Цветы для призрака

Шираюки заперли в одной из камер столичной тюрьмы. И теперь она сидела со скованными руками и ногами на жесткой подстилке. — Завтра меня сожгут на костре, — прошептала девушка то, что до сих пор не укладывалось у нее в голове. Публичная казнь, которая должна будет принести народу Кларинса избавление от страшной болезни, ведь во всем обвинили ее. Красноволосую чужеземную ведьму. Губы скривились в горькой усмешке, и Белоснежка, опустив голову, закрыла глаза. Лекарство. Она почти создала его. Не хватало лишь одного ингредиента. И она никак не могла понять какого именно! Оно так и крутилось в ее измученном сознании, и Шираюки всеми силами пыталась ухватить его, выудив из глубин! Но пока тщетно! — Что же это такое? Что такое? — бормотала она, сцепив пальцы. А потом поняла, что еще немного, и она окончательно свихнется. Напряжение и измотанность давали о себе знать. Свернувшись на своей жесткой подстилке, девушка какое-то время просто лежала, стараясь ни о чем не думать. И вскоре ее окутало зыбкое сновидение, уносящее ее в недавнее прошлое. В их Зеном драгоценные моменты. Шираюки замерла на лестнице, безотрывно взирая на второго принца, который мерил нетерпеливыми шагами просторный холл, дожидаясь ее. Взволнованный, с нахмуренными бровями, он вдруг остановился, словно почувствовав, что за ним наблюдали. Вскинув голову, увидел Белоснежку, и его прекрасное лицо просветлело. Ярко-голубые глаза встретились с парой изумрудных, и Вистериа принялся с нескрываемым восхищением осматривать представшую перед ним травницу. Ее длинные красные пряди были заколоты вверх. Несколько непослушных локонов, выбившихся из аккуратной прически, падали на изящную шейку. Прекрасные черты светились любовью, а взгляд проникал в самую душу. Ярко-зеленое платье подчеркивало тонкий стан и светлую кожу Шираюки, вызывая в душе принца настоящую бурю. Не сдержавшись, он решительно направился к девушке. С неописуемой легкостью преодолев несколько ступенек, повинуясь внезапному порыву, Зен протянул руку и выдернул несколько шпилек из ее волос, позволив блестящим прядям тяжелыми волнами упасть на плечи Белоснежки. — Что вы делаете? — покраснев, выпалила она, смущенно озираясь, — Вдруг кто-нибудь увидит? А Вистериа лишь ухватил ее за руку. Прижав изумленную девушку к себе, впился в ее губы жарким поцелуем. И Шираюки внезапно поддалась безумному напору принца, ответив. Горячо и пылко. Настолько, что их обоих обжег огонь умопомрачительного желания, безжалостно уничтожающий весь здравый смысл. Ладони Зена, скользнув по тонкой талии травницы, даже сквозь ткань обожгли ее кожу. Боже! Что она творит? Ведь это же верх бесстыдства! А если их увидят? Эти мысли, промелькнув в затуманенном мозгу Белоснежки, вернули ее с небес на землю. Душное наваждение отступило, и она резко вырвалась из рук блондина. — Мы не должны поступать подобным образом. Это совершенно непростительное поведение, — прохрипела Шираюки, хватаясь за лестничные перила, чтобы не упасть. От волнения ее голос окончательно сел. Сердце билось, как сумасшедшее, отдаваясь в ушах барабанной дробью. Губы горели, а лицо стало пунцовым от смущения и желания. — Учитывая тот пыл, с которым ты мне ответила, тебе понравилось, — принц довольно усмехнулся, и в его небесно-голубых глазах появились лукавые искорки, — И мне плевать на то, что нас может кто-то увидеть. Мы скоро поженимся. И этим все сказано. И Вистериа снова притянул Беслонежку к себе. Она была очаровательна с распущенными волосами, падавшими на узкие плечи, вздымающейся от прерывистого дыхания грудью, пылающими щеками. — Поэтому пусть все смотрят и завидуют. Ведь мне принадлежит самая прекрасная женщина на свете, — прошептал он ей прямо в губы, а после опять легонько коснулся ее сладких уст в поцелуе. — Перестаньте. Я ведь и поверить могу, — пробормотала Шираюки, и Зен, улыбнувшись, отпустил ее. Потянувшись, сжал теплыми пальцами руку травницы. — В моих словах одна лишь правда. Ни капли лжи, — и его взгляд был настолько серьезен, что сердце Белоснежки замерло в груди. — Я даже не знаю, что сказать, — пролепетала она, опуская голову, и Вистериа в ответ коснулся губами тыльной стороны ее нежной ладошки. Вздрогнув, Шираюки вздернула подбородок, и их глаза встретились. Волна обжигающей дрожи прошлась по всему ее телу. Сверху вниз. И обратно. — Скажи, что любишь. Этого будет более, чем достаточно, — тихо произнес Зен, и от звука его голоса, на тон ниже, чем обычно, наполненного каким-то иступленным желанием, Белоснежка подалась вперед. Отбросив все сомнения, забыв о правилах приличия, она обхватила принца за шею, прильнув к его груди. Тонкие пальцы прошлись по его шее, поднявшись выше, запутались в белокурых прядях. — Я люблю тебя. Очень люблю. Больше жизни, — прошептала травница, закрывая глаза. — Да. Я всегда буду любить только тебя. Даже после смерти, — выдохнула Шираюки, сильнее кутаясь в дырявое грязное покрывало. Завтра на рассвете ее сожгут. Завтра она покинет этот мир. Однако, несмотря на ни что, ее душа, ее сердце, все ее существо навсегда останутся рядом с Зеном. Зен гнал во весь опор. Сердце заходилось от ужаса, и он все подстегивал своего жеребца, не думая ни о чем. Главное было успеть прибыть в столицу во время. Успеть к рассвету. Иначе его жизнь будет кончена. И неважно, что Изана напрочь отказался принимать Шираюки, как будущую супругу младшего брата. Неважно, что этот брак грозил Зену лишением титула и изгнанием. Все неважно. Пусть весь мир катится ко всем чертям. В лихорадочно бьющемся сознании яростно пульсировала лишь одна мысль. Шираюки. Он должен спасти ее. Ведь когда к нему прилетел голубь с письмом о том, что замыслил кардинал, Вистериа на мгновение впал в ступор. Мир поплыл перед глазами, ноги подкосились, и он вцепился в столешницу, чтобы удержаться и не упасть. А потом, с захолонувшим сердцем, кинулся в конюшню. Не теряя ни минуты, он покинул прибрежный город. Но даже подобная спешка не поможет ему прибыть во время. Он опоздает. В любом случае. Однако Зен гнал жуткие мысли прочь. Очередной порыв ледяного ветра остудил горящее лицо. Ночной холод безжалостно пробрался под одежду, но принцу было все равно. Он несся вперед, взывая ко всем святым, далеким ледяным звездам и неизвестным богам, молясь всем своим существом, чтобы успеть. Чтобы совершить невозможное, и спасти свою единственную, заветную любовь.