовыми поцелуями. Шею, ключицы, грудь, живот. Вистериа старался не торопиться, чтобы не напугать Шираюки. Он ласкал каждую частичку ее нежного тела, вдыхал аромат ее густых красновато-каштановых прядей, разметавшихся по подушке. Белоснежка же, совершенно неискушенная и неопытная, осторожно дотронулась до плеч принца, наслаждаясь его крепкими мышцами, их силой и упругостью. В голове все путалось, желание пульсировало, горячило кровь. И травница, закусив губу, тихо застонала. Тело непроизвольно выгнулось дугой, когда его рот снова вернулся к ее груди. Она хотела его. До безумия. Неважно, что случится потом. Пускай, их близость продлится всего одну ночь, зато он будет принадлежать ей. Только ей. А дальше — будь, что будет. Белоснежка не желала думать об этом. — Я люблю вас, — прошептала она, находясь уже на грани между реальностью и блаженным забытьем. Тело била лихорадочная дрожь, ладони блуждали по его спине, оставив все сомнения и робость в прошлом. — Я тоже. Я тоже люблю тебя, — раздалось в ответ, и по сердцу травницы разлилась мучительная сладкая горечь. А потом Зен вошел в нее, и вспышка боли пронзила низ живота. Изумрудные глаза широко распахнулись, ногти впились в его плечи. И он остановился, зашептав ей на ухо слова любви. Судорожно вздохнув, Шираюки, сдержалась и не отпрянула. А, наоборот, несмотря на боль, прильнула к нему теснее. Близость принца, запах его влажных, взлохмаченных волос, его кожи, их единение, она ощутила это настолько остро, что внезапно расплакалась. Щеки намокли от слез. Слез, из-за того, что скоро всему придет конец. Она будет вынуждена уйти, а он не станет ее удерживать. Ведь Зен был слишком гордым. Рано или поздно, но он устанет бегать за ней и быть постоянно отвергнутым. В итоге, когда-нибудь он ее забудет, отдав кому-нибудь свое сердце. Он полюбит другую женщину, и будет дарить ей свои ласки и поцелуи. Шираюки все плакала и плакала, а Вистериа, гладя ее по лицу, с неописуемой нежностью стирал с ее щек горячие, соленые слезы, что-то тихо нашептывая. — Я люблю вас, — снова произнесла Белоснежка, ее голос прервался. И в следующее мгновение Зен задвигался внутри нее, легонько наращивая темп. Боль постепенно уходила, по телу прошлась волна судорожного жара, перерастая во что-то новое, неизведанное. Не сдержавшись, девушка застонала, ослепленная нахлынувшей на нее волной наслаждения. Воздуха катастрофически не хватало. В глазах темнело. И она, подавшись вперед, еще теснее прижалась к принцу, желая быть ближе, желая слиться с ним воедино. Мир кружился, на коже выступила испарина, их пальцы переплелись, дыхания прерывались, сердца бились в унисон. Шираюки не понимала, что с ней происходило. Она парила на волнах, уносясь куда-то в небеса, сознание раскалывалось на части, подобно стеклу. Еще немного, совсем чуть-чуть, и она, вскрикнув, достигла пика, потерявшись в безумном водовороте чувств.