Цветы для призрака

Освободи меня, Твой рай — обман, Освободи меня. Lacuna Coil «Heavenʼs a Lie». Просторная комната, освещенная лишь пламенем свечей, была окутана густым сумраком. Тяжелые портьеры на больших окнах во всю стену, дорогая обстановка, стеллажи с книгами, старинными и не очень, тонкими и толстыми, роскошная хрустальная люстра под потолком, указывали на высокое положение, занимаемое хозяином дома. Тени, отбрасываемые предметами мебели, дрожащие и бесформенные, рождали в душе неприятное чувство беззащитности и желание поскорее уйти. Сладковатый запах, витающий в воздухе, сдавливал грудь, будто бы забирая весь кислород. Однако Оби не относился к тем людям, которые поддавались внутренним порывам. Поэтому, упорно игнорируя легкий холодок, скользнувший по спине, он прошел к широкому столу, стоявшему прямо напротив двери. Размеренная, по-кошачьему тягучая походка, спокойный взгляд и безумное внутреннее напряжение. Нервы натянулись подобно канатам, что наемник всегда успешно скрывал. Только не от этого человека. — А ты не заставил себя долго ждать, — губы худощавого мужчины, облаченного в пурпурную рясу, сидящего за столом, дрогнули в подобие улыбки, хотя глаза оставались колючими и пронзительными. От легкого дуновения, пламя свечей задрожало, бросая на его вытянутое лицо тени, от чего оно казалось высеченным из камня. — Чего вы хотите, Ваше Преосвященство? Зачем вы позвали меня? — напрямик спросил Оби, держа руки в карманах брюк. Пальцы непроизвольно сжали записку, которую наемник получил от кардинала. Причем, первым порывом было выбросить ее и поскорее покинуть Кларинс, но он не смог. Не смог, потому что прекрасно знал, что Ливингстон был одним из тех, кто устроил «охоту на ведьм». Глава жуткого ордена. А, значит, из-за его действий Шираюки находилась в потенциальной опасности. — Мальчик, родившийся под звездой, несущей смерть. Мальчик, ставший причиной смерти собственной матери, умершей в родах. Мальчик, чей отец, будучи влиятельным и благородным человеком, оказался не в силах принять собственного сына, который по пророчеству должен был пролить реки крови, став убийцей, — голос кардинала, вкрадчивый, твердый, режущий, подобно кинжалу, раздался, как гром среди ясного неба, ударив по самому больному. Ливингстон достиг цели. Золотистые глаза наемника потрясенно распахнулись, сердце мучительно сжалось в груди, по телу прошлась волна дрожи. Он не ожидал ничего подобного. И данные слова стали для парня сокрушительными, моментально разрушив всю его защиту, сделав его беспомощным и открытым. Его тайна, его проклятие, его бремя. Пошатнувшись, Оби вцепился трясущимися пальцами в спинку стула, чтобы устоять на ногах, больше не желающих его слушаться. Его прошлое, рвущее на части, состоящее из сплошной кровавой раны, так до конца и не зарубцевавшейся, вспыхнуло в сознании. Образы, воспоминания, ставшие со временем такими призрачными и далекими, снова обрели цвет и яркость, заполнив гудящую голову. — Откуда? Откуда вы все это знаете? — прохрипел шатен, чувствуя, как отвратительный сладковатый запах стал сильнее, превратившись в нечто приторное, удушающее, заполнявшее его легкие и мозг едким туманом. Его горло пересохло, и он буквально выталкивал слова. Бледный, как полотно, с огромными, потемневшими глазами, и обескровленными губами, наемник вопросительно воззрился на кардинала. А тот оставался таким же беспристрастным, с едва заметным налетом насмешки и надменности. — Разве это имеет какое-либо значение? — Ливингстон усмехнулся, сжимая тонкими, но сильными пальцами, перо, — Я знаю о тебе все. И то, как твоя мачеха настояла на том, чтобы твой отец отправил тебя к твоей тетке. Но в дороге на тебя напали разбойники, перебив сопровождавших тебя людей. Они должны были убить и тебя. По замыслу твоей драгоценной мачехи. Но рука их главаря дрогнула, и вскоре ты стал одним из них. Лучшим из лучших. Ты выполнял самые трудные задания, пока не осел в Кларинсе. Из-за этой маленькой красноволосой ведьмы, что сумела оживить твое мертвое сердце. Откинувшись на спинку кресла, кардинал скрестил руки на груди. И его глаза буквально впились в Оби, пылающие, подобно углям, и проникающие в самую душу. Страшный. Это был очень страшный человек. Жестокий и безжалостный. Осознание сего факта немного отрезвило, и наемник, охваченный кошмаром прошлых лет, сумел немного собраться. Да. Его застали врасплох. Но он не сдастся так просто. Тем более, когда речь зашла о Шираюки. — И вы позвали меня, чтобы рассказывать мне то, что я и так прекрасно знаю? — его губы скривились в холодной усмешке, темные волосы прилипли к взмокшему лбу, по спине тек ледяной пот, а пальцы все сильнее стискивали спинку стула. — Нет. Я позвал тебя, чтобы помочь тебе очистить себя от проклятия, — тихо проговорил кардинал, и его слова прошлись ознобом по коже, в глазах застыла кромешная тьма и бездонная пропасть, — Скоро второй принц уедет на встречу с братом. И мы воспользуемся его отсутствием, чтобы свершить правосудие и спасти людей от страшной болезни. Ты станешь их избавителем, уничтожив красноволосую ведьму, причину всех бед, — мужчина подался вперед, и Оби непроизвольно отшатнулся назад, пораженный и одновременно разъяренный, — Сделав это, ты очистишь себя от клейма убийцы. Поэтому я и позвал тебя сюда. Позвал, чтобы указать тебе путь к спасению. Ливингстон поднялся, и в комнате повисла тишина. А потом наемник вдруг рассмеялся. Надрывно и громко. И смех постепенно перешел в кашель. Грудь судорожно сжималась. Голова кружилась, гудела, горела. Запах, невыносимый, отвратительный, приторный, казалось, заполнил собой все пространство. — Я вижу, что вы совсем безумны, раз думаете, что я соглашусь на нечто подобное, — подняв голову, шатен криво усмехнулся, и в следующее мгновение из тени штор на свет выступил тот самый человек, что напал на Кихал в лесу. — Конечно же, ты согласишься, — спокойно отозвался кардинал, и Оби вдруг ощутил, как все его тело охватила необъяснимая слабость. Рука потянулась к кинжалу, спрятанному за пазухой. Пошатнувшись, он сделал шаг назад. Мир подернулся пеленой, перед глазами все поплыло, горло перехватило, в сознании вспыхнули тысячи образов. Ярких и невероятно реальных. Сумасшествие. Бред. Помешательство. — Аромат этих свечей содержит в себе галлюциноген. Очень сильный галлюциноген. Он полностью парализует волю и тело, — вздохнув, пояснил Его Преосвященство, взгляд которого наполнился наигранной жалостью и бесконечным удовлетворением, — Теперь ты полностью в моей власти. И сделаешь все, что я прикажу. Что касается меня, то я принял противоядие, поэтому на меня яд не действует. Мужчина опустился обратно в кресло, наблюдая за тем, как Оби вцепился себе в волосы, яростно сжимая виски. Его мозг разрывался на части от пульсирующей боли. Прошлое и настоящее мешались между собой, пол уплывал из-под ног, охваченное наркотиком сознание уносило далеко прочь. Воздуха катастрофически не хватало, и парень, не удержавшись, рухнул на колени, борясь из последних сил. Только все его попытки оказались бесполезны. Разум отключался, тело билось в лихорадке, и вскоре Оби ухнул в тугую пелену забытья. — Отведи его в камеру. И давай ему наркотик каждые два часа, — приказал кардинал своему помощнику, и тот коротко кивнул, — Скоро он сожжет свою обожаемую ведьму на костре, а дальше наступит черед второго принца. Уверен, что после потери возлюбленной, он не будет особо сопротивляться, с радостью отправившись следом за ней на тот свет. И тогда вся власть в Кларинсе сосредоточится в моих руках. Ведь Изана — слаб. Он не сможет ничего мне противопоставить. В отличии, от Зена. Из Вистериа-младшего получился бы прекрасный король. Жаль, что придется от него избавиться. По губам Ливингстона расплылась довольная улыбка, и он снова погрузился в чтение документов. Как ни в чем не бывало.